— Уровень моря видишь?
— Что там?
— Порезался… Здесь ракушки…
Добравшись до «сада», оба остановились на узком карнизе вдоль скалы — Варан лицом к стене, Подорожник — спиной.
— Ты летать не умеешь? — еле слышно спросил Варан.
— Нет, — подумав, ответил маг. — Но я могу удержаться без опоры… несколько секунд. Это не называется «летать». Это на крайний случай… если тебе интересно, что будет, если мы упадем.
— Я думал, ты умеешь, — признался Варан. — Я думал, сейчас ты полетишь вниз и найдешь тайник.
— Те, кто спрятал деньги, тоже не летают, — маг разглядывал свою ладонь. Глубокий порез у основания большого пальца уже почти затянулся. — Мы закрепим веревку, и я спущусь посмотреть.
Варан глянул вниз. Сквозь щели между камнями виднелось опрокинутое небо, серо-белый ковер облаков.
— Ты слишком храбрый для человека, который не умеет летать, — сказал Варан неожиданно для себя.
Подорожник ухмыльнулся:
— Это лесть? Или предупреждение?
Варан хмыкнул. От постоянного ветра начинали ныть и чесаться уши.
— Сильных течений в сезон не бывает, — задумчиво пробормотал Подорожник.
Варан кивнул:
— Сильных — нет… Но по ночам остров втягивает воду под себя. Днем «выдыхает»… Где есть большие внутренние тоннели, движение воды чувствуется сильнее. А здесь под скалами Западный Червь, это не очень большой тоннель, но все-таки…
— Может, тайник в Черве?
— Туда не пробраться никак. Раньше были воздушные пробки, и в сезон можно было пронырнуть… ребята рассказывали. А потом там случились обвалы, ну, трещины… Воздух весь вышел.
— А в межсезонье?
Варан нехотя пожал плечами:
— Я поддонок… В межсезонье у меня другие заботы.
— И правда, — рассеянно согласился Подорожник.
Варан смотрел, как он перебирается с карниза на камень и оттуда на другой карниз. Как выбирает щель поудобнее, как вбивает в щель железный костыль, как шепчет над креплением — вероятно, колдовские слова, обеспечивающие прочность…
— Вбей два, — сказал Варан.
— Что?
— Надо две точки крепления… Лучше больше. Но хотя бы две.
— Тогда помоги…
Варан смерил взглядом расстояние до ближайшего камня. Перескочил, поскользнулся, потерял равновесие, вырвал клок сухих водорослей, испугался до холодного пота. Замер, прижавшись к камню, слушая завывания ветра далеко внизу. Снова стало темнеть перед глазами — не хватало воздуха…
Из темной щели высоко вверху выскочила многоногая тварь. Бесшумно пронеслась по отвесной скале, уронила белый комок помета — по счастью, не на голову. Оборвала ракушку со стены, снова скрылась в щели, и оттуда послышался хруст.
— К Шуу в задницу, — ругнулся Варан.
Маг сбросил вниз свободный конец веревки:
— Ну, я пошел…
Варан нашел в себе силы кивнуть.
Маг легко скользнул вниз — Варан до конца не верил, что он решится это сделать. Вот исчезла его голова, вот пропала из поля зрения исцарапанная рука с перстнем на указательном пальце. Варан преодолел головокружение и перебрался поближе к тому месту, откуда его могущество начал спуск.
Где-то там, внизу, магом играл ветер. Веревка терлась о камень, прекрасная толстая веревка. Скоро волокна начнут лопаться одно за другим, веревка разлохматится, подобно уродливому цветку. А потом порвется. Варан проглотил слюну.
Знает ли князь об их экспедиции? Разумеется, знает. Его могущество вполне мог бы прихватить сюда десяток стражников… и отправить на поиски одного из них. Но предпочел спускаться сам…
Солнечные пятна ползли по камням, и от них полутьма делалась почему-то темнее. Варан отодвинулся, пряча лицо от жгучего пальца, пробившегося сквозь щель в скале. Может быть, маг до сих пор подозревает его. А может, вся экспедиция затеяна для того только, чтобы он, Варан, каким-то образом себя выдал…
Он утвердился на карнизе так надежно, как только мог, и заглянул в расщелину.
Веревка, такая толстая вблизи, по мере удаления делалась все тоньше и тоньше, и на паутинном ее конце болтался человечек — очень легкий. Ветер вертел им, как заблагорассудится, а человечек если и поднимался вверх, то очень медленно и вяло.
Может быть, его магия ему поможет, подумал Варан. Я многое не успел спросить… О лесах, о дорогах, о подвале, где сидят маги с хвостами… И что у них было с Нилой в тот раз. Нет, я знаю, что ничего не было… Но пусть скажет сам. Пусть удивится. Пусть рассмеется мне в лицо, и я пойму наконец, что — дурак…
Он сел на карниз, уперся ногами в камень, взялся за веревку и принялся тянуть изо всех сил.
— Там голая стена, — сказал Подорожник. Он едва дышал. Он явно не умел летать; более того, спускаясь по веревке, он переоценил собственные силы.
— И там такой ветер…
— Нам очень важно найти этот тайник? — осторожно спросил Варан.
— Мне очень важно найти этот тайник, — сказал Подорожник, не глядя на него. — Вполне возможно, что если я не найду…
Он замолчал.
— Императорские маги могут чего-то бояться? — спросил Варан шепотом.
Подорожник поморщился и кивнул:
— Не отвечу за всех Императорских магов…
Выл ветер. Высохшие водоросли колыхались, напоминая иногда бороду старосты Карпа, иногда волосы мертвой женщины, которую в прошлом году море бросило на отцовский огород. В лицо Варан не смотрел, но волосы — запомнил…
— Может быть, нам поискать как-то по-другому? — спросил он тихо. — Здесь столько пещер… Иногда очень маленьких… Разломы, колодцы… Попробуем найти вход?
Подорожник подумал.
— Море смыло человеческий запах, — сказал он наконец. — Если бы это была просто пещера… Даже спустя месяцы… годы… запах сохраняется. Особенно запах того, кто оставляет тайник. Он волнуется, боится разоблачения… Он возбужден… Я бы учуял.
— Так это правда, что ты можешь выйти на балкон, понюхать ветер над поселением и узнать все помыслы?
— Не все… Только самые сильные. Страх, ненависть… любовь.
Варан разглядывал его лицо — сейчас очень усталое и немолодое. Серые глаза провалились, так что невозможно было различить их выражение. Губы запеклись.
— Чем я пахну? — тихо спросил Варан.
Маг взглянул на него. Хмыкнул:
— Любопытством. Очень мало — страхом… Но любопытством — больше.
— Можно спросить?
— Попробуй.
— Сколько тебе лет?
Подорожник покачал головой:
— Как тебе сказать… Зависит от счета. Спроси меня потом как-нибудь…
Темная тень на секунду погасила солнечное пятно. Потом следующее, потом — дальше; снаружи вокруг острова кружила большая птица. Крылама.
— Нас ищут, — сказал Варан.
Маг усмехнулся:
— Пускай… Давай послушаем тебя и станем просто заглядывать во все дыры. Авось повезет.
Варан быстро на него взглянул:
— Ты ведь не думаешь, что я знаю, где тайник?
— А было бы проще, если бы ты знал, — пробормотал Подорожник.
День клонился к вечеру.
Они перебирались с камня на камень, то и дело рискуя свалиться вниз, в бездну. Варан не раз прикидывал — сколько займет времени свободный полет до поддонья? Успеешь вспомнить если не всю жизнь, то, по крайней мере, самые пакостные ее моменты…
Они находили в скале провалы без света, без дна, и маг бросал в них камушки. Камушки горели пламенем против всех законов природы, и падали, освещая склизкие стены, разломы и щели, и часто гасли, не добравшись до дна. Один раз в расщелине обнаружился труп большого морского зверя — Варан так и не понял какого.
Близился вечер.
— Наши пластуны не улетят?
— Они обучены ждать до последнего. Был такой случай — хозяин забыл пластуна на скале, и тот сдох от голода — в ожидании…
— Ты смеешься, — Варан неуверенно улыбнулся.
— Смеюсь, — маг вздохнул. — Пластуны будут ждать до заката, на закате вернутся к кормушкам, и для начальника птични это будет сигнал тревоги…
— Я не боюсь.
— Я знаю. Я тоже не боюсь. Я просто устал… Кстати, как тебе дышится?
— Плохо.
— Понимаю… Скоро вернешься в свое поддонье. Будешь выращивать репс, накручивать пружину винта… Ты странный персонаж. Поддонок, соединяющий верхний и нижний мир… Проводник…
Варан обеспокоенно покосился на Подорожника: ему показалось, что маг бредит.
— Ничего, — Подорожник провел ладонью по лицу. — Ничего… В эту дыру мы уже заглядывали — видишь, я ее пометил… Попробуем взять левее. На тот камень можно как-то залезть?..
До заката оставалось полчаса, когда горящий камушек осветил внизу подобие ступенек.
Ни Варан, ни маг не издали ни звука. Только переглянулись.
— Надо спускаться, — сказал Подорожник.
— Давай я, — сказал Варан.
Маг долго его разглядывал.
— Я покрепче буду, — сказал Варан, оправдываясь за дерзость.
Маг долго его разглядывал.
— Я покрепче буду, — сказал Варан, оправдываясь за дерзость.
— Давай, — согласился маг.
Закрепили веревку.
— Я попробую тебе светить, — пообещал маг.
— Ага…
Темнота нервировала, но не пугала. Спускаясь, Варан упирался ногами в каменную стену. Сверху летели, кружась, светящиеся искры — казалось, вся пещера светится, как теплое море.
— Здесь лестница, — сказал Варан, достигнув дна. — Идти?
— Иди, — голос мага прозвучал непривычно низко, эхо повторило его сто раз, перебросив от стены к стене. — Только. Ничего. Не трогай. Просто. Посмотри.
— Ага…
Сверху полетел, кружась, как бабочка, комок пылающих водорослей. Сухая трава горела, но не сгорала. Когда подарок опустился на дно, в пещере посветлело настолько, что Варан смог рассмотреть нижние ступеньки каменной лестницы и узкий ход у ее подножия.
— Я пошел, — сказал он на всякий случай.
Комок водорослей покатился за ним по земле, будто гонимый ветром. Варан остановился — огненный шар остановился тоже.
— Здорово, — одобрил Варан.
Ход был узкий — такой, что даже тощему Варану пришлось бы протискиваться боком. Другое дело, что протискиваться Варан не собирался — осторожно просунул голову.
Огненный шар оказался смелее. Миновав порог, покатился вперед по узкому коридору. Кое-где на полу еще не высохли лужи. В дальнем углу лежала раздувшаяся рыбина.
— Ого, — сказал Варан.
Шар остановился перед каменным сундуком с расколотой крышкой. Трещина светилась радужным светом; на большом железном замке было крупными буквами написано: «Малышка, мастер Сосн во славу Императора». А еще ниже, маленькими буквами: «Ты мертв».
Варан стоял, не в силах отвести взгляда.
Огненный шар взорвался, разбрасывая дымящие вонючие стебли; за мгновение до взрыва Варан успел увидеть, как маленькие буквы стекают с замка железным быстрым червячком.
Не видя ничего, кроме красных прожилок на собственных веках, Варан кинулся назад. Император хранил его — он не поскользнулся и не споткнулся на ступеньках; он сразу нашел веревку, вцепился в нее, и веревка с неожиданной силой потащила его вверх.
Не хватало воздуха. Потемнело в глазах, и новая темнота была куда гуще привычной темноты подземелья.
Руки перестали слушаться. Тонкая ладонь ухватила его за запястье…
Варан уверенно потащил спасителя вниз.
Он увидел, как маг Подорожник переваливается через край колодца. Как лопается веревка. Как на фоне светлого проема мелькают ноги в башмаках из рыбьей кожи…
«Ты мертв», — сказал кто-то.
Падение замедлилось. Теперь Варана снова тащили наверх.
Свет проема был все ближе. Варан увидел над собой белое лицо с крохотными, глубоко ввалившимися глазами.
Следующим рывком его перебросило через край; он едва не соскользнул в соседнюю расщелину. Цепляясь руками и ногами, задержал падение. Замер. Ныл ветер. А больше не было ни звука.
* * *— Ты врал мне. Ты умеешь летать.
Они сидели на каменном карнизе. Пластуны, как и было предсказано, сбежали, едва дождавшись заката. Спасибо верным птицам — пометили место, оставив на карнизе две едко пахнущие кучки. Варан уселся рядом без всякой брезгливости, но маг не успокоился, пока не нашел способ сбросить пластунов подарочек в бездну.
Теперь они сидели в темноте, которая с каждой минутой становилась все гуще и определеннее. Нагретый солнцем камень отдавал тепло.
— Не говори ерунды, — вяло огрызнулся маг. — Я могу продержаться в воздухе несколько секунд… ну, минуту… в крайнем случае. Честно говоря, никогда не встречал магов, которые летали бы сами, без помощи птиц или заговоренных предметов…
Подорожник наклонился и плюнул вниз, в бездну. Плевок засветился зыбким неприятным светом. К ночи ветер стих, и мерцающая искра падала почти отвесно, пока не погасла где-то в облаках.
— Во рту пересохло, — пожаловался Подорожник.
— Я бы поплевал, — сказал Варан. — Но у меня так не получится…
— Начальник птични сам ничего делать не станет — побежит к князю. Тот либо примет его, либо велит обождать до утра… А если примет — потеряет полчаса на приступ напускного гнева… За гневом так удобно прятать панику…
— Чего ему бояться?
Подорожник почесал кончик носа:
— У нас сложные отношения с князем Круглоклыкским… Но за жизнь мою он отвечает головой.
— Перед кем?
Подорожник удивленно на него покосился. Варан прикусил язык. Маг снова наклонился над трещиной и выплюнул условный сигнал.
В глубине разломов что-то шелестело и потрескивало. Возникли в темноте чьи-то светящиеся глаза. Мигнули, погасли. Снова тишина. Шорох осыпающегося песка…
— Завтра вернусь со стражей, — пробормотал Подорожник. — Ты говоришь, там трещина в крышке?
— Еще какая. И сквозь дырку в сундуке светят деньги.
— И кто бы это мог быть, — пробормотал маг совсем тихо, себе под нос. — Скажи мне название чего-нибудь кислого.
— Перекисший репс.
— Не знаю, не ел…
— Уксус.
— О-о! — Маг снова плюнул. На этот раз плевок светился ярче обычного.
— У тебя воды совсем не осталось, — сказал Варан.
Маг потряс пустой флягой.
— Нет, внутри, — сказал Варан. — А может…
— Это идея, — сказал маг.
Последовала возня на карнизе. В темноте Варан совсем потерял мага из виду; вдруг вниз полетела, переливаясь голубым и зеленым пламенем, струя жидкого огня.
— Ого, — только и сказал Варан.
Струя быстро иссякла.
— Ты прав, воды не осталось, — печально сказал маг. — Ни внутри, ни снаружи… И они вовсе не спешат меня искать.
Варана немного обидело, что он сказал «меня», а не «нас». Хотя, с другой стороны, это было правдой — на поиски Варана здесь, наверху, вряд ли найдутся охотники.
— Но они же не могут совсем о нас забыть, — сказал Варан.
Возможно, маг кивнул. Варан уже не видел ничего вокруг — только зеленые глазки-бисеринки снова вспыхнули в дальнем разломе, переметнулись поближе, мигнули и снова пропали.
— Это люты, — сказал маг. — Души преступников.
— Что?!
— На самом деле это просто звери… Хотя и странные. Например, они запросто жрут друг друга. Живут семейкой — самец, самка и детеныши. Потом вдруг самка ни с того ни с сего съедает потомство и супруга… Или самец. А бывает, подросший детеныш съедает отца и мать, братьев и сестер.
— Кошмар, — пробормотал Варан.
— Поэтому они не плодятся. Но в то же время их не становится меньше… Говорят, преступников на земле всегда одно и то же число. Если одного повесят — другой тут же родится. На Болотном Крае считается плохой приметой, если младенец родился в один день с казнью. Такого, чуть подрастет, пытаются выжить куда подальше… А на Россыпи преступников вообще не казнят.
— А что с ними делают?
— Сажают в тюрьму на всю жизнь…
Варан поежился:
— Еще сторожить их…
— А их не надо сторожить. Там тюрьма большая, целый город под землей… А вход один. И в этот вход уже сто лет как врос большой крючник.
— Кто?
— Такая тварь… Вроде как червяк. Спереди дырка, сзади дырка, по бокам костяные крючки — добычу хватать, ползать, опять же… Он быстро ползает по земле, по камню все едино… И вот, пока он свободно гуляет, ничего особенного — ну, хищник… Ну, овец крадет… А если почему-то застревает в земле… Это редко, но бывает… Тогда с голодухи пускает корни из крючков. Укореняется, и уже не сдвинуть…
Варан нервно сглотнул:
— Ты сам… видел?!
— Вот этими глазами, — серьезно отозвался маг. — Так вот. На входе в тюрьму у них врос крючник. Питается водой, земляными соками… То есть уже как бы не хищник, а растение. Но рот остался, и полость внутри, и дырка сзади. Так вот преступника, которого осудили, дают ему сглотнуть. Это противно, но не больно. Он проходит тварь насквозь и выходит сзади… невредимый. А обратно — никак. Пища у крючника только в одном направлении движется…
— Шуу, — еле слышно прошептал Варан.
— А ты думал… Мир богат чудесами, и не все из них миленькие.
Горящие глазки мерцали теперь у них над головами. По-видимому, лют, или кто это был, легко перемещался по отвесным камням.
— Он на нас сверху не кинется?
— Нет… Никогда.
— А ты мог бы его прогнать?
Подорожник щелкнул пальцами. Глазки исчезли.
— Ты, наверное, очень могущественный, — сказал Варан, помолчав.
Подорожник ничего не ответил.
— Я слышал, — осторожно начал Варан, — что магами рождаются… То есть я хотел сказать, что от рождения… ну…
— Когда-то давно, — устало сказал Подорожник, — я рассказывал тебе историю… пытался рассказать. Про Печника — мастера очагов. Бродягу, который никогда не ночует дважды под одной крышей.