– Ни в какую больницу она не поедет, – категорично заявляет мужчина. – Она поедет домой.
– Но почему?
– Потому что я не доверяю бесплатной медицине. Знаю я, какие у вас тут больницы!
Голос Руслану знаком. Настолько знаком, что он останавливается в сенях и переводит дыхание. Интуиция. Вот сейчас он вступит во второй круг ада. Потому что это голос Алексея Петровича. А кто же тогда девушка? Невеста? Неужели…
– Ольга? – неуверенно говорит он, заглядывая в комнату истопника.
Рыдающая женщина ничуть не похожа на самоуверенную холеную красавицу, которую он встретил на днях в ресторане «Девятый вал». Ничего общего. Волосы опалены, а лицо она закрывает полотенцем. Из одежды на ней лишь измятая белая простыня. Едва он произносит ее имя, женщина кричит:
– Не смотрите на меня! Я страшная! Уходите! Все уходите! – Голос у нее хриплый, практически неузнаваемый. Он обращает внимание на кровоподтеки на шее.
– Что с ней? – спрашивает у врача.
– Упала в сауне. Похоже, наткнулась на каменку. На левой щеке ожог, волосы, ресницы, брови опалила. Я обработала рану…
– Шрам! Шрам останется! – кричит Ольга. Или… не Ольга?
– Алексей Петрович, выйдем, – говорит он мужчине.
Тот мгновенно краснеет и начинает потеть. С места не трогается. Признал.
– Я хочу, чтобы вы рассказали: что случилось? – нажимает Руслан.
– Но я не могу ее оставить в… таком состоянии!
– А что за состояние?
– Похоже, она не в себе, – поясняет Мария Семеновна, врач. – У нее был шок. А теперь… Амнезия.
– То есть?..
– Она ничего не помнит. Даже как ее зовут.
– Но на имя Ольга отзывается?
– В том-то и дело, что…
– Руслан Олегович! – кричит эксперт. – Нам приступать?
– Да, конечно, – рассеянно говорит он и пытается разглядеть под полотенцем лицо потерпевшей. – Алексей Петрович, вы бы ее одели.
– Видите ли… Я вам все расскажу! – клятвенно заверяет тот и обращается к врачу: – Попытайтесь ее успокоить.
– Ей надо в больницу. Что я могу? – разводит руками та.
– Кстати… – Капитан смотрит на «жениха». – Ваши документы?
– Э-э-э…
– Водительские права. Вы – свидетель. Я хочу знать, с кем имею дело.
– Они в пиджаке, – нехотя говорит Алексей Петрович.
– А пиджак где?
– В сенях.
Они выходят в коридор. Пиджак висит на крючке. Почему здесь? Куда он собрался? Или… выходил? Все так же нехотя «жених» достает из кармана права.
– Ладошкин Алексей Петрович. Что ж, приятно познакомиться. Неожиданная встреча, да? – подмигивает капитан Свистунов.
– Я думал, тебя из органов выперли, – шипит Алексей Петрович.
– Значит, это твоих рук дело? Телегу ты накатал?
– Ка-какие у вас доказательства?
– Доказательства чего? Что ты бандит? Показания Илюши Сидорчука. Знаешь такого?
– Он же по… повесился.
– И это знаешь.
Ладошкин приходит в себя и говорит:
– Был сюжет в криминальных новостях. Смотреть телевизор никому не возбраняется!
– Ладно. Рассказывай: что случилось? Кого здесь убили?
Двери в обе комнаты отдыха приоткрыты. По голосам Свистунов определяет, что в правой полно народу. Там уже работает Серега, старлей:
– А ну, тихо! Опрашивать свидетелей будем по очереди!
Во второй комнате отдыха тихо. Там работает эксперт. Он входит первым, Ладошкин останавливается на пороге.
Вечер
Комната светлая и просторная. Окна занавешены кисеей, все форточки закрыты. А рамы и в самом деле двойные. Сквозняков они боялись, потому как напарившись. На столе самовар, чашки и две вазочки: с баранками и с шоколадными конфетами, рядом валяется скомканный фантик. Два пакета сока, коробка с чаем. Спиртного нет. Все это капитан оценивает мгновенно. Глаз ни за что не цепляется: все в пределах нормы. Кроме одного. В картину не вписывается труп. Кровь похожа на разлившийся сок. Он смотрит на пакеты: клюква и черная смородина. Потом переводит взгляд на труп.
Потерпевший – мужчина высокого роста, плотного телосложения, волосы темные, нос крупный, мясистый и сочный, полногубый рот. В момент выстрела сидел, а когда получил пулю в грудь, начал сползать, заваливаться на бок, да так и застрял между столом и лавкой. И непонятно, каким чудом удержался в таком положении до сих пор. Руслан подошел, потрогал стол. Мебель тяжелая, дубовая. Сработано на совесть. Лавка придвинута, зазор между ней и столом небольшой. Вот чем объясняется его странная поза. Одежды на потерпевшем нет. Простыня, в которую он был завернут, когда уселся за стол, сползла.
– В упор стреляли, – говорит эксперт.
– Убийца сидел напротив?
– Стоял. Напротив, у стола.
– Что, сказал «погоди, я тебя сейчас убью», встал, подошел к шкафчику, взял пистолет, вернулся и пальнул в упор? А это что?
Руслан кивает на полотенце, лежащее перед потерпевшим. В него что-то завернуто.
– Я сейчас все объясню, – поспешно говорит Ладошкин.Капитан Свистунов подходит к столу и откидывает край белоснежного полотенца. Под ним лежит пистолет. Это «макаров». В глазах темнеет. Он нагибается и какое-то время рассматривает оружие, боясь до него дотронуться. Распрямившись, отступает, пятится и опирается рукой о стену:
– О черт! Черт!
– Руслан, что с тобой? – спрашивает эксперт. – Ты что, привидение увидел?
– Да, – хрипло говорит он и сам не верит своим словам: – Это пистолет Ваньки Мукаева.
– Да не может быть!
– Я тебе говорю. Он мне ночами снится. Я эти номера наизусть знаю. Ванькин пистолет, точно. Считай: привидение увидел.
– Я вам сейчас все объясню, – бормочет Ладошкин.
– Да уж, потрудись, – щерится Руслан. – Откуда у тебя оружие следователя Мукаева, пропавшего… – заминка, есть вещи, которые говорить нельзя, – …в конце июня?
– А может, и сам он где-то поблизости? А? – взволнованно говорит практикант по имени Николай. Об истории с «паленой» водкой и амнезии следователя Мукаева все в Р-ске наслышаны. Тем более в органах. – Все думают, что его убили, а он на задании! Секретная операция!
– Засунь язык себе в ж…, щенок! – орет Руслан.
– Руслан! – качает головой эксперт. – Мальчик-то здесь при чем? Что ты как с цепи сорвался?
– Его задача номер раз – молчать! Она же номер последний! Пусть на… идет со своими комментариями!
– Извините, – бормочет стажер.
– Руслан, Руслан, – качает головой эксперт. – В отпуск тебе надо. Нервы ни к черту.
– Откуда здесь оружие Мукаева?!
– Я не знаю никакого Мукаева, – бормочет Ладошкин. – И пистолет не мой. Я сейчас все объясню. Она хотела одеться…
– Давай по порядку, – обрывает Свистунов. – Убитый, он кто?
– Александр Нахрапьев. Менеджер по персоналу. Работает в супермаркете.
– Так. Как было дело?
– Я пошел в сауну попариться. Выстрела не слышал. То есть был хлопок. Но я этому значения не придал. Подумал: шампанское открывают.
– Выстрел из «макарова» можно принять за хлопок вылетевшей из бутылки пробки?! Чушь!
– В парилке двойные двери. Она вагонкой обита. Ну, не подумал я, что это выстрел! Мало ли что? Я ж ничего не знал про оружие!
– Сосна, – тихо говорит эксперт.
– Что?
– Сосна, говорю. Комната отдыха обита вагонкой. Сосна – материал пористый. Следовательно, звукоизоляция хорошая. Лучшего материала и не найти.
– Короче: нашу жизнь осложнили до предела. Алексей Петрович, продолжай свой захватывающий рассказ.
– Я продолжал париться. Я, знаете ли, это дело люблю. Минут через десять вышел. Открываю дверь в комнату отдыха – а там он!
– Нахрапьев?
– Да. В крови. Голый.
– А пистолет?
– Пистолета нет. Вот я и подумал: что это с ним?
– Хорошо подумал?
– Да. Но поскольку он был без сознания… Я, естественно, выбежал в коридор и стал звать на помощь. В это время открылась дверь другой парилки. И оттуда выскочила Ольга. Она так страшно кричала! Я ее даже не сразу узнал. Волосы опалены, лицо страшное. Этот ужасный ожог на щеке… Она так орала! И все высыпали в коридор. Тут и началось…
– О пистолете.
– Ах да! Я, естественно, сказал, что ей надо одеться. Она ж была голая.
– Абсолютно голая?
– Ну да! Даже без простыни! Без ничего! И хотя нам всем было не до этого…
– Ну да. Не ходить же голыми. – Руслан идет к шкафчику, дверца которого открыта. Там лежат женские вещи. Почему же она все-таки не оделась? Берет сумочку Ольги, открывает. Машинально достает оттуда несколько визитных карточек, сует в карман. На одной что-то нацарапано. Может, пригодится? Ладошкин меж тем продолжает рассказывать:
– Истопник побежал звонить в полицию…
– Почему истопник? У вас всех есть мобильные телефоны.
– Мы растерялись. И потом те, что в другой комнате отдыха, оказались пьяными. Там были и пиво, и водка.
– А вы с невестой трезвые?
– Мы – да, – с вызовом сказал Ладошкин. – А они все пили.
– И Нахрапьев?
– Он за рулем. И пил только пиво.
– Откуда вы знаете? Это допрос.
Это и в самом деле допрос, вот почему он и перешел на «вы». Надо ковать железо, пока горячо. Запутать его. Но Ладошкин не растерялся:
– Откуда вы знаете? Это допрос.
Это и в самом деле допрос, вот почему он и перешел на «вы». Надо ковать железо, пока горячо. Запутать его. Но Ладошкин не растерялся:
– От него пахло пивом! Короче: они все были пьяные, а я занят Ольгой. Своей невестой. Поэтому звонить побежал истопник, со стационарного телефона. В такой ситуации не сразу сообразишь, как позвонить с мобильника в отделение, чтобы приехали местные.
– Легко. О пистолете.
– Я все пытаюсь вам сказать, а вы меня перебиваете и путаете, – обиделся Ладошкин. – Я говорю: «Ольга, оденься». А она: «Я ничего не помню. Кто я?»
– Так и сказала?
– Не смешно! Большей частью она рыдала. Кто-то позвонил по внутреннему телефону и вызвал врача. Ее лицо и в самом деле было ужасным. Я открыл шкаф, где лежала одежда, и сказал: «Накинь на себя хоть что-нибудь, сейчас приедет полиция». И тогда она подошла к шкафу и… начала в нем копаться. Потом вытащила пистолет. Какое-то время на него смотрела, а потом закричала: «Что это?! Это не мое! Не мое!!» И швырнула пистолет на пол. И снова принялась рыдать.
– Кто это слышал?
– Да все! Дверь я больше не закрывал.
– Несмотря на то, что ваша невеста была голой?
– Но здесь же труп! – закричал Ладошкин. Потом опомнился и сказал тише: – Можно подумать, все знают, как действовать в критической ситуации. Может быть, в теории. Но как дойдет до дела…
– Хорошо, мы опросим остальных свидетелей. Если все было, как вы говорите, на пистолете есть ее отпечатки пальцев.
– Вот именно. Извините, я… Мне… Могу я выпить таблетку? Давление подскочило, – морщится Ладошкин. – Здесь, знаете ли, никаких нервов не хватит.
– Покажите.
Свистунов рассматривает упаковку, чтобы запомнить название лекарства, и кивает:
– Не возражаю. – Пока Алексей Петрович, морщась, глотает таблетку, капитан окидывает еще раз опытным взглядом место происшествия и говорит ему: – Расскажите о второй женщине. Которую увезли в больницу.
– Ее нашли в сауне. Похоже, они обе отравились угарным газом.
– Угарный газ в сауне?! Вы сами-то в это верите?!
– Другой версии у меня нет, – развел руками Ладошкин. – Ольга выскочила из парилки, раздирая горло ногтями. Словно ей нечем было дышать.
Руслан вспомнил царапины и кровавые потеки на шее у потерпевшей. Лицо она закрывала, а вот шею… «Раздирая ее ногтями». Какая метафора! Но к месту.
– А вторая женщина осталась лежать на полке в сауне. Мы не сразу ее хватились. Пока кто-то не спросил: «А где же Леся?»
– Что?!!
И Свистунов рванулся к выходу. Перехватил его Серега, старлей:
– Ты куда, Руслан?
– Женщина, которую увезли в больницу… – хрипло сказал он.
– Знакомая?
– Уйди с дороги!
Руслан оттолкнул старлея, хлопнул дверью, кубарем скатился с крыльца и наткнулся на Зайцева.
– Что-то случилось?
– Ты… вы… В больницу… В каком она была состоянии?
– Кто? Женщина? В тяжелом. Я подумал, что она в коме.
– А врач? Врач что сказал?!
– Похоже на отравление угарным газом.
– Она… как она выглядела? Высокая худая шатенка?
– Блондинка.
– Как блондинка? Неужели… Фу-ты… Неужели я ошибся? – Мало ли на свете женщин по имени Леся? Почему он подумал о ней? Начал оглядываться: – Где истопник?
К нему подталкивают насмерть перепуганного маленького человечка, смуглолицего, черноволосого. Мужчина плачет, как ребенок. Руслан напрягается, пытаясь понять суть его бессвязной речи.
– Начальника, я не виноватый… Печка новый, баня новый… Они пива хотеть. Я денег брать, идти… Ларек идти… Печка новый… Я видеть…
– Как же получилось, что женщины отравились угарным газом?
– Не знаю, начальника… Я не видеть… Печка новый… Все хвалить. Спасиба, спасиба… Живу тута. Дрова рубить, печка топить… Все хвалить…
– Не отпускайте его, – говорит он Зайцеву. – Если женщины угорели – будет отвечать.
Истопник, обхватив голову руками, тоненько скулит. Свистунов же поднимается на крыльцо и идет в ту комнату отдыха, где старлей допрашивает свидетелей. Здесь обстановка совсем другая. Во-первых, комната не кажется просторной, потому что забита людьми. Он пытается сосчитать свидетелей. Тринадцать. Один мужчина и двенадцать женщин. Все кое-как одеты. Лица красные, потные, перепуганные. На полу вода, у стены влажные сланцы, несколько пар. Кто-то успел открыть форточку. И в самом деле: помещение надо проветрить. Душно, влажно, и много народу. На столе пустые бутылки из-под пива и водка. Одна бутылка пустая, другая початая. Пластиковая посуда, стаканчики, вилки. На тарелках остатки еды, подсохший сыр, слезящаяся колбаса, разжижившиеся салаты. Выпивали и закусывали. Короче, культурно отдыхали. Одна из женщин лежит на лавке с мокрым полотенцем на голове. Видать, перебрала.
– Можно мы выйдем, наконец, на улицу? – робко спрашивает кто-то. И жалуется: – Здесь дышать нечем!
– Сначала надо провести досмотр личных вещей.
– Но ведь пистолет уже нашли?
– А кто видел, как его нашли?
– Я видел, – говорит единственный в компании мужчина. Не считая старлея Сереги и Руслана Свистунова.
– Расскажите: что вы видели?
– Мы с Викой… – Мужчина смущенно кашляет. Молоденькая девушка с короткой, мальчишеской стрижкой отворачивается к окну. Судя по всему, она и есть Вика. – Мы были в бассейне.
– Здесь и бассейн есть?
– Маленький, – поясняет Серега. – Метра два на три. Ополоснуться только.
– Так, – кивает Руслан. – Вы с Викой были в бассейне. А остальные?
– Остальные допивали пиво. Закусывали. А мы с Викой решили искупаться. Вдруг я слышу хлопок. Бу-бух! Подумал: котел, что ли, взорвался? Выскочил в коридор – никого. Прошел в сени, крикнул истопника. Того нет. Вернулся. Вроде бы тихо. Ни дыма, ни огня. Дверь во вторую комнату отдыха закрыта. Я ж знаю, что там буржуи отдыхают. Ну и не стал к ним ломиться. Вернулся к Вике. А минут через пять раздался крик.
– Понятно. А остальные?
Женщины переглядываются. Одна тучная, волосы завиты барашком, сказала за всех:
– Мы отдыхали. Дверь, разумеется, закрыли. Хлопок был. Подумали: что-то упало. Кто-то пошутил: «Пропало наше пиво. Истопник ящик грохнул!» Все стали смеяться.
– А пойти посмотреть?
– Маринка сказала тост: «За наш славный коллектив! Спаянный и споенный!» И мы…
– Хорошо. Это понятно. Другая женщина. Вы сказали, ее Лесей зовут. Почему она с вами не пила?
Продавщицы вновь начали переглядываться. Высказалась другая, худая брюнетка с ярким загаром:
– Так она ж новенькая! И месяца у нас не работает! Смущается.
– Вас как зовут?
– Надежда. Я ее наставница. Обучаю. Мы все здесь вроде как старожилы. Давно друг друга знаем. У нас компания подобралась. А она, понятно, чувствовала себя не в своей тарелке. И держалась особняком. И приехала не с нами, а с Сашкой, из Р-ска.
– Из Р-ска?! – «Но почему блондинка?» – Как ее фамилия?
– Тимофеева. Олеся Владимировна.
И все-таки она. «Но почему блондинка?»
– Серега, как в больницу позвонить? – Руслан пытается вытащить из кармана мобильный телефон, но рука дрожит.
– В какую больницу ты хочешь позвонить?
– В районку. Или нет. Ехать надо.
– Она все равно без сознания.
– Все равно ехать нужно.
– А здесь ты не нужен? Ей ты уже ничем не поможешь.
– Я скоро вернусь.
Он вновь вышел на крыльцо. «Но почему блондинка?» И вновь его перехватил Зайцев:
– Что случилось?
– Ничего. Мне надо позвонить в районную больницу. Где директор?
– Я здесь. – Женщина с растрепанными волосами выступает из-за широких спин «витязей». – Телефон в административном здании.
– Далеко?
– Метров двести…
Ему не хочется узнавать о Лесе через посредников. Звонить по мобильному, давать кому-то поручение. Потом томительно ждать. Ничего здесь за двадцать минут не случится. Пусть работают. В сопровождении директора он идет по тропинке к главному корпусу. Там женщина предоставляет ему в полное распоряжение свой кабинет, справочник и деликатно удаляется. Он же нетерпеливо звонит в районку:
– Девушка, это полиция. Только что к вам привезли пострадавшую. Тимофеева Олеся Владимировна.
Пауза. Он соображает: вряд ли при ней были документы. И поясняет:
– Происшествие в доме отдыха «Лесное». Она отравилась угарным газом. В сауне.
– Ах, эта! Да, да, конечно! Что вы хотели узнать?
– Как ее… – Он прокашливается. – Как ее состояние?
– Стабильное.
– То есть… Она будет жить?
– Да.
– Фу-ты! А мне сказали: кома!
– Она пришла в себя.
– Ну, слава тебе! И что говорит?
– В том-то и дело… С ней сейчас врач.
– А с врачом можно поговорить?
– В том-то и дело. Она ничего не помнит. Мы пытаемся выяснить, как ее зовут. Вы сказали: Тимофеева Олеся Владимировна? Дайте-ка я запишу. А адрес? Вы знаете ее домашний адрес?
– Да, конечно. И телефон запишите. Матери надо сообщить. – Он диктует номер.
– Как хорошо, что вы позвонили! – радуются на том конце провода. – А то мы не знаем, что делать! Она какая-то странная. Не в себе. Может, ее в психоневрологический диспансер отправить?