А потом, воодушевленная собственной смелостью, я решила пойти на новый риск.
– Я показала вам часть своих сил. Почему бы теперь и вам, в свою очередь…
Не успела я договорить, как ледяной холод сковал мое тело, и я застыла на стуле, не в силах ни пошевелиться, ни позвать на помощь.
Локеш подошел ко мне и с коварной улыбкой погладил по щеке.
– Действительно, вы великодушно поделились со мной частью своих способностей. Пожалуй, будет справедливо, если я отвечу вам тем же.
Локеш разорвал платье на моем плече и с рычанием стал покрывать поцелуями мою шею и оледеневшие губы. Он грубо шарил руками по моей спине, зарывался пальцами в волосы. Если бы не паралич, меня бы точно вырвало. Но я могла только вдыхать запах его теплого, пряного дыхания.
Наконец Локеш выпрямился. Он слегка задыхался, глаза его блестели от животного удовольствия. Не торопясь, он провел рукой по моим ключицам, потеребил лоскуты разорванного на плече платья. Потом прошептал:
– На этот раз вы очень меня порадовали, Келси.
Колдун запечатлел последний поцелуй на моей шее и с улыбкой вернулся на свое место.
– Если бы я захотел, то мог бы в одну секунду заморозить вас насмерть, – добавил он с нескрываемым удовольствием. – Сейчас вы можете дышать только потому, что я не стал отключать ваши легкие и сердечно-сосудистую систему. – Он взял меня за подбородок чуть ли не с нежностью и заглянул в глаза. – Что скажете, убедительная демонстрация?
Он убрал руку, и я поняла, что снова могу шевелиться. Плечо горело. Я подтянула платье, кое-как прикрыла плечо и кивнула, с усилием сглотнув.
– Весьма.
– У вас еще остались вопросы? – поинтересовался Локеш.
– Я подумаю, – процедила я, всеми силами пытаясь унять дрожь в руках и ногах. Похоже, я все-таки ошиблась в своих расчетах. Я надеялась, что Локеш раскроет свои карты и я смогу угадать его слабые места, но к такомуответу я оказалась не готова.
Локеш подошел к камину и подбросил дров в камин. С веселым треском заплясало пламя. Я сидела и радовалась, что колдун хоть немного отошел от меня.
Чтобы выиграть время и прийти в себя, я рассказала Локешу обо всех остальных заданиях Дурги, ни словом не обмолвившись о настоящих наградах богини. Больше всего Локеша заинтересовали сокровища золотого дракона. Я поделилась с ним теорией мистера Кадама, который предположил, что дары были некогда украдены у Дурги и она хочет вернуть их.
– Сколько лет вашему Кадаму? Мне известно, что он носит на себе еще один фрагмент амулета, – перебил Локеш.
– Он на несколько лет старше Рена и Кишана, – ответила я и осторожно спросила, надеясь выведать какие-нибудь дополнительные сведения об амулете: – Скажите, а как вам удается выглядеть таким молодым? Это все благодаря амулету?
– Отчасти. Я догадался, что амулет продлевает жизнь, вскоре после того, как разыскал второй фрагмент. Обычно я выгляжу лет на пятьдесят, но могу по собственному желанию изменять свой облик и выбирать себе тот возраст, который более полезен для поставленной цели.
– Я знаю, что амулет не позволяет мистеру Кадаму стареть, но он, в отличие от вас, не умеет выглядеть моложе своего возраста, – заметила я, стараясь не отходить далеко от темы амулета.
– У вашего Кадама всего один фрагмент. К тому же его предки никогда не владели амулетом, – процедил Локеш.
– Разве это имеет значение?
– Чем больше фрагментов, тем больше сила, – пояснил он. – Потомки людей, носивших амулеты, живут очень долго, даже если сами никогда не владели сокровищем.
«Нужно во что бы то ни стало разузнать обо всем этом побольше! Похоже, это единственный способ решить нашу задачу».
– Да, мистер Кадам упоминал, что его дети и внуки жили дольше, чем обычные люди. Но почему тогда Рен и Кишан прожили так долго, хотя не носили частиц амулета?
– Потому, что амулет проклял их. Бросив мне вызов, они столетиями мучились в зверином обличье!
«Ага, значит, проклятие! – Я прикусила губу, пытаясь вспомнить все, что мы узнали в ходе наших странствий. – Что же все-таки защищает Рена и Кишана? Амулет или что-то другое? Мне нужно это знать!»
– Я правильно понимаю, что вы до сих пор храните привязанность к этим хищникам, дорогая?
– О нет! Но меня беспокоит то, что они могут вернуться и отнять ваши фрагменты амулета, – солгала я, изобразив на лице крайнюю озабоченность.
– Не паникуйте, радость моя. Если они вернутся, мы сплетем для них клетку из ваших волшебных нитей, – усмехнулся Локеш. – Кроме того, я знаю о могуществе амулета гораздо больше, чем ваши мальчишки.
Я изобразила застенчивую улыбку и с трудом пробормотала непослушными губами:
– Могу я спросить, как вам удалось разыскать фрагменты амулета, мой… господин? Простите, если я опережаю события, называя вас так, но ведь вы были императором, а значит, я должна обращаться к вам в соответствии с этикетом.
Несколько секунд Локеш с улыбкой разглядывал меня, а потом произнес:
– Много лет я провел в странствиях, расспрашивая монахов, ученых и царственных особ, собирая по крупицам сведения о великой битве, в которой объединились враждующие царства Азии. В то же время я занялся изучением черной магии и колдовства. Я разыскивал людей, считавшихся темными чародеями. Я прилежно учился всему, чему они готовы были меня научить, и силой вытягивал из них то, что они предпочитали скрыть. Многие пути заводили в тупик, многие нити обрывались. Но постепенно, одну за другой, я разыскал все пять частей амулета. Рен и Кишан оказались последними фрагментами моей головоломки. Даже сейчас у меня кровь вскипает при мысли о том, что они ускользают от меня так долго!
– Почему же вы не убили их в самом начале? – невинно поинтересовалась я.
Локеш сел.
– Хороший вопрос. Если ответить на него кратко, то скажем так: я хотел растянуть удовольствие. Когда я впервые узнал о семействе раджи Раджарама, Дирену было пять лет, а Кишану – четыре. Их родители – сам раджа и его жена, царица Дэчень, – никогда не носили амулеты на людях. Кроме того, они окружили себя и своих сыновей возмутительно преданной стражей, которая не позволила бы никому тайно проникнуть во дворец и подобраться к семейству поближе. Несколько месяцев я следил за семьей Раджарама и собирал все сведения о ней.
Именно тогда я впервые оценил Дэчень. Она принимала участие во всех правительственных делах. Она была умна, прекрасна собой и обладала восхитительным сочетанием силы и нежности. Нужно было быть полным глупцом, чтобы не увидеть: сыновья такой матери со временем станут великими правителями. Чуть позже я с удивлением понял, что желаю завладеть не только амулетами, но и самой Дэчень, чтобы обзавестись собственными сильными сыновьями!
Притворившись богатым купцом, я появился в царстве Бхирнам, граничившем с царством Раджарама, и создал себе такую репутацию, что очень скоро стал советником царя, а после этого, традиционным путем интриг, предательств, лжи и обмана, сумел возглавить царскую армию. Я грабил казну, выжимал деньги из народа и делал все, чтобы ослабить государство. А помимо этого я посылал своих лазутчиков в земли Раджарама.
Как-то раз один купец предложил мне свою дочь в качестве взятки за выгодное соглашение. Она была прелестна: высокая, стройная и совсем юная. А еще у нее были сказочные фиалковые глаза…
– Это была мать Джесубай!
Локеш кивнул.
– Через какое-то время она сообщила мне, что беременна, и я обрадовался. Я мечтал о сильном наследнике, похожем на Дирена, только с фиалковыми глазами. Я баловал и нежил свою подругу…
Я подавила дрожь отвращения, пробравшую меня при мысли о том, что он вкладывал в эти слова.
– …я взял ее в жены почти сразу после того, как узнал о ее беременности. В ту ночь, когда она родила Джесубай, я взял ребенка на руки. Глаза у малышки и в самом деле были фиолетовые, но через несколько секунд я понял, что держу на руках девочку. Я положил ребенка в колыбель. Я был в бешенстве. Я хотел сына, а получил никчемную девчонку! И кто после этого посмеет упрекнуть меня за то, что я без тени жалости задушил свою жену?
Я сглотнула, думая о бедной девушке, чью судьбу мне, вероятно, предстояло разделить.
– Как звали вашу жену? – тихо спросила я.
– Джувакши. – Локеш поцокал языком. – Ну-ну. Вижу, о чем вы думаете. Дорогая, это случилось несколько сотен лет назад. Даю слово, что с тех пор я пересмотрел свое отношение к женщинам… по крайней мере, отчасти. Учтите, что вы представляете для меня куда большую ценность, чем бедняжка Джувакши, и к тому же я тогда совершенно не умел сдерживать свой гнев. Если наш с вами первенец окажется девочкой, мы просто избавимся от нее и попробуем еще разок.
Я задержала дыхание, пытаясь превратить гримасу ужаса в улыбку.
– Да, конечно. Я нисколько об этом не беспокоюсь, – выдавила я. Заметив огонек, вспыхнувший в глазах Локеша, я нервно откашлялась и продолжила: – Значит, потом вы решили использовать Джесубай, чтобы с ее помощью проникнуть в царство Раджарама?
– Вы чрезвычайно умны, дорогая, – осклабился Локеш, продолжая бесцеремонно разглядывать меня. – Джесубай с ранних лет научилась подчиняться мне беспрекословно. Она выросла красавицей, вся в мать. Когда ей исполнилось шестнадцать, я наконец прикончил старого раджу и занял его трон. Затем я предпринял несколько военных походов на царство Раджарама и попытался взять его дворец, но все безуспешно. Войско у Раджарама было сильнее моего, я не мог с ним тягаться. Тогда я обратился к языку дипломатии и вступил в переговоры с отцом Рена и Кишана. Так я добился права входа во дворец Раджарама, однако всякий раз, как я появлялся там, один из принцев отсутствовал.
Джесубай рассказала мне, что видела амулет на шее младшего сына Раджарама. Чтобы застать обоих принцев во дворце, я затеял переговоры о женитьбе Джесубай на Дирене, но на самом деле я предполагал выдать мою послушную крошку за того из братьев, кого она сможет успешнее обвести вокруг пальца. После этого я рассчитывал без лишней спешки прикончить второго брата вместе с его отцом и забрать себе Дэчень и амулеты. Приручить Дирена моя маленькая Джесубай так и не сумела, но его брат Кишан не устоял перед ее прекрасными глазками.
Я вспомнила, как Кишан рассказывал мне о Джесубай. Неужели эта девушка была настолько расчетливой и бессердечной? Нет, пожалуй, не стоит судить ее слишком строго. Что бы она ни чувствовала и что бы ни делала, она в любом случае не заслуживала такой жизни.
– Значит, на самом деле вы не хотели убивать Рена, когда превратили его с Кишаном в тигров? – спросила я, пытаясь понять, в чем же все-таки состояла суть проклятия.
– Нет. Я хотел всего лишь использовать его. Держать на цепи, мучить. Медленно довести до смерти. Я собирался управлять им при помощи магии крови. Я купил медальон у одного жреца черной магии и успешно опробовал его на нескольких жертвах. Все они становились моими покорными слугами, готовыми исполнить любое приказание.
Но на Дирена и Кишана магия не подействовала. Видимо, частицы амулета, которые они носили, каким-то образом отразили чары, но не полностью, и в результате принцы превратились в тигров. Как видите, это не я навлек на ваших друзей проклятие тигра. Теперь-то я понимаю, что следовало убить Дирена сразу же, как только он попал ко мне в руки, но в тот момент казалось, что я одержал полную победу. К сожалению, это было не так.
Локеш взял мою руку, широким жестом поднес к своим губам и грубо поцеловал: видимо, так он представлял себе ласку. Но тотчас же черные глаза колдуна зловеще вспыхнули, он впился взглядом в мое лицо и произнес слова, от которых у меня кровь застыла в жилах.
– Время пришло, кошечка моя. Итак, готовы ли вы добровольно предаться мне в обмен на сохранение жизни тигров?
Глава 3 Вынужденный брак
Я судорожно сглотнула. Честно говоря, я планировала «добровольно предаться» только тому, кого полюблю всем сердцем и кто будет любить меня. Совсем недавно у меня был роскошный выбор между Реном и Кишаном. Да, я выбрала Кишана, но теперь это было совершенно неважно. Потому что сейчас у меня вообще не оставалось выбора. Если я откажусь от участия в планах Локеша, мы все умрем.
Понимая, что ничего не попишешь, я выдавила улыбку и ответила:
– Да, я решила принять ваше предложение. У зрелых мужчин есть определенные преимущества. Не говоря о том, что ваше могущество весьма… захватывает. – Запаниковав, но изо всех сил пытаясь скрыть это, я робко добавила: – Только… с одним условием.
Глаза Локеша нетерпеливо сверкнули.
– Что за условие?
Я запнулась, лихорадочно соображая, как бы отбить у него охоту связываться со мной, и ответ пришел сам собой.
– Мои родители погибли, когда я была маленькой, и с тех пор я жила одна, – жалобно сказала я. – Мне бы не хотелось, чтобы моему сыну выпала такая же участь.
– Этому не бывать. – Локеш снова поднес мою руку к губам и бесцеремонно чмокнул. – Я намереваюсь лично посвятить своего сына во все тонкости колдовского могущества, а вы, в свою очередь, поделитесь с ним своими силами. Даю слово, я буду очень общительным отцом!
– Я нисколько в этом не сомневаюсь, – заверила я. – Меня волнует совсем другое… Я хочу, чтобы наш сын носил ваше имя. Я не желаю давать жизнь незаконнорожденному. В свое время вы достаточно настрадались от такого положения, и я не могу допустить, чтобы подобные унижения терпел и наш сын. Поэтому я хочу, чтобы вы… чтобы вы… – я снова сглотнула, не веря, что произнесу эти слова, – … чтобы вы женились на мне.
Локеш отпрянул от меня, вытаращив глаза.
– Вы хотите стать моей женой?
– Надеюсь, вы не рассчитывали, что меня устроит роль наложницы? С матерью Джесубай вы вступили в законный брак. Я хочу того же самого. Я хочу, чтобы наш с вами союз был не только стратегическим, но и традиционным. Проще говоря – законным. Можете сделать это под любым именем, каким пожелаете, но я хочу стать вашей женой прежде, чем мы с вами… приступим к зачатию ребенка. – Я опустила глаза, взяла Локеша за руку и слегка сжала ее.
Несколько секунд он обдумывал мои слова, потом объявил:
– Вы проявили завидную мудрость, предложив такое условие. Теперь я понимаю, что вы действительно думаете о нашем сыне и о том, какое место он займет в этом мире. Что ж, я исполню ваше пожелание. Я возьму вас в жены, а в качестве свадебного подарка даже не стану покушаться на ваше целомудрие до брака. Вы удовлетворены?
– О да. Спасибо… мой супруг.
Локеш одарил меня улыбкой кота, загнавшего в угол мышку.
– В таком случае я предоставлю вам право самостоятельно позаботиться о выборе свадебного наряда, а я займусь церемонией и банкетом. Мой слуга зайдет за вами и проводит на свадебное пиршество. Разумеется, я бы с удовольствием сделал это сам, но у меня слишком много дел, а я не настолько доверяю своей очаровательной невесте, чтобы дать ей свободу действий. Надеюсь, вы меня понимаете?
– Конечно, – ответила я, радуясь тому, что выторговала еще двадцать четыре часа на обдумывание плана спасения.
Целуя меня на прощание, Локеш давил и тянул, кусал и мял, словно я была куском глины, из которого он мог лепить все, что пожелает. Когда он наконец оторвался от меня, я, превозмогая боль, выдавила стыдливую улыбку.
Локеш грубо потрепал меня по плечу и сказал:
– Что ж, до завтра, когда вы станете моей женой. Хорошенько выспитесь, радость моя. Вам понадобятся силы.
– Спокойной ночи, – машинально ответила я и вернулась к свободе своей пустой темницы.
Той ночью я почти не спала. Лежа с закрытыми глазами, я молилась, чтобы Рен или Кишан, мистер Кадам или даже сама Дурга пришли ко мне на помощь. Мое время стремительно истекало.
В те краткие мгновения, когда я проваливалась в сон, мне снилось, будто я сижу в постели, держа на руках прелестного младенца. Это было то самое видение, которое открылось Кишану в Роще сновидений. Малыш спал, а я все гадала, какие же у него глазки – цвета синего смеющегося моря или сверкающей под солнцем золотой пустыни.
Я пригладила темные волосы малыша, поцеловала в нежный лобик. Вот маленькие пальчики вцепились в мою руку, ребенок зашевелился. Наконец он зевнул и открыл глазки – и я отшатнулась в ужасе. Глаза моего сына были угольно-черными. Черты его безмятежного детского личика стали медленно меняться, губы изогнулись в жестокой гримасе, и бессердечный детский голос произнес: «Здравствуй, мамочка».
Я проснулась с воплем. Быстро придя в себя, я перевернулась на другой бок, взбила подушку под щекой. Если я не могу надеяться на спасение, значит, моей целью станет смерть – моя или Локеша. Я не позволю ему дотронуться до меня, не говоря уже о том, чтобы зачать от него ребенка! Локеш был смертельно опасным хищником, а если хищник решил тебя съесть, то выбор у тебя невелик: бежать, спрятаться или убить его первой. Мне ничего не оставалось, кроме как сражаться за свою жизнь.
Но как я смогу убить своего похитителя? Из оружия у меня остались только Шарф и Жемчужное ожерелье. Следовательно, можно было попробовать задушить Локеша или утопить его в ванне. Честно говоря, оба плана были так себе. Но я не имела никакой возможности ни заполучить свой лук со стрелами, ни воспользоваться огненной силой.
Я вертелась и ворочалась, перебирая самые разные варианты, пока вдруг не услышала какой-то шум за окном. В предутренних сумерках я прошлепала к окну, оглядела пустынный заснеженный пейзаж и вдруг услышала шорох ткани на подоконнике. На моем Шарфе сами собой стали вышиваться слова: