– И кого ты хочешь поставить во главе банды? – поинтересовался Иван.
– Банкиров. Они заинтересованы в смерти Гурьева. Это раз. Они могли перевербовать Оксану. Им есть что предложить ей и ее беглому любовнику. Скуратова они используют как страховочный пояс. И это правильно. Шушере нельзя доверять. Дадим Скуратову роль контролера. Он близок к полковнику Кулешову и сумел влезть без мыла в следственную бригаду. Отличная идея.
– Ты, конечно, мужик мозговитый, – начал Волков, – но представляешь, сколько надо проделать ходов, чтобы создать банду из людей, которые, практически, друг друга не знают. Ну возьмут их тепленькими всех разом, а очная ставка тут же обнаружит нестыковки.
– Оксана мертва. Взять должны главарей или главаря, «шестерки» нам не нужны, Лерочка. Ими займется Герман.
– Надеюсь, что не мы, – добавил Иван. – Мы честные аферисты и воры, а не мокрушники.
– Конечно. И когда Валюху убили на даче ублюдки Игумена, тоже играл в интеллигента?
– Что касается Игумена, то это другая песня. Они нам за все заплатят. Дело Юльки Баскаковой проходит по другой схеме.
– Тогда, ребята, вы так ни черта и не поняли. Эта афера зарождалась два года назад. Она медленно созревала, наливаясь соками, как молодильные яблочки. Авторы идеи – три умные и коварные женщины. Год назад они объединились под общим знаменем и выдвинули свои лозунги. Мы тут ни при чем. Анна, а точнее, Ирина – дочь Гурьева, жена галерейщика – Юлия Баскакова и Алина Малахова – жена ювелира – это одна гидра с тремя головами. У каждой головы своя цель и задача. Открытие отеля «Континенталь» – событие очень важное, о нем знали год назад и готовились весь год. Этот день должен был стать главным. Преимущество громкого события – желание владельцев отеля замять скандал. На этом выстраивался весь план. Неофициальное следствие не может поднять всех оперов города. Петровка работает втемную. Девочки подстраховывали одна другую на каждом этапе, и в этом их главное достоинство.
– Но план им составлял ты? – спросил Воронов.
– Я, Лерочка. Они же клиенты моих антикварных салонов. И они знают о моих способностях и связях. Мы знакомы не один год, я уже оказывал им услуги. Так Баскакова с моей помощью приобрела две картины Казимира Малевича. Без сертификатов. Но потом я достал и их, когда она отравила коллекционера. Не своими руками, разумеется, но яд предоставила она. Южноафриканский серебряный плющ. Страшная отрава. Где она ее достала, не знаю. Он может вызывать разные эффекты в зависимости от дозы. Действовать как снотворное, как медленно действующий яд или убивать мгновенно. Диагноз всегда один – инфаркт миокарда. И если вскрытие не сделать в течение шести часов, то следов яда обнаружить невозможно. Коллекционера обнаружили мертвым через сутки. Каталога его картин не нашли. Сертификатов подлинности тоже. Никто так и не узнал, пропало что-то из его коллекции или нет. Старик умер от инфаркта, и никто никого ни в чем не подозревал. Каждая из кумушек обращалась ко мне с разными просьбами, и все они находили у меня понимание.
– Они слишком умны, – пробормотал Воронов, – могут кинуть под занавес.
– Это моя забота. Вы – часовые на важном посту, ваше дело – бдительность и четкое понимание поставленных задач. Дипломатию оставьте мне.
– И все-таки нам нужна страховка, – сказал Иван.
– Конечно. Не волнуйся, Ваня, нас страхуют наши жены.
– Они знают?
– Знают, что должны довершить нашу работу. Катя – человек жесткий, уверенный. Я спокоен.
11
Встреча Алины с банкирами состоялась на втором этаже ГУМа в маленькой закусочной. Тихое укромное местечко и отличный обзор. Пили кофе, разговаривали.
– Вы все правильно рассчитали, Алина Борисовна, – сказал Фельдман и выложил фотографии на стол. – Мы допустили Скуратова к ячейкам. В каждую положили ваш реквизит, а в мнимую ячейку Гурьева – пять миллионов долларов. Он все сфотографировал. А на этом снимке вы видите, как он держит в руках ожерелье из гарнитура «Око света». Вы правы, от настоящего не отличить.
– Мы делаем такие для витрин, дорогой Саул Яковлевич. Люди должны восхищаться товаром. Стекляшки моются в специальном растворе, а потом покрываются особым лаком, что придает им ошеломляющий блеск. Бриллианты выглядят бледнее, но покупатели не понимают этого.
– Скуратов ушел из банка в полной растерянности, – заметил Шпаликов. – Парень в шоке, как сейчас модно говорить. Ему понадобится время, чтобы принять решение.
– Он его уже принял, – уверенно заявила Алина. – Скуратов приезжал один?
– За рулем его джипа сидела девчонка со смазливой мордашкой. – Фельдман вынул фотографию.
– Прекрасно. Значит, она непременно появится в вашем банке и зарегистрирует себе сейф. Дайте ей ячейку рядом и универсальный ключ. Ей не нужно мешать. Себя Скуратов подставлять не станет, тем более что он уже засвечен. А с девочкой я договорюсь на выходе. Все идет по плану.
Шпаликов отпил кофе и задумчиво протянул:
– Мы рискуем своей репутацией.
– Только не говорите, Панкрат Антоныч, что у вас есть другой план или идеи лучше моих. Наша сделка состоится только в том случае, если против Скуратова будет возбуждено уголовное дело, на основе неопровержимых улик. Но этого мало. У него не найдут ожерелье, и соответственно мне его никто не вернет, а значит, я не верну Гурьеву его акции. И меня, и вас должно устраивать это. Только так дело будет доведено до логического конца. В противном случае сделка не состоится.
У банкиров не нашлось аргументов для спора.
* * *Появление Юлии Баскаковой в кабинете главного менеджера отеля очень насторожило Нечаева. Он не знал, как реагировать.
– Не дергайся, Эдик. Все нормально. В конце концов, я беспокоюсь за свои картины. Почему бы мне не проведать своих «деток»? Так и скажешь Мамедову.
– О твоем появлении в отеле его наверняка предупредили.
– И какие проблемы? Скажешь, что сумел отбрехаться. Шум идет вокруг бриллиантов, но о картинах никто ничего не слышал.
– Не считая полковника Кулешова. Мамедов обещал ему миллион за результат.
– Не густо. – Юлия прошла к дивану и села. – В моем хранилище лежит сто миллионов залога. Один процент – премия небольшая.
– Даже если Мамедов вернет картины, он тебе их не отдаст. Я думаю, ему выгодно, чтобы ты узнала об ограблении.
Нечаев засуетился у бара.
– Мне джин с мартини. И успокойся, Эдик. Все под контролем.
– Мамедов в бешенстве, ты должна это понимать.
– Кулешов с другими полковниками был у нас на даче. Он ни словом не обмолвился о картинах, его интересовала золотая фляжка Анны, из которой та отравилась в отеле. На ней есть гравировка. Очень мило поболтали. Эти ребята самостоятельно ничего не найдут. Им надо все разжевать и положить в рот. Но когда найдут картины, я об этом узнаю и обязана потребовать их обратно. Какова будет реакция Мамедова?
– Я считаю, что Рашид не хочет возвращать тебе картины.
– Конечно. Они стоят дороже залога. Что касается Кулешова, то Рашид заткнет ему рот миллионом. Но что это меняет по сути? Мамедов не сможет повесить картины в апартаментах, а тогда зачем они ему нужны?
– Он думает над этой проблемой. Хозяевам известно, что они могут договориться с тобой, но не с твоим мужем. С фанатами и коллекционерами договориться невозможно.
– Ты прав! – Юлия выпила свой бокал и поставила его на столик. – К сожалению, владельцы отеля, которых представляет марионетка Рашид Мамедов, давно уже перестали быть гангстерами. Кровавые девяностые позади, и теперь это очень уважаемые люди. Но сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит. Я могу предложить такие варианты. Картины нашлись и вернулись в руки Мамедова. Как он может их присвоить и повесить для общего обзора? Для этого надо лишить меня залога! Украсть у меня сто миллионов долларов из хранилища, и тогда я не смогу выкупить свои картины. Вариант второй. Убить моего мужа. Тогда галерея перейдет в мои руки и он сможет купить полотна, оставив мне лишь здание и сделав меня бессменным руководителем аукционного дома, который мы собираемся открывать совместными усилиями. Доходы, разумеется, пополам.
– Идея гениальная, но Мамедов на это не пойдет. Он трус.
– Мне плевать, на что он пойдет, а на что нет. Важно, чтобы к такому выводу пришел Кулешов.
– Но твой муж жив и деньги лежат в хранилище.
– Это мелочи, Эдик. На днях ты получишь письмо от грабителя с условиями выкупа. Оно должно попасть в руки Мамедова в присутствии Кулешова. Очередная головоломка нам не помешает.
– Вычислить шантажиста нетрудно.
– Я знаю. Мне только этого и надо. Но на его поиски уйдет не меньше недели. Сроки подходящие. Ты, в свою очередь, должен убедить Мамедова нанять частного детектива после настойчивых писем о выкупе. Я пришлю двух кандидатов, и с каждым он должен поговорить. В ресторане. Пусть они пообедают вместе.
– Зачем тебе это?
– Мне нужны фотографии Мамедова с этими людьми. Снимочки ты сделаешь сам.
– Разъяснишь?
– Конечно. Когда придет время. Я тебя понимаю, Нечаев, работать на нескольких хозяев одновременно и выполнять противоречивые задания не просто, но ты же не отказался еще от виллы на юге Франции и белоснежной яхты. Так работай. Деньги с неба не падают. Кому, как не тебе, этого не знать.
Юлия встала и взяла свою сумочку.
– Напиши мне адрес твоей электронной почты.
12
Никогда Гурьев не возвращался домой одним и тем же маршрутом. Он был человеком очень осторожным, но телохранителей не нанимал. Бесполезная трата денег, считал банкир. При современных технологиях охранники пригодны лишь отпугивать мальчишек и борсеточников. Савелий Георгиевич знал: если на него совершат покушение, то наймут самого опытного киллера. Временно он себя обезопасил: предполагаемые убийцы знают, что у него нет акций на руках, он отдал их под залог, и ему их не вернут, пока он не отдаст бриллиантовый гарнитур «Око света» ювелиру Печерникову. Это позволяет оттянуть время казни. Фельдману и Шпаликову нужны гарантии получения акций. Теперь они ничего не получат. Если раньше он считал своим долгом погасить кредит, то теперь раздумал. У него появилась ненависть к своим заместителям. Они начали вести против него открытую войну. Что ж, их право. Банк висит на волоске. Без возврата кредита он продержится на плаву не более полугода, и они вынуждены будут объявить себя банкротами. Вылетят в трубу и останутся на обочине. Прогоревших банкиров даже мелкий магазин не возьмет и на роль кассира. Жирный крест на карьере им обеспечен.
Савелий Георгиевич решил срезать путь и проехать переулками, как это сделал вчера. Он свернул вправо и притормозил – из ворот дома выезжала машина, а переулок был слишком узким, чтобы ее объехать. В эту минуту раздались выстрелы. Гурьев мгновенно лег на сиденье. Пули задели рулевое колесо, разбили зеркало. Стреляли сзади, значит, за ним следили и выбрали удачный момент. Машина стояла на месте, и у стрелков была возможность прицелиться. Стрельба длилась секунд десять, потом все стихло. Банкир продолжал лежать, не шевелясь. Если решат его добить, могут счесть мертвым.
Минут через десять раздался вой милицейской сирены. Бандиты так и не подошли, не стали рисковать. Тут немало офисов, люди вот-вот должны были возвращаться с работы. Савелий Георгиевич набрался смелости и приподнялся. К его машине бежали милиционеры в форме. Он открыл дверцу и вышел.
– Кто-то пострадал? – спросил подбежавший капитан.
– Нет, я ехал один. Стреляли сзади.
– Вы их видели?
– Если бы оглянулся, получил бы пулю в лоб. Я успел растянуться на сиденье.
– Вы догадываетесь, кто это мог быть?
– Киллеры. И не пытайтесь их найти. Я руководитель банка «Юнисфер», и для моего устранения мальчишек не наймут. – Гурьев достал из кармана права и визитную карточку. – Вот что, капитан, висяк вам не нужен, а мне не нужна огласка. Замнем это дело, пока журналисты не набежали. Цепляйте машину на буксир и тащите на платную стоянку, а потом отвезете меня домой. Это все. Тысячу долларов вы получите, если подсуетитесь, они у меня с собой.
– За тысячу лишиться погон? Посмотрите, сколько зевак собралось.
– Как собрались, так и разойдутся. Оставьте пару ребят, пусть опросят свидетелей, а потом порвите протоколы. И поживее, мы движение перегородили. Доставите меня домой – получите еще две тысячи. Не тяните время, капитан. Я вам никаких наводок не дам. Сами колупаться будете.
– Ладно. Садитесь в машину, сейчас подцепим.
Капитан отошел и подозвал к себе подчиненных. Гурьев сел на свое место и достал мобильник. Только сейчас он заметил, как трясутся его руки. Он с трудом набрал домашний номер телефона. Трубку сняла дочь.
– Ирина?!
– А кого ты еще хотел услышать?
– Не кривляйся. Меня только что пытались застрелить. Не получилось. Машину изрешетили. Через час буду дома. Посмотри, сколько денег в письменном столе, надо дать менту пару тысяч.
Дочь молчала.
– Ты меня слышишь?
– Хочешь меня напугать? – спросила она сквозь слезы.
– Не паникуй! Убивать меня еще рано. Пугают. Хотели бы убить – убили. Дома поговорим.
Гурьев убрал телефон в карман, а дочь нажала на рычаг и набрала другой номер.
В кармане Германа раздался звонок. В этот момент он находился в темном, пропахшем мочой подъезде и прятал автомат Калашникова под лестницей, где никто никогда не делал уборку.
– У тебя все в порядке? – спросил женский голос.
– Никаких проблем.
– Что мне делать дальше?
– Нанять частного детектива. Ну, скажем, по рекомендации Алины. Она часто использует сыщиков для проверки клиентов. Иногда Печерникову приносят ворованные бриллианты и заказывают ювелирные изделия. Таких заказчиков надо проверять. Этим занимаются опытные люди.
– Я все поняла.
– Отлично. Я приеду следом за твоим мужем… Извини, за папочкой.
Герман убрал телефон, присыпал автомат песком, накрыл грязной тряпкой, затем снял перчатки и вышел из черного хода во двор. Машина была на улице, теперь ее следовало отогнать на место. Она принадлежала одному из охранников банка, который сегодня уехал на рыбалку на машине приятеля. Эту машину Герман выбрал не случайно. Некий Седов, работающий в хранилище банка «Юнисфер», напрямую подчинялся Фельдману. Это во-первых. Во-вторых, летом он жил один (жена с детьми была на даче) и оставлял машину на улице под окнами дома, где стояла сотня автомобилей. В-третьих, рыбалка была только поводом на случай неожиданного появления жены. Они с дружком ездили на природу с проститутками. Приятель Седова жил в Москве нелегально. К чему столько условий? Все очень просто. У Седова нет и не будет алиби. Шлюх, снятых на шоссе, он не найдет, а приятель в милиции светиться не станет. Герман ничего и никогда не делал, предварительно не просчитав варианты. Он придерживался принципа «Семь раз отмерь, один раз отрежь».
В подъезде дома, где жил Гурьев, его остановили трое молодцев с мордами бывших ментов. Это тебе не консьержка, бабушка божий одуванчик.
Герман предъявил удостоверение сотрудника ФСБ, давно уже просроченное.
– Я к Гурьевым по вызову.
Удостоверение не впечатлило старшего охранника, и он позвонил в квартиру.
– Анна Каземировна, тут к вам пришел некий Герман Карлович Лацис. Вы ждете такого?
Выслушав ответ, охранник положил трубку.
– Проходите. Шестой этаж.
– Хорошо, спасибо, я знаю.
– Удостоверение заберите, оно уже недействительно.
– Могу оставить паспорт.
– Не обязательно. Вас ждут.
Дверь ему открыла Анна. Она громко спросила:
– Вы от Алины Борисовны?
– Да. Работаю по принципу «скорой помощи».
– Заметно. Проходите.
Савелий Георгиевич сидел за столом в рубашке, с распущенным галстуком и расстегнутой верхней пуговицей. Перед ним стояла бутылка и винный фужер.
– Я Герман. Отчество необязательно. Работаю конфиденциально, без посредников. Мои рекомендации вы, вероятно, уже получили. Вызов сделала Алина Борисовна.
– Да, да. Дочь разъяснила, кто вы. Я Гурьев, а это Ирина. Но я не знаю, чем вы можете мне помочь.
– Два часа назад на моего отца было совершено покушение. В Токмаковом переулке, – сказала молодая красивая женщина, не похожая на своего отца. – Дело возбуждать не стали. Тут был капитан милиции Челкин. Он оставил протокол опроса свидетелей. Так, для проформы. Свидетели запомнили машину, из которой стреляли, и даже ее номер. Но машину могли угнать. Мы знаем, кто мог покушаться на жизнь моего отца. Присаживайтесь, разговор будет долгим.
Частный сыщик присел за стол, открыл портфель и достал папку.
– Маленькая формальность. В таких сложных делах мне придется совать свой нос куда не следует, и нам нужно заключить договор о найме меня для услуг. Он нигде фигурировать не будет, но я как частный предприниматель честно плачу налоги, и договор мне нужен для отчетности. Своя бухгалтерия.
– Давайте, – раздраженно произнес Гурьев, скорчив недовольную мину. – Где подписать?
Разговор длился до часа ночи, после чего сыщик захотел осмотреть машину с пулевыми отверстиям. Он оставил о себе благоприятное впечатление делового человека, ни разу не перебив рассказчиков и только делал заметки в блокноте.
– Что скажете? – спросила Ирина, когда сыщик собрался уходить.
– Не думаю, что Фельдман и Шпаликов получили ожерелье. Возможно, у них есть предположение, где находятся бриллианты. Я слышал эту историю, все газеты пишут об этом. Надо изменить мнение обывателей и убедить банкиров в том, что они торопятся со своими выводами. Я видел гарнитур в салоне Алины Борисовны. Речь идет о муляже, разумеется. Год назад я занимался проверкой алмазов, привезенных заказчиком для создания оригинала. Думаю, что Алина Борисовна может дать вам муляж напрокат. В конце концов, она, как и вы, заинтересована найти оригинал. Ваша дочь, Савелий Георгиевич, должна появиться на публике в этом украшении. Можно даже пригласить парочку журналистов на вечеринку в безопасном, но открытом месте. В ресторане, например. Тогда Фельдман и Шпаликов будут сбиты с толку. Бриллианты у вас! А значит, акции все еще находятся в залоге. Такие снимки в прессе заткнут рот грязным репортерам. Сплетни прекратятся. И вы правильно сделали, не позволив открыть уголовное дело. Протокол я заберу, на всякий случай, но банкиры поймут главное – вы их не боитесь и презираете. Продолжайте вести себя с достоинством. Полагаю, мы решим ваши проблемы.