— Конспирация! — Грин округлил глаза. — Ну, я пошел?
— Только не подведи, — сдался первый охранник. — В беседке!
— Вы же меня знаете. — Грин отсалютовал бойцам и скрылся в лифте.
Первый этап эксперимента прошел как по маслу, это воодушевляло. Бойцы наружной охраны вообще не обратили на Грина внимания, и это еще больше убедило Филиппа, что он действует правильно. А уж когда ему удалось беспрепятственно добраться до шоссе Энтузиастов, он окончательно решил для себя, что сегодня удача на его стороне, потому что выбранный им путь — единственно верный.
«Так-то оно так, но что ты собрался увидеть на шоссе? Передислокацию вражеских войск? Маршевые колонны? Грузовики с боеприпасами?»
В интонациях голоса извне снова сквозила ирония.
«Посмотрю, отвечу».
«Лучше послушай. Ты ведь давно не выходил на улицу. Это началось две недели назад».
«Что началось?»
Грин остановился в зарослях почти у обочины шоссе и прислушался. Шумели деревья, пели птицы, ворчали моторами и шуршали шинами автомобили, где-то вдалеке что-то постукивало, позвякивало, негромко гудело. Обычный городской шум. Ничего особенного. Впрочем, нет. Был еще какой-то звук, даже звуковой ряд, протяжный, заунывный, гнетущий, но в то же время достаточно музыкальный. Он не перекрывал ни одной из составляющих городского фона, но и не терялся среди них. Отдаленно странный напев походил на горловое пение какого-нибудь бурятского шамана, только в электронной обработке.
Филипп повертел головой, но определить, откуда льется странная мелодия, не сумел. Смена позиции тоже ничего не дала. Напев звучал с той же громкостью и по-прежнему будто бы отовсюду.
«Что это за музыка?»
«А ты не чувствуешь? Разве тебе не стало спокойнее? Разве ты не захотел плюнуть на все и заняться чем-нибудь простым и понятным, вроде рыбалки, созерцания красот природы или прополки огорода?»
«Рыбалку не понимаю, красотам природы предпочитаю красоток, а огорода у меня не было, нет и не будет, сто процентов. Но я тебя понял. Чужаки применяют психотронное оружие?»
«В профилактическом режиме. Действует не на всех, но для большинства годится».
«Странно. Почему об этом никто не упомянул в сети?»
«Потому, что для тех, на кого эта музыка действует, ее как бы нет. Они не осознают, что помимо обычного шума слышат еще и подавляющий волю сигнал».
«Чума! Есть защита?»
«Только врожденная. Не воспринимают эту музыку примерно тридцать процентов людей. Причина неясна».
«А начался этот концерт две недели назад, говоришь? Как раз, когда штаб запустил план в действие. Занятное совпадение. Что еще подскажешь?»
«Три дня назад недалеко отсюда, в Реутове, произошла крупная авария на железной дороге. С рельс сошли два состава. Стража ищет подрывников. Хочешь съездить, посмотреть?»
«Зачем?»
«Рельсы не были взорваны. Небольшой участок полотна просто исчез».
«То есть был распылен».
«Верно».
«Тогда это не диверсия Сопротивления, а провокация змеевиков. Но зачем? Что было в вагонах?»
«Правильный вопрос, — в голосе послышалось удовлетворение. — Один состав перевозил уголь, лес и мазут. Другой — сельскохозяйственную технику, машины и компактные дизельные генераторы „Штайр“. Последних было около тридцати единиц».
«Дьявол! Это же были „Пилигримы“! Первая партия!»
«Совершенно верно. К счастью, штатно сработали все самоликвидаторы, и серпиенсам достались только оплавленные обломки „Пилигримов“».
«Три дня назад? То есть их только загрузили в вагон, и поезд сразу же сошел с рельс? Еще более занятное совпадение! Что еще? Добивай».
«Вчера был назначен новый приор стражи. В уведомительном письме из метрополии эргу Августу указано, что прежний „оберполицмейстер“ отозван и разжалован, поскольку не справился с возложенными обязанностями, и приведен список его прегрешений…»
«Динамический взлом программистами Сопротивления защитных систем информационного пространства серпиенсов… — с замиранием сердца предположил Филипп, — и утечка информации о принципах оборонительной тактики клана?»
«Стиль изложения аховый, согласись, — усмехнулся голос. — Но чужакам простительно».
«Откуда эти сведения?»
«От пресловутых программистов Сопротивления. Они перехватили секретное послание, успешно его взломали и вот уже целые сутки лопаются от гордости».
«Подстава!»
«Дезинформация, — уточнил голос. — На самом деле прежний приор стражи вовсе не разжалован, а переведен за океан с ощутимым повышением. Добил?»
«Просто размазал! Но это и требовалось. Теперь я все понял!»
Грин резко сдал назад, развернулся и припустил ко входу в бункер. До него дошло главное. Дело было не в онлайне! Серпиенсы не просто знали обо всех телодвижениях Сопротивления, они знали о его намерениях. То есть имели перед глазами подробный план действий. Тот самый, по которому работал штаб Сопротивления. Но, что особенно важно, серпиенсы учитывали и все корректировки плана! Получалось, что неведомый шпион передал змеевикам не первоначальный вариант плана, а, грубо говоря, код доступа к нему. Доступа скрытного и в любое время. Почему же постороннего присутствия в системе до сих пор не заметили «программисты Сопротивления»? Да потому, что на самом деле предатель слил чужакам даже не мифический код, а всю программу секретной связи!
Вот так. Как гласит один из законов Мерфи: «Компьютеры ненадежны, но люди еще ненадежнее». Большая операция против чужаков не просто провалилась, не начавшись, а грозила обернуться большими неприятностями для самого Сопротивления.
С такой информационной бомбой медлить было нельзя. Грин влетел в бункер, как неуправляемый реактивный снаряд, едва не сбив с ног охранника. Того, который должен был сопровождать «сумасшедшего ученого» на прогулке.
— Явился, не запылился! — радостно крикнул охранник. — А мы хотели тревогу объявить. Ты где был?
— Бабочек ловил. — Грин махнул рукой и помчался дальше.
— Бабочек? — озадачился боец. — Эй, погоди, каких еще бабочек?! Стой, разбираться будем!
— Некогда! — отмахнулся Грин.
— Да плюнь ты, — посоветовал второй охранник коллеге. — Вернулся, и ладно. Рапорт напишем, пусть начальство с ним разбирается.
— И что в рапорте укажем, что выпустили без пропуска?
— Ну, значит, не будем ничего писать. Авось пронесет.
«Вот именно, все на авось полагаются, отсюда и результат», — с сожалением отметил про себя Грин, одновременно лихорадочно соображая, как лучше сформулировать проблему.
Пока что в голове крутились два коротких варианта: «план операции слит врагу» и «серпиенсы нас разводят». В принципе, ничто не мешало их соединить. Получалось не совсем то, что хотел донести до начальственного разума Грин, но в качестве затравки годилась и такая фраза. А дальше уж как получится.
Начальник лаборатории был на месте, но попасть к нему оказалось непросто. На пути у сверкающего взглядом Грина встала упрямая и опасная, как противотанковый еж, Наташа, секретарь Сергея Михайловича. То есть, образно выражаясь, прорваться, как тот танк, Филипп мог, но рисковал продырявить днище и, лишившись механика-водителя, заглохнуть в дверях. Решимость и непреклонность Наташи подчеркивала открытая кобура с упрятанным в нее «ПСМ», пистолетом небольшим, но вполне боевым. Особенно на таком расстоянии. Нет, стрелять в Грина ей не пришло бы в голову, но чисто психологически оружие поддерживало непоколебимость Наташи на самом высоком уровне.
— Нельзя! — отрезала она, сурово глядя на Фила.
— Наташа, я не чай пить примчался, ты же видишь! — Грин попытался обезоружить секретаря улыбкой. — Срочное дело государственной важности!
— У тебя всегда срочные дела. — Наташа кивком указала на кресло. — Сядь и жди.
— Не могу я ждать! Пропусти, пожалуйста, будь человеком!
— Грин, еще намек — и стреляю. — Наташа делано нахмурилась.
— Какой намек? — удивился Филипп.
— На то, что я змея. — Секретарь указала на кресло еще и рукой. — Сядь!
— Я ничего такого не имел в виду. — Филипп потоптался на месте, словно устраивающийся на ночевку ослик, и все-таки сел в кресло. Правда, тут же вскочил. — Нет, нельзя тянуть! Время не ждет! Пропусти!
— Только через мой труп!
— Вот ты упрямая! Шоколадку хочешь?
— Сядь или вообще выгоню из приемной! Работать мешаешь!
— А вечером что делаешь? — не унимался Грин. — Хочешь, кино посмотрим, винца выпьем. У меня приятель склад держит, у него французского целый подвал.
— Хочешь, чтобы меня твоя спецназовская подружка поколотила? — Наташа усмехнулась. — Или тебя?
— О, а ты откуда знаешь?
— Весь бункер знает, что ты сегодня пришел счастливый и весь в засосах. Короче, поезд ушел, Грин. Раньше надо было клинья подбивать. Сиди, жди. Кофе налить?
— Ага, налей. — Грин снова сел и воровато покосился на дверь в кабинет начальника.
Едва секретарша отвернулась к кофеварке, он вскочил, но, услышав оглушительный вопль Наташи, был вынужден снова сесть.
— Грин, еще раз дернешься, колбой запущу! Напьешься кофе на всю жизнь!
— Наташа, что за шум? — ожил внутренний телефон.
— Грин бушует, Сергей Михайлович, — нехотя ответила секретарша. — К вам рвется… не порвался бы до самой макушки.
— Грин? Что у него?
— Дело государственной важности! — крикнул Филипп. — Сергей Михалыч, это срочно!
— Потерпеть никак?
— Срочниссимо! Молния! Воздух! Газы! Вспышка справа!
— Впусти этого малахольного, — недовольно произнес начальник. — И кофе сделай, пожалуйста. На троих, раз уж Грин со своей луны на наши головы рухнул.
Причина, по которой Грина не впускали в кабинет к шефу, была банальной. В гостях у начальства сидело еще более высокое начальство. Сам начштаба генерал Алексеев. Мужчина угрожающих пропорций, с чертами лица, словно вырубленными топором, но слывший даже среди мобилизованных довольно грамотным и неглупым человеком. Так что Грина факт присутствия генерала вполне устраивал. Робости перед высокими чинами, как и всякий мобилизованный, он никогда не испытывал, поэтому мяться и запинаться не собирался. А то, что информация дойдет до представителя штаба (грамотного и неглупого) напрямую, без пересказов и неизбежных в этом случае искажений, было вообще замечательно.
— Газы у него со вспышками, — недовольно проворчал Сергей Михайлович. — Чего бузишь, Грин?
— Добрый день, товарищ генерал. — Грин без приглашения уселся за стол для совещаний. — Здрасьте, Сергей Михалыч. Я вам сейчас изложу, а вы сами решите, чего я бузю… бужу… э-э…
— Нарушаешь распорядок, — подсказал генерал.
— Можно и так сказать, — согласился Грин. — Хорошо?
Шеф вопросительно взглянул на Алексеева. Тот снисходительно усмехнулся и кивнул.
— Говори, только коротко, Грин, — разрешил начальник. — Не до твоих изложений нам сейчас.
— Ошибаетесь. — Грин мотнул головой. — Слушайте…
…Как и опасался Филипп, поначалу изложение получалось сумбурным, слушатели морщились, но потом Грин чуть успокоился, и все пошло как по маслу. Теория стелилась, будто шелковая скатерть, гладко и красиво. Михалыч, правда, продолжал морщиться, а вот Алексеев сменил гримасу со скептической на заинтересованную. Заметив, что начальство слушает внимательно, шеф тоже прислушался к словам Грина. Да так прислушался, что в конце концов во взгляде у него не осталось ни капли скепсиса. Одна растерянность.
— Это же… — Сергей Михайлович нервно сглотнул, — крах!
— Пока нет, — без энтузиазма возразил Алексеев. — Не собираюсь ставить под сомнение незаурядные умственные способности товарища Грина, только… Вы ведь не аналитик, верно?
— Нет. Я конструктор. Но ведь и вы не аналитик, товарищ генерал. И Сергей Михайлович в этом деле тоже не специалист. Однако нам всем ясно, что факты складываются именно так, как я сказал.
— А если мы все трое ошибаемся? Знаете анекдот, как два студента-медика поспорили, чем болен ковыляющий враскоряку прохожий, геморроем или радикулитом? Спросили, а он им отвечает: «Вы все трое ошиблись, я просто хотел пукнуть и обделался». Как бы и нам не обделаться, товарищ Грин.
— Давайте отправим мои выводы аналитикам, пусть проверят!
— Аналитики, Грин, на то и аналитики, чтобы все варианты просчитывать. Вы что же думаете, они зазря паек получают? Думаете, они не видят того, что увидели вы?
— Увидеть мало, надо еще и сопоставить!
— Так ведь в этом и заключается их аналитическая работа.
— Значит, зря паек лопают! — Грин начал заводиться. — Почему вы думаете, что они семи пядей во лбу, а мы с вами только трех с половиной?
— Прошу не обобщать. — Генерал усмехнулся. — Защищать аналитиков не собираюсь, но и в лужу садиться не намерен. Излагали вы убедительно, выводы сделали тревожные, с половиной согласен. Остальные выводы считаю вполне вероятными, но этого мало, Грин. Дайте мне хотя бы десяток улик, неопровержимых доказательств, и я лично отнесу ваш рапорт командующему, а копии отправлю аналитикам и особистам.
— Время же уйдет!
— Уйдем мы, Грин, рано или поздно. — Генерал легонько хлопнул по столу. — А время будет всегда. Доказательства на стол, тогда и продолжим эту беседу. Вопросы?
— Утром. — Грин встал.
— Что утром? Вопросы будут утром?
— Ответы. — Филипп рубанул воздух ладонью. — Доказательства!
— Ты не забудь, что у тебя и по основной специальности работы выше крыши, — напомнил Сергей Михайлович.
— К черту! — Филипп ринулся к двери.
— Что значит к черту?! — возмутился шеф. — Грин, что ты себе позволяешь?!
— Вы же ни пуха пожелали. — Грин на ходу отдал начальникам честь и скрылся за дверью.
— Обормот, — буркнул побагровевший начальник лаборатории. — Но очень уж талантливый. Еще не распылялся бы.
— Талантливый… — Генерал Алексеев задумчиво взглянул на дверь. — А талантливый человек, говорят, талантлив во всем. В нашем случае от «Пилигрима» до аналитики. И это тревожно…
…Все время поездки от бункера «Глубинный-2» до Измайловской базы генерал Алексеев провел в глубокой задумчивости. Усевшись в вагончик короткого поезда спецметро, он положил перед собой на столик папку с текущей документацией, но не прочитал ни слова. Мысли постоянно сбивались на выводы Грина. Этот молодой гений буквально открыл генералу глаза. Безоговорочно поверить во все его слова Алексееву мешал богатый профессиональный опыт, однако тот же самый опыт подсказывал, что наплевать на все и забыть будет в корне неверно. Даже более того, выводы Грина следовало проверить, не дожидаясь, когда доморощенный аналитик добудет пресловутые доказательства. Так сказать, по параллельным каналам. Для надежности.
И бог с ней, с репутацией. Если Грин ошибается, историю можно будет замять, обозначив ее как вводную учебную. После инцидента с утечкой списков Сопротивления сменилась половина контрразведки, так что «учебно-боевая проверка» компетентности новых особистов вполне укладывалась в рамки. А почему вводную дал сам начальник штаба? А кто? Особый отдел теперь в его непосредственном подчинении. Да и самому Алексееву не грех поучиться, ведь контрразведка для него дело новое. Как бы.
На самом деле генерал отлично знал этот раздел работы, поскольку на протяжении нескольких лет, вплоть до вторжения чужаков, возглавлял контрразведку целого округа. И не какого-нибудь, а Северо-Кавказского. Там работы было по уши, да еще какой. Не в штабные игры там играли, все было по-взрослому.
Алексеев вынул из кармана коммуникатор и, еще немного подумав, вызвал начальника контрразведки. У полковника Рублева, известного товарищам под псевдонимом Дед, забот было предостаточно и без измышлений Грина, но никому другому генерал такую скользкую тему доверить не мог.
— Подумай, что можно сделать, — вкратце изложив «теорию заговора», попросил генерал.
— Подумаю, Дмитрий Павлович, — пообещал особист. — Лично эту тему прокачаю. А откуда, позвольте полюбопытствовать, такая информация? Компьютерщики с повинной пришли? И почему к вам?
— Придут они, как же. — Генерал невесело усмехнулся. — Кишка тонка. Нет, полковник, это умник один объявился. Из «Глубинного-2».
— Из бункера? — удивился Дед. — Странно. Там вроде бы другими темами занимаются. Что за самодеятельность?
— Вот именно, самодеятельность, — недовольно согласился генерал. — Но проверить надо. Больно уж этот гений убедительно излагал.
— Вы уверены? — Дед на секунду замялся. — Я имею в виду…
— Понял, что ты имеешь в виду, — успокоил его генерал. — Думаешь, что парень слегка чокнулся от подвальной жизни?
— Необязательно чокнулся. Просто немного потерялся. Выпал из реальности. Ничего странного не заметили? Блеск в глазах, расширенные зрачки, несоответствующая словам жестикуляция, застревание в деталях…
— Вроде бы ничего такого. — Алексеев засомневался. — Предлагаешь для начала его самого проверить?
— Было бы логично.
— Хорошо, полковник, но тогда уж лично. Справишься?
— Не психиатр, конечно, — Дед хмыкнул, — но кое-чему обучен, справлюсь. Кто пациент?
— Лады, — решился Алексеев. — Филипп Грин. Ты вряд ли его знаешь. Он из «Глубинного» почти не вылезает, допуск у него слишком высокий, светиться нельзя. Но к тебе выберется. Утром. Сгодится?
— Так точно. Сегодня бумажные завалы разгребу, утром будет в самый раз. Только лучше не у меня. Сами понимаете, Особый отдел… стены давят даже на невиновных. Лучше в неформальной. В «Глубинном» отсвечивать не резон, так, может, прямо на базе? Он ведь не в бункере ночует?