– Вот беда, что он как раз сегодня к нам нагрянул! – говорит Линус Ида.
– А по-моему, это даже лучше, – говорит Лисабет. – Значит, и голова болит у него, и рвёт тоже его, а Мадикен сидит себе в печной трубе, и ей хоть бы что!
Мадикен исподлобья сердито смотрит на Лисабет и Линус Иду. Для Лисабет детские сказки про Себастьяна Нигге, может быть, и хороши, а Мадикен из них давно выросла.
– Ладно уж! Лежи себе и не ерепенься! – говорит Линус Ида. – Радуйся, Мадикен, что жива осталась. А то вишь она летать вздумала! Ещё немного, и убилась бы насмерть.
Но Мадикен что-то не радуется. Она с головой закрывается одеялом и плачет. Каждый день она просыпается с надеждой на чудо – вдруг сейчас войдёт мама и скажет так:
– Подумаешь, сотрясение мозга! Ну и что такого? А между прочим, самое верное средство от него – пойти на экскурсию! Может быть, в среду ты всё-таки поедешь с классом? Ну, что ты скажешь?
Однако мама ничего подобного не говорит. Она только ободряюще улыбается разнесчастной Мадикен и гладит её по щёчке.
– Не огорчайся, детка, – говорит мама. – Мы придумаем тебе в утешение другое удовольствие.
Хорошенькое утешение – другое удовольствие! Да разве есть на свете что-нибудь такое, что может быть лучше экскурсии!
Во вторник вечером Мадикен молится Богу, чтобы он помог ей в этом горе. Она молится шёпотом под одеялом, чтобы Лисабет не услыхала:
– Добренький Боженька, помоги мне! Мне так хочется на экскурсию. Сделай так, чтобы дядя Берглунд позвонил маме и сказал, что я уже выздоровела. Я правда уже здорова. Только надо поскорее, а то мы не успеем приготовиться, а мне надо взять в дорогу бутерброды и шоколад, и Альва ещё должна погладить мою матроску. Так что ты уж скажи дяде Берглунду, чтобы он скорее звонил. Пожалуйста, милый Боженька! А то мне так хочется на экскурсию! Аминь.
Окончив молитву, Мадикен напряжённо ждёт, чтобы зазвонил телефон. Но звонка нет и нет. Только Лисабет без конца канючит из соседней кроватки:
– Расскажи про привидения, про убийц и про войну!
Но Мадикен не до рассказов. Она ещё долго прислушивается к телефону.
Так и не дождавшись звонка и всплакнув, она наконец засыпает…
В среду Мадикен просыпается спозаранку. За окном солнце, синее небо. Такой прекрасный день для всех счастливчиков, у кого нет сотрясения мозга! Мадикен сразу посмотрела на часы. Скоро восемь. А в восемь часов отправляется поезд. Все её одноклассники, наверное, уже в сборе и ждут на перроне. В своём воображении Мадикен видит, как они хохочут, тараторят, живо влезают в купе и, сгрудившись у окна, выглядывают наружу. Как им весело ждать, когда поезд запыхтит и тронется в путь!
Мадикен не отрывает тоскливого взгляда от часов с кукушкой, которые висят напротив её изголовья. Часы тикают, и минутная стрелка всё ближе придвигается к восьми. Вот выскакивает кукушка и принимается куковать. Откуковав без всякого смущения восемь раз, она прячется в домик. А Мадикен разражается слезами, потому что поезд уехал, а она, несчастная, должна лежать в кровати, и никогда, никогда у неё не будет ничего хорошего!
Рядом просыпается в своей кроватке Лисабет. У неё прекрасное настроение. Лисабет не понимает, какой сегодня печальный день, она даже принимается распевать:
Она пропела песенку в точности, как её научила Мадикен. Но Мадикен ни с того ни с сего как зашипит:
– Цыц, несмышлёныш! Цыц, тебе говорю!
– Вон оно что! Знакомая песенка. Как видно, к нам опять пожаловал Себастьян Нигге, – говорит Лисабет, чувствуя себя Линус Идой.
Но тут отворяется дверь и входит мама с подносом. На подносе стоят две большие голубые кружки, кувшинчик с шоколадом и блюдо с горячими вафлями.
Лисабет смотрит на это круглыми глазами.
– У меня сегодня рождение? – спрашивает она.
– Нет, – отвечает мама. – Чтобы доставить себе удовольствие, не обязательно ждать дня рождения. Поднимайся, Мадикен, и садись! Вот тебе шоколад и вафли.
Мадикен медленно выползает из-под одеяла. Глаза у неё заплаканные. Мама целует её в щёчку и подаёт вафли с шоколадом. Не говоря ни слова, Мадикен принимается за еду. Она молча уплетает вафельные сердечки одно за другим. Ресницы у неё ещё мокрые от слёз, и день сегодня, как известно, печальный, но вафли с шоколадом – это как-никак хорошо.
– Вкусно, – говорит Мадикен. – Как будто обычный день рождения.
– Конечно, – говорит мама. – Мне тоже так кажется.
Мама опять уходит.
Лисабет быстро расправилась с завтраком. Начисто облизав пальцы, перепачканные в сахаре и сливках, она вылезает из кроватки. Пора одеваться.
Едва Лисабет закончила одевание, как снизу послышался звонок, кто-то пришёл.
– Это почтальон, – говорит Лисабет. – Хочешь, я пойду вниз и узнаю, не принёс ли он что-нибудь для нас?
Правда, для Лисабет и Мадикен очень редко бывает почта, однако они на всякий случай каждое утро заглядывают в почтовый ящик. Но сейчас Мадикен только пожимает плечами. Сегодня печальный день, с какой стати для них сегодня будет почта?
Но Лисабет уже побежала вниз. Оставшись одна, Мадикен может всласть предаваться мыслям об экскурсии. Она глядит на часы… Поезд уже приехал на место. Сейчас ребята, наверное, идут по дороге и поют, все её товарищи… Она так ясно видит, как они бодро шагают парами. Скоро они придут на гору и будут есть бутерброды, а она лежит в постели и никогда не увидит ничего хорошего!
И тут к ней влетает запыхавшаяся Лисабет.
– С ума сойти, Мадикен! – кричит она. – Для тебя есть три открытки и посылка!
– Да что ты? – восклицает Мадикен и, сразу оживившись, подскакивает на постели.
А надобно вам сказать, что Мадикен и Лисабет собирают открытки. У каждой набралось уже почти по целому альбому. На день рождения или именины, бывает, получаешь замечательные открытки. Иногда с цветочками, иногда с котятами или щенками, а иногда с нарядными бородатыми дяденьками в обнимку с дамами в прекрасных платьях. Открытки бывают глянцевые, эти – самые лучшие. А сейчас Мадикен получила сразу три глянцевые открытки, хотя у неё сегодня не день рождения и не именины, а всего лишь было сотрясение мозга.
Мадикен даже вся раскраснелась при виде открыток. Ах, до чего же они красивые! На первой нарисован белый голубок с алой розочкой в клюве, на другой прекрасный ангел летит по тёмно-синему небу среди золотых звёздочек, а на третьей мальчик в бархатном костюмчике держит в руках большущий букет жёлтых роз.
При виде такого богатства Мадикен даже вздыхает от избытка счастья, и к горлу у неё подкатывает комок – такая это неземная красота!
– Ты посмотри, от кого открытки! – напоминает Лисабет.
Мадикен поспешно переворачивает открытки другой стороной.
«От хорошего друга», – написано на всех трёх печатными буквами.
– И кто бы это только мог быть? – говорит Мадикен.
Обычно открытки бывают от бабушки, от кузин, а тут – от какого-то друга. Очень странно и непривычно получить открытку неведомо от кого.
– Может быть, это Аббе? – подсказывает Лисабет.
– И сразу три открытки? Он же не сумасшедший! – говорит Мадикен.
Она так обрадовалась открыткам, что совсем забыла про посылку. Но сейчас она вспомнила и торопливо начинает её потрошить.
Внутри оказывается картонка, а в ней много-много шелковистой розовой бумаги. Мадикен и Лисабет обмениваются взглядами, обе дрожат от нетерпения. Под этой шёлковой бумагой может оказаться всё, что угодно. Какое это восхитительное чувство, когда ты не знаешь, что спрятано внутри! Мадикен наклоняет лицо и нюхает:
– Как ты думаешь, что это такое?
Лисабет тоже нюхает:
– Не знаю.
– Посмотреть, что ли?
– Каттегоритчески!
Зашуршала бумага под нетерпеливыми руками Мадикен. Лисабет смотрит затаив дыхание.
Сверху лежит письмо. На конверте написано: «Мадикен от бабушки». Но бабушка прислала ещё что-то, кроме письма. Ой, и правда! Там лежит маленький-маленький пупсик, и маленькая-маленькая ванночка, чтобы купать пупсика, и маленькая-маленькая бутылочка с соской, чтобы его поить, и маленькое-маленькое мыльце, чтобы его мыть. А ещё там лежит мешочек с бусинками, которые надо самим нанизать на нитку, и будет ожерелье, и две маленькие зелёные коробочки с хорошенькими картинками на крышках, а внутри каждой – розовая свинка из марципана и перстенёк.
Лисабет таращит глаза на богатства, которые получила Мадикен, и лицо у неё делается всё более задумчивым. Наконец она обиженно говорит:
– Я тоже хочу сотрясение мозга!
Тогда Мадикен берёт в каждую руку по коробочке.
– Которую ты выбираешь? – спрашивает она. – Тебе колечко с красным камешком или с голубым?
Лисабет таращит глаза на богатства, которые получила Мадикен, и лицо у неё делается всё более задумчивым. Наконец она обиженно говорит:
– Я тоже хочу сотрясение мозга!
Тогда Мадикен берёт в каждую руку по коробочке.
– Которую ты выбираешь? – спрашивает она. – Тебе колечко с красным камешком или с голубым?
– С зелёненьким, – говорит Лисабет.
– Вот дурочка! – говорит Мадикен. – Зелёненького нету.
– Тогда я хочу голубенький, – решает Лисабет. – Ой, какая же ты добренькая, Мадикен!
Мадикен и сама считает, что она очень добрая, и ей от этого приятно. И ещё ей приятно, что обида прошла и что она отвязалась от мыслей об экскурсии.
– На горе, может быть, очень здорово, – говорит Мадикен. – Но думаю, что с крыши сарая вид был наверняка ещё лучше.
– Каттегоритчески! – говорит Лисабет. – Оттуда же видно кузню Нильсонов.
Мадикен и Лисабет надели перстенёчки и любуются, растопырив пальцы. Им кажется, что они сейчас настоящие взрослые дамы.
– Мой камушек алый, словно капелька крови, – говорит Мадикен. – А твой, Лисабет?
– Мой камушек голубенький, словно небо, – говорит Лисабет. И, в общем, она права.
Девочки надолго занялись своими колечками. Они их сравнивали, положив рядом руки, и рассуждали, которое из них красивее.
Оказывается, Мадикен больше любит красные камешки, потому что они алые как кровь, а Лисабет больше любит голубые, потому что они голубенькие.
– Ой, я же ещё не прочитала бабушкино письмо! – спохватывается вдруг Мадикен и разрывает конверт.
Бабушка написала письмо печатными буквами, потому что Мадикен ещё не умеет читать по-письменному, Лисабет удивляется, как это Мадикен, посмотрев на крошечные закорючки, узнаёт, о чём написала бабушка.
– Неужели ты правда уже умеешь? – спрашивает она.
Конечно, Мадикен умеет. Разобрав по складам, что написано, она поняла всё, что ей хотела сказать бабушка. Бабушка хочет, чтобы она отдала одну коробочку Лисабет, а бусинки из мешочка поделила поровну на двоих.
– Видишь, какая я добрая! – говорит Мадикен. – Я отдала тебе коробочку раньше, чем прочитала письмо.
– Ты добрая, Мадикен, – говорит Лисабет и тянет мешочек к себе. – Давай сюда мои бусы, я сделаю себе ожерелье!
Но Мадикен хватает мешочек и вырывает у неё из рук.
– А ну отдай! – говорит она. – Вот когда у меня будет время, тогда я поделю. А пока подожди.
– У тебя сейчас есть время, – говорит Лисабет.
– Представь себе – нет! – отвечает Мадикен.
Она берёт со столика стакан и наливает себе воды из графина. Потом медленно, маленькими глоточками выпивает его до дна. Потом берёт розовую бумагу и начинает разглаживать её. Затем она сгибает каждый листочек в несколько раз и складывает аккуратной стопочкой – сразу видно, что она занята делом, ей некогда пересчитывать бусины.
Тем временем она про себя размышляет. Вообще-то мешочек с бусами – пустяк по сравнению с нарядной коробочкой, думает Мадикен. Но почему-то ей легче было расстаться с коробочкой, чем поделиться бусами.
В душе Мадикен чувствует, что ей хочется оставить себе весь мешочек. Но она знает, что, если не дать сестрёнке бус, та пойдёт к маме и наябедничает, и уж тогда, хочешь не хочешь, придётся делиться.
Мадикен очень обстоятельно и аккуратно укладывает бумагу в картонку и наконец со вздохом говорит:
– Ну вот, теперь у меня есть время.
Она высыпает бусы на поднос и делит их поровну на две кучки. Осталась одна лишняя жёлтая бусина, самая большая, и Мадикен отдает её Лисабет.
– На, это тебе! – говорит она. Потому что жадность нападает на Мадикен не чаще двух раз в день, да и то ненадолго.
Потом Мадикен и Лисабет нижут бусы и в ожерельях становятся такими нарядными, что дальше некуда. Потом они играют с пупсиком, купают его в ванночке, моют душистым мыльцем, а после купания укладывают спать в ящичек из-под сигар и дают ему попить из соски.
– Надо же! – говорит Мадикен. – Такой печальный день, а на самом деле оказался очень приятный.
Лисабет с ней соглашается:
– Даже очень приятный печальный день.
Но под конец Лисабет устала, и ей захотелось на улицу.
– Мне надо погулять с Сассо, – говорит она – и шмыг за дверь.
Играть одной неинтересно, Мадикен стало скучно, и она не знает, чем бы ей заняться.
Но тут как раз пришёл с работы папа, чтобы позавтракать. На минутку он заглядывает в детскую.
– Как идут дела? – спрашивает папа.
– Шик-блеск! – отвечает Мадикен. – Только мне скучно.
– Ну так почитай газету, – говорит папа и достаёт её из кармана. – А вот тебе в придачу альбом для рисования. Нарисуй мне что-нибудь хорошее, а я посмотрю, когда вернусь к обеду.
Мадикен умеет уже читать так быстро, что даже учительница удивляется. И когда папа ушёл, она послушно развернула газету, но мало что в ней поняла. Больше всего там написано о войне, потом есть ещё объявления о продаже быков и свиней, о том, что кто-то умер, о помолвках и о превосходных пальто и платьях для дам. Там есть ещё много чего другого, но, кажется, это всё очень скучные вещи.
Мадикен с недоумением вчитывается в заголовки. В одном месте большими буквами написано: «Из минувших времён». Мадикен раньше не встречала этого слова и не знала, что такое «минувшие» времена, но быстро догадалась. Оказывается, там написано, как жили люди до нас. Как им, бедняжкам, скучно жилось! Мадикен вздыхает и откладывает газету в сторону. Как странно, папа сам такой шутник, а делает такую скучную газету! Он ведь редактор. Значит, это он решает, что надо напечатать. Отчего же он не придумает что-нибудь поинтереснее? Должно быть, это трудно – писать газету… «А что, если попробовать, как это на самом деле?» – думает Мадикен.
И вот она решает сделать свою газету. Конечно, она не может её напечатать, но ведь можно написать печатными буквами, а заголовки она вырежет из папиной газеты, вот и будет всё по-взаправдашнему.
Разложив на подносе альбом для рисования, карандаш, ножницы и баночку с клеем, Мадикен берётся за дело. Сверху она приклеивает на чистом листе заголовок «Из минувших времён», который вырезала из папиной газеты. Теперь надо сообразить, что под ним написать. Мадикен в задумчивости грызёт карандаш. Потом она пишет:
Из минувших времёнЩас я раскажу чего делали дети
впрежние времина они слшиалис маму
но были икапризули и непаслушные
уних были каменые тапоры
но скора они научилис стрелять изружья
Больше Мадикен не хочется писать про минувшие времена. Она берёт ножницы и вырезает из папиной газеты новый заголовок: «С места военных действий». Наклеив его на новый лист, она опять задумывается и опять грызёт карандаш. Подумав немного, она выводит:
С места военных действийНа войне страшно салдаты
сидят вакопах и мёрзнут.
Но один салдат спрыгнул
с зонтеком и незаболел
сытрисением мозга.
Он выпрыгнул из аэраплана.
На этом Мадикен кончает писать про войну. Теперь надо поискать, что ещё подскажет ей папина газета. Объявления… Объявления тоже, наверное, нужны, чтобы газета была как настоящая.
Она вырезает заголовок «Смерти» и наклеивает его на чистый лист.
И опять она в раздумье грызёт карандаш. На этот раз долго размышлять не пришлось. Радостно кивнув, Мадикен начинает писать.
Написав объявление, Мадикен рисует вокруг чёрную рамку. И тут она чувствует, что больше ей уже не хочется делать газету, а лучше она порисует. Мадикен делает рисунок для папы. На рисунке изображено, как Мадикен летит с крыши сарая. Рисунок получился очень хороший.
Папа его увидел, когда пришёл обедать. Папе тоже понравился рисунок. Мадикен в купальном халате сидит за столом вместе со всеми. Ездить на экскурсии ей, может быть, ещё и нельзя, но уж есть пюре и яблочный крем, конечно, можно.
А потом наступил вечер, Мадикен и Лисабет лежат в своих кроватках и собираются спать. Но сперва в детскую приходят мама и папа посидеть с девочками на сон грядущий. Мама рассказывает им о приключениях принца Хатта в подземном королевстве, а папа показывает на стене забавные тени. Керосиновая лампа освещает детскую слабым светом, но папа снял абажур, свет сделался ярче, и тени получились замечательные. Они шевелятся на стене, иногда там появляется козлик с рожками, иногда танцующая девочка, а иногда просто шевелятся папины руки, и всё.
Как это здорово, когда папа и мама приходят в детскую вместе! Мадикен хотела бы, чтобы они сидели долго-долго. Но вот мама говорит:
– Ну всё! Пора наконец спать.