Пирс фыркнул.
– Вы романтик, даже если рассуждаете о супружеской измене как о чем-то обыденном.
– Я прочитала слишком много романов, чтобы не быть романтиком.
– Романы не имеют никакого отношения к реальной жизни.
– Они лучше, чем реальная жизнь, – возразила Линнет. – Всегда приятно видеть, что плохие люди получают по заслугам.
– Почему бы вам не пересесть ко мне? Столбик кровати выглядит ужасно неудобным, а спинка достаточно широкая, чтобы мы могли сидеть рядом.
Ей действительно было неудобно сидеть, прислонившись к изножью постели. Но она медлила.
– Буря не стихает, – сказал Пирс. – Мы застряли здесь по меньшей мере на пару часов. К тому же в вашем знании реальной жизни имеются существенные пробелы, которые мы могли бы восполнить. Мне всегда хотелось поболтать с женщиной, склонной к супружеским изменам. К тому времени, когда они попадали ко мне, они обычно страдали от сифилиса и не испытывали желания обсуждать со мной свое бурное прошлое.
– Вряд ли меня можно отнести к этой категории, учитывая, что я даже не замужем. Хотя позволю себе заметить, что в реальной жизни я была бы скомпрометирована этой бурей и нам пришлось бы пожениться, – сказала Линнет, перебравшись в изголовье постели и усевшись рядом с ним.
– Не теряйте надежды, – отозвался он задушевным тоном. – Герцогство еще не потеряно для вас. Просто не мое герцогство, поскольку никому в Уэльсе нет дела до того, чем мы здесь заняты. Мой отец, наверное, в замке и молится о чуде. А ваш в Лондоне, уверенный, что вы уже графиня и находитесь на верном пути к герцогине.
– Какого чуда хочет ваш отец? – поинтересовалась Линнет.
– О, чтобы прошлого не было. Чтобы моя мать простила его. И чтобы мое увечье исчезло.
Линнет сочувственно кивнула.
– Он такой грустный.
– Еще бы, он так рассчитывал на внука, – поддакнул Пирс. – Есть от чего расстроиться.
Линнет ткнула его локтем.
– Не будьте таким нудным. Вы не хуже меня знаете, что ваш отец отнюдь не чудовище. Глупо вести себя так, будто вы этого не понимаете.
– Вы хотите сказать по детски?
– Вам нравится вести себя по детски, – сказала она. – Но вам не нравится, когда вам указывают, что вы используете свои мозги не по назначению. Вы слишком наблюдательны, чтобы не видеть, как он страдает.
– Ну, если вы так ставите вопрос…
– Именно так. Он страдает, потому что любит вас и вашу мать.
– А теперь вы стегаете дохлую лошадь, – отозвался Пирс вполне миролюбиво. – Я готов поцеловать старого прохвоста, если это вас устроит.
Линнет с улыбкой повернулась к нему.
– Только не это! – Он содрогнулся, закрыв лицо рукой. – Не парализуйте мою волю этой вашей гримасой. Аристотель верил в свободу воли, и я тоже!
Рассмеявшись, она отвела его руку.
– Нет уж, смотрите. – Ее улыбка стала еще шире. – Ну как, вы теперь в моей власти?
– Боюсь, – насмешливо отозвался он, – что на этот раз не сработало. Похоже, вы теряете свое мастерство. – Одним гибким движением он опрокинул ее на постель и навис над ней.
Линнет изумленно уставилась на него, внезапно обнаружив, что лежит на спине, с руками, заведенными за голову.
– Давайте попробуем еще раз. Возможно, волшебство требует времени и я не так уж невосприимчив к вашей улыбке. – Его тон был насмешливым, но в нем звучала ласка, грубоватая, дерзкая и манящая.
Линнет улыбнулась. Но не фамильной улыбкой. Она исходила из совсем другого источника: жаждущего, возбужденного, томящегося от желания.
Пирс молчал.
– Ну как, вы в моей власти? – поинтересовалась она, ощущая каждый дюйм мускулистого тела, нависающего над ней.
– Не совсем, – сказал он, устремив на нее пристальный взгляд. – Но, признаться… у вас это неплохо получается.
Линнет приоткрыла рот и прошлась языком по своей нижней губе.
– Мне нравится целоваться с вами.
Он испустил глубокий, прерывистый вздох.
– Хотя я предпочла бы поцеловать вашу ногу, – добавила она, задаваясь вопросом, не сошла ли она с ума.
– Вы… – начал Пирс и замолк.
– Да?
– Вы готовы на все, чтобы победить, не так ли?
Линнет усмехнулась:
– Во мне очень силен дух состязательности. А вы думали, что вы один такой?
– Теперь уже нет, – пробормотал он, склонив наконец голову к ее лицу.
На его губах чувствовался привкус соленой воды. А поцелуй был в духе Пирса: грубоватый, требовательный и без всякого жеманства. Линнет снова почувствовала себя рабыней, лежащей у ног хозяина. Впрочем, не у ног, поскольку все ее тело ликовало, ощущая его вес.
Лежа под хозяином, подчиняясь его…
– Проклятие, – сказал Пирс, прервав поцелуй и устремив на нее свирепый взгляд. – Почему у меня такое ощущение, будто я занимаюсь любовью с тряпичной куклой? Мне показалось, что вчера вы умели целоваться.
Линнет высвободила руки и обняла его за шею.
– Мы не занимаемся любовью.
– Верно. Давайте вернемся к моему замечанию, исключив любовь. Зачем мне целовать вялую…
Линнет подавила стон.
– Замолчите, Пирс.
Их глаза встретились на одно электризующее мгновение. Затем его глаза потемнели, а губы снова завладели ее губами.
Линнет отбросила мысли о рабыне и сосредоточилась на его вкусе, обжигающем и мужественном. На ощущении его твердого тела, лежащего поверх нее. На его жадных губах и собственном пылком отклике.
Она смутно сознавала, что ее рубашка задралась и ничто больше не разделяет их разгоряченные тела. Пирс оторвался от ее губ и двинулся ниже, оставляя огненную дорожку на ее челюсти и шее.
Из его груди вырвался хриплый стон.
– Проклятие, Линнет, у вас самая сладкая грудь из всех, что я…
Она не слышала, что он сказал, потому что он обхватил ее грудь ладонью и приник губами к соску. Это было так приятно, так опьяняюще, что Линнет ахнула. Точнее, вскрикнула, если этот хриплый возглас можно было так назвать. Ей не следует издавать подобные звуки, она не должна…
– Прекратите это, – сказал он, подняв голову.
– Не останавливайтесь, – взмолилась она.
– Вы снова начали думать и напряглись всем телом.
– Нет. – Она провела пальцами по его груди, в точности как рисовала в своем воображении: по выпуклым мышцам и плоским бронзовым соскам. – Вы очень красивы.
– А вы сумасшедшая, если так думаете, – отрезал он, издав прерывистый звук, когда ее пальцы коснулись его соска. Линнет снова проделала это, но более твердо. Он запрокинул голову, что дало ей возможность скользнуть вниз и прижаться губами к тому месту, где только что были ее пальцы.
Пирс содрогнулся, и она слегка прикусила его сосок, упиваясь тем, как его тело отзывается на ее ласки.
– Хватит, – буркнул он, перекатившись на спину и увлекая ее за собой.
– Ваша нога! – ахнула она. – Извините. Я…
Он просунул колено между ее ногами, и слова замерли у нее на губах. Все ее ощущения сосредоточились в чувствительном местечке между ее бедрами.
– О! – простонала она. – Пожалуйста…
Пирс хмыкнул, но его рот снова приник к ее соску, дразня его языком и зубами, а затем переместился к другому соску, продолжив ласку, пока она не вскрикнула, охваченная безумной пульсацией в самом сокровенном месте.
– Похоже, этого достаточно, чтобы довести вас до экстаза, – хрипло произнес он.
По его отстраненному тону, тону врача, Линнет догадалась, чем он занят. Склонив голову, она прикусила его губу.
– Вы опять ведете себя по-идиотски.
– В каком смысле? – отозвался он, играя ее грудью.
– Изображаете из себя наблюдателя, – выдохнула Линнет, содрогнувшись. – Вы всегда так поступаете, когда вам неудобно. О!
– Мне очень удобно. Как и вам. – Его рука скользнула вниз по ее животу, задержавшись между ее ногами. Она дернулась. – Хотя, думаю, в моих силах сделать так, чтобы вам было намного удобнее.
Линнет открыла рот, но не издала ни звука, трепеща всем телом.
– А еще удобнее будет на спине, – сказал он, перевернув ее одним легким движением, словно блин на сковородке. – Особенно если я буду целовать вас здесь… – Он прижался губами к ее груди. Его пальцы скользнули в расщелину между ее ногами, лаская и дразня.
Линнет больше не волновало, наблюдает он за ней или нет. Она едва заметила, как его губы оставили ее грудь и переместились на живот. То, что он творил своими пальцами, заставляло ее выгибаться всем телом, издавая хриплые стоны.
Но тут он раздвинул ее ноги шире.
Приподняв голову, она увидела, что его темноволосая голова находится между ее бедрами.
– Что вы делаете? – воскликнула она, пытаясь отстраниться. – Прекратите!
Слишком поздно. Она почувствовала, как его язык нежно прошелся по внутренней стороне ее бедер, подбираясь все ближе.
– Вы чудесно пахнете, – мечтательно произнес он, прервавшись на мгновение. – Эссенция Линнет с легкой примесью океана. А на вкус…
– Вы чудесно пахнете, – мечтательно произнес он, прервавшись на мгновение. – Эссенция Линнет с легкой примесью океана. А на вкус…
Линнет ахнула.
– А на вкус вы слаще меда. – Он согнул ее ноги в коленях и вернулся к своему занятию. Его язык вторгся в ее самое сокровенное место, требовательный и неутомимый, воспламеняя каждую клеточку ее тела. Линнет выгнулась ему навстречу, мотая головой из стороны в сторону и вскрикивая при каждом движении его языка.
На смену языку пришел палец, и Линнет содрогнулась в высвобождении, вскрикнув так громко, что ее голос заглушил шум ветра.
Прошло несколько мгновений, прежде чем она снова услышала завывание ветра и шепот Пирса.
– Такая нежная, – ворковал он, ласково поцеловав ее. – Просто созданная для этого.
– Вы обследуете меня! – воскликнула она, оторвав голову от подушки и устремив на него обвиняющий взгляд.
Он поднял на нее глаза, в которых сверкали дьявольские искорки.
– Я обследую самую розовую, – он снова поцеловал ее, и она снова затрепетала, – самую сладкую, – еще один поцелуй, – и самую восхитительную часть Линнет.
Глава 18
Линнет поспешно отползла назад, к спинке кровати. Пирс убрал руки с ее ног, и она подтянула к себе колени, инстинктивно пытаясь прикрыть самые интимные места.
Она с трудом верила, что позволила случиться такому, и сгорала от смущения.
– Это очень неприлично, – сказала она, переложив на него часть вины. – Никогда не поверю, что другие… Где вы этому научились?
– Откуда вам знать, что делают другие? – Пирс повернулся на бок и подпер голову ладонью. – Как врач, могу заверить вас, что они делают множество такого, чего мы с вами еще и не пробовали. Неужели никто не посвятил вас в то, что происходит в спальне?
Линнет покачала головой.
– Так я и думал, – отметил он с явным удовлетворением. – Учитывая очевидные пробелы в вашем образовании.
– Что вы имеете в виду? – Вопреки здравому смыслу ее тело до сих пор трепетало.
– Вы хоть понимаете, что только что произошло с вами?
У Линнет вырвался смешок, прежде чем она успела спохватиться.
– Как я понимаю, это означает «да», – сказал он. – Итак, первое правило гласит, что между любовниками не происходит ничего неприличного.
– Вы говорите таким тоном, словно читаете лекцию своим цыплятам, – возразила она. – Я слышала, как вы забрасывали их вопросами, загоняя в ловушку глупых ответов.
– Поверьте, я никогда не читал им лекции на интимные темы. Хотя бы потому, что у них гораздо больше волос на груди, чем я хотел бы видеть у своих партнеров.
Линнет обхватила колени руками.
– Какая нелепость.
– Не такая нелепость, как молодая женщина, которая ничего не знает о репродуктивной системе.
С этим было трудно поспорить.
– Полагаю, ваша мать умерла раньше, чем смогла объяснить вам основы.
– Я знаю основы, – возразила она.
– Неужели? В таком случае почему вы думали, что эта штука, которая у мужчин спереди, свисает? Как она вообще работает? Как заполнение сосиски фаршем?
– Я ошибалась, – сказала Линнет, скользнув глазами к той части его тела, о которой шла речь. Скатерть давно упала, отказавшись от борьбы. – Очевидно, моя мама выражалась фигурально.
– Это, – сказал он, пройдясь рукой по своему напряженному жезлу, – эрекция. И я, кстати, не импотент, как вам следовало догадаться, как только вы увидели, что он стоит, а не болтается.
У Линнет перехватило дыхание. Будь ее воля, она охотно коснулась бы его сама.
– У мужчины появляется эрекция, лишь когда ему хочется переспать с женщиной. Если нет, он свисает.
– О… Значит, моя мама была права. Вы не могли бы заставить его обвиснуть, чтобы я посмотрела, как это выглядит?
– Нет. Это невозможно.
– Разве это не в вашей власти?
– Не в данный момент и редко в вашем обществе, к моему удивлению.
Линнет почувствовала себя лучше от этого признания.
– На тот случай, если вам интересно, я не девственник, – сообщил Пирс непринужденным тоном. – Я имел дело с парой женщин, хотя не могу сказать, что занимался с ними любовью. Но вы, очевидно, девственница, и на редкость несведущая. Почему бы вам не рассказать мне, что, по вашему, является основами, – сказал он, лукаво блеснув глазами, – и я исправлю ваши неточности.
– Чтобы вы могли орать на меня, как орете на своих цыплят, когда они ошибаются? – Она покачала головой. – И не подумаю.
– Вы хотите пропустить лекцию и сразу перейти к практическим занятиям? Смотрите. – Глаза Линнет невольно устремились на его руку. – Впрочем, я не отказался бы от помощи.
– А я и вправду поверила, что вы изувечены, – прошептала она. – Я думала, что вы неспособны на это.
– Подумайте еще раз, – сказал он. – Подозреваю, что вы достаточно сведущи, чтобы точно знать, что я стал бы делать с этим орудием, будь оно исправно. А оно вполне работоспособно, как видите.
Она втянула в грудь воздух, наблюдая за его рукой.
– Но вы можете не уместиться, – указала она. – Собственно, я бы сказала, что не уместитесь.
– А я бы сказал, что умещусь, – возразил он.
– Но я думала, то есть ваш отец сказал… Значит, все дело в том, что вы просто не можете зачать ребенка?
– Вы не раз спрашивали меня, как я повредил ногу, – сказал он, устремив на нее взгляд. Его глаза казались темными, как черный бархат.
– Три раза, – уточнила Линнет. – А может, четыре.
– Однажды я вошел в комнату – мне было тогда шесть лет, – где находился мой отец, пребывавший в состоянии наркотического опьянения. Он решил, что я демон, явившийся из ада, чтобы украсть его душу… или что там демоны делают.
– Он принял вас за демона? В шестилетнем возрасте?
– Странно, не правда ли? Найдется немало людей, которые согласятся с ним сейчас, но, уверяю вас, в том возрасте я был довольно милым, без всякого намека на адский огонь и серу. Хотя, очевидно, я был подходящего размера, чтобы сойти за дьяволенка, к моему бесконечному сожалению. Как бы то ни было, он швырнул меня в камин, спасая тем самым свою бессмертную душу. Полагаю, я должен радоваться, что он оказался таким ревностным христианином.
Линнет ахнула, прижав ладонь ко рту.
– К счастью, там не было огня, но оказалась пара чугунных подставок для дров, одна из которых оставила мне это очаровательное напоминание о том событии.
Она поспешно придвинулась к нему.
– Это чудовищно. Представляю, что вы испытали: боль, испуг… Как это ужасно! Для вас обоих.
– Я почти ничего не помню, – сказал Пирс. – Полет в воздухе, удар. Но то, что было потом, я отлично помню. Боль так и не прошла.
– И тогда мать увезла вас во Францию.
– А потом в Баварию. Там были лучшие доктора. Тем не менее никто из них не смог объяснить, почему нога не заживает. Пока мы были в отъезде, отец добился развода. Это обошлось ему в добрую четверть моего наследства, но в конечном итоге он объявил свою жену – мою мать – виновной в супружеской неверности.
– Он был не в себе, – сказала Линнет, поглаживая шрам на его ноге. – Как врач, вы должны понимать это.
– Как сын… – Он покачал головой.
– И вы не придумали ничего лучше, чем сказать ему, что вы не способны иметь детей! Ведь он так гордится семейной историей. Вы точно знали, что ранит его больнее всего. Сознание, что он сам виноват в прекращении своего рода.
– В ваших устах это выглядит как не слишком умный поступок. – Он положил руку на ее бедро, рисуя пальцем кружки. – Пожалуй, мне следует подумать о примирении.
– Обязательно.
– Для этого достаточно сказать, что я способен иметь детей. Надеюсь, вы простите меня, если я не разрыдаюсь и не помчусь успокаивать дорогого папашу прямо сейчас.
Линнет сосредоточилась на его ноге, передвинув руку со шрама на поросшую волосками кожу, под которой перекатывались упругие мышцы.
– Мы договорились расторгнуть помолвку, – сказала она, не поднимая глаз.
Пирс кивнул.
– Это означает, что вы должны принять решение относительно того, чем мы здесь занимаемся. Мне нечего терять, тогда как ваша невинность висит на волоске.
Это было так характерно для Пирса. Другой мужчина, возможно, солгал бы или постарался завуалировать тот факт, что он желает переспать с ней, не взяв на себя никаких обязательств. Но не Пирс.
– А что вы скажете, если я откажусь? – поинтересовалась Линнет, распластав пальцы на рельефных мышцах его бедра, хотя уже знала, что не откажется. Возможно, это ее единственный шанс заняться любовью с кем-нибудь, кого она действительно желает.
Пирс пожал плечами:
– Вы же умная женщина. У вас имеется товар, который весьма ценится на брачном рынке, а из-за вашей красоты вдвойне. С какой стати вы отдадите его мне бесплатно?