Основные же газы земной атмосферы — азот и кислород — очень близки по плотности. Водяной пар и углекислота — лишь ничтожные примеси к ним. Поэтому состав земной атмосферы постоянен по всей высоте. Потоки нагретого воздуха легко поднимаются на десятки километров, отдавая в космос всё тепло — независимо от того, накопилось оно в газах, поглощающих инфракрасные лучи, или в поверхности, поглощающей остальной солнечный свет. Парниковый эффект на Земле заведомо невозможен по крайней мере до тех пор, пока содержание углекислоты на ней не приблизится к венерианскому — смертельному для человека. Но этого мы не достигнем, даже если сожжём все ископаемое топливо: запасов углерода на планете не хватит.
Налицо противоречие. Глобальное потепление не может быть вызвано земными причинами. Но и активность Солнца падает. Откуда же лишнее тепло?
Как раз от Солнца. Его активность — магнитная. Вихри магнитного поля, выходя на поверхность, в некоторых местах затрудняют подвод к ней тепла изнутри, и появляются области пониженной температуры — пятна. А в других — усиливают, порождая горячие зоны — факелы. Излучение пропорционально четвёртой степени температуры. Поэтому от пятен оно существенно слабее, чем от основной поверхности. А от факелов намного больше — зато в нём больше доля коротких волн, активно поглощающихся в верхних слоях атмосферы. Поэтому, чем больше активность, чем больше вихрей в магнитном поле нашего светила, чем они разнообразнее, тем больше энергии уходит от Солнца — но тем меньше доходит до поверхности, и её температура падает. С 1985-го активность снижается — значит, Земля (и Марс) греется сильнее.
Вряд ли астрофизики этого не понимают. Значит, сознательно обманывают простых смертных, приписывая своим исследованиям смысл, прямо противоположный реальному.
Глобальное потепление — громадный бизнес. Даже не потому, что для сокращения выброса углекислоты нужны новые технологии, да ещё и замена угля нефтью, а нефти природным газом (тоже весьма парниковым). Главное — все эти замены не по карману развивающимся странам. Если они присоединятся к парниковой истерике — страны развитые надолго отсрочат появление новых конкурентов. Ради такой цели можно и научной совестью поступиться.
В судьбе мелочей не бывает[11] (*)
В 1938-м в очередном конкурсе на винтовку для Красной Армии победил не Сергей Гаврилович Симонов, как почти все ожидали, а его давний — и куда менее удачливый — конкурент Фёдор Васильевич Токарев.
Винтовка Симонова лучше по всем статьям. На ¾ кило легче токаревской. На 25 деталей меньше. 16 пружин вместо 22. 7 марок стали вместо 12. В производстве заметно быстрее и на пару процентов дешевле.
Вдобавок на вооружении с 1936-го уже состояла винтовка Симонова. Причём не самозарядная, какую требовал новый конкурс, а куда более сложная автоматическая. Таких произвели почти 40 тысяч за пару лет: по меркам нашей армии немного, но для технически сложной новинки — изрядный объём производства. Они неплохо показали себя в испанской войне.
Хотя недостатков хватало. Скажем, можно собрать винтовку, не вставив на место главный запирающий элемент, и выстрелить: затвор разобьёт заднюю часть ствольной коробки и скулу незадачливого стрелка. Ошибка грубая, но не уникальная. Так, американский единый пулемёт М-60, принятый на вооружение в 1957-м — через два десятилетия после ABC — можно собрать десятком неправильных способов — и во многих вариантах он сможет сделать несколько выстрелов, ломая весь свой механизм.
Но главное — опыт боевого применения ABC показал: автоматический огонь мощными винтовочными патронами из лёгкого оружия — такая нагрузка на стрелка, что попасть в цель почти невозможно. Потому и решили вернуться к самозарядке — без стрельбы очередями.
С 1943-го автоматические винтовки делают в основном под сравнительно слабые патроны. Таковы наш автомат Калашникова, американская М-16, многие менее известные — но не менее качественные — системы. С появлением недорогих оптических прицелов возродился интерес к винтовкам под патрон классической мощности. Но у них нынче компоновка другая — на штыковой бой не рассчитана, зато отдача воспринимается легче, потому и огонь кучнее.
На вооружении были и системы Токарева — но в других категориях. Он переделал первый в мире станковый пулемёт Хайрэма Стивенса Максима в ручной — их выпустили меньше 3000, а затем появился полноценный ручник Василия Алексеевича Дегтярёва. Пистолет «Тульский Токарев» хорош — но до винтовки ему далеко. А вот все варианты самозарядной винтовки, предложенные Токаревым раньше, отвергнуты по бесспорно серьёзным причинам.
Да и на новом конкурсе претензии к СВТ были заметно основательнее, чем к СВС. Против Симонова нашёлся только один важный довод. На испытаниях у СВС поломался ударник. Дефект чисто производственный. Конструктор тут, в сущности, ни при чём. Недаром на дополнительных испытаниях — весной 1939-го — никаких нареканий к винтовке не было.
Неожиданный результат конкурса породил множество легенд. Многие обвиняют Токарева в доносе на конкурента. Но тогда бы Симонова просто арестовали. Раз он остался на свободе — значит, и винтовку ни в чём не обвинили.
Автор множества фантазий на исторические темы Андрей Георгиевич Купцов сочинил мистическую версию. По его мнению, незаконный правитель укрепляется, принося в жертву своих подданных. Российские сторонники династии Романовых и германские приверженцы Хохенцоллернов[12] разоружали армии обеих республик, чтобы в предстоящей войне потери были чем побольше и кровь проложила свергнутым монархам дорогу обратно на престол. Потому и от гениальных творений Симонова отказались: мол, слишком эффективные. Купцова вообще весело читать: он искренне верит своим фантазиям, а потому противоречит самому себе чуть ли не в каждом абзаце.
Ключ к исторической загадке я нашёл в журнале «Оружие». Тот уже больше года перепечатывает знаменитый труд «Материальная часть стрелкового оружия», созданный под руководством академика Анатолия Аркадьевича Благонравова и вышедший в двух томах в 1946-м. Я в юности прочёл его от корки до корки — но поскольку тогда знал об оружии очень мало, многие важные подробности просто не оценил по достоинству. Только сейчас обратил внимание на фразу в описании автоматической винтовки Симонова: «В первых образцах ударник имел два боковых окна… Наличие двух окон в ударнике способствовало быстрому появлению трещин в этих местах и поломкам».
В винтовке Симонова поломалась деталь, с которой и в предыдущей системе были проблемы. Естественно, члены конкурсной комиссии, знакомые с предысторией этого класса оружия, решили: конструктор повторил старую ошибку. А ведь были в автоматической винтовке Симонова и другие скрытые дефекты, выявленные и устранённые лишь на основе долгого опыта. Так не лучше ли взять изделие другого конструктора? Пусть оно похуже — но в предыдущих изделиях Токарева скрытых дефектов было поменьше. От самозарядки Симонова отказались, по сути, только потому, что он сам себе испортил репутацию.
Симонов — хороший конструктор. Хотя и самоучка, не прошедший серьёзной инженерной подготовки: потому и сделал несколько ляпов. Но всё же способный быстро обучаться — хотя бы на своих ошибках. Поэтому вскоре встали на вооружение ещё два его творения — самозарядное противотанковое ружьё в 1941-м и самозарядный карабин в 1945-м (до сих пор этими карабинами вооружают почётный караул — оружие не только надёжное и лёгкое, но ещё и на редкость изящное). Провал в 1938-м остался исключением.
Восстановлению репутации Симонова изрядно поспособствовал и опыт винтовки Токарева. Уже в 1939-м её в пожарном порядке стали облегчать и с 1940-го выпускали новый вариант. В ходе войны оказалось: свежепризванных солдат не успевают обучить правильному обслуживанию СВТ — и она изрядно капризничала в бою. Добил её переход на американский винтовочный порох, поставляемый по ленд-лизу: газоотводный тракт СВТ оптимизирован под характеристики наших порохов, и на импортных барахлил.
Это не в укор ни Симонову, ни Токареву. Задача создания автоматической винтовки под мощный патрон — на пределе возможностей тогдашней техники. Кроме Союза, самозарядку — Джона Кантиуса Гаранда — до войны (тоже в 1936-м) ввели на вооружение только Соединённые Государства Америки (в войну корпус морской пехоты прикупил ещё самозарядки Мелвина Мэйнарда Джонсона М1941 — «Гарандов» на всех не хватало). У немцев удачная автоматическая винтовка получилась лишь в 1943-м — под ослабленный патрон.
Но всё же Симонову повезло. Репутация очень хрупка: теряется в одночасье, а возрождается иной раз десятилетиями.
К моему ноутбуку сейчас подключён (по USB) винчестер в корпусе с отдельным питанием. Корпус выбирал я, а вот сам винчестер купил по моей просьбе один знакомый. И своим выбором изрядно меня огорчил. Когда-то на российский рынок попала изрядная партия сбойных винчестеров фирмы Western Digital — скорее всего недобросовестный коммерсант скупил заводской брак, предназначенный на уничтожение. Случай единственный: с тех пор — по всей доступной мне статистике — дефектов в дисках этой фирмы ничуть не больше, чем в любых других. Но всё же, когда мне понадобился ещё один внешний винчестер, я выбрал Seagate: репутация не запятнана.
Но всё же Симонову повезло. Репутация очень хрупка: теряется в одночасье, а возрождается иной раз десятилетиями.
К моему ноутбуку сейчас подключён (по USB) винчестер в корпусе с отдельным питанием. Корпус выбирал я, а вот сам винчестер купил по моей просьбе один знакомый. И своим выбором изрядно меня огорчил. Когда-то на российский рынок попала изрядная партия сбойных винчестеров фирмы Western Digital — скорее всего недобросовестный коммерсант скупил заводской брак, предназначенный на уничтожение. Случай единственный: с тех пор — по всей доступной мне статистике — дефектов в дисках этой фирмы ничуть не больше, чем в любых других. Но всё же, когда мне понадобился ещё один внешний винчестер, я выбрал Seagate: репутация не запятнана.
Германский автостроитель Adam Opel работает, судя по всему, не хуже прочих подразделений General Motors. Конструкторы скрупулёзно учитывают требования европейского рынка. Дизайн — на мой вкус получше, чем у Chevrolet (не говоря уж о Daewoo, недавно купленной GM и получившей право выпуска продукции под маркой Chevrolet). За соблюдением технологии производства следят со всей мыслимой немецкой строгостью и тщательностью. Надёжность и долговечность — на современном уровне. Но всё равно в народе с незапамятных времён и по сей день бродит ехидная поговорка: каждый автомобиль рано или поздно превращается в «Опель».
С другой стороны, пока репутация хороша — она весьма выгодна. Не зря брэнд иной раз дороже производственных мощностей. Сравните хотя бы цены Sony с аналогичными изделиями других фирм. У меня одно время был ноутбук Rover, выпущенный тем же заводом и по тем же спецификациям, что и одна из моделей Toshiba, и не отличимый от неё ни внешне, ни в работе (4 года безупречной службы — большего от ноутбука и требовать невозможно). Но стоил он на четверть меньше. Вот цена репутации.
Не зря народ учит: береги платье снову, а честь смолоду.
Перламутровое мясо[13]
Я стараюсь заходить в магазины чем пореже. В частности, всякое цельное солёное мясо покупаю обычно целыми окороками — благо холодильник у меня достаточно мощный, а налёта соли, выпотевающей на поверхность куска при колебаниях влажности, я не боюсь (как не боюсь и налёта. сахара на шоколаде, возникающего по той же причине). Родители же мои предпочитают заглядывать в продмаг рядом с домом при каждом выходе на улицу, дабы всегда есть свежее. Вот и мясо они обычно берут в небольших, уже расфасованных нарезках.
Не так давно, когда я в очередной раз гостил в Одессе, мама показала мне свежекупленную нарезанную говядину по-баварски. И беспокойно спросила: не указывает ли перламутровый блеск среза на какую-нибудь недоброкачественность — вроде, например, особого вида плесени?
Чтобы вполне развеять её опасение, я с ходу произнёс целую лекцию.
Блеск самого перламутра порождён его тонкослойной структурой. Полупрозрачные слои кальцита с органическими добавками, слагающие раковину моллюска, сопоставимы по толщине с длинами световых волн. Поэтому свет, отражающийся от межслоевых границ, интерферирует — взаимовлияет: складывается на тех направлениях, куда разные отражения приходят в согласованной фазе, и гасится на всех остальных. По разным направлениям согласование разное, так что видны разные длины волн — цвета. Малейший поворот самой раковины меняет условия отражения — и цветовая картина в целом играет.
Жемчуг тоже сложен из слоёв перламутра (само это слово — немецкое «мать жемчуга» во французском произношении), наросшего вокруг попавшего в раковину инородного тела (или — на плантациях — искусственно внесённой затравки). Кривизна же слоёв в жемчуге заметно больше, чем в стенке раковины. Соответственно и направления предпочтительного отражения разных цветов образуют более сложную картину. Игра цвета жемчуга несравненно изящнее, нежели поделочного — почти плоского — перламутра.
Мышечные волокна потолще световых волн. Но если на плоский срез, сделанный поперёк волокон, посмотреть под малым углом, размеры видимых проекций клеток сопоставимы с нужными длинами. Значит, регулярная структура мяса тоже может давать эффекты интерференции света, отражённого или хотя бы дифрагированного — рассеянного благодаря волновым свойствам — от разных участков. В частности, можно наблюдать и перламутровый блеск.
Сходным образом играют оптические диски. На них неоднородности с различной способностью к светоотражению нерегулярны: расположением этих питов — ямок (термин идёт от штампованных дисков — в записываемых дисках обычно рельеф не нарушен, а просто краска частично обесцвечена) — кодируется информация. Но поверхность диска содержит направляющую спираль — по ней ориентируется оптика. Спираль с постоянным шагом образует правильную дифракционную решётку. Интерференция света на ней столь эффектна, что бракованные диски зачастую служат украшениями.
Одно время модно было использовать диски для ослепления милицейских радаров: мол, металлическая поверхность даёт дополнительные отражения. Между тем тиражируемые на штамповочных станках диски слишком малы по сравнению с характерной длиной волны радара, чтобы отражение от тончайшей алюминиевой плёнки создавало значимую помеху: даже обычные зеркала заднего вида отражают куда больше, а замеру скорости не мешают. А уж покрытие записываемых оптических дисков и вовсе неметаллическое: органика, распадающаяся при высокой — лазерной — концентрации света нужной длины. Основная же масса украшений — именно записываемые диски: очень уж много причин для сбоя в процессе компьютерной записи, так что брак неизбежен. Блестяшки, болтающиеся на леске в оконных проёмах, лишь указывают ГАИшнику: перед ним — потенциальный нарушитель, намеренный обмануть закон. По счастью, попытка скрыть превышение скорости оптическими дисками — как говорят юристы, покушение с негодными средствами.
Подобных — редко преступных, но неизменно нелепых — следствий массовой неграмотности всегда было немало. И, как правило, за любым поверьем при глубоких раскопках обнаруживаются чьи-то деньги.
Нынче оптический диск — материал бросовый. Но ещё несколько лет назад CD был изрядным дефицитом. А уж о DVD, чья направляющая спираль имеет меньший шаг (0.74 мкм вместо 1.6), а потому игра света эффектнее, и вовсе мало кто слышал. И хитрецы охотно поставляли водителям производственный брак — иной раз заметно дороже цены чистой болванки. А порою ещё и расхваливали способность этого товара к обману скоростемерной техники.
Вспомним моду на кактусы около компьютерных мониторов — якобы ради защиты от вредоносного электромагнитного излучения. Ранние конструкции электронно-лучевых трубок и впрямь изрядно фонят, а массовому сознанию свойственно преувеличивать невидимые опасности — но уж кактус-то никоим образом не защищает от частот, соответствующих многокилометровым волнам! Да и организм человека поглощает лишь ничтожно малую долю столь длинных колебаний — то есть в данном случае и защищаться фактически незачем. Зато кактусоводы изрядно обогатились (и, возможно, сами охотно поддерживают слухи о чудодейственной защитной силе своего колючего товара).
Увы, там, где кому-то удаётся придумать угрозу — механизм критики в нашем сознании зачастую отказывает. Более того, чужая критика — сколь угодно обоснованная — зачастую воспринимается как подлый замысел заговорщика. Что раскрывает простор для подлинных заговоров. В наш меркантильный век — чаще всего против наших кошельков.
Лет десять назад мой партнёр во многих интересных делах Нурали Нурисламович Латыпов — физик и нейрофизиолог по университетским образованиям — по просьбе журнала «КоммерсантЪ — Деньги» исследовал вечно модную тему опасности мобильных телефонов. Я ему тогда помог благодаря ещё не забытому опыту программиста: изучил все доступные способы кодировки сигнала и убедился в полном отсутствии шансов на резонанс — даже кратковременный — работы аппарата с биотоками мозга (все прочие механизмы воздействия сотовых излучений на организм рассмотрел сам Латыпов и надёжно показал их безопасность). Словом, наши выводы совпали с известными ранее теоретическими и экспериментальными выводами о безопасности нового (в ту пору) вида связи. Но публикация вызвала лишь ехидный комментарий: спонсором телепередачи «Что? Где? Когда?» стала сотовая компания МТС — вот знатоки на защиту её интересов и бросились. К сожалению, мне доселе неведом первоисточник этого слуха. Но как раз тогда стационарные телефонные сети впервые стали всерьёз задумываться о перспективах потенциальной конкуренции.
Когда я работал над этой заметкой, неугомонный РосПотребНадзор призвал держать сотовый телефон подальше от ребёнка: мол, отдалённые последствия воздействия радиоизлучений на молодой растущий организм ещё неясны. Сотрудники вездесущего Геннадия Григорьевича Онищенко и впрямь до такой степени не в ладах с физикой и физиологией? А может быть, в скором будущем нас ждёт новая технология мобильной связи (или хотя бы дистанционного надзора родителей за детьми), заранее — популярным у нас благодаря Борису Абрамовичу Березовскому методом приватизации менеджмента — расчищающая поле, дабы не тратиться на конкурентную борьбу?