– Да нет, что я, дурак себя подставлять? Мы же девок не харим, мы их защищаем.
Тот, который с автоматом, резко дернулся. И тут же острая боль врезалась в мозг, и Медок потерял сознание.
Очнулся он от запаха нашатырного спирта. Он лежал на обочине дороги, вокруг него скопилась толпа, кто-то тыкал ему в нос вонючую ватку. Бандитов не было и в помине. Значит, они его отпустили. Поняли, что не смогут выйти через него на Мирона. И виновным его в убийстве Селезня не считают. Это само по себе маловероятно. Но даже если ему и поверили, его все равно должны были увезти куда-нибудь в лес и пристрелить, как мироновского пса. А его оставили в живых. Никогда Медок не верил в чудеса, но с сегодняшнего дня мнение его на этот счет резко изменилось.
* * *– Разрешите! – послышался со стороны дверей громкий командный голос.
Капитан Черкизов повернул голову. К нему в кабинет входил седовласый мужчина с военной выправкой. Какой-нибудь отставной полковник, мелькнуло у него в голове.
– Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. – Он любезно указал на свободное место рядом со своим столом. – Я вас слушаю!
– Капитан второго ранга в отставке Грибенцов Марк Анатольевич, – представился посетитель.
Так и есть, отставной вояка. Не полковник, правда, но очень близко к нему.
– Я тут одну передачу по телевизору смотрел, а там про опасного преступника говорили. Я видел этого типа, узнал его.
– Та-ак... – напрягся капитан.
– Там телефон указали, я позвонил, меня направили к вам.
– Когда и где вы видели преступника?
– Вчера вечером. Он квартиру в моем доме снимает, на одной лестничной площадке со мной. Я его сразу узнал. Я ведь когда-то в морской разведке...
Подробности из военной службы Марка Анатольевича совершенно не интересовали Черкизова.
– Адрес? – оборвал он капитана.
Грибенцов назвал улицу, номер дома и квартиры.
– Кому еще вы об этом говорили?
– Ну, когда по телефону звонил, дежурный, наверное, или еще кто-то там подробно меня обо всем расспросил.
– И только после этого ко мне направил?
– Совершенно верно. А разве это имеет какое-то значение?
– Нет, для вас не имеет.
Примерно через час после разговора с группой немедленного реагирования Черкизов направился в Лианозово. Грибенцов сидел на заднем сиденье машины и показывал дорогу. Улица, дом. Остановились возле его подъезда.
Неподалеку от них стояла грязная «Волга» тридцать первой модели. Но на нее никто не обратил внимания.
– Ну что, как брать станем? – спросил по рации старший группы. Его микроавтобус остановился позади. – Ждать будем или квартиру штурмовать?
Ответить Черкизов не успел. Из подъезда вышел парень в невзрачной серой куртке и черной вязаной шапочке. Остановился, осмотрелся, достал сигареты, закурил.
– Вот он, вот! – показал на него отставник.
Но Черкизов и сам узнал Скорпицына.
– Готовность номер один! – скомандовал он.
– Сейчас мы его, голубчика! – послышался радостный голос начальника группы. – О, блин, что за хреновина?
Мирон уже начал отходить от дома, когда рядом с ним остановилась та самая грязная «Волга». Плавно опустилось правое переднее стекло, и показался ствол автомата. И тут же тишину двора разорвал грохот прицельной автоматной очереди.
Несколько пуль впились в тело Мирона, отбросили его назад. Он еще не упал, а «Волга» уже сорвалась с места. На полном ходу она помчалась к выезду со двора.
– За ней! – скомандовал Черкизов водителю.
Его «шестерка» также резво сорвалась с места. Но из окна «Волги» на дорогу выбросили гранату. Она упала метров за двадцать до милицейской машины. И разорвалась спрессованными клубами дымовой завесы. Какое-то мгновение, и «жигуль» оказался в плотном непроницаемом облаке. Еще мгновение, и он ударился колесом о бордюр, перескочил через него на клумбу и врезался в дерево.
– Так, приехали! – выругался водитель.
– Дьявол! – чертыхнулся Черкизов и начал вылезать из машины.
В Скорпицына стреляли преступники из банды Савелия. Смерть Мирона – это месть за погибшего авторитета. Но как же бандиты вышли на него?.. Ответ прост – утечка информации. Бандиты узнали адрес Мирона из одного источника, но раньше, чем он, капитан Черкизов. И выставили свой пост. А на случай, если придется иметь дело с милицией и уходить от погони, припасли дымовую шашку. Хорошо еще, не гранатомет.
Мирон лежал на спине, голова безвольно завалилась набок, грудь, живот и ноги в кровоточащих ранах. Всего Черкизов насчитал шесть дырок.
– Готов! – махнул на него рукой начальник группы захвата. – Не дышит, и пульс не прощупывается, я проверял.
– Следственную бригаду и «Скорую помощь»?..
– Уже вызвал. Но лучше всего сразу катафалк вызывать.
– А это уж без тебя разберемся.
Черкизов достал сигарету, закурил.
Уголовное дело по факту убийства гражданина Савельева Федора Степановича и трех его телохранителей можно закрывать. Убийца установлен. И тут же надо открывать новое. По факту убийства самого Скорпицына. Но только будет ли кто-нибудь заниматься этим?
* * *Целую неделю прожила Ксюша в своей роскошной квартире в полном одиночестве.
Она могла позволить себе если не все, то многое. Ходила по магазинам, покупала себе одежду, косметику, всевозможные журналы с глянцевыми обложками. Она хотела красиво и стильно одеваться, правильно накладывать макияж, чтобы не выглядеть вульгарной. Ей хотелось познать образ жизни сильных и богатых мира сего. Она зачитывалась светской хроникой, штудировала книги о правилах хорошего тона.
Первое время она думала о Мироне, места себе не находила. Где он, с кем, чем занимается? Ей хотелось знать о нем все, и она с трудом сдерживалась, чтобы не поехать к нему. Но дней через пять вдруг обнаружила, что мысли о нем уже не будоражат ее душу, не сжимают сердце. Она стала думать о нем спокойно и как-то отстраненно. А ведь он всегда был для нее посторонним, даже когда они жили вместе. Он никогда не воспринимал ее всерьез, унижал, оскорблял. И она все это терпеливо сносила, даже самой себе редко жаловалась. И в мыслях у нее тогда не было – уйти от него. Мирон ее хозяин, ее господин. Но, оказывается, вдали от него она может рассуждать совсем иначе. Словно какая-то потусторонняя сила привязывала ее к нему, пока они были вместе, и не давала ей оторваться. А на расстоянии и через некоторое время эта сила стала резко слабеть.
И еще Ксюша обнаружила, что внизу живота не появляется слабость, когда она вспоминает сексуальные сцены. Ее всегда тянуло в постель к Мирону, под ним она чувствовала себя на вершине блаженства. Но сейчас она не хотела секса ни с ним, ни вообще. Все мужчины представлялись ей грубыми вонючими самцами. Они измазали ее грязной похотью, наполнили ее естество мерзостью. При мысли о них она испытывала отвращение. Как они ей все надоели, и Мирон в том числе!
Думая о своем бывшем любовнике, она радовалась, что избавилась от него. Перед ней открывался новый мир. И в этом мире не было места подлому садисту и сутенеру, каким был Скорпион.
Сегодня о Мироне она не думала вообще. Зато все мысли заняты теперь таинственным благодетелем, которому она обязана фантастической переменой в своей жизни. Кто он такой? С какой это стати он решил вдруг вырвать из грязи именно ее, а не кого-то другого?
Она терзалась догадками и больше всего на свете хотела, чтобы ее таинственный покровитель объявился как можно скорее. Только тогда она получит определенность и ответы на все свои вопросы. Но благодетель не появлялся.
Вечером Ксюша приняла душ, высушила феном волосы, втерла в кожу лица и тела ночной крем, легла в постель и включила телевизор. Рядом с ней на столике уже стоял йогурт и пакет с апельсиновым соком. Она могла бы и пивком побаловаться, и сигаретку раскурить. Но она решила беречь свой организм и от алкоголя, и от никотина. В том мире, куда она ступила одной ногой, хотелось жить долго. А для этого нужен здоровый образ жизни.
– Сегодня в шестнадцать часов пятнадцать минут возле своего дома был застрелен молодой мужчина в возрасте двадцати шести лет, – с веселым трагизмом сообщил телекомментатор.
Крупным планом камера высветила лежащего на земле человека. На его теле отчетливо видны следы пулевых ранений. И лицо... Такое знакомое. Ксюша похолодела. Это Мирон.
Какая падла застрелила его?
Ксюша вскочила с постели, заметалась по комнате.
– Представители МВД уклоняются от прямого ответа, но кое-что нам стало известно, – продолжали вещать с экрана. – Мирон Скорпицын был сутенером, и его смерть связана с новым витком войны за передел сфер влияния в незаконном бизнесе.
Ну, конечно же, какой дурак без серьезной «крыши» выводит путан на Тверскую? А Мирон решил рискнуть, да еще и борзеть начал. А не борзеть он просто не мог – натура у него такая. Он был настоящим мужчиной, смелым, жестоким. За это и поплатился. Ну почему убили его, а не кого-то другого?
Ксюша заголосила, обхватила голову руками, прислонилась к стене и по ней съехала на пол.
Мирон по-прежнему крепко держал ее в плену своей несгибаемой силы. А она уже думала, что совсем отошла от него, отгородилась стеной забвения. Но нет, ей это так только казалось.
Он погиб, его нет, и они уже не могут быть вместе. Мысль об этом душила ее и слепила разум. Она ненавидела себя за то, что оставила его в трудную для него минуту.
Мирон умер. Но его еще не похоронили. Она должна проводить его в последний путь!
Ксюша прекратила выть, поднялась с полу и начала одеваться. Спокойствие вернулось к ней, когда она совсем оделась и уже открывала дверь из дому. Она остро переживала трагедию, но ее уже не кидало на стену от горя и отчаяния.
Она открыла дверь, но через порог переступить не успела. Ей пришлось отступить на шаг назад, чтобы пропустить в квартиру двух мужчин. Того, кто ее сюда привез, и незнакомца с густой шевелюрой седых волос. Его лицо показалось ей знакомым.
* * *– Ну что, приступим? – спросил мужчина в белом халате и резиновых перчатках.
Перед ним на специальном столе лежало обнаженное тело человека, погибшего в результате множественных огнестрельных ранений.
– Приступим, – пьяно согласился его коллега.
К работе патологоанатома нужно еще привыкнуть. Большинство врачей обретает привычку естественным путем, через дело. Но кое-кто находит душевное равновесие на дне граненого стакана.
Судмедэксперт взял в руки инструменты и привычным движением вскрыл грудную клетку.
– Этого не может быть! – ужаснулся он, и скальпель выпал из его рук.
– Михалыч, это тебе вместо валерьянки! – Его коллега сунул ему в руку наполненный стакан.
Врач пил очень редко и с неохотой. А тут осушил стакан залпом и с удовольствием.
Пули изрешетили тело покойного. Живого места на нем не было. Но сердце его не остановилось. Оно билось в груди – быстро, ритмично, как у здорового человека. Может, сердце жило своей жизнью?
– Стригунов, вызывайте специалистов, – приказал он своему помощнику, не в силах оторвать взгляд от феномена природы.
Не прошло и часа, как странный труп уже покоился на столе у талантливого хирурга. Но в то, что его можно оживить, не верил никто.
* * *Лежак и Медок придирчивыми взглядами осматривали вполне приличную на вид четырехкомнатную квартиру. Они остались довольны, но это никак не отразилось на их угрюмых лицах.
– Да вроде подойдет, – неопределенно сказал Лежак, когда осмотр был закончен.
– Семьсот пятьдесят в месяц, – заломил цену хозяин.
– И семи сотен хватит, – отрезал Медок.
Всем своим видом они подчеркивали принадлежность к бандитской касте. Бритые затылки, золотые цепи, кожаные куртки. И хотя они всего-навсего сутенеры, хозяину квартиры об этом знать вовсе не обязательно. Пусть думает, что они крутые. Пусть боится. И тот боялся. Поэтому без лишних возражений согласился на семьсот долларов.
– То-то же... – Лежак отсчитал деньги за три месяца вперед и бесцеремонно вытолкал его за дверь.
Квартира была просторной и с мебелью. Они расположились в зале, в креслах за столиком. Медок достал из пакета бутылку «Абсолюта», бутыль кока-колы, холодное мясо и соленые огурчики в банке. Рюмки Лежак принес с кухни.
– Ну чо, за успех?
– За удачу.
Им обоим сказочно повезло. Менты от них отцепились. Но это ерунда. Гораздо важнее, что их оставили в покое братки покойного Савелия. Возможно, бандиты догадывались, что они ходили убивать Селезня вместе с Мироном и Горюном. Но почему-то оставили их в живых. Даже пальцем не тронули. Хотя закошмарили жуть как.
Лежак и Медок уважали самих себя и друг друга. И было за что. Во-первых, они не дрогнули ни под ментами, ни под братками, не сдали ни себя, ни один другого. А во-вторых, они наизнанку вывернулись, чтобы собрать до кучи рассеявшееся после смерти Мирона стадо «ночных бабочек». Все пятнадцать под их крыло вернулись. Место запропавшей Ксюхи заняла сисястая брюнетка Лялечка – кстати, это она создала им ложное алиби. Вообще-то не совсем ложное. Ведь они и в самом деле харили ее вдвоем, для пробы, но совсем в другое время.
Деньги у них водились. И все пошли в дело. Для начала сутенеры сняли эту хату. Здесь будет массажный салон – фирму они зарегистрируют официально, уже пробиты ходы. Потенциальный клиент захочет заказать «массажистку» с выездом к нему домой, найдет объявление в газете, позвонит на фирму, и, пожалуйста, заказ принят. Пятнадцать девушек в эскорте. Такса стандартная – сто баксов за два часа и двести за ночь. На Тверской, конечно, больше можно заработать, но там опасно – никаким калачом «бабочек» теперь туда не затянешь. Девок будут сами по хатам развозить, диспетчера найдут, с ментами и бандитами, которые с «крышей» к ним заявятся, общий язык найдут. Словом: дело закрутится. По самым скромным расчетам, в месяц каждый из них будет иметь до пяти «штук» «зеленью». Но ведь дело можно еще и значительно расширить.
Звонок в дверь остановил их полный радужных надежд разговор.
Лежак подумал, что вернулся хозяин – мало ли какие вопросы могли у него появиться, – и распахнул дверь, не глядя в глазок. И тут же получил сильный удар в грудь, который отбросил его в глубь коридора. В квартиру уже входили три качка в дубленках. У всех в руках «волыны».
– Ой, извини! – с издевкой улыбнулся один. – Не хотел тебя бить.
Но ударил.
– А я не хочу в тебя стрелять! – рассмеялся второй и наставил на него ствол.
Вот так, сейчас его убьют. А они с Медком думали, будто нелегкая мимо пронесла.
– Эй, а он не хочет отправляться к предкам, – ткнул в Лежака пальцем третий.
– Думаешь, не хочет?.. – смеясь, усомнился второй.
– А ты его спецом сам спроси.
– Ты, козел, на тот свет хочешь?
– Нет! – в панике выкрикнул Лежак.
– А зря. Твой Мирон, в рот его, тебя там дожидается.
– Не нужен он мне! – хватая ртом воздух, выдал он.
– А кто тебе нужен? – продолжали глумиться над ним бандиты.
– Мы с Медком теперь работаем.
Медок сидел в комнате и не показывался.
– А телок у вас сколько?
– Пятнадцать.
– На эскорт их запустите?
– Хотелось бы.
– Так в чем же дело? Запускайте, мы не против. Но работать будете на нас.
Бандит опустил пистолет. Лежак облегченно вздохнул. Значит, его не собирались убивать. Его просто кошмарят, чтобы подмять под себя. Да разве ж он против того, чтобы работать на таких крутых пацанов?
– Да я только рад буду.
– Он только рад будет, – передразнил его первый крепыш. – Каз-зел ты, этта, в натуре. Короче, за «крышу» будешь отстегивать половину.
Лежак похолодел. Пятьдесят процентов от дохода – это откровенный грабеж. Но именно из-за этих поганых процентов погиб Мирон. И его, Лежака, замочат, если ерепениться будет.
– Со-согласен, – выдавил он, заикаясь.
– А твой кореш?
– Я тоже.
Наконец-то показался в дверях комнаты Медок. Бледный как смерть, в глазах страх. Ну да и у него, у Лежака, видок не лучше.
– А куда вы оба денетесь? – захохотал крепыш.
И для вящего устрашения выставил вперед руку с пистолетом и вдавил ствол ему в грудь. Смех его стал еще громче.
Вот оно как все обернулось. Жизнь им сохранили, но посадили на рабские условия. И действительно, куда деваться?
Часть II
Глава 1
Леся стояла на коленях на полу, локти на кровати. Голое совершенной формы тело выгнуто, поджарый зад трясется под натиском сухопарого мужичка с большими ушами. Его огромный инструмент на всю длину входит в нее. Она стонет от кайфа и восторга. Шлюха! Тварь! Потаскуха!.. Прямо из воздуха возник второй мужик, он подсел к Лесе, дал ей попробовать на вкус свою омерзительную штуку. Когда появился третий и взял ее сзади, все куда-то пропало. Леся, мужики, кровать, комната...
Петр Антонович открыл глаза и уставился в потолок. Провел рукой по лбу и стер с него капельки холодного пота. Один и тот же сон преследовал его на протяжении последних пятнадцати лет. И самое страшное, что этот сон – отражение прошлого.
Он повернулся на бок, закрыл глаза и попробовал уснуть снова. Но мысли о былом отгоняли сон и не давали спать.
Давно, очень давно, еще в другой жизни, он застал свою бывшую жену с любовником. Он никогда не приходил домой на обед. А тут пришел. И обнаружил в своей спальне суку и самца, они беззастенчиво трахались на его кровати.
Лесю он любил безумно. Но так же безумно возненавидел ее, когда ощутил на своей голове тяжесть ветвистых рогов. В срочном порядке он подал на развод, собрал свои вещи и уехал в дальние края. Ему не жаль было оставлять Лесю, но сердце обливалось кровью, когда он думал о своей маленькой дочери. Он был бы рад забрать ее с собой, да кто бы ему позволил?
В том же году он устроился инженером на алмазные прииски в Якутии. Заработок высокий, но он совершенно не интересовал Петра Антоновича. В его работе ему нравилось другое – постоянное напряжение умственных и физических сил. Тяжелый труд и ужасный климат вытесняли из его головы мысли о брошенной семье. В борьбе с суровой природой и с постоянными поломками техники он закалил свой характер, научился быстро находить выходы из экстремальных ситуаций.