Раш знает, что ему надо, и не зря он вам говорил о силе денег и их возможностях. Он один увидел эту возможность, нашел точку приложения и, будьте уверенны, перевернет мир. Бросься я за ним, я не получу ни такой территории, ни такого кредита доверия. А там, глядишь, за мной еще и еще кто-то, и, пиши пропало, вся затея. Шанс больше у первого, даже если я возьмусь там же и за то же. Во-первых, я стану попугаем, копирующим все и вся, во-вторых, и это самое главное, все равно окажусь уже слабее его.
Нет, сейчас его уже не остановить и не обойти. Преклонитесь, Гасио, перед новым властителем, кто знает, может быть, в будущем самым экономически могучим в мире. Я, пожалуй, умываю руки, в пай к себе он не возьмет, а быть поверженным я не желаю. Я закрываю ваш счет, Гасио, больше я вам не плачу, будь что будет, но урок извлечь надо, просто необходимо, ибо если и после этого ничего не понять в этой жизни, то я уж и не знаю, зачем тогда жить.
- Может вы и правы, мистер Лао, но мне, все-таки, кажется, что Раш руководствуется какими-то другими принципами, уж слишком много в его рассуждениях эмоций.
Лао жестом пригласил Гасио к выходу.
Раш топнул ногой об пол.
- Ишь, прорицатель, все видит, все понял, ну, да не это главное. Не успеть ему, ни за что не успеть, и это радует и есть единственное, что дает спокойно спать в этом сумасшедшем круговороте вечной гонки. Это и еще кое-что. Но об этом ему уж не дано, торгаш, не додумается.
Комната Лао на мониторах опустела. Раш выключил экраны и встал.
- Надоело подглядывать в замочную скважину, а что сделаешь, надо. Ну, да ничего, скоро, уже совсем скоро все должно закончиться, и тогда можно будет спокойно сидеть у себя дома, не опасаясь слежки, без личной охраны гулять по саду, и все остальное. А пока терпи и дави.
Они не правы, главное здесь, все же не в деньгах. Во всяком случае, когда речь идет не о завтрашнем дне, а об уже прошедшем. Столько усилий не окупят никакие деньги, столько нервов и труда не тратит даже каскадер. Ибо он рискует жизнью своей, а я десятками своих потомков, имеющих шанс стать нищими, и миллионами переселенцев, приедущих в неизвестность.
Чего стоят те же архитекторы и инженеры. Я подбирал их по миру из грязи и нищеты. В странах, где они жили, на них плевали, они были не нужны. Они гнили, не имея доступа к цели и смыслу своей жизни, к своей работе и призванию. И что же? Я создал им условия, я дал им уровень, достойный их умов, и получу взамен величие. Какие же, все-таки, ничтожества эти политики, особенно, что до малоразвитого мира. Они годами бьются над проблемами урожайности и непроизводительности в заведомо бесплодных условиях работы. Они гноят тысячи и тысячи гениев в угоду линии развития, ведущей в тупик хаоса. Бред, что политика управляет всем. Всем управляет экономика, и кто в этом сомневается, пусть оглянется вокруг. Только тупица или слепец не в состоянии увидеть этого, весь мир - гигантский пример.
Раш вышел в коридор и пошел в гостиную.
Спускаясь по коридорным ступенькам в зал, со вкусом обставленный различной мебелью, он заметил худощавого мужчину, неподвижно сидящего в углу. Гость был в черном костюме, и, несмотря на жару за окнами, по которой ему, наверняка, пришлось перед этим пройтись, выглядел очень свежим. Заметив Раша, мужчина приветливо улыбнулся.
- Добрый день, мистер Раш. Думаю, дела не столь утомили вас, чтобы вы не смогли уделить мне некоторое количество вашего времени.
Раш уже спустился по лестнице и спокойно подошел к незнакомцу.
- Понятия не имею, кто вы, но судя по тому, что вы здесь, а не ожидаете разрешения за дверями, прохожим не являетесь.
Гость улыбнулся еще больше.
- Нет, разумеется. И поскольку, как вы сами сказали, таковым не являюсь, то смею пригласить вас с собой прокатиться. Ненадолго и не далеко. Охрану можете взять, но это без надобности. Если бы я не был тем, кем я есть, то ваша охрана, конечно же, сюда меня не впустила бы.
Раш затянул пояс халата.
- Ну, разве что в таком виде. Вас это не смутит?
Он затянул пояс халата.
Незнакомец встал.
- Нисколько, мистер Раш. Прошу вас.
Машина гостя была неплоха, хотя Раш уже настолько привык к спецзаказовским лимузинам, что и представить себе не мог, как в одной машине могут располагаться сразу человек пять, а именно столько сидений было здесь. Судя по демократичности поведения гостя, он сам сел за руль да и выглядел не надменно, Раш уже догадался, куда едет.
- Еще чего не хватало, неужели Лао нагадил? Быть не может, слишком высок полет цели этих джентльменов не купить их. Нет, Это не Лао, но тогда кто же или что и зачем.? Вряд ли они собрались мне мешать, конечно, но, пожалуй, это единственная сейчас реально способная на что-то сила. Остается только тешиться тем, что никаких нарушений у меня нет, провокаций и махинаций тоже, и взяться им у меня будет не за что.
Машина въехала во двор особняка из белого камня. У подъезда никто не встречал, и оба поднялись к двери без привычного Рашу эскорта.
В доме была явно служебная атмосфера, да и обстановка во многом этому способствовала.
Подобное размещение мебели и планировка комнат встречались Рашу только в различных институтах и учреждениях. Миновав первый этаж, оба остановились возле лифта.
Изредка появляющиеся люди, одетые по образцу гостя Раша, со старательно скрываемым, но все же недоумением, смотрели на совершенно непонятно почему одетого в халат человека. Пройдя по коридорам третьего этажа и повернув за угол, Раш, следуя за мужчиной в костюме, остановился у двойных дверей из дерева.
- Прошу вас, - опять улыбаясь, распахнул перед ним двери мужчина. Здесь мы и побеседуем о цели моего, а, точнее, уже вашего визита.
Раш расположился возле стола и, закинув ногу на ногу, вопросительно взглянул на незнакомца.
- Ну, прежде всего, мистер Раш, позвольте представиться, - тот вытянул удостоверение и предъявил его Рашу.
- Я так и знал. Кто же еще может так интересоваться мной, как не спецслужба родной страны. Надеюсь, нарушений в строительстве нет? Ракеты я там не прячу и склада ядерного оружия не делаю.
Мужчина опять заулыбался.
- Думаю, мистер Раш, вы и не догадываетесь, что за причина привела меня к вам. Разумеется, у вас все в порядке. На днях я ездил на строительные площадки и скажу, что, как и ранее, все там, в полном соответствии предусмотренным условиям.
Жители страны, где мы сейчас с вами находимся, с радостью воспринимают вести о близящемся завершении строительства, ведь такого соседа мечтало бы иметь даже наше государство.
- Да, вы правы, господин как вас там, не знаю.
- Господин Шанке.
Да, господин Шанке. За счет огромной концентрации капитала и сравнительно небольшого будущего количества жителей, я думаю, мне удастся сделать всех без исключения жителей города состоятельными. Это должно положительно отразиться и на соседях, конечно. Ну, да оставим это. Так что же за дела у вас ко мне?
Мужчина снял пиджак и повесил его на спинку кресла возле Раша.
- Вы, конечно, мистер Раш, человек сообразительный, но дабы на все сто и без проблем поняли меня сразу, я буду вынужден немного порассуждать вокруг предмета нашего разговора.
Надеюсь, вас это не утомит и более плавно и надежно введет в курс проблемы.
Начнем с вещей, казалось бы, посторонних. К примеру, время. Это весьма емкое и противоречивое понятие, однако, в нашем случае имеет центральное значение.
Не подлежит сомнению, что, как это ни прискорбно, все мы смертны, хотя усиленно пытаемся вырваться из этого заповедного круговорота рождения и смерти. В то же время все мы, кто-то немного больше, кто-то меньше, но стандартны в сроках бытия. Сто, сто двадцать, даже если двести, все равно это все в одной системе координат по времени. Точно так же, как слон и кошка. Слон и микроб - это уже иное, они несоотносимы, ибо из разных, условно называемых мной, систем координат. Не пытайтесь понять сейчас, о чем это я, я сам вам все объясню.
Такое же соотношение можно применить, но уже в несколько ином роде, к неживым объектам или, вообще, к чему-то нечто.
Так, я считаю, вполне соотносимы человек, разумеется, в рамках временного понятия существования, и та же Земля, как планета. В свою очередь, Земля соотносима по разнице масштабов и опять же в рамках времени со вселенной. Соотносимы и одновременно различны, ибо являясь как бы ступенями одной лестницы временного образования они, как слон и микроб, находятся в совершенно разной среде течения времени и сроков существования. Незачем искать способы передвижения во времени или стремиться что-то в этом вопросе открыть. Взгляните внимательно, и вы увидите сами. Все окружающее нас, словно матрешки, находится одно внутри другого как по размерам соотношения, так, и это главное, по длительности жизни.
Природа гармонична, и не следует влезать насильно, считая это открытием и прогрессом. Вспомним опыт гуманитарных цивилизаций древности. Пассивное познание не менее величественно и могуче, ибо дает возможность вообще без чего бы то ни было влиять на окружающее и достойно жить в нем.
Природа гармонична, и не следует влезать насильно, считая это открытием и прогрессом. Вспомним опыт гуманитарных цивилизаций древности. Пассивное познание не менее величественно и могуче, ибо дает возможность вообще без чего бы то ни было влиять на окружающее и достойно жить в нем.
Итак, срок жизни человека усредненно сто-сто двадцать лет Это в тысячи и тысячи раз меньше срока существования Земли или чего-либо подобного, Луны, других планет. За всю свою жизнь человек успевает сделать столько, что считать нам с вами нет смысла, так этого всего много. Рамки срока жмут его со всех сторон. Спать шесть-восемь часов, пить несколько секунд от силы. Есть максимум полчаса. Да, он может есть и час, и все прочее, специально, разумеется, затягивая это по времени, но... Но через час или два, сутки или неделю он неизменно будет втянут в водоворот течения времени. Он не может позволить себе при лимите жизни в сто лет расти пятьдесят из них и спать по году, вместо восьми часов. Он раб условий времени и сроков его течения, иначе само его существование превратиться не в поступательный прогресс, а в неуклонное скатывание вниз.
Подчиняясь этому закону, мы стремимся успеть как можно больше. Как можно быстрее сделать все, от ходьбы до образа мышления. Изобретаются компьютеры, в сотни раз ускоряющие способ получения и обработки информации. Мы, как воздух, должны иметь большие скорости передвижения и общения, ибо чем шустрее мы ускоряемся в рамках наших лимитов, тем больше преимущества имеем перед всем, что длительнее нас, и самими этими лимитами тоже. Имея такую возможность, мы уже не за несколько миллиардов лет, а за несколько тысячелетий, к примеру, сможем достичь уровня, дающего нам шанс не погибнуть вместе с угасанием Солнца, а как-то выжить. Не будь этого соотношения противоположных по времени объектов, и мы, живя по сто тысяч лет каждый, никогда бы не имели шанса так стремительно уйти от рамок временного пресса таких объектов, как Земля. Изобрети кто-то механизм бессмертия, и он нарушит закон матрешек, находящихся одна в другой. Он удлинит нам жизнь, но обречет на губительную длительность, для нас более смертельную, чем жизнь длиною в сто лет.
Раш с интересом слушал.
- Вот вы, мистер Раш, жили бы сто тысяч лет, разве спешили бы вы построить свой город за пять лет? Если вам кажется, что да, то вы ошибаетесь. Не полагайте наивно, что жить вы станете больше, а шевелиться будете по-старому, шустро. Нарушая закон, вы точно так же, незаметно для себя, будете затянуты в трясину медлительности, как вы сейчас затянуты и вынуждены пошевеливаться. Таким образом, надеюсь, вы достаточно ясно видите, какое влияние оказывает и какие последствия глобального характера на всю цивилизацию и ее развитие может оказать, казалось бы, исключительно медицинская проблема долгожительства.
Но не все даже так просто, как это, что я вам рассказал. Все еще гораздо сложнее. Оказывается, не только подобным образом можно пагубно повлиять на закон временного существования одного в другом. Если в случае с удлинением жизни мы влияли непосредственно на сам объект, являющийся невольной жертвой рамок времени, то, во втором случае, мы влияли на него косвенно, посредством условий и способа его жизни. Хотя второй случай принципиально подчинен первому, ибо, опять-таки, условием нарушения есть этот же объект. Вопрос только о средстве воздействия. Итак, мистер Раш, вот мы и подошли к теме нашей беседы. А теперь, как вам ни неприятно будет это услышать, но именно ваше любимое детище и является таким способом воздействия на человека.
Раш изумленно вытаращил глаза.
- Интересно, это как же получается?
- Спокойно, мистер Раш, ничего ужасного для вас этот вывод нашей науки не таит.
Дело в том, что, разрастаясь до определенных пределов, мегаполис переходит границу между рамками времени микроба и слона, попадая в систему координат не своих, заложенных природным законом, условий существования и функционирования. А поскольку сам город предмет неодушевленный, то увидеть это нам с вами суждено, в первую очередь, на внутренних обитателях этого сверхобъекта, вторгшегося в чужие пределы бытия. На самом же городе это отразится, предположительно, так. Он станет менее подвержен разрушению, более устойчив к природным явлениям, ну и, естественно, из этого следует, станет более долговечным, если не вечным по нашим меркам, конечно же.
Я понимаю, мистер Раш, что это как раз то, что вам и надо. Вечный город, вечная память. Но беда даже не в этом и даже не в том, что жители города в перспективе станут из-за этого долгожителями. Беда в назревающем катаклизмическом конфликте, который неминуемо наступит, появись такой сверхгигант в действительности. Это уже, господин Раш, не только ваше дело, это дело цивилизации, само существование и будущее которой станет в прямую зависимость от победы или поражения в грядущей схватке.
Имеем ли мы право, как люди, уже сейчас осознающие всю опасность такого эксперимента, допускать это к осуществлению. Думаю, не имеем, мистер Раш.
Ну, а что касается того, что же вам надо сделать, то я же предупреждал вас, что ничего страшного для вас это не таит.
Просто, во избежание перехода границ временного соотношения, вам необходимо заморозить разрастание площади застройки уже сейчас. Застройся ваш город еще километров на десять, и опасная черта может быть пройдена. Это касается не только ширины и длины, мистер Раш. Это касается всего объема города. Я понимаю ваше огорчение, но, не портя друг другу настроения, я думаю, вы понимаете, что, если вы против, то мы будем вынуждены вмешаться. А это совершено не нужно, ведь мировое общественное мнение и весь мир видит в вас не губителя наций, а, наоборот, спасителя. Куда выгоднее договориться обо всем сейчас. Вы сохраняете силу и престиж экономического города-гиганта. Он ведь и при таких размерах не намного отличается от планируемого. Мы же сохраняем принцип нашего с вами прогресса и светлого будущего.
Мне чисто по-человечески жаль, мистер Раш, что такой грандиозный план придется воплотить лишь наполовину, но иного выхода нет. Мы сумели вас переиграть, иначе мы бы не были сами собой, а, не оправдывая возложенных на нас функций, не могли бы просто существовать.
Итак, мистер Раш, я слушаю вас. Я, конечно, зря объяснял вам здесь про эти соотношения и все прочее. Вы это великолепно знали и без меня, но будем считать, что это была своего рода психологическая подготовка, необходимая для лучшего взаимопонимания и успешного разрешения проблемы.
Раш встал, его лицо выражало состояние полного разгрома.
- Могу я , как проигравший, знать, откуда вы, черт вас дери, узнали об этом. Кто продал вам эту информацию, ведь об этом знал лишь один я и он.
- Мистер Раш, для того, чтобы владеть миром, не помогут никакие средства, потому что сама идея маниакальна и неразумна в корне.
Подобна этому, идея сокрытия тайны такого масштаба бесполезна. Как вы будете убирать ученого, подавшего вам эту идею и ее обосновавшего? Бесполезно по нескольким причинам. Первая причина - это то, что рано или поздно кто-нибудь обязательно додумается до этого, тем более, что теперь перед глазами ученых всего мира, как бельмо на глазу, стал бы ваш город. И не заметить того, что могло бы там происходить, они не могли , а, заметив, не объяснить.
Ну, а вторая еще проще. - Мужчина пригласил Раша жестом в соседнюю комнату, двери которой все время были приоткрыты, но не позволяли до конца заглянуть туда.
За дверью оказалась небольшая комната, посреди которой стоял обыкновенный телевизор средних размеров.
Раш сел на диван напротив.
- Ну, и что же.
Его собеседник подошел к телевизору и включил его.
На засветившемся экране появились очертания комнаты просмотре Раша и он сам. Он сидел в том же халате, что и сейчас, и с ухмылкой наблюдал за Лао и Гасио, которые на маленьких экранах мониторов его пульта оживленно беседовали о нем, просматривая запись в гостиной.
Раш хлопнул дверкой, садясь в вызванный ему автомобиль. Кожаное сиденье мягко скрипнуло пружинами. Лицо Раша было багровым, на лбу выступила холодная испарина.
Проворные ищейки от правящего кабинета таки вычислили его планы один к одному, и теперь в воздухе носился запах опасности, да чего там опасности, фиаско. Если брать тайную, тщеславную сторону этого предприятия, то фиаско. Раш смотрел вокруг и ничего не видел, казалось, его глаза повернулись вовнутрь и судорожно просматривают какие-то видеонаброски, штрихи, компонующие части общего варианта решения кризисной ситуации. Нервное шевеление губ напоминало бормотание мертвецов из фильмов ужасов, цвет они имели почти такой же. Иссиня бледно-розовые в складках, постепенно переходящие в буро-красный цвет лица.
Шофер посмотрел на Раша и, сообразив все без вопросов, направил машину на шоссе, ведущее к месту, откуда Раш недавно прибыл.