Зачем мучить себя, когда так легко получить желаемое?
Самое время нанести Молли визит.
Джек заранее прислал ей записку. В конце концов ему не хотелось постучаться в дверь бывшей любовницы и застать ее в постели с другим мужчиной. Последний раз он видел Молли Адлер чуть более четырех месяцев назад и не сомневался, что она успела найти нового любовника и покровителя.
И вот Джек стоял на крыльце элегантного особняка Молли, который сам помог ей купить, и держался за медный молоточек.
Дверь отворилась, и на пороге появилась Молли. Служанки нигде не было видно.
— Джек, — произнесла она хрипловатым чувственным голосом, сулившим большое наслаждение. На ней был алый замысловатый наряд, подчеркивающий каждый изгиб ее тела, волосы цвета красного дерева падали на обнаженное плечо. Давно отработанная поза, способная подчеркнуть все ее прелести и пробудить страсть.
— Давно не виделись, Молли, — просто заметил Джек.
Она разочарованно надула ярко накрашенные губы, а быстрые черные глаза уже скользили по его телу.
— Я на тебя обижена. Забыл меня?
Молли шагнула в сторону и распахнула дверь.
— Но я решила простить тебя, милый.
Она хитро улыбнулась и подняла руку, продемонстрировав изумрудный браслет, который Джек приложил к своему письму.
Как всегда предсказуема, подумал он.
Джек вошел в дом. Молли закрыла дверь и оперлась на нее.
— Я скучала по тебе, — протянула она. — Мне не встречался мужчина, который мог бы сравниться с тобой.
Взгляд Джека упал на ее большую грудь. Она чуть подкрасила соски, и они ярко просвечивали сквозь прозрачную ткань, как капли темного шоколада.
— Мне жаль, что я давно не заходил, — угрюмо произнес он. — Обстоятельства…
Молли шагнула к нему и положила руки ему на плечи.
— У нас много времени, чтобы наверстать упущенное, правда, милый?
Джек пошел за ней наверх, по пути раздеваясь. Снял галстук, сюртук, жилет.
Перед его глазами покачивались круглые бедра Молли, и он мог различить ее пышные ягодицы.
Они вошли в спальню, где горели десятки свеч. Было ясно, что Молли ждала его и успела подготовиться. Она скинула халат, и тот соскользнул на пол. Джека поразило отсутствие волос внизу ее живота. Молли села на край кровати и подняла ногу, демонстрируя свои прелести.
Она была опытной и сладострастной куртизанкой. Любой мужчина мог утолить страсть в ее постели.
Но это была не Эви. Ей далеко до нее, как до неба.
По правде говоря, Молли Адлер была полной противоположностью белокурой наивной и умной девушки, которая заставляла чаще биться сердце Джека.
Черт побери, он пытался. Но волосы цвета красного дерева казались чужими, а круглые темные глаза были так не похожи на чуть раскосые очи цвета бирюзы.
Джек закрыл глаза и попытался сосредоточиться на своих желаниях, но вместо этого в голове возник еще более яркий образ Эвелин. Ее безупречная кожа, длинные золотистые волосы, как блестящие стеклянные нити, ее страстный ответ на его поцелуй. Она была честна и невинна, незатейлива, совершенно не похожа на сидевшую перед ним женщину.
Он открыл глаза и взглянул на Молли, сидевшую на постели, раскинув ноги. Она облизнула палец и коснулась набухшего бугорка между ног.
Его губы брезгливо дернулись, и возбуждение вмиг исчезло.
Что он вообще мог найти в этой опытной сластолюбивой женщине?
Друзья ему этого не забудут. Девлин и Энтони станут смеяться. Брент покачает головой и обязательно скажет, что он его предупреждал.
Но правда выглядела страшнее, чем возможные насмешки друзей.
Если Джек не в силах избавиться от страсти к Эви в постели с другой женщиной, к тому же опытной куртизанкой, то что ему делать дальше?
Глава 26
Через два дня после встречи с виконтом Гамильтоном Ходжес принес Эвелин письмо. Она живо схватила лежащий на серебряном подносе конверт, надеясь, что оно от Джека.
Положив кремовую пергаментную бумагу на стол, она начала читать, и с каждым словом ее тревога возрастала.
«Дорогая Эвелин.
Я была счастлива увидеть тебя в нашем доме и на маскараде, устроенном моей матерью. Я очень ценю нашу дружбу и хочу, чтобы мы встречались чаще. В четверг днем я решила пригласить к себе друзей выпить чаю и поболтать. Буду очень рада, если ты придешь. Моя мать будет на празднике у леди Боррингтон.
Твоя подруга Джорджина».
Эвелин знала, что ответит, но решение далось ей нелегко, потому что раньше она никогда не была трусихой.
Она прикрыла глаза, пытаясь справиться с растущим отчаянием. Джорджина ей нравилась. Она восхищалась ее добротой, чувством юмора и больше всего стремлением быть самой собой и противостоять попыткам матери выдать ее замуж. Хотя Джорджина писала намеками, Эвелин все поняла. Пока виконтессы Гамильтон не будет дома, к Джорджине придут подруги-феминистки, чтобы беззаботно поболтать.
При других обстоятельствах Эвелин с удовольствием присоединилась бы к ним. Она сочувствовала их движению и соглашалась со многими взглядами Мэри Уолстонкрафт.
Сколько раз она завидовала ученикам, посещавшим ее отца в «Линкольнз инн». У них была возможность учиться и стать адвокатами, а она лишь могла жадно читать отцовские книги. Они считали ее забавной девчонкой, которая сидела, постоянно уткнувшись в очередной фолиант. Они совершенно не понимали, что женщина может стремиться знать больше, а не только пару фортепианных мелодий, уметь правильно разливать чай и вдевать нитку в иголку.
Несмотря на ее симпатию к Джорджине и желание принять ее приглашение, Эвелин была вынуждена отказаться. Она чувствовала себя предательницей, но не могла забыть, как обезумевший Максвелл Стэнфорд стоял на четвереньках в спальне Бесс Уитфилд, пытаясь снять половицу.
Скорее всего отец Джорджины был убийцей.
Как теперь она сможет взглянуть в глаза своей подруге?
Эвелин не могла рассказать Джорджине о том, что ей известно. Ее подруга придет в отчаяние, узнав, что у отца не только был роман с актрисой, которая меняла любовников как перчатки, но что Гамильтон мог и убить Бесс.
Эвелин достаточно разбиралась в юриспруденции, чтобы понимать, что улики против Гамильтона в лучшем случае косвенные. По словам Джека, им удалось узнать лишь, что они с Бесс были любовниками. Похоже, на месте Гамильтона могла оказаться половина мужского населения Лондона.
Но когда они увидели самого виконта в доме Бесс, дело приняло более тревожный оборот. Они не могли пойти в полицию и все рассказать, потому что сами незаконно проникли в дом. Даже если констебль им и поверит, ничто пока не доказывает, что убийца именно Гамильтон. Реальных улик против него нет. Он лишь хотел найти дневник прежде, чем его найдет кто-то другой и передаст журналистам.
И как обычно, мысли Эвелин снова обратились к Джеку. Прошло уже два дня с тех пор, как она видела его в окно экипажа, когда он возвращался в дом Бесс на поиски этого проклятого дневника.
Удалось ли ему что-нибудь найти? Или, что ужаснее всего, его застал Гамильтон?
Лицо Эвелин загорелось при воспоминании о поцелуе Джека, о прикосновении его сильного тела. Даже через одежду она ощущала его жар. Как она упивалась его поцелуем, его знакомым, манящим запахом, близостью крепкого тела мужчины, так непохожего на Рэндольфа.
Несмотря на опасность быть обнаруженными виконтом Гамильтоном, Эвелин была словно зачарована. Именно Джек первым прервал поцелуй, напомнив ей, где они находятся. Если бы не это, кто знает, как далеко она позволила бы ему зайти. Чем больше времени с Джеком она проводила, тем уязвимее становилось ее положение.
Эвелин обхватила голову руками, чувствуя небывалое смятение. Она с силой прикусила губу. Какой ценой ей придется доказывать невиновность Рэндольфа Шелдона?
Прошло еще три дня, и Эвелин больше не могла ждать, пока Джек свяжется с ней. Она никогда не отличалась терпением, но теперь ее сердце просто разрывалось от страха и разочарования. Ей надо было узнать, чем закончился его визит в дом Бесс. Возможно, он нашел загадочный дневник. Эвелин представляла, как Джек сидит в своем кабинете, жадно перелистывая страницы запретной тетради.
Когда она приехала в «Линкольнз инн», уже вечерело.
Эвелин вошла в дубовые двери и прошла через Гейтхаус-Корт в стиле эпохи Тюдоров, но только в этот раз даже не взглянула на внушительные высокие башенки и горшки с душистыми цветами. Она прямиком направилась к старому зданию, где располагались кабинеты адвокатов. Пройдя по коридору мимо дверей с медными пластинками, Эвелин наконец нашла нужную.
Открыла дверь и тут же натолкнулась на выходившего человека.
От неожиданности Эвелин вскрикнула.
Открыла дверь и тут же натолкнулась на выходившего человека.
От неожиданности Эвелин вскрикнула.
Сильная рука не дала ей упасть.
— Прошу прощения, мисс. С вами все в порядке?
Перед Эвелин стоял мужчина с мрачным красивым лицом. В одной руке он держал шляпу, а в другой папку с делами.
— Да, просто немного испугалась, — растерянно проговорила Эвелин.
Мужчина улыбнулся, и она обратила внимание, как он привлекателен с его голубыми глазами, вьющимися темными волосами и крепким, худощавым сложением.
— Еще раз простите. Я торопился и понятия не имел, что за дверью такая прекрасная леди. Могу я вам помочь?
— Я пришла к адвокату.
— Значит, сегодня у вас удачный день, потому что я очень опытный адвокат. — Он поклонился и добавил: — Джеймс Девлин к вашим услугам. Готов выполнить любое ваше пожелание.
Эвелин улыбнулась:
— Вы меня не так поняли, мистер Девлин. Я пришла к другому адвокату.
— Могу я узнать, кто этот счастливчик?
— Мистер Хардинг.
В голубых глазах мелькнуло удивление.
— Так вы леди Эвелин Дарлингтон?
— Да, откуда вы узнали? — удивленно спросила Эвелин.
Девлин усмехнулся:
— Мы с Джеком работаем вместе.
— Я уже встречала двух других ваших коллег, мистера Энтони Стивенса и мистера Брента Стоуна.
Джеймс Девлин наклонился к ней и прошептал:
— Позвольте открыть вам один секрет, леди Эвелин. Я лучше, чем они оба, вместе взятые.
Эвелин отпрянула и взглянула ему в глаза. Несмотря на весьма откровенное замечание Девлина, она не могла не рассмеяться.
— Не сомневаюсь, дамам сложно перед вами устоять, мистер Девлин, но мне нужны услуги мистера Хардинга.
Джеймс небрежно пожал плечами.
— Если Джек вам надоест, я к вашим услугам, учтите это. У меня не так много дел, как у него. — Он подмигнул, надел шляпу и вышел за дверь.
Эвелин покачала головой. Неужели таковы все коллеги Джека? Уж чересчур игривы.
Постаравшись поскорее забыть о встрече с Джеймсом Девлином, Эвелин вошла в приемную. Как и в прошлый раз, мистер Макхью сидел склонившись над столом и что-то писал на длинном листе бумаги. Стол был завален стопками дел, и Эвелин догадалась, что одной из обязанностей секретаря было сортировать бумаги по многочисленным ящикам вдоль стен.
Макхью поднял глаза. Его кустистые брови были нахмурены, и запачканными в чернилах пальцами он поправил очки на переносице.
— Леди Эвелин? Полагаю, вы пришли к мистеру Хардингу? — Он потянулся к журналу для записей.
— Боюсь, у меня не назначена встреча. — Эвелин затаила дыхание, ожидая, что Макхью начнет возражать, но на этот раз он молча поднялся и жестом пригласил ее следовать за собой:
— Сюда, миледи.
Они прошли мимо трех закрытых дверей, и Эвелин успела прочесть имена трех коллег Джека.
Макхью проследил за направлением ее взгляда.
— Остальные адвокаты в Олд-Бейли. Вам повезло, что сегодня у мистера Хардинга нет слушаний и он в своем кабинете. — В его голосе слышалось легкое неодобрение.
Эвелин прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Несмотря на безупречную вежливость, секретарь не мог скрыть своего неодобрения по поводу неожиданных визитов клиентов.
Они подошли к двери Джека, и Макхью постучал.
— Войдите.
Секретарь приоткрыл дверь.
— К вам леди Эвелин, мистер Хардинг. Если вам больше ничего не нужно, сэр, то я бы хотел уйти домой.
— Конечно, Макхью, — раздался голос Джека.
Через несколько секунд дверь распахнулась, и Эвелин вошла в кабинет.
Глава 27
Джек бросил плащ Эвелин на стул и жестом пригласил ее присесть на диванчик. Небрежно оперевшись о стол и скрестив ноги в сапогах, он пристально взглянул на нее.
Без сюртука, жилета и галстука Джек выглядел потрясающе. Рукава его рубашки были закатаны, две верхние пуговицы расстегнуты, обнажая крепкую шею и завитки волос на загорелой груди. Было ясно, что он не ожидал посетителей и снял строгий костюм, чтобы остаток дня спокойно поработать у себя в кабинете.
— Похоже, вы не смогли дождаться, когда я свяжусь с вами? — спросил он.
Джек говорил шутливым тоном, но Эвелин вскинула голову.
— Вы прекрасно знаете, мне не терпится узнать, что произошло после того, как вы вернулись в дом Бесс.
— Могу себе представить.
Он ухмыльнулся, и сердце Эвелин екнуло. «Не будь дурочкой! Ты должна оставаться благоразумной и не позволять ему очаровать себя».
Эвелин снова вспомнила всех работниц и жен клиентов в «Линкольнз инн», которые едва не падали в обморок, когда Джек Хардинг входил в комнату. Годы лишь отточили его грубоватую притягательность. Разве служанка в печально известной таверне «Петух и бык» в Биллингсгейте не выставила ему на обозрение свою огромную грудь?
Нет, детская привязанность Эвелин должна остаться в прошлом. Теперь она взрослая и вполне способна управлять своими чувствами. Ей надо думать о браке с человеком, который ценит умных и независимых женщин. Таких нечасто встретишь, и Джек Хардинг совершенно не подходит под это определение.
Эвелин вытянула шею и взглянула на стол.
— Так вы нашли дневник или нет?
Джек изогнул темную бровь.
— Думаете, я стал бы его держать на столе?
— Хватит меня дразнить, Джек. После ухода из дома Бесс Уитфилд я почти ни о чем другом не думала.
Его лицо стало серьезным, и он подошел к ней. Присев рядом с Эвелин на диванчик, взял ее затянутые в перчатки руки в свои.
— Простите, если расстроил вас, Эви. Я не нашел дневник, и я уверен, что Бесс успела перепрятать его еще до убийства.
Даже сквозь перчатки Эвелин ощущала жар его рук. Он медленно поглаживал пальцем ее ладонь через тонкую лайку, и ее сердце тревожно забилось. Глядя в его красивое лицо, Эвелин ощутила небывалое волнение и поняла, что вот-вот готова нарушить данное самой себе обещание держаться от Джека Хардинга на безопасном расстоянии. Неужели у нее нет сил противиться его обаянию?
Ну почему он так красив и неотразим?
Стараясь побороть желание быть ближе к нему, она поднялась и шагнула к столу. Опустила глаза и заметила толстую стопку законодательных актов.
— Чем вы занимаетесь?
— Изучением законов. — Джек поднялся и тоже подошел к столу.
Книга была раскрыта на уголовном праве, и Эвелин внезапно осенило.
— Вы делаете это для Рэндольфа?
— Пытаюсь разработать линию защиты на случай, если его осудят за убийство.
— Думаете, до этого дойдет?
— Мое дело подготовиться к процессу. Откровенно говоря, у Рэндольфа нет ни денег, ни хитрости, чтобы вечно скрываться от сыщиков.
Эвелин повернулась к нему:
— Я могу вам помочь. Я много знаю о юриспруденции и сама разработала несколько линий защиты. Если Рэндольфу придется предстать перед судом, я могу помочь вам приготовиться к слушанию.
Джек поднял руку:
— Подождите, Эви. Я работаю один. Мне прекрасно известно, что вы очень образованны. Однако книжная теория разительно отличается от реального слушания в зале суда.
— О чем вы говорите?
— В университете вас не научат, как общаться с судом присяжных из двенадцати человек. Тут нужен жизненный опыт.
— А как же насчет законодательных актов, норм доказательственного права и свидетельств, полученных из вторых рук?
— Это все теория, Эви. Только на практике можно узнать, как общаться с людьми, как представлять дело в выгодном свете. Поверьте, для достижения результата это даже важнее.
— Да вы актер.
Джек пожал плечами, ничуть не раздосадованный ее обвинением.
— Возможно, так и есть.
Эвелин решила сменить тактику. Если разумные доводы на Джека не действуют, то, может быть, ей стоит упомянуть о своем затруднительном положении?
— Пожалуйста, позвольте мне помочь, Джек. У меня все мысли спутались, и я уже несколько недель как следует не спала.
Он раздраженно вздохнул и провел рукой по волосам.
— Хорошо. — Джек подвинул к ней книгу. — Начинайте просматривать законодательные акты. А я почитаю прецедентное право, вдруг появится что-нибудь стоящее.
— Спасибо.
— Хотите вина? День уже заканчивается, и я как раз собирался выпить до того, как вы пришли.
Эвелин кивнула, и Джек подошел к буфету в углу комнаты.
Она притворилась, что читает, а сама украдкой наблюдала, как он наливает вино в бокалы. Без сюртука его плечи казались еще шире, под белой рубашкой перекатывались крепкие мускулы. Последним писком мужской моды были сюртуки с накладными плечами, но Джеку в отличие от других представителей высшего света это было не нужно.
Он вернулся к столу, подал Эвелин бокал с вином и поднял свой.
— Давайте выпьем за самую красивую помощницу, какая только у меня была.