Тихо в крепости, словно вымерли все. Накинув плащ, еще хранивший запах Марты, Камиль пробирался к проходу, ведущему к подземному озеру. Затихнув в нише, закрытой гобеленом, он терпеливо ждал, не поднимется ли кто снизу, не появится ли караул.
Если в помощь Свон отправили женщину – не страшно. Он быстро справится с ней.
Убедившись, что суеты нет, Камиль черной тенью скользнул к лестнице. Каждый шаг он делал как последний, затаив дыхание и стараясь, чтобы ни одна доска не скрипнула. Услышав мелодичный голос, он замер, боясь опустить ногу на следующую ступень.
– А кто у нас проснулся? – ворковала женщина. Камилю трудно было на слух определить, кому принадлежал голос, его искажало многократное эхо.
– Петушок, ты помнишь свою крестную? Ну, не надо хмурить бровки. Я спою тебе песенку, и ты сразу узнаешь свою Свон.
Женщина запела. Ее приятный голос разносился под сводами пещеры, а Камиль, воспользовавшись тем, что Свон отвлеклась, пошел быстрее и ступил на дно грота, покрытое плоской галькой и песком.
Он никогда не слышал, как Свон пела, но различив фальшивые нотки, поморщился. Дыхание женщины сбилось, и Камиль разглядел ее в глубине пещеры. Она наклонилась над большой корзиной и укладывала туда ребенка, которого до этого держала на руках. Вторая корзина с дочерью коменданта находилась чуть дальше. Подвешенная на крюк, она слегка раскачивалась.
Мрак грота рассеивался светящимся мхом, а лампа, стоящая на скамье, отбрасывала так мало света, что Камиль различил лишь косу Свон и ее выпуклый живот, когда она отошла ко второй корзине. Ни одной души, кроме нее и детей, в пещере не оказалось.
Воспользовавшись моментом, когда Свон поправляла одеяло, укутывая спящего ребенка, он в несколько шагов долетел до нее и сбил с ног. Девушка упала на песок лицом вниз, громко всхлипнув.
– Наконец, я нашел тебя, дорогая женушка, – он не дал ей подняться, надавив на спину коленом.
– Ты убьешь моего ребенка, Камиль, – прошептала она, пытаясь повернуть голову, но выбившийся из косы локон не позволял ей взглянуть на мучителя.
– Этот ребенок не мой. Он не нужен мне, как впрочем, и Петушок, – он нараспев произнес имя ребенка.
– Зачем ты тогда пришел?
– Убить тебя. Никто не узнает, что я здесь был. Твоя смерть отвлечет Эдуарда на какое-то время. А я не стану медлить, и Беатрис Шестая очень скоро отправится вслед за тобой.
Камиль потянулся к руке поверженной, но не найдя на ней никаких колец, усмехнулся.
– Это ты отдала старухе свое Кольцо жизни? Ей придется вернуть его Эдуарду, и больше ничто её не спасёт.
– Убийца. На что ты можешь рассчитывать? После того, как ваше осиное гнездо разгромили, ты остался совсем один.
– Дорогая, мне приятно, что ты за меня переживаешь. Да, сейчас я один, но успею призвать разбросанных по всему миру Бахриманов и завладею Северной Лорией уже на законных основаниях. Документы о том, что я муж почившей наследницы, сделают меня неприкосновенным. Я превращу Лорию в плацдарм новой империи Бахриманов.
– Ты ублюдок.
– Нет, это в твоем животе ублюдок. А я Верховный жрец.
– Был, – выдохнув, сказал Эдуард. Камиль его не услышал. Голова последнего Верховного жреца, кувыркнувшись в воздухе, уткнулась лицом вниз у кромки воды. Кровь, капающая с кривого андаутского кинжала, быстро впитывалась в песок.
Оттолкнув тело прочь и передав оружие подоспевшему охраннику, принц помог подняться женщине.
– Как ты? – спросил он.
– Отвернитесь, Ваше Высочество, – потребовала женщина, поправляя подол своего платья. – Могли бы поторопиться.
Принц отвернулся и примирительно произнес:
– Тебе ничего не грозило. Он был на прицеле у арбалетчика.
Женщина швырнула под ноги подушку и вздохнула с облегчением.
– Как мне мешал живот. Никогда не стану беременной. Это такая мука.
– Всем отбой! – раздался голос за спиной, и вскоре на пяточке у воды стало тесно. Королевские гвардейцы по команде построились и быстро покинули грот. Пограничники занялись телом Камиля. Кто-то снял и потащил наверх детские люльки, в которых лежали завернутые в тряпки чурбаны.
Принц подошел к женщине, переплетающей косу, и крепко прижал ее к себе.
– Спасибо. Прости, что медлил. Я хотел услышать, что он задумал, были ли у него соратники. Теперь я знаю, как действовать.
– Ваше Высочество, почему вы сами рисковали? Я даже успела подумать, что вы вызовете его на честный бой.
– Много чести, – проговорил Эдуард, отпуская женщину. – Я обещал будущей королеве Эрии, что убью Камиля.
Женщина начала расстегивать пуговицы лифа, под которым обнаружилась форма гвардейца.
– Готовься к свадьбе, Шиншилла. Твой принц женится. И купи себе, наконец, платье.
Лучшая шпионка короля показала спине удаляющегося Эдуарда язык. А он спешил к воротам, за которыми его ждали Гри, Дак и Роки.
– Свон – моя невеста! – крикнул принц, садясь на гарцующего коня. – Через две недели свадьба! Жду всех в королевском дворце!
На морде белого дракона расплылась широкая улыбка. Роки с Даком обнялись и долго стояли, похлопывая друг друга по спине.
– Ну, полетели что ли? – дракон, выдохнув, поднял облако пыли. – До Лорнтернвига надо бы до ночи добраться.
Наутро у них была назначена аудиенция у Беатрис Шестой. В Северной Лории открывались два новых посольства, и только переживания загнали в Дохо будущих послов королевства Эрии и страны драконов Белое Безмолвие.
Эпилог
– Как вы могли обмануть меня? – Свон хлопнула ладонью по груди Эдуарда. – Нет, вы не понимаете! Пока я добежала до драконьего загона, чего только не думала! Я сама хотела лететь в Дохо!
– И что тебя остановило? Неужели обещание, данное мне, что не наделаешь глупостей и будешь беречь себя? – Эдуард крепко держал в объятиях раскрасневшуюся Свон. Как только он освободил ее губы от приветственного поцелуя, на него градом посыпались упрёки.
– Нет, не обещание удержало меня, – Свон покраснела еще больше. – Дракона не оказалось на месте. Оказывается, он улетел накануне утром.
– Правильно. Мы опасались, что за мной следят, и всё сделали для того, чтобы разнеслась молва о моём отбытии в Андаут и твоем поспешном отъезде в Дохо.
– Но почему вы не рассказали о своих планах? Я переживала. И кто та женщина, что прилетела вместе с вами?
– Я не думал, что Камиль попытается тебя выманить и пришлет Кырка. Ты, вообще, не должна была знать, что мы устроили ему ловушку в Дохо. Как себя чувствуют малыши? Сейчас Сара отдышится от своего первого перелета на драконе и побежит с ними обниматься.
– Я не отходила от них ни на шаг. Дети отвлекали меня от страшных дум. До сих пор не могу поверить, что Марта – предательница.
– За ней следили. Как только мы подготовились к операции, ей объявили, что малышей спустили к озеру, хотя их тайно вывезли на заставу. Детей впервые оторвали от Сары, поэтому ее тоску легко можно было списать на беспокойство о заболевших малышах. Мы под разными предлогами вывели почти всех людей из крепости. Пострадал лишь один стражник, но и тот по собственной глупости.
– Умер?
– Погиб. Его Камиль убил. Давай больше не будем о грустном. Все волнения остались позади.
– Нет, позвольте мне еще немного поволноваться. Вы мне так и не ответили, кто та женщина, что прилетела с вами. Я видела, КАК вы помогали ей спуститься с дракона.
– И как?
– Вы не просто подали ей руку, а подхватили её за талию, когда она спрыгивала. А потом она тесно прижалась к вам.
– Свон, ты ревнуешь?
– Нисколечки. Нет… Ну, почти, – Свон вздохнула и опустила глаза. – Да. Я ревную. Она такая красивая и коса у нее пышнее, и талия тоньше. А я сейчас похожа на Гри.
– Глупая.
– Ну, вот. Еще и глупая.
– Глупая. Я люблю тебя. Ты для меня самая красивая. И коса у тебя самая длинная и самая пушистая. И талии лучше не найти, – он нежно провел по животу Свон ладонью.
– Кто она? Не увиливайте. Я видела, как она на вас смотрит.
– Её зовут Шиншилла. Она лучший шпион во всём королевстве.
– Почему-то этот шпион не может прятать свои чувства к вам. Она ваша любовница?
Эдуард видел, что Свон вот-вот расплачется. Как ответить на неудобный вопрос? Шин – дочь королевского военачальника, начинала обучение армейскому делу вместе с принцами. Наравне с ними она проходила тяготы обучения, стараясь не уступать мужчинам. Она сама настояла на работе в разведке и отправлялась на те задания, где женщина не вызвала бы подозрения (Шин год провела в гареме работорговца). И до встречи с повзрослевшей Свон являлась тайной любовницей Эдуарда. Но как рассказать о ней Свон?
– Шин была моей любовницей. До нашей с тобой встречи, – Эдуард решил не скрывать. Кто-нибудь во дворце обязательно проговорится об их любовной связи. Потом будет еще хуже. – Я сразу открылся ей, что полюбил другую. С тех пор мы просто друзья.
– Я всегда буду видеть в ней вашу любовницу, и невольно сравнивать.
– Милая, ты принцесса, будущая королева Эрии. Тебя нельзя ни с кем сравнивать: ни по красоте, ни по положению. Но даже если бы ты была простой крестьянкой, все равно была бы для меня самой красивой, самой желанной. Потому что я люблю тебя. И только тебя.
– И я люблю вас, – последовал долгий поцелуй, после которого Свон опять вспомнила о Шиншилле. – Скорее всего, беременность делает меня мнительной, но я заметила, как она на вас смотрит. Мне даже кажется, ваша шпионка не хочет скрывать, что неравнодушна к вам. К чему демонстративные объятия и прыжки в руки чужого мужчины? Поневоле задумаешься…
– Но я ее не люблю. Пожалуйста, не переживай. Она не будет мозолить нам глаза: скоро Шин отбывает на длительное задание в Тонг-Зитт, куда мы никак не могли пробраться. Но после союза с белыми драконами у нас появился шанс понять, что происходит в загадочном и враждебном нам королевстве.
Ни Свон, ни принц более к разговору о бывшей любовнице Эдуарда не возвращались, хотя на свадебном торжестве, сидя за праздничным столом в золоченых креслах, Свон не раз ловила призывно брошенный взгляд Шиншиллы на ее мужа. В этом взгляде читалась гамма чувств: от нежности до ярости, от любви до ненависти. Свон не знала, чего можно ожидать от Шин, поэтому полагалась на ее скорый отъезд. Эдуард же ни разу не повернул голову в сторону «боевой» подруги. Та, в конце концов, покинула свадьбу, буквально растворившись в толпе.
Свон потихоньку скинула под стол атласные туфельки, украшенные жемчугами. Хотя они шились специально для невесты, ее ноги болели, и хотелось опустить стопы в шелковых чулках на прохладный пол.
Месяц до свадьбы пролетел как один день. Эдуард пытался уложиться с приготовления в две недели, но его отговорили. И прежде всего Свон. Только завершилась война с Бахриманами, королевства зализывали раны, нанесенные им тайной деятельностью жрецов. Люди осознали, какой беды избежали и оплакивали семейства, которые, подобно семье графа Пигеон, были изведены колдунами под корень.
Столица Северной Лории восстанавливалась после пожаров, которые устроил Камиль, чтобы скрыть свой побег. Свон так и не встретилась с бабушкой, которая с головой ушла в государственные дела. От нее пришло единственное письмо с извинениями. К нему прилагался подарок. Эдуард испугался за Свон, увидев, как у той задрожал подбородок, когда она углубилась в чтение. Лекарь прибежал с микстурой, но Свон отмахнулась от него.
– Бабушка прислала мамино платье, которое та шила, готовясь к свадьбе с будущим королем Эрии.
Свон не договорила, что Роуз не смогла надеть сказочный наряд из-за Елизаветы, которая околдовала Артура и сорвала их помолвку.
Атлас, созданный рукодельницами восточной страны Корпа, притягивал глаз искусной вышивкой. От каймы подола до самого лифа ткань усеивали тысячи жемчужин: снизу гуще, выше – всё реже и реже. Тончайшая кисея завершала наряд, окутывая голову невесты и спускаясь по спине до самого пола. Корона в виде венца сверкала драгоценными каменьями нежной окраски, составляющими лепестки цветов, в центре которых матово поблескивала жемчужины.
Свон плакала, понимая, что не сможет надеть мамино платье – живот не позволял его застегнуть. Но Эдуард послал в Корпу драконов и вскоре лучшие мастерицы трудились над платьем, перекраивая его и перешивая.
Свон так уставала от примерок, постоянного присутствия рядом с собой множества людей, которым требовалось ее мнение по тому или иному вопросу, связанному со свадьбой, что к вечеру валилась с ног и засыпала в самых невероятных местах.
Эдуард, занятый решением не менее важных вопросов государственного уровня, беспокоясь за нее, приставил лекаря и наказывал церемониймейстерам и прочему дворцовому люду меньше беспокоить невесту. Но с горечью отмечал безуспешность своих попыток, находя любимую поздно ночью то в торжественной зале, спящей на троне, то на одном из плетеных кресел в саду, где разворачивали шатры и беседки для гуляний, то в швейной мастерской за ширмой, скрючившейся на маленькой кушетке. Он поднимал Свон на руки и нес в свои покои, где сам раздевал, находя в этом особое удовольствие. А потом засыпал, прижимая Свон к себе, прислушиваясь к ее легкому дыханию.
И вот настал день свадьбы. Гости, собравшиеся у собора, всматривались вдаль, ожидая появления венценосной пары, которая, по традиции Эрии, должна была пройти пешком от самого дворца по длинной дороге, устланной цветами.
Прошел назначенный час, но пара так и не появилась. Гости тревожно переглядывались, волновались. Толпа шумела, норовя изойти на нет от разочарования. Где же жених и невеста?
Вдруг с неба посыпались тысячи белых лепестков. Их закружил, неизвестно откуда взявшийся, вихрь, и на плоский помост, увитый у основания живыми цветами, опустился белый дракон с алмазной короной на голове. К спине Гри, (а это он вызвался привезти к собору молодых), крепилась беседка, похожая на ладью, в ней стояли рука об руку Эдуард и Свон. Женщины ахнули, увидев невесту наследника. Юная, свежая, сияющая. В ней не было той застывшей царственности, которая делала родовитых невест похожими на восковых кукол. Свон казалась цветком, распустившимся в условиях любви. Особый покрой жемчужного платья так умело скрывал живот, что гости начали перешептываться, не враки ли то, что в королевском семействе ожидается пополнение?
Румяное лицо, светящиеся счастьем глаза делали Свон необыкновенно красивой, и Эдуард позавидовал сам себе, когда осторожно убрал кисею с ее лица для поцелуя, закрепляющего данные ими обещания.
Мужем и женой взошли они на Гри под звуки королевского гимна и музыки, написанной королевским композитором специально к знаменательному дню. Через мгновение счастливые молодожены вместе с драконом растворились в небесной синеве. Теперь, кроме лепестков, к ногам гостей посыпались тысячи ледяных кристаллов, которые считались большой редкостью и дорогим подарком.
Гости цветным потоком двинулись по усеянной цветами дороге во дворец, где их ждали богато накрытые столы, всяческие увеселения, включающие не только танцы, но и развлечения на любой вкус.
Свон была благодарна королю, который ради неё изменил традицию прохода жениха и невесты по длинной дороге до собора и обратно, иначе сейчас она лежала бы под столом рядом со своими атласными туфельками.
Столица гуляла три дня и три ночи. На третий день свадьбы в церемониальной зале дворца собрались все те, кто принял участие в судьбе Свон. Конечно, здесь не присутствовали графиня Аллин Шовеллер с детьми и команда сгоревшего «Свирепого», но зато сюда прибыли почти все слуги из родового замка Дака и комендант с супругой из крепости Дохо.
Эдуард торжественно объявил, что за заслуги перед короной дворянских титулов удостаиваются матушки Свон – Берта и Амали, друзья – Роквелл Блэк и Бертран Сирин с женой Сарой, знахарка Грета Полушта из приморского города Тукса. К дворянским титулам прилагались земельные наделы с существующими деревнями и замками в разных частях страны, которые освобождались от податей на долгие сто лет.
Дракон Гри награждался беспошлинным пролетом для всех белых драконов над Эрией, а также фермерским хозяйством, на котором выращивались отборные коровы и свиньи.
Что подарили Даку, осталось тайной, но он был объявлен персоной, особо приближенной к короне, что приравнивалось к пожизненной должности советника, даже если он не даст ни одного совета за все время службы при дворе. Выше него стояли только король с принцами.
Воспитатель Свон, Алекс, тоже удостоился нового титула и был назначен управлять имуществом графа Пигеон, пока Петушок не достигнет совершеннолетия. С бывшей кухаркой Амали он больше не встречался, хотя добрая женщина отправляла ему к каждому празднику вязанные собственными руками носки, шарфы и варежки. Берта не хотела расстраивать подругу известием, что на острове Пигеон, где сейчас жил Алекс, не бывает зимы, поэтому она старательно укладывать вещи для Алекса в надушенную модными духами коробку и выводила дрожащей рукой вензеля маркизы Амали Дер-Юшко.
Очень скоро матушки, не привыкшие жить собственными домами, перебрались в столичный дворец, чтобы помогать нянчить нового принца, которого Свон произвела на свет в середине лета.
Эдуард потерял хладнокровие, слыша стоны и вопли любимой, и, не стесняясь, расплакался, когда крик его первенца разнесся по гулкому простору родильной комнаты. Заботливый Дак протянул брату носовой платок, а сам сморкался в кружевной рукав своей белой рубашки.
Только Роки не дождался появления маленького принца. Он отбыл на родину, чтобы выбрать там для себя жену. Белокожие эрийки и лорийки казались ему бесцветными, а он хотел таких же черных детей, как и он сам.