– Мы туда попали? – недоумевала Мурка.
Вадька сверил адрес:
– Вроде туда. Видишь, у меня записано, Остапчук Олег Петрович.
– Остапчук? – оживилась Мурка. – Я его знаю, он с моим папой дела вел, к нам домой приходил. Не думала, что он коллекционер, – она решительно нажала кнопку домофона.
Через некоторое время им ответил мужской голос.
– Олег Петрович, это вы? – спросила Мурка. – Я Мурка Косинская, дочка Сергея Николаевича. Мы к вам по поводу вашего антиквариата.
Домофон удивленно замолк, потом щелкнул замок и калитка отворилась. Ребята прошли через мощенный цветной плиткой дворик, мимо сидящего на цепи ротвейлера и молодого парня, мывшего здоровенный, похожий на танк, черный джип. Увидев гостей, парень оставил работу и проводил их взглядом таким внимательным, что у Вадьки даже между лопатками зачесалось. Через высокие двери он и Мурка вошли в холл, почти не уступающий в размерах холлу музея.
– Мурочка, проходи в гостиную и присаживайся, я сию минуту выйду, – прокричал из глубины дома уже знакомый мужской голос.
– Одно могу сказать точно, его никто не грабил, – шепнул Вадька Мурке на ухо, когда они уселись в гостиной на деревянный диванчик. Наконец Вадьке удалось воочию увидать, что такое коллекция старинной мебели. Комнату заполняли столики с инкрустацией, пузатые комоды с растительным орнаментом, шкафы с геометрическим узором, изящные бюро красного дерева со множеством ящичков и мягкие кресла на гнутых ножках. Вадька во все глаза глядел на эти предметы. Лишь сейчас он понял неуемную страсть, снедающую всю коллекционерскую братию. Мебель, казалось, излучала тепло создавших ее рук. Люди, творившие ее, жившие рядом с ней, пользовавшиеся ею долгие годы, вложили в нее частички своих душ, и теперь эти души наполняли ее трепетной радостью, которая передавалась любому смотрящему. Рядом с ней современные унылые ящики для хранения вещей выглядели тоскливыми уродами.
Поглаживая пальцами точеный подлокотник дивана, любуясь прожилками дерева на лакированной поверхности стола, Вадька чувствовал, как отпускает напряжение сегодняшнего дня и приходит успокоение. Вдруг он ощутил на себе чей-то взгляд. Вадька повертел головой и обнаружил, что из оплетающей дверцу шкафа резной гирлянды выглядывает пухлый деревянный мальчишка с крылышками. Его мордашка казалась совершенно живой, глаза амурчика поглядывали на Вадьку с шаловливой доброжелательностью. Вадьке представилось, что амурчик прекрасно знает, чем сейчас заняты Вадька и его друзья, и полностью одобряет их старания.
– Здравствуй, девонька, рад тебя видеть. О, ты с кавалером, – вошедший в комнату импозантный мужчина средних лет сердечно пожал ребятам руки. Вадька заметил, что волосы у него влажные, видимо, они вытащили хозяина прямо из душа. – Так что насчет моего антиквариата, неужели твой отец тоже пристрастился к коллекционированию?
– Мы не от папы, мы от Грезы Павловны, знаете такую? – пояснила Мурка.
– Как же, как же, великолепнейшие экземпляры у нее имеются, много раз предлагал ей продать, но она всегда отказывалась. А что? – Олег Петрович протянул гостям наполненные ледяной минералкой стаканы.
– Ее коллекцию похитили, – выдала Мурка.
Рука Олега Петровича, наливавшего в этот момент в свой стакан, дрогнула, и шипящая струя минералки плеснула на блестящую поверхность стола. Небрежно смахнув воду ладонью, он воскликнул:
– Как похитили?! Быть того не может, я ведь с ней две недели назад менялся: резной столик на бюро.
Вадька сожалеюще развел руками: дескать, рады бы сообщить что-то более приятное, но, увы, не можем. Олег Петрович изумленно покачал головой:
– Бедная Греза Павловна! Какой ужас! Я могу помочь?
– Мы сотрудничаем с милицией, устанавливаем происхождение различных экспонатов, – сообщила Мурка заготовленную историю. – Скажите, кроме столика, от вас к Грезе Павловне что-нибудь еще попало?
– Нет, и этот обмен тоже практически случайный. Уж какие я ей деньги сулил, ни в какую ничего не продавала.
– Обмен среди коллекционеров – дело обычное или редкость? – поинтересовался Вадька.
– Вполне обычное, хотя я, например, предпочитаю покупать, тоже, знаете ли, не люблю выпускать свои ценности из рук. Но менять или покупать, зависит от партнера. Например, есть у нас в городе старичок, только лавки коллекционирует, с ним мы менялись, у меня как раз была нужная ему вещь, а у него чудесное зеркало с инкрустированной рамой. У остальных коллекционеров можно и купить, особенно когда у них денежные проблемы. С одной лишь Грезой Павловной и старой генеральшей Морковиной мне никогда не удавалось договориться, держатся за каждую табуретку как черт за грешную душу.
– Вы не подскажете, у кого из коллекционеров вы покупали, мы к ним зайдем, может, они и с Грезой Павловной дела вели.
– Ну, коллекционеров у нас в городе раз-два и обчелся. Кроме тех, кого я уже называл, есть одна бабулька, она древности не собирает, но ей от предков ценная мебель, фарфор, серебро достались, иногда она продает. Когда она дочку замуж выдавала, я у нее многое приобрел. Ирина Васильевна Шевцова, художница, тоже иногда расстается с предметами своей коллекции, но та больше меняться любит, ей сама процедура обмена нравится. Вот, пожалуй, и все. Если еще чем могу помочь, говорите, не стесняйтесь.
Вадька покачал головой, ребята поднялись и направились к дверям.
– Скажите, – уже выходя, спросил Вадька у провожавшего их хозяина, – с нашим историческим музеем вы отношения поддерживаете?
– Конечно, – охотно ответил хозяин. – Три года назад они с моей помощью выставку организовали: «Старинная мебель из частных коллекций». Их шеф отдела этнографии у меня тогда чуть ли не ночевал. Молодец мужик: деловитый, организованный, вежливый. Уговорил меня спонсировать этнографические экспедиции музея. Улов у них не слишком интересный, область у нас бедновата произведениями прикладного искусства, но это престижно, и с налогами легче получается, так что я собираюсь их и дальше финансировать.
– И давно вы с этим этнографическим шефом виделись?
– Последний раз полгода назад, он мне финансовый отчет сдавал.
Выбравшись на улицу, Мурка с Вадькой доползли до ближайшей скамейки и без сил рухнули на нее. Мурка яростно вцепилась в собственные волосы, словно намеревалась содрать с себя скальп.
– Опять непонятка получается! Выходит, он тоже знал всех ограбленных? И с экспедициями связан?
– Угу, – угрюмо буркнул Вадька. – Спец возле него три года крутится, и никаких попыток обокрасть. А ты заметила, как у него глаза горели, когда он об антиквариате говорил? Да твой Остапчук на нем просто помешан, хочет иметь его как можно больше! Он ведь по-настоящему злился на Грезу и генеральшу за то, что те ему ничего не продавали.
Неожиданно Вадька смолк. Рот открылся, вытаращенными глазами он уставился на здоровенный мусорный бак, стоявший напротив. Мурка тоже поглядела на бак, но ничего интересного не увидела. И тут Вадька ожил.
– Понимаешь!.. Понимаешь!.. – завопил он, с силой хватая Мурку за руку и тряся ее, словно коврик вытряхивал.
– Понимаю – ты совсем мозгами съехал. Отцепись немедленно! – Мурка сердито выдернула руку.
– Ты что, так ничего и не поняла?
– Да что я должна понимать?
– Ошиблись мы, вот что! Это не Виноградов Спец, это он – Спец! – И Вадька ткнул пальцем туда, где над забором возвышалась крыша дома Остапчука.
– Почему это «мы ошиблись»! – обиделась Мурка. – Это ты решил, что Виноградов – Спец.
– Может, и я, – неохотно согласился Вадька. – Но теперь я все понял! Это Остапчук! Гляди. Экспедиции он начал финансировать? Он!
Мурка кивнула.
– И тут же мебель за кордон пошла? Пошла!
Мурка снова кивнула.
– Все коллекции города он знает? Знает!
Мурка в третий раз кивнула.
– И наконец! Он сам сказал, что Спец, то есть бывший Спец… Ну то есть Виноградов из музея… Что он этому Спецу, ну то есть Остапчуку… – Вадька на минутку остановился, перевел дух и выпалил: – Что Виноградов Остапчуку полгода назад финансовый отчет сдавал! А первый пожар у коллекционеров как раз тогда и полыхнул! Понимаешь? Поглядел Остапчук финансовый отчет, увидел, что в селах уже ничего не найдешь, доходы уплывают – и пошел городских коллекционеров грабить!
Невольно Мурка еще несколько раз кивнула, потом спохватилась и отрицательно затрясла головой.
– Фигня! – решительно возразила она. – А как же названия фирм, они совпадают с фамилией того Спеца, что в музее?
– Да ну, – отмахнулся Вадька, – может, случайность? Ты сама подумай, какой из Виноградова «крестный отец»? Кислый – он же преступник, рецидивист, на зоне был. Стал бы он какого-то интеллигента из музея слушаться? Не, Остапчук лучше! У него вон и ротвейлер, и охранник, и джип!
– У моего папы тоже джип. И охранник, – продолжала спорить Мурка.
– А антиквариат?
– Антиквариата нет. И ротвейлера, – задумчиво ответила Мурка. Тут она подняла голову и ехидно поинтересовалась: – Если Виноградов не причастен, откуда берутся документы для таможни?
Вадька разочарованно почесал в затылке:
– Черт, так классно получалось! О, а может, они сообщники? Остапчук организовывает ограбления и вывоз, а Виноградов разыскивает ценности и обеспечивает легальное прикрытие? На пару у них все схвачено.
Мурка вдруг побледнела, ее руки испуганно взлетели к щекам, она поглядела на Вадьку широко распахнутыми глазами.
– Вадька, ты прав! – с ужасом выдохнула она. – Остапчук – сообщник Виноградова! Ой, Вадька, нужно что-то делать!
– Думать надо, – Вадька вытащил список адресов. – К последнему коллекционеру пойдем?
– Чего уж, давай закончим дело, – ответила Мурка.
Глава 14 Лицом к лицу с врагом
Стоя перед коричневой дерматиновой дверью, ребята готовились к худшему. Но на их звонок открыли. В коридоре не пахло газом, не стояло взрывное устройство, не бушевал пожар, и захламленность неухоженной квартиры свидетельствовала о том, что все вещи на месте. Вдоль стен рядком, вплотную друг к другу как на параде выстроились предметы старинной меблировки. Открывший им восьмидесятилетний старичок был весьма боек и весел и, даже не слушая их стандартную историю, погнал на кухню пить чай. Именно здесь, на кухне, ребят ждал неприятный сюрприз. Спиной к окну, с чашкой чая в одной руке и баранкой в другой, как всегда безукоризненно одетый и аккуратный, восседал Спец, а вернее, предполагаемый Спец – Виноградов Игорь Степанович. Сегодня, видимо, по случаю жары, он был облачен в светло-бежевый костюм и кремовую рубашку.
– Здрас-с-сте, – пробормотал Вадька.
– О, здравствуйте, молодежь, – благодушно улыбающийся Спец (несмотря на возникшие сомнения, ребята продолжали называть его именно так) помахал им баранкой. – Надеюсь, ваша мама не слишком расстроилась? Представьте себе, Василий Васильевич, маме этой девочки в Германии продали статуэтку современного производства как антикварную вещь. Куда катится мир? У педантичных немцев, и у тех нельзя рассчитывать на честность.
– Ага, с честностью нынче плохо, – глядя на Спеца мрачным взглядом, процедила Мурка. – Куда ни придешь, всюду натыкаешься на нечестных людей, а иногда даже на убийц и грабителей.
Вадька немедленно прибег к уже испытанному методу – пнул Мурку под столом ногой. Чтобы не завопить от боли, Мурка яростно вгрызлась зубами в баранку и замолкла.
– У молодых людей ко мне дело, – извиняющимся тоном обратился Василий Васильевич к своему гостю.
– Да, да, не обращайте на меня внимания, – кивнул Спец, методично выискивая в вазочке самую геометрически правильную баранку и стараясь при этом ни в коем случае не прикоснуться к столу ни пиджаком, ни сияющими чистотой манжетами рубашки. Даже на стуле он не столько сидел, сколько парил над ним.
– Ну-с, слушаю вас, молодые люди, – хозяин дома был преисполнен любопытства.
Мысли Вадьки лихорадочно заметались. Он и предположить не мог, что сегодня нос к носу столкнется с главным подозреваемым (впрочем, нет, уже не с главным, появилась еще одна кандидатура). У него не было заготовлено никакой истории на такой случай, а молчать нельзя – и Спец, и милейший старичок-коллекционер выжидающе глядели на него. Запинаясь, Вадька начал выдавливать из себя стандартную историю об их помощи милиции в установлении происхождения различных предметов коллекции Грезы Павловны.
– Боже мой, бедная Греза Павловна! Ограблена, попала в больницу! Такая прелестная, обаятельная женщина! Мы с ней знакомы, встречались пару раз на выставках. Но кто бы мог подумать, что безобидное коллекционирование в наше время превратится в столь опасное занятие!
– Коллекционировать, особенно в нашем городе, особенно старинную мебель, особенно сейчас и вправду опасно, – Мурка уже прожевала баранку и снова вмешалась в разговор, все так же мрачно поглядывая на Спеца. – На коллекционеров прямо мор пошел: то у них дома горят, то гаражи взрываются, то в квартиры к ним всякие неприятные личности вламываются, а одна коллекционерка так вообще исчезла.
– Что ты говоришь, детка, прямо роман ужасов и тайн, – старичок иронически ухмыльнулся.
– Напрасно вы смеетесь, – Вадька слегка обиделся на симпатичного, но чересчур легкомысленного старичка. Мурка тут рискует своей и Вадькиной шкурой, прямо в присутствии возможного главаря шайки предупреждает дедка о нависшей над ним опасности, а он еще и хихикает. – Вам было бы гораздо спокойнее, если бы вы передали вашу коллекцию в музей.
– Боже мой, молодые люди, и вы туда же! – В скрипучем голосе Василия Васильевича прорезалась нотка возмущения. – Сговорились вы, что ли? Отвечу вам то же самое, что только что сказал многоуважаемому Игорю Степановичу: согласно моему завещанию, все принадлежащие мне предметы старины перейдут в музей сразу после моей смерти. Так что не надо меня торопить, дайте я доживу свой век среди приятных мне вещей, тем более что мне не так уж много осталось, вы люди молодые, вполне способны подождать.
– Дорогой Василий Васильевич, поверьте мне, я ни в коей мере не хотел вас обидеть, – вмешался Спец. – Просто…
– Просто он всех коллекционеров посещал и уговаривал: и тех, которые горели, взрывались, и ту, которая исчезла, – нахально влезла Мурка, продолжая сверлить Спеца убийственным взглядом.
Вадька мысленно взвыл. Перед его внутренним взором предстала мебельная банда, которая засовывает его и рыжую ногами в тазики с цементом и тащит к речке. Каждый тазик украшает надпись: «Они слишком много знали»…
Спец принужденно рассмеялся:
– Кажется мне, Василий Васильевич, девушка считает меня неким ангелом смерти. Надеюсь, вы не суеверны?
– Я старый солдат, Игорь Степанович, – самодовольно усмехнулся дедок. – Не верю ни в сон, ни в чох, ни в вороний грай, а тем более не верю в мистические случайности, преследующие коллекционеров старинной мебели, так что все мои столики-стульчики останутся при мне до самой смерти.
Вадька искоса глянул на Мурку и по выражению ее лица понял, что у нее промелькнула та же мысль: не поджидает ли милого старичка смерть гораздо более скорая, чем он надеется. Вздыхая над непонятливостью дедка, ребята собрались уходить. Спец поднялся вместе с ними. Все трое вышли на улицу.
– Приятно видеть, что нынешнее молодое поколение не только находит время помочь старикам, но и озабочено судьбой национальных исторических ценностей, – прощаясь, высокопарно заявил Спец.
– Ага, озабочено. Ужасно не хочется, знаете ли, чтобы все наши национальные исторические ценности разворовали, а всех национальных исторических коллекционеров поубивали, – выпалила Мурка.
– Мне кажется, барышня, что вы все время пытаетесь на что-то намекнуть. Вы уж меня простите, но я ваших намеков никак не пойму. Может, выскажетесь яснее? – внимательно глядя на Мурку, поинтересовался Спец.
– Что вы, никаких намеков, – ответил Вадька, крепко, до боли, вцепившись Мурке в руку. – Она имеет в виду, что все вещи Грезы Павловны украли и они до сих пор не найдены.
Окинув пристальным взглядом стоящую перед ним парочку, Спец немного подождал, словно надеясь на продолжение Вадькиной речи, затем, так и не дождавшись, кивнул и удалился.
– Совсем сдурела? – напустился Вадька на девчонку. – Хочешь, чтобы нас тоже кокнули?
– Ваденька, я не могу! – простонала Мурка. – Это он Спец, а вовсе не Остапчук. Виноградов к дедку приперся, чтобы посмотреть, как его лучше обчистить, точно так он и к остальным приходил.
– Очень даже может быть, – кивнул Вадька. – Надо придумать, как его остановить.
– Взламывать музей не стану, и не уговаривай, – немедленно окрысилась Мурка. – Не хочу быть преступницей! Я вот что сейчас сделаю, я вернусь и объясню все деду начистоту, раз он намеков не понимает, – и, вырвав у Вадьки руку, она бросилась в подъезд.
– Мурка, вернись! Мурка, он тебе все равно не поверит! – крикнул ей вслед Вадька, но она не слушала. Безнадежно махнув рукой, он приготовился к долгому тоскливому ожиданию.
Однако скучать ему не пришлось. Из-за угла дома появилась компания Ленчика во главе с самим Ленчиком. Толстяк торжествующе улыбался.
Вадька окинул взглядом окруживших его врагов и вдруг почувствовал, что совершенно их не боится. Страха не было ни капельки, наоборот, его переполняло глухое раздражение. Вокруг происходят такие важные и серьезные дела, люди могут погибнуть, старинные вещи навсегда исчезнут в далеких странах, если он, Вадька Тихонов, не найдет выход, а тут компания дебилов путается под ногами!
– И не надоел тебе этот детский сад, Ленчик? Здоровый парень, а ведешь себя, как малек, с которым играть не захотели, – небрежно бросил Вадька жирному главарю.