Глаза его быстро бегали по отобранным предметам. Он прикидывал в уме стоимость отобранных Чилданом предметов, окончательную стоимость партии.
– Наша политика, – сказал Чилдан, – в отношении неопробованных товаров состоит в принятии их на комиссию.
Торговец в течение нескольких секунд не мог понять, о чем он говорит. Он молчал, стараясь постичь сказанное.
Чилдан ободряюще улыбнулся.
– На комиссию, – наконец как эхо отозвался торговец.
– Вы предпочитаете не оставлять? – спросил Чилдан.
Заикаясь, посетитель, наконец, произнес:
– Вы имеете в виду, что я оставляю это здесь, и вы производите оплату позже, когда…
– Вы получите две трети от вырученной суммы, когда вещи будут проданы. Таким образом вы заработаете гораздо больше. Вам, конечно, придется подождать, но…
Чилдан развел руками.
– Дело ваше. Я могу предоставить один из своих застекленных прилавков. Если дело пойдет, тогда, возможно, через месяц-другой, при следующем заказе, тогда мы, может быть, и договоримся о непосредственной покупке.
Чилдан понял, что человек провел в его магазине больше часа, выставляя свои товары, и сейчас он выложил абсолютно все. Все его панно находились в беспорядке, предметы были разбросаны по разным углам. Для того чтобы привести все к виду, когда товары можно будет показать еще кому-нибудь, потребуется еще не меньше часа работы. Никто из них не нарушал воцарившуюся тишину.
– Те образцы, которые вы отложили в сторону, вы хотите оставить именно их? – спросил торговец тихо.
– Да. Я разрешаю оставить их все у меня.
Чилдан прошел через весь магазин в подсобку.
– Я выпишу квитанцию, так что вы будете знать, что вы оставили у меня.
Когда он вернулся со своей квитанцией, то добавил:
– Вы понимаете, что когда товары остаются на комиссионной основе, магазин не берет на себя ответственности в случае кражи или повреждения?
Он протянул торговцу на подпись небольшой бланк с отпечатанным на гектографе текстом. Магазину никогда не нужно будет полностью рассчитываться за отдельные предметы. При возвращении нераспроданной продукции, если каких-то вдруг будет недоставать, то будет считаться, что они украдены.
Так решил про себя Чилдан. В магазине всегда случаются кражи, особенно таких небольших вещей, как ювелирные изделия.
Не было такого варианта, чтобы Роберт Чилдан мог что-либо потерять на комиссии. Он не должен платить за ювелирные изделия этого человека. Ему не нужно делать какие-либо закупки инвентаря, необходимого для их продажи. Если какое-то из них будет продано, он получит прибыль, а если нет – он просто вернет их все, или столько, сколько останется, торговцу в какой-нибудь туманный отдаленный срок.
Чилдан составил опись оставленных на комиссию вещей, подписал ее и копию передал торговцу.
– Вы можете позвонить мне, – сказал он, – через месяц и спросить, как идут дела.
Взяв с собой те ювелирные изделия, которые ему понравились, он вышел в подсобку, оставив торговца собирать оставшиеся товары.
«Не думаю, что он будет продолжать, – подумал он, – но определенно сказать трудно. Вот почему всегда не грех попробовать».
Когда он вновь появился, то увидел, что торговец уже готов к уходу. Плетеная корзинка была у него в руке, а прилавок был свободен. Торговец подошел к нему, что-то протягивая.
– Да? – отозвался Чилдан.
Он собирался просмотреть корреспонденцию.
– Я хочу оставить на визитную карточку.
Продавец положил на стол Чилдана какой-то странный на вид квадратик красной и серой бумаги.
– «Ювелирные изделия фирмы „ЭдФренк“». Здесь есть наш адрес и номер телефона на случай, если вам захочется связаться с нами.
Чилдан поклонился, беззвучно улыбнулся и принялся за почту.
Когда он поднял голову, в магазине было пусто. Торговец ушел.
Бросив монету в пять центов в стенной автомат, Чилдан получил чашку горячего растворимого кофе и стал медленно пить его, размышляя.
Интересно, как эти изделия могут покупаться. Не очень-то похоже, что сильно. Никто не видел ничего подобного. Он осмотрел одну из булавок. Очень оригинальная штучка. Работа явно отнюдь не любительская.
«Я поменяю ярлыки, поставлю гораздо более высокие цены и сделаю упор на то, что это ручная работа и на их уникальность и оригинальность исполнения. Крохотная скульптура. Носите на себе произведения искусства. Дорогое произведение на вашем лацкане или запястье».
Была еще одна мысль, все больше увеличивавшая в мозгу Роберта Чилдана. С этими изделиями не будет проблемы подлинности, а ведь эта проблема может когда-нибудь стать причиной краха индустрии, производящей исторические американские артефакты. Не сегодня, так завтра – после, но когда – никто не знает.
«Лучше всего не ставить весь капитал на одну лошадь. Этот визит еврейского мошенника, возможно, предвестник грядущего краха рынка. Если я тихонько запасусь неисторическими, современными изделиями, не имеющими исторической ценности – реальной или воображаемой, то я, возможно, на корпус обойду конкурентов, и это мне обойдется задаром».
Откинувшись в кресле так, что оно уперлось в стену, он потягивал кофе и размышлял.
Момент изменяется. Нужно быть готовым измениться вместе с ним, либо каким-то другим образом выйти сухим из воды, приспособиться.
«Закон выживания, – подумал он. – Ищи, откуда ветер дует. Учись жить на потребу дня, изучай запросы, всегда делай нужное в нужное время».
Неожиданно его осенило, он даже выпрямился в кресле. Одним махом – двух зайцев. Да… В возбуждении он вскочил.
«Лучше побрякушки заверну поизящнее, естественно, сняв ярлыки. Булавку, подвеску или браслет. Все равно, что-нибудь поприличнее. Затем – раз нужно оставить магазин, закрою его в два часа, как обычно, и прогуляюсь-ка я до дому, где живут Касоура. Мистер Касоура, Пол, конечно, будет на работе, но миссис Касоура, Бетти, скорее всего окажется дома. Сделаю ей подарок новое оригинальное произведение американского художественного творчества. Свои собственные комплименты – чтобы набить цену. Вот так и возникает новая мода. Разве это не прелестная вещица? В магазине целая подборка ей подобных. Потом нечаянно уронить вещицу и так далее. Вот, пожалуйста, это для вас, Бетти».
Он затрепетал. «Среди дня только она и я в квартире! Муж на работе. Все к одному великолепный предлог. Воздуха!»
Взяв небольшую коробочку, прихватив оберточную бумагу и цветные ленточки, Роберт Чилдан прялся готовить подарок для миссис Касоура. Смуглая, очаровательная женщина, такая изящная в своем шелковом восточном одеянии, на высоких каблуках. А может быть, сегодня голубая хлопчатобумажная пижама, вроде тех, которые носят кули, очень тонкая и удобная, такая свободная, не скрывающая ничего под собой.
А может все это слишком? Пол будет раздражен, разнюхает и ответит. Может лучше притормозить: вручить подарок ему в его конторе, изложить ту же историю, но ему. Потом он пусть передаст подарок ей – подозрение может и не возникнуть. «А тогда-то, – подумал Чилдан, – я и позвоню ей по телефону через день-два. Надо же выяснить ее отношение к подарку. Еще воздуха!»
Когда Френк Фринк увидел, как его компаньон идет по тротуару, он сразу понял, что радоваться нечему.
– Что стряслось? – спросил он.
Он забрал у Эда корзинку и закинул ее в кузов пикапа.
– Где ты торчал добрых полтора часа? Господи Иисусе, ему что, нужно было так много времени, чтобы сказать «нет»?
– Он не сказал «нет», – проговорил Эд.
Он был совершенно измочален, когда забрался в кабину и сел.
– И что же, в таком случае, он сказал?
Фринк открыл корзину и увидел, что многого в ней уже не было, причем не было лучшего.
– Эй, он забрал порядочно. В чем же тогда дело?
– Он взял на комиссию.
– И ты ему разрешил? – Он не мог этому поверить. – Мы же договорились…
– Сам не знаю, как это получилось.
– О боже, – простонал Фринк.
– Извините меня. Он так смотрел, будто собирался купить их. Он набрал много вещей. Я и подумал, что он покупает…
Они долго молча сидели в кабине пикапа.
Глава 10
Две последние недели были ужасными для мистера Бейниса. Ежедневно в полдень он звонил из своего номера в торговое представительство и справлялся, не появился, ли пожилой джентльмен. Ответом было неизменное «нет». Голос мистера Тагоми с каждым днем становился все суше и официальнее. Готовясь уже к шестнадцатому звонку, мистер Бейнис подумал, что рано или поздно ему скажут, что мистер Тагоми отсутствует. Он перестанет откликаться на звонки, и на этом все кончится.
Что же произошло? Где мистер Ятабе?
У него было только одно достойное объяснение. Смерть Мартина Бормана стала причиной немедленного оцепенения Токио.
Мистер Ятабе несомненно был в пути в Сан-Франциско, всего в одном или двух днях пути, когда до него дошли новые инструкции: вернуться на Родные Острова для дальнейших консультаций.
«Не везет, – подумал мистер Бейнис, – возможно даже фатально». Но он должен был оставаться на месте, в Сан-Франциско, и продолжать подготавливать встречу, ради которой он сделал сорокапятиминутный ракетный перелет из Берлина, а теперь уже больше двух недель сидит в отеле. «Мы живем в удивительное время. Можно отправиться в любое место, куда пожелаешь, даже на другую планету, и ради чего? Сидеть, день за днем теряя надежду, морально разлагаясь, предаваясь бесконечной скуке и чувствуя внутреннюю опустошенность, а тем временем другие заняты по горло. Они не сидят, сложа руки, безнадежно надеясь».
Мистер Бейнис развернул дневную «Ниппон Таймс» и перечитал заголовки.
Доктор Геббельс назначен рейхсканцлером.
Неожиданное разрешение проблемы руководства комитетом партии. Речь по радио звучит весьма внушительно. Толпы в Берлине кричат «Ура!»
Ожидается официальное заявление. Геринг, возможно, будет назначен шефом полиции вместо Гейдриха.
Он еще раз прочитал всю статью, потом снова отложил газету, поднял трубку и назвал номер торгового представительства.
– Это мистер Бейнис. Можно мистера Тагоми?
– Одну минуточку, сэр.
Очень дорогая минуточка.
– Мистер Тагоми слушает.
Мистер Бейнис глубоко вздохнул и произнес:
– Прошу прощения, но ситуация в равной степени угнетает вас обоих, сэр…
– Да, мистер Бейнис.
– Я очень признателен вам, сэр, за ваше участие. Когда-нибудь, уверен, вы поймете причины, побудившие меня отложить наше совещание, пока не прибудет пожилой…
– Весьма сожалею, но он еще не прибыл.
Мистер Бейнис закрыл глаза.
– Я думал, может быть, со вчерашнего дня…
– Боюсь, что нет, сэр.
В трубке раздался щелчок. Мистер Тагоми положил трубку на рычаг.
«Я должен что-то предпринять. Больше ждать невозможно».
Он получил совершенно четкие указания от своего начальства: ни при каких обстоятельствах не выходить на связь с абвером.
Он должен просто ждать, пока ему не удастся связаться с японцами, с их военным представительством. Он должен провести совещание с японцем, а затем вернуться в Берлин. Но никто не мог предугадать, что именно в этот момент умрет Борман. Следовательно…
План придется изменить. Указания заменить советами, выработанными им самим, в данном случае, поскольку спросить их было не у кого.
В ТША работало по меньшей мере десяток агентов абвера, и некоторые из них – а возможно и все – были известны местной организации СД и ее полномочному старшему региональному руководителю Бруно Краузу фон Мееру. Несколько лет назад он мимоходом встретил Бруно на партийном собрании. У этого человека уже тогда была определенная дурная репутация в партийных кругах, ибо именно он в 1943 году раскрыл британо-чешский заговор, имевший целью покушение на жизнь Рейнхарда Гейдриха, и, следовательно, можно было сказать, что он спас Палача от смерти.
В общем, Бруно Крауз фон Меер в то время был уже растущим деятелем аппарата СД, а не просто полицейским бюрократом.
Больше того, он был довольно опасным человеком.
Была даже некоторая вероятность того, что несмотря на все меры предосторожности, принятые как со стороны абвера в Германии, так и со стороны токкоки в Японии, СД узнала об этом намечающейся встрече в Сан-Франциско в офисе главного торгового представительства. Однако здесь была все-таки территория, контролируемая японцами. СД не имела здесь реальной возможности воспрепятствовать встрече. Во всяком случае законно. Было ясно, что подданный Германии – в данном случае он сам – будет арестован, как только ступит на территорию Рейха, но очень трудно было предпринять что-либо против японского подданного и против самой встречи.
По крайней мере, он надеялся, что это так.
Была ли вероятность, хотя маленькая, того, что СД удалось задержать пожилого японского джентльмена где-то в пути?
Путь из Токио в Сан-Франциско долог, особенно для столь престарелого и больного человека, который не может позволить себе воздушный перелет.
Что нужно сделать – Бейнис был в этом уверен – это выяснить у тех, кто стоит выше, находится ли мистер Ятабе до сих пор в пути. Им это известно. Если бы СД перехватило его, или отозвало бы правительство в Токио – они бы об этом узнали.
Однако ему пришло в голову, что если им удалось добраться до пожилого джентльмена, то они обязательно доберутся и до него.
И все же, несмотря ни на что, положение еще не было безнадежным. Одна мысль родилась в голове мистера Бейниса, пока он день за днем ожидал один в номере отеля «Абхирати».
Чем возвращаться в Берлин с пустыми руками, не лучше ли передать имевшиеся сведения мистеру Тагоми? По крайней мере в этом случае оставался шанс, пусть и весьма незначительный, что в конце концов соответствующие люди будут проинформированы. Но мистер Тагоми мог бы только выслушать, и в этом был недостаток этой идеи. В самом благоприятном случае он мог бы услышать, все хорошо запомнить и как можно быстрее совершить поездку на Родные Острова. А мистер Ятабе на том уровне, где делают политику. Он может и слушать, и говорить.
Все же это было бы лучшем, чем ничего.
Времени оставалось все меньше. Начать все сначала, организовать осторожно, кропотливо, спустя несколько месяцев, еще раз эту тайную связь между некоей группировкой в Японии…
Это, конечно, очень удивит мистера Тагоми. Неожиданно обнаружить, какого рада знание обрушилось на его плечи, как далеко лежат они от дел, связанных с производством пластмасс.
Тут даже возможен нервный срыв.
«А вдруг он выболтает информацию какому-нибудь человеку из своего окружения, а может просто замкнется в себе, притворится, даже перед самим собой, что он ничего не слышал, просто откажется верить мне, встанет, поклонится и, извинившись, выйдет из комнаты, как только я начну?»
Неблагоразумно. Он именно так может воспринять откровение мистера Бейниса. Он не из тех, кому положено слушать подобные вещи.
«Так легко, – подумал мистер Бейнис, – уйти – это самый простой, доступный для всех выход. Хотел бы я, чтобы у меня был такой способ уклониться от бремени ответственности. Но все-таки этот выход невозможен даже для мистера Тагоми. Мы не так уж и отличаемся друг от друга. Он может закрыть уши от того, что будет исходить от меня, исходить в форме слов, но позже, когда до него дойдет глубинный смысл сказанного… Или кому-нибудь другому, с кем я в конце концов переговорю…»
Мистер Бейнис покинул свой номер, вошел в лифт и спустился в вестибюль. Снаружи, уже на тротуаре, он велел швейцару вызвать для него педикэб и вскоре уже ехал по Маркет-стрит, глядя на то, как энергично накручивает педали водитель-китаец.
– Здесь, – сказал он водителю, увидев вывеску, которую искал. – Встаньте у бордюра.
Педикэб остановился у пожарного гидранта. Мистер Бейнис расплатился с водителем и отпустил его. Казалось, никто за Бейнисом не следил. Он немного прошел по тротуару, а через мгновение с несколькими другими покупателями вошел в магазин «Фуга», самый большой супермаркет, расположенный в центре города.
Повсюду толпились покупатели. Бесконечные ряды прилавков. Продавщицы, в основном белые, с небольшим вкраплением японцев в качестве заведующих секциями, ужасный шум.
После некоторого замешательства мистер Бейнис нашел отдел мужской одежды.
Он остановился перед стеллажом с мужскими брюками и начал осматривать их.
Вскоре к нему подошел приказчик, молодой белый, и приветствовал его.
– Я вернулся, – сказал мистер Бейнис, – за темно-коричневыми шерстяными широкими брюками, которые я присмотрел еще вчера.
Встретившись взглядом с приказчиком, он добавил:
– Вы не тот человек, с которым я говорил. Тот был повыше, с рыжими усами, довольно худой. На его пиджаке было имя «Ларри».
Приказчик ответил, что тот недавно ушел на обед, но скоро вернется.
– Я зайду в примерочную и примерю эту пару, – сказал мистер Бейнис, беря брюки со стеллажа.
– Пожалуйста, сэр.
Приказчик указал на свободную кабину, затем отошел, чтобы обслужить кого-то еще.
Мистер Бейнис вошел в примерочную и закрыл за собой дверь.
Сев на один из двух стульев, он принялся ждать.
Через несколько минут раздался стук.
Дверь примерочной отворилась, и вошел невысокий японец средних лет.
– Вы иностранец, сэр? – сказал он мистеру Бейнису. – Я должен проверить вашу платежеспособность. Позвольте взглянуть на ваше удостоверение.
Он закрыл за собой дверь. Мистер Бейнис достал бумажник. Японец сел и начал проверять содержимое.
Наткнувшись на фотографию девушки, он приостановился.
– Очень хорошенькая.
– Моя дочь, Марта.
– У меня есть дочь, которую тоже зовут Мартой, – сказал японец. – Теперь она в Чикаго, учится игре на фортепиано.
– Моя дочь вот-вот выйдет замуж, – сказал мистер Бейнис.
Японец вернул бумажник и замер, выжидая.