Яна сильно ударила по нему ногой, столб содрогнулся, полетели щепки. Василиск понял, что они затеяли, и побежал по мосту.
Митяй, оттолкнув Яну, трижды пнул столб. Тот шатался, трещал, но не ломался. Василиск несся к ним, хвост качался, бил по доскам.
— Назад оба! — заорал Большой, отскакивая. Недаром ведь он был Большим — аватара такая, крупная. В игре у него по умолчанию больше параметр физической силы, в ущерб параметру «ловкость»… Нагнувшись, он с трубным ревом с разбега вломился в столб плечом.
Дерево хрупнуло, и когда василиск почти достиг конца моста, столб сломался у основания…
Вся длинная шаткая конструкция, состоящая из тросов, веревок и досок, провалилась вниз, утянув столб за собой. Мутант на миг будто завис в воздухе, в полуметре от склона, и на его чешуйчатой роже отразилось недоумение. А потом он взмахнул руками, едва не зацепив Митяя, и упал в Раскол.
Большой схватил Митяя за шиворот:
— Что с Атилой?!
— Я откуда знаю? — проводник оттолкнул его. — Никто не знает, что внизу!
— Так он разбился? — спросила Яна потерянным голосом, но Митяй лишь махнул рукой:
— Да говорю вам — неизвестно.
— А вдруг его в другую игру выбросило? — предположил Большой.
— В какую еще другую игру? У тебя, сталкер, крышка уехала? Ладно, всё, идем.
Он поспешил прочь от Раскола, и Яне с Большим поневоле пришлось бежать следом.
* * *Когда прошли с километр, перевалив через невысокую каменную гряду, впереди взгляду открылось болото, поросшее рогозом. Стояла глубокая ночь, светила луна, левее гряды через болото тянулась широкая дамба, где поблескивали рельсы — железнодорожная ветка убегала в мутную пелену тумана.
— Стоп! — сказал Мишка.
— Ну, что еще случилось? — заворчал Митяй. — Нам вниз надо, по дамбе болото пересечь, там нас…
— Стой, сказал! Нам с, э…
— Партнером, — подсказала Яна.
— Да, нам с партнером переговорить надо.
— Ну, говорите.
— Оставайся на месте, мы скоро.
Они прошли вперед, постояли немного, глядя друг на друга, и Яна сказала:
— Мы не знаем, погиб он или нет. В этой Зоне, чем бы она ни была, такая чертовщина творится — чего угодно жди. Он может сейчас в «Двух Мутантах» сидеть и водку пить или…
— Не, — перебил Мишка. — Атила — чел серьезный. Если выжил после Раскола, то есть если он вообще сейчас здесь, в этом мире, уже наверняка двигается к Вторсырью.
— Если так — то нам надо просто продолжать то, что делали, — решила Яна. — Идем дальше с этим… — она покосилась на маячившую в нескольких метрах от них фигуру, — Митяем.
— Да, только думаю: стоит ли ему вообще доверять?
Она пожала плечами:
— Да фиг его знает. Они были с Картографом на Вторсырье, попали в какую-то передрягу… В какую, кстати? Ведь мы его до сих пор и не расспросили толком — то военные на Периметре, то Раскол с василиском, не до разговоров.
— Вот сейчас давай и расспросим! — кивнул Мишка. — То есть, таки да, идем пока дальше к Вторсырью выручать Картографа, и надеемся, что Атила туда же заявится, где бы он теперь ни был. Но по ходу — надо Митяя хорошенько допросить, с пристрастием…
Они вернулись к проводнику, и тот сразу повел их вниз по едва заметной тропке, извивающейся между валунами. Болото впереди слабо мерцало, но не равномерно — кое-где виднелись травянистые островки и большие пятна ряски, напоминавшие континенты на развернутой карте планеты, которые медленно смещались, меняя очертания.
— Митяй, а ответь-ка нам на один вопрос, — заговорил Мишка.
— Вот вы достаете как! — воскликнул проводник, прыгая с камня на камень. — Болото — охренеть опасное место, поэтому давайте тихо и…
— Заткнись! — вдруг рявкнула Яна голосом училки младших классов, обращающейся к двоечнику-хулигану, и Митяй едва не покатился вниз по склону. — Заткнись — и на вопросы отвечай!
— Что, одновременно? — восхитился логикой Мишка.
— Сначала — заткнись, а потом — отвечай! В смысле, это я ему. Давай, рассказывай, что там у вас произошло с Картографом, каким образом он попал в ловушку, почему не может выйти, а ты смог?
Митяй, достигнув конца склона, оглянулся на нее и проворчал:
— Ладно, рассказываю. Но вы за мной идите, не отставайте — и тихо. — Преодолев узкую низину между склоном и болотом, он стал взбираться на дамбу. — Слушайте, раз хотите. На Вторсырье есть схрон…
Он оступился, а Яна чуть не ляпнула «баговый», но вовремя прикусила язык, чтобы избежать лишних расспросов. Ведь по всему их проводник — непись. Вон как на упоминание об игре отреагировал, ничего не понял, думает, что они в реальной Зоне.
Мишка тоже правильно молчал, ждал продолжения.
— В общем, схрон у нас там, от вояк кое-что осталось, а Картограф сумел кодовый замок на двери вскрыть…
— Ты не части, — перебил Большой. — А то я главную мысль не улавливаю.
— А чего там улавливать? — Митяй глянул через плечо. — Там дверь, как в ваш Анклав, за ней — схрон.
Он замолчал, к чему-то прислушиваясь. Потом быстро взобрался на дамбу и поднял руку, чтобы спутники тоже остановились.
— Что там? — прошептала Яна.
— В схроне-то? — Митяй махнул рукой и быстро зашагал по дамбе вперед. — Ничего. То наши с Картографом дела. Хотите — его спросите, когда встретитесь, но я про такое ни с кем не говорю.
— Да не в схроне, а там, — Яна догнала его и указала в противоположную сторону. — Ты что-то слышал.
Митяй остановился, недовольно посмотрел на нее, встретился взглядом с хмурым Мишкой.
— Похоже, вертолет летит.
— Я ничего не слышу, — сердито сказал Большой. — Ты от темы не уходи…
— Да вы сами тупите, — огрызнулся Митяй, — рассказать не даете. Картограф в схрон зашел, там сигналка тревожная сработала, все вырубилось, дверь и замкнуло. Хорошо, через нее говорить можно, не слишком толстая. В общем, я снаружи был, мне Картограф велел вас найти. Я договор выполнил, теперь веду к нему.
— Куда именно?
— Да на Фабрику, — чуть не выкрикнул он. — Там Картографа держат.
— Ага, — Мишка переглянулся с Яной, — мы пошли, потому что Атила пошел. Но сейчас его нет с нами.
— Картографу нужна помощь. — Митяй ускорил шаг, но Мишка задержал его, развернул к себе.
— Может, Атиле — тоже.
— Перестаньте! — Яна топнула ногой. — Митяй, ты знаешь точно, что впереди?
Проводник помедлил.
— Ты перед Расколом плутал. В Зоне все перепуталось, уверен в направлении или…
— Ну ладно, — начал он, кивнул на рельсы. — Ветка ведет на жэдэ-станцию возле Мертвого города. От нее — на АЭС.
— Мы и без тебя знаем. — Большой хмыкнул. — Умник!
— Но сейчас, наверно, — продолжил Митяй, не обратив внимания, — впереди будет Ртутное озеро.
— Как это? — Большой шагнул в сторону, всматриваясь в туман за спиной проводника.
— Так это. — Митяй обошел Мишку и вновь быстро зашагал по дамбе.
— Э, постой! — Яна поспешила следом. Большой — за ней.
— Ртутное озеро — место, откуда никто не возвращался, — сказала она.
— Знаю, — отмахнулся Митяй.
— Так, может, пойдем назад? — предложил Мишка.
— Куда? — Митяй оглянулся на ходу. — Там Раскол, через него не перебраться. У нас одна дорога, к озеру. А теперь заткнитесь оба и молитесь, чтобы «вертушка» над дамбой не пролетела.
Повисла тишина. Длинная, уходящая вдаль дамба была не шире десятка метров, и точно по центру ее тянулись рельсы. Старые ржавые рельсы с трухлявыми шпалами, облепленными мхом.
Митяй быстро шел вдоль полотна, пристально глядя вперед. Мишка с Яной спешили следом. В тишине под ногами шуршали песок и камушки, отчего звук казался очень громким. Хотя луна исчезла за облаками, свет лился с обеих сторон, с болот. Рассеянный, тусклый, бледно-зеленый с примесью трупно-синего, он напоминал слабое мерцание гнилушки. Вдруг слева, из далекой, затянутой рясой топи, донеслось протяжное завывание, но не волчье и не песье. Мишка аж поежился, такое оно было заунывное, тоскливое. И одновременно в той стороне посреди болота вспух белесый волдырь, разросся — и лопнул, разбрызгав маслянистые сгустки, которые разлетелись во все стороны и растаяли. Вой тут же стих, сменившись частым сухим потрескиванием справа.
— Это что? — хрипло прошептала Яна, откашлялась и повторила: — Что там…
— Да молчите вы! — прошипел Митяй. — Не привлекайте внимание, быстро за мной — и молчать!
Но молчать не было сил — слишком странные и пугающие вещи происходили вокруг. На болоте что-то сдвигалось, шевелились тени, гуляли волны призрачного света. Вспухали и лопались разноцветные пузыри.
— Вот же место, — бормотал Мишка. — Кто там вообще живет, а? Что за мутанты? Бли-ин, стремно как… И ведь оружия, оружия никакого нет! А хруст? — Он оглянулся вправо. — Эй, а ну стоять!
— Вот же место, — бормотал Мишка. — Кто там вообще живет, а? Что за мутанты? Бли-ин, стремно как… И ведь оружия, оружия никакого нет! А хруст? — Он оглянулся вправо. — Эй, а ну стоять!
Все остановились.
— Ну, что… — начал Митяй раздраженно, и замолчал, когда Мишка вскинул руку.
Хруст тоже стих — оборвался так резко, словно тот, кто крался за ними, внезапно застыл на одной ноге.
— Слышите? — одними губами произнес Мишка.
— Что?
— В том-то и дело, что ничего! Теперь пошли, только медленно…
Они и пяти шагов не сделали, как хруст возобновился. Его источник был у самого подножия насыпи, и Яна предложила:
— Давайте спустимся, поглядим, что там?
На нее посмотрели, как на идиотку, — и Большой и Митяй.
— Не, я слышал, что женщины вообще-то бывают смелее мужчин, — пробормотал Большой, — но это потому, что они дуры. Кто за нами идет? Ведь за нами же! Митяй, кто живет в этих топях?
— Там много кто живет, — напряженным шепотом ответил тот, и по тону его стало понятно, что он здорово боится.
Мишка на ходу взял с земли длинный, острый с одного конца камень. Ухватил половчее — хоть какое-то оружие. Хруст не стихал, но и не усиливался — кто-то крался за ними.
— Идем, идем, — приговаривал Митяй.
Они миновали примерно треть насыпи.
Вдруг Яна, не выдержав, подхватила с земли сразу три камня, развернулась и один за другим швырнула вниз, в сторону источника звука.
— Ты что делаешь?! — ахнул Митяй.
Один камень с всплеском ушел в воду. Второй покатился по склону и тоже свалился в топь, начинавшуюся прямо у подножия. А третий… звук был, будто он угодил в густое желе, в холодец, который хозяйки ставят на стол по праздникам. Глухо хлюпнуло, потом внизу что-то дернулось… ЧАП, ЧАП, ЧАП! — зачавкало по болотной грязи. Звук отдалялся, вот он стал уже почти не слышен: чап… чап… — и, наконец, стих совсем.
— Уф-ф… — у Мишки возникло ощущение, что он сдувается будто воздушный шар. — Оно убежало.
— Так что это было за «оно»? — спросила Яна, когда они снова пошли дальше. — О, а может таки студень?
Студнями называли амебоподобных существ, передвигающихся на задних ногах, которые предпочитали заманивать свои жертвы в засады, там обволакивать с головы до ног и переваривать. У студней были огромные покатые прозрачно-зеленые горбы, и после смерти они растекались густой вонючей лужей. А еще они умели ловко прятаться — заполняли собой, например, яму в земле, маскировались, меняя цвет, становились почти незаметными. Мерзкие твари. Мишка ненавидел их сильнее бесов, монков, бруторов или василисков — за их противоестественность, какую-то извращенность, что ли.
— Может, и студень, — согласился он. — Я окрестности вообще плохо знаю, это ж глубокая Зона. Но о Ртутном озере слыхал. Только оно… — Покрутив головой, Мишка так и не понял, где именно озеро, махнул рукой наобум. — Там, похоже.
— А еще впереди красный огонек, — пробормотала Яна.
— Чего… Ух! — Большой тоже заметил мутное красное пятно в тумане и покрепче сжал острый камень в руке. — И правда… Митяй, стоять! Что там?
— Не стоять — идти, — отрезал Митяй и чуть не побежал.
— Что там горит?
— Семафор.
— Чего? Откуда тут… А! — вдруг воскликнула Яна с таким выражением, что Мишка уставился на нее. — Так это же ветка, по которой, говорят, ходит поезд-призрак!
— Чего-о?! — Мишка еще больше выпучил глаза и остановился. — Че за фигня?
— Пошли… Поезд-призрак. Есть такая легенда. Ты что, не слышал?
— Мало ли легенд в Зоне? Митяй, стой! А ну объясни!
Но проводник торопился вперед. Красное пятно приближалось, вскоре рядом с путями показался трехметровый столб, покрытый серебристой краской. На вершине столба чернела вертикальная панель, где под козырьком ярко горела встроенная лампа, свет которой лился в сторону болот. Видимо, дамба там поворачивала, потому пятно получалось размытым — семафор к людям боком стоит.
— Митяй! — повторил Мишка.
— Ну, что опять? — проворчал проводник и остановился, озираясь.
— Ты знаешь про поезд?
— Да, ездит тут… Я и хочу побыстрее вперед, пока он не появился.
— Почему вперед?
— Да потому, что там внутри… Короче, лучше спрятаться. — Он перешагнул через рельсы, постоял, таращась в темноту. — Но где? Насыпь узкая, склоны голые, в топь нырять неохота. Можно у подножия залечь…
Глубокий сильный гудок тепловоза взорвал тишину над болотом.
— А-а, едет! — в голосе проводника прорезался неподдельный ужас.
— Что? Где?! — всполошился Мишка и тут ощутил легкую вибрацию земли под ногами.
Далеко впереди туман разрезал толстый луч прожектора — он тянулся наискось, рассеивая морось впереди, где дамба искривлялась, делая поворот.
— Ходу! — Митяй рванул вперед, навстречу прожектору.
— Стой, ты куда?!
— Жить хотите — за мной!
Они побежали вдоль полотна. Насыпь вдруг сузилась, в темноте тут запросто можно было свалиться вниз.
Земля подрагивала все сильнее, силуэты тепловоза и вагонов росли, обретая форму.
— Стрелка! — выдохнул Мишка, поняв наконец, что под семафором пути разветвляются — один обрывается на краю насыпи. — Но… — он растерянно задрал голову.
Красный глаз семафора на столбе говорил об одном: поезд должен остановиться и… Здесь насыпь расширялась, образуя ровную земляную площадку с торчащим наискось вверх чугунным рычагом. Рядом виднелась будка обходчика, напоминавшая сортир в огороде — маленькая, с черным слепым проемом окна. Склоны стали пологими, они уходили далеко в стороны, в болотную темень.
Поезд сбавил ход, тепловоз вновь прогудел на всю округу. Желтый луч прожектора замерцал, побледнел, стал холодным и словно мертвенным. Земля дрожала вовсю — но стука колес и гудения двигателя не было.
Задребезжали рельсы. Митяй махнул рукой влево, резко свернул — и спустя миг они скрылись за будкой. «Внутрь!» — шикнул проводник. Тяжело, с громким скрипом отворилась рассохшаяся дверь. В будке не было ничего, кроме мусора под бетонными стенами. Прилипнув к оконному проему, толкаясь и тяжело дыша, беглецы выглянули.
— Останавливается! — простонал Митяй. — Он останавливается!
Поезд-призрак тормозил — тепловоз и несколько вагонов позади дотянули до поворота, и за окнами в них…
Там были люди. С виду — обычные люди, военные, и все они сидели неподвижно. Сидели и смотрели перед собой, не поворачивая голов, не шевелясь.
— Если нас… — зашептал Митяй дрожащим голосом. — Если выйдут наружу и заберут нас внутрь… Нет, не хочу… Навечно там! Поезд наружу не выпускает!
— Но кто в нем? — спросил Мишка срывающимся голосом.
Митяй, вконец ошалевший от происходящего, попытался засунуть себе в рот кулак, вцепился зубами в костяшки пальцев и застыл, пялясь в окно.
— Я слышала, что этот поезд попал под самый-самый первый выброс, — пояснила Яна шепотом. — Он вез солдат. И с тех пор блуждает…
Эшелон остановился перед стрелкой. Мишка уставился в окно, не моргая, — тепловоз, вагоны казались вполне материальными, даже надписи сохранились на бортах. Люди, сидящие внутри, так и не шелохнулись — ни один.
Вдруг в тепловозе сдвинулась дверь, раскрыв багровый проем, где появилась высоченная, больше двух метров, фигура в шинели, фуражке и начищенных до блеска сапогах. На темном лице огнем сверкнули глаза. Офицер встал на подножке, медленно поворачивая голову, и у Мишки волосы зашевелились на затылке. Глаза офицера горели адским огнем.
Оглядевшись, великан спустился на землю и зашагал к стрелке. Головы сидящих в вагонах разом повернулись — люди уставились наружу. Яна тихо ойкнула, а Мишка икнул.
Великан подошел к стрелке, навалился на рычаг — заскрежетал металл, скрипнуло, потом лязгнуло, и рычаг рывком передвинулся вместе с рельсами. Офицер вернулся на подножку, поднялся по лестнице, взявшись за поручни, но не исчез в кабине тепловоза, а встал лицом к будке. Щелкнула зажигалка, осветив бледные с язвами щеки и сверкающие глаза без зрачков.
— Зомбак! — шепотом выдохнул Мишка, когда великан раскурил сигарету. — Только у него глаза светятся.
Митяй и Яна одновременно с двух сторон пихнули его, чтоб заткнулся. Зомби-офицер застыл, глядя в их сторону. Тлела сигарета, но запах табачного дыма не чувствовался. Смотрели наружу безмолвные неподвижные пассажиры. Широкоплечий силуэт в шинели был очерчен багровым светом, густым и горячим, плещущимся в тепловозе. Что могло так светиться, Мишка даже подумать боялся — ничего, кроме адских котлов, в голову не приходило.
Щелчком пальцев великан отправил окурок на землю, развернулся и скрылся в кабине. Семафор мигнул и переключился на синий. Состав дрогнул и покатил вперед.
— Но куда же он… — начала Яна растерянно.
— Гляди! — перебил Мишка, схватив ее за руку, и ткнул пальцем в оконный проем.