– Чуть не обделался, – шепотом признался тот из убийц, что был помоложе.
– Окошко открой.
Боковое стекло быстро опустилось.
– Ну, что скажете, чем порадуете?
– Порядочек, порядочек, – ответил тот, что постарше, поглаживая обтянутую кожей баранку руками в тонких перчатках.
– Что значит, порядочек? – уточнил невысокий небритый мужчина.
– Все в полном порядке.
– Как договаривались?
– Да, как договаривались. В квартире больше никто не живет.
– Вас кто-нибудь видел?
– Нет, мы же действовали чисто. На хер нам нужны зрители!
– Ну ладно, хорошо, – небритый мужчина взглянул на часы на запястье левой руки, ярко сверкнуло золото браслета и массивного корпуса. – Тогда поезжайте на дачу. В восемь вас там будут ждать, и вы получите свои бабки. А после этого сразу же смотаетесь, чтобы духу вашего в городе не было. А я уточню подробности.
– Сомневаетесь?
– Порядок у меня такой.
– Ясно, ясно, – в один голос сказали убийцы.
– И желательно, чтобы вы не появлялись в городе пару месяцев.
– Так и сделаем. Бабки будут – отдохнем, оттянемся по полной программе.
– Хорошо. Отдохните, оттянитесь.
– А потом?
– У меня еще заказы найдутся, хорошо платить буду. Так что за свое будущее и будущее своих детей не волнуйтесь. С голоду не умрете.
– Да у нас и жен нет.
– Жен нет, а насчет детей ни один мужик с уверенностью сказать не может.
– – И правда, – несколько нервно хохотнул более молодой бандит.
Мужчина отвернулся, вытащил сигареты, щелкнул дорогой зажигалкой, прикурил, затянулся и пошел по тротуару, даже не оглядываясь на белые «жигули».
– Поехали! Кажись, все удачно складывается.
– Еще не вечер.
Автомобиль взревел мотором и помчался по улицам.
Двум убийцам даже и в голову не пришло оглянуться и посмотреть в зеркало заднего вида. А ведь за ними на расстоянии метров пятидесяти-шестидесяти, как приклеенный, ехал серый «фольксваген-пассат» модели девяносто четвертого года, за рулем которого, покуривая дорогую сигарету, сидел небритый мужчина, то и дело поглядывая на кузов «девятки».
– Ну, вот здесь, вроде бы, место подходящее, – пробормотал мужчина, сидевший за рулем «фольксвагена», видя, как белая «девятка» притормозила на перекрестке, – и машин почти нет. Да и людей немного.
Если и зацепит кого… Он щелкнул замками кейса, лежащего рядом с ним на правом сиденье, поднял крышку, а затем, перекрестясь левой рукой, указательным пальцем правой утопил красную кнопочку на небольшом приспособлении, похожем на пульт дистанционного управления телевизором. И от этого легкого, но решительного прикосновения килограмм взрывчатки, закрепленный под днищем белых «жигулей», сделал свое дело.
У светофора, на перекрестке, сотрясая стекла в домах, пугая прохожих и водителей, прогремел мощный взрыв. Сноп огня, грохот – и искореженный автомобиль, полыхая ярким пламенем, взлетел на воздух.
«Фольксваген» дал задний ход и свернул в узкий переулок.
– Нет, ребята, денег вы не получите, – мужчина в «фольксвагене» опустил крышку кейса. – Никаких денег и никаких свидетелей, если возможно.
Обгорелый мохеровый шарф лежал метрах в двадцати на бетонном бордюре.
Минут через десять рядом с догорающим изуродованным автомобилем суетились работники милиции и несколько человек в белых халатах. Гаишник встал в центре перекрестка и принялся указывать подъезжавшим и останавливающимся машинам направление, подгоняя их, заставляя поскорее убраться от места, где произошел страшный взрыв. С машинами он еще мог справиться, а вот толпа любопытных пешеходов все прибывала. Наконец милиционер напомнил зевакам:
– Может, еще не все рвануло.
– Ой! – молодая женщина протолкнулась из первых рядов зевак в последние.
Толпа отодвинулась, но не разошлась.
А серый «фольксваген-пассат» обогнул квартал по узким улочкам и только после этого выехал на улицу Герцена, где влился в плотный поток автомобилей.
Ровно в восемь вечера, как и договаривались, Ольга Малашкова, в замужестве Козловская, со своим мужем Федором, с которым Анисим Максимович так любил поспорить о политике и о грядущих переменах на политическом Олимпе России, поднимались по лестнице на четвертый этаж. Своих детей они сегодня с собой не взяли, да тем и не очень-то хотелось ехать к бабушке с дедом – у детей, как водится, имелись свои дела, которые они, как всякие нормальные ребята, считали самыми важными на свете. Федор Казимирович Козловский, хирург Центральной клинической больницы, держал в руках большой пакет со всевозможными подарками для тестя и тещи. Была в пакете и хорошая водка для Анисима Максимовича, и сладкое вино для Натальи Евстафьевны, а также много всяких деликатесов, купленных в Елисеевском гастрономе.
– Наверное, Федор, они нас уже заждались, – проговорила Ольга и вдавила кнопку звонка, – зря мы столько времени в магазинах провели.
– Ну, мне уже надоело держать, – постояв минуту перед дверью, сказал Федор и опустил тяжелый пакет на пол.
– Да где они могут быть? – недоуменно пожала плечами Ольга, отбрасывая со лба белокурую челку. – Мы же договорились… Я с ними еще перезвонилась днем, подтвердила, что будем.
– А они что сказали?
– Сказали, будут ждать. Мама обещала напечь пирогов.
– Вот и покушали пирогов с котятами, – пошутил зять, циник, как и все хорошие хирурги.
– Да нет, Федор, что-то здесь не так, – и Ольга стала звонить соседям, чтобы узнать, не видел ли кто ее родителей.
Но соседей дома не оказалось.
– Послушай, Федор, постой пока здесь, а я спущусь к Анне Павловне, может, она что знает.
– Спустись, спустись, дорогая, а я выкурю сигарету и заодно еще позвоню.
Может, старики уснули? Да не нервничай, успокойся, – недовольно поморщился Федор Козловский, хотя и у него появились нехорошие предчувствия.
Такого за все время его совместной жизни с Ольгой еще никогда не случалось. Сколько раз и ранним утром и поздней ночью ему приходилось приезжать на эту улицу и подниматься на четвертый этаж пятиэтажного дома – родители Ольги всегда были на месте. Во всяком случае, хотя бы один из них. А если по какой-либо причине отсутствовали, то оставляли в двери записку.
«И почему у нее нет своих ключей!» – подумал Федор о жене.
– Ой, Ольга! – послышался снизу голос Анны Павловны Николаевой.
– Добрый вечер, Анна Павловна! Вы моих не видели? А то мы с Федором приехали, звоним, звоним, а они что-то не открывают.
– Как же, как же, конечно, видела. Маму твою, Оля, видела. Мы еще с ней встретились на площадке, поговорили о том о сем. Она похвалилась, что вы с Федором придете в гости.
– Вот мы, Анна Павловна, и приехали. А дома никого… или уснули?
– Да не может быть! А если звонок не работает? Со мной раз такое было.
– Работает! Слышите, Федор названивает? – в голосе Оли появилась дрожь.
– Не знаю, не знаю… – и Анна Павловна в длинном шелковом халате и теплых мягких тапочках, прикрыв за собой дверь, стала подниматься на четвертый этаж. – Добрый вечер, Федор Казимирович!
– Добрый вечер! – как-то слишком официально поприветствовал ее хирург Центральной клинической больницы.
А затем сделал неопределенное движение руками, дескать, стою, звоню, а толку никакого. Он и сам уже волновался, но не хотел раньше времени пугать жену.
Анна Павловна принялась трясти дверную ручку, но дверь, естественно, не открывалась.
– Не знаю, что с ними могло случиться? Вроде бы никуда не собирались, а если бы что, наверняка оставили бы ключи мне.
– Да какие такие ключи, Анна Павловна, – уже выходя из себя от волнения и недобрых предчувствий, почти истерично выкрикнула Ольга, – ведь мы же конкретно с матерью договорились! Я перед приездом с ними созвонилась… – Может, в кино пошли? – выдвинула версию Анна Павловна Николаева.
– Какое кино! О чем вы говорите!
– Погоди, не нервничай, не нервничай… – обнял за плечи супругу Федор.
– Как – не нервничай?! Где родители?
– Да объявятся, не волнуйся. Может, кто позвонил, что-нибудь срочное.
– Не может этого быть.
– Твой же отец врач, его помощь понадобилась, некогда было записку написать.
– А мать?
– Она ему помогает, – сам не веря в свои слова, пробормотал Федор Казимирович.
– Федор, ломай дверь, что-то здесь не так. Ломай!
Быстрее!
– Ты что, Ольга, с ума сошла? Зачем ломать дверь?
А потом замок придется чинить. Это же возни на два часа. Может, они куда выскочили – в магазин или еще куда… Ты себе представляешь, они придут, а мы дверь сломали?
– Да-да, – поддержала Федора Анна Павловна, – спуститесь ко мне, я вас угощу чаем или кофе. А через полчаса подниметесь, взглянете, может, они и появятся.
– Мы записку им оставим, – нашелся Федор.
– Нет, нет, что-то здесь не так! Я чувствую!
– Ты что, Ольга, с ума сошла? Зачем ломать дверь?
А потом замок придется чинить. Это же возни на два часа. Может, они куда выскочили – в магазин или еще куда… Ты себе представляешь, они придут, а мы дверь сломали?
– Да-да, – поддержала Федора Анна Павловна, – спуститесь ко мне, я вас угощу чаем или кофе. А через полчаса подниметесь, взглянете, может, они и появятся.
– Мы записку им оставим, – нашелся Федор.
– Нет, нет, что-то здесь не так! Я чувствую!
– Что ты, успокойся, родная, успокойся! Спустись к Анне Павловне, посиди немного у нее.
– А ты?
Федор пожал плечами:
– А я попытаюсь что-нибудь предпринять. Вдруг один из моих ключей подойдет?
– При мне пробуй.
– Я не могу работать, когда мне под руку смотрят.
– Я просто постою, пробуй.
– Лучше спустись к Анне Павловне, наверняка у нее какие-нибудь старые ключи отыщутся.
– Конечно, у меня их целая связка, пошли, Оля.
Пятнадцать минут ушло на то, чтобы убедиться – ни один из найденных ключей к замку не подходит.
До девяти вечера, названивая и стуча в дверь и дергая дверную ручку, Ольга и Федор пытались попасть в квартиру. Они даже звонили по телефону от соседки с третьего этажа, но – тщетно.
Наконец, не выдержав, Ольга спросила у соседки:
– Анна Павловна, у вас есть топор?
– Конечно, есть, – обрадовалась Николаева, – в любом порядочном доме должен быть топор.
– Тогда несите его. Федор, возьми топор и открой дверь.
– Может, еще подождем?
– Чего ждать?
– Наверное, ты права.
Козловский понимал: спорить с женой, когда она в таком состоянии, дело бессмысленное. И чтобы не злить ее, взял в руки тяжелый покрытый ржавчиной топор с тупым лезвием, принесенный Анной Павловной с балкона, и, оставив жену в квартире Николаевой, поднялся к квартире Малашковых. Дверь оказалась заперта лишь на один нижний замок, который защелкивался автоматически.
– Ох, – вздохнул хирург ЦКБ, выбивая замок и открывая дверь.
Но сразу же после того, как щелкнул выключатель и в коридоре зажегся свет, Федор Казимирович Козловский отшатнулся и выскочил на лестничную площадку.
Несколько мгновений он стоял с топором в руке. Затем вновь вошел в квартиру и наклонился над распростертым телом тестя. Опытным глазом врача Федор мгновенно определил, что Анисим Максимович Малашков мертв, причем мертв достаточно давно. Мертва была и теща.
Бледный как полотно, с дрожащими руками, с топором, Федор спустился на третий этаж, где его ждали соседка и жена.
– Ну, что там, Федор? – поинтересовалась Анна Павловна Николаева, держа в одной руке чашку с горячим чаем, а в другой блюдце.
Федор сглотнул слюну и, словно его шею стягивала тугая петля, с трудом выдавил:
– Там.. Они мертвы… – Кто?! Ты что, Федор?! – еще не желая верить услышанному, воскликнула Ольга.
Чашка, поставленная на блюдце, задрожала, издавая неприятный дребезжащий звук.
– Оба мертвы… И Наталья Евстафьевна, и Анисим Максимович.
– Что? Сердце? У обоих?
– Нет.
– Как?
– Стой, не двигайся, – Федор закрыл собой выход, не пропуская жену на лестничную площадку, – надо вызывать милицию. Быстро, Анна Павловна! – взмахнув топором, веса которого от волнения не чувствовал, приказал Федор.
Анна Павловна дрожащими пальцами принялась набирать номер, состоящий из двух цифр, но это ей с первого раза не удалось – диск срывался.
– Да положи ты топор! Положи топор! – визгливо закричала Ольга, глядя на перекошенное от ужаса лицо мужа. – Положи топор! Убери его с глаз моих! Я прошу тебя, Федор, прошу!
Федор положил топор на пол и ногой подвинул его ко встроенному стенному шкафу.
Ровно через пятнадцать минут появились милиционеры, а за ними – машина «скорой помощи». Ольге стало плохо, пришлось сделать ей укол.
Серый «фольксваген-пассат» модели тысяча девятьсот девяносто четвертого года благополучно выбрался на кольцевую дорогу, а с нее свернул на шоссе, ведущее в фешенебельный район Подмосковья. И уже минут через двадцать стоял у ворот роскошной двухэтажной дачи, сложенной из красного кирпича. Дом окружал фруктовый сад, старые деревья переплелись ветвями, и нетрудно было догадаться, что дача построена не в последние два-три года, а лет пятнадцать-двадцать назад.
По соседству с этим большим участком размером не менее гектара в густых зарослях старых фруктовых деревьев стояли такие же роскошные двухэтажные и даже трехэтажные дачи.
Водителю серого «фольксвагена» даже не пришлось сигналить, ворота открылись сами, словно по мановению волшебной палочки. И «фольксваген» с выключенными фарами въехал на территорию дачи.
Автомобиль замер у крыльца. Тихо щелкнула дверь, и водитель с улыбкой на небритом лице, держа в руках черный кейс, поднялся на крыльцо. Дверь оказалась не заперта, и он прошел в ярко освещенную гостиную Хозяин дачи – а что это именно хозяин, а не временный жилец, было видно по манерам и по тому, как вел себя крупный полноватый мужчина, – приветливо махнул гостю рукой, поднялся из глубокого кожаного кресла и, немного косолапя, направился к вошедшему.
Тот, все так же продолжая улыбаться, глядел на приближающегося хозяина дачи – Ну, что скажешь, Аркаша? – густым басом, который полностью соответствовал внешности, спросил хозяин дачи, глядя на черный кейс в руках гостя – своего бывшего подчиненного, полковника Аркадия Руднева.
– Все прошло нормально.
– Да я это вижу. Если бы ты не улыбался, как придурок, то я еще мог бы предположить что-нибудь другое. За столько лет, Аркаша, пора бы уже научиться прятать свои эмоции – Я стараюсь, генерал, только у меня ничего не получается.
– Ты меня уже заколебал этим своим «генералом».
Какой я теперь генерал?
– Сейчас не генерал, так через пару месяцев вновь им будете. Обязательно.
– Ладно, рассказывай, не тяни кота за хвост.
Бывший подчиненный бывшего генерала переминался с ноги на ногу, явно ожидая приглашения раздеться и пройти к низкому столику, на котором поблескивали разнообразные бутылки. Хозяин это понял. Он вообще был довольно догадливым, хитрым и проницательным человеком и только с виду казался простоватым. На самом же деле – сущая бестия.
– Раздевайся, сбрасывай свой плащ. А кейс сейчас у тебя заберут.
Стоило ему произнести эти слова, как из-за двери появился молодой мужчина двухметрового роста в спортивном костюме.
– Забери у него чемодан и положи куда следует.
Только аккуратненько Еще пригодится.
– Понял, – сказал охранник, принял черный кейс из рук гостя и мгновенно исчез за дверью.
На даче, по сравнению с городом, было тихо. Правда, где-то в дальних комнатах работал телевизор, по которому передавали информационный выпуск.
– Достали уже этими новостями, – потряс головой генерал. – Проходи к столу, выпей и расскажи все поподробнее.
– А что рассказывать? Как и договаривались, как и было условлено. Я их ликвидировал на перекрестке, сам с машиной стоял в это время далеко. Так что меня, скорее всего, ни одна живая душа не заметила.
– Уверен, никто не заметил?
– Абсолютно уверен, генерал.
– Немного денег сэкономили.
– Даром не получилось. Потратились на взрывчатку.
– Не надо врать, полковник, не тратился ты на эту взрывчатку, тоже ведь дармовая.
– Да, в общем-то, для меня – дармовая.
– Садись, выпей и мне плесни.
– А вам чего? – спросил полковник и потер небритый подбородок, – Мне водочки – вон из той большой бутылки. Не вижу этикетки, а если и увижу, все равно не прочитаю.
– А может, коньяк?
– Коньяк, если хочешь, пей сам.
– Нет, я тоже выпью водки.
В два хрустальных стакана была налита водка. Себе полковник налил половину стакана, а хозяину дачи плеснул немного на дно.
– Давай, полковник, за первую ласточку. Правда, говорят, одна ласточка весны не делает.
– Так мы скоро, генерал, целую стаю их запустим, косяк.
– Не надо стаи. И вообще, никакой самодеятельности! Делай только то, что я тебе скажу.
– У меня тоже идеи разные появиться могут.
– Появятся – сперва со мной посоветуйся, если что дельное, учтем.
Дверь резко открылась, и на пороге появился все тот же охранник в спортивном костюме На этот раз он держал в руках сотовый телефон.
– Вас.
– Давай сюда, – генерал, не выбираясь из мягкого кресла, протянул волосатую руку с толстыми крупными пальцами, и трубка телефона буквально утонула в его медвежьей лапе.
– Слушаю, слушаю, – сказал он в трубку.
– ..
– Ага – ..
– Да. Понял. Все вроде бы нормально, как и договаривались.
– ..
– Когда ты хочешь подъехать?
– …
– Сегодня уже поздно.
– …
– Говоришь, для этого не бывает поздно? Тогда приезжай.
– …
– Конечно, один. А кто же еще у меня может быть?.. Когда заглянешь?