– О, он весьма любезен! а что за эрудиция!.. возьмите Фонтане!.. он знает о нем все!
О лекарствах ни слова…
Ему еще нужно сделать кое-какие покупки… нет!.. он их не будет делать!.. да нет, пусть делает!.. мы потихоньку пойдем вперед… а он на своем велосипеде нас догонит… он уже все продумал, он дает мне свой свисток, если ребятишки снова вернутся, я должен сразу же свистеть… фрррр! а он будет неподалеку… превосходно!.. вот мы и снова на улице… он удаляется… двое заключенных в робах выносят из ворот большой тяжелый ящик с отбросами, это французы… я здороваюсь с ними, они отвечают, но очень сухо… ясно, в чем дело: они знают, кто мы такие… сведения распространяются до смешного быстро, должно быть, весь Бранденбург уже в курсе того, что три жутких монстра вышли на прогулку… а быстрее всего расходятся самые глупые и злобные сплетни… эти почти мгновенно становятся известны всем: от домохозяек на сборе свеклы до пленных и завсегдатаев бистро… я сразу же достаю две, даже три пачки сигарет… и протягиваю им… спасибо!.. а дальше что?… я спрашиваю… что нового?… а нового то, что вчера ландрат Зиммер, этот увешанный драгоценностями извращенец, приказал расстрелять троих пленных, таких же мусорщиков, как и они… по следующей причине: они обозвали «грязными бошами» двух лакеев из Kommandatur, которые пришли провести перекличку и заодно забрали у них робы, чтобы выкрасить их в красно-черную полоску…
Мы расстроены!.. что за сволочи эти боши!
– О, не волнуйтесь, долго это не продлится!.. скоро здесь все разнесут к чертовой матери! это и вас тоже касается!..
Вижу, наша участь уже решена… не стоит здесь задерживаться… мы вызываем у них отвращение… я даю им еще две пачки…
– Heil! heil!
Это они меня так благодарят… затем снова напяливают на себя свою кожаную сбрую… ремень – на плечо, к нему пристегивают огромный короб с отбросами… oh! hisse!.. не стоит им докучать… уходим… но даже когда мы отошли довольно далеко, нам все еще было слышно, как они вопили heil! heil!.. эти двое мусорщиков не скрывали своей враждебности… о ребятишках я вообще не говорю… о шлюхах тоже!.. а есть же еще и ландрат! в общем, здесь царит настоящее единодушие!.. добавим к ним еще гусей и bibel'ей!.. так что здесь, в Моорсбурге, судя по всему, полно тех, кто способен на все и с удовольствием при первой же возможности нас бы четвертовал!.. я был уверен, что нам встретятся еще и другие, к примеру, из Цорнхофа… нет!.. никого!.. ни души! вероятно, они уже как-то тайком предупредили друг друга…
– Как ты думаешь, они меня узнали?
Я не сразу понимаю… к чему это он клонит…
– Кто, мусорщики?
Ах, узнали ли они Ля Вигу!
– Ну конечно! конечно!
– Так вот почему они стали нас оскорблять!
– Точно!
Теперь мне кажется, что мы идем довольно быстро… возвращаться домой всегда легче… но я же ничего не принесу Изис… только пудру, помаду и «камелии»… ничего, она поймет… глядя на циферблат, я вспомнил о ней… вот и церковь… мы уже дома!.. вот хижины… как быстро все становится твоим домом… даже самые отталкивающие места… приобретают для тебя определенную привлекательность, тебе хочется туда вернуться… даже в тюрьме, когда вас переводят в другую камеру, на вас это ужасно действует… насколько жестоки те, кто переводит вас в другое место… в другую яму, например…
* * *Крахт, должно быть, выбрал самый короткий путь, во всяком случае, он уже был там и ждал нас…
– Ну как?… ну как? хорошо дошли?
– О, великолепно!.. просто великолепно!
И он нас оставляет… мы поднимаемся к себе… Ля Вига хочет со мной поговорить… «пошли! пошли!»… в его каморке внизу было невесело, я вам уже говорил, гораздо хуже, чем у нас в башне… понятно, почему он предпочитает наши тюфяки… в этом закутке не так уж уютно, но у него, в его подземелье, почти как в склепе… а потом этот Яго… я не был уверен, что он нас пропустит… о! но все-таки!.. а как же колбаса, черный хлеб, рийеты?… не так уж и плохо, а?… не зря мы мучились!.. и даже карточки сэкономили!.. конечно, мы были вынуждены тащиться целых пятнадцать километров и подвергаться оскорблениям, но что-то мы получили и хотя бы избавились, по крайней мере на сегодняшний день, от необходимости идти выклянчивать похлебку… домохозяйки останутся ни с чем, так как не смогут понаблюдать, как мы проходим, и похихикать над нами… зато мы сейчас сможем устроить себе пирушку, у нас ведь есть черный хлеб, колбаса… черный хлеб крошится… и как раз в этот момент: тук! тук!.. кто там?… Крахт!.. опять он!..
– Вы пришли посмотреть, что мы едим, Крахт?
– Нет!.. нет! дорогой друг! я позволил себе вас побеспокоить… тысяча извинений, мадам!.. только одно словечко! у меня неотложное дело…
– Вас опять кто-то подставил?
– Нет… нет, доктор! у меня печальное известие…
– Ну давайте, выкладывайте!
– Яго умер!
– В подвале?
– Нет!.. на дороге с Rittmeister'ом…
– А они его не отравили?
– Нет!.. не думаю, вы сами увидите, его даже не рвало… вы увидите, мне кажется, это сердце… вы же знаете, какие тяжести он возил…
– Да ведь они на все способны!
– О да!.. я в курсе!.. но в данном случае, это сердце…
– И что из этого?
– У нас же нет ветеринара… вся деревня просит, чтобы вы туда пришли… они боятся за свой скот… боятся, что Яго умер от заразной болезни!.. но особенно они опасаются за себя… они все просто в панике!..
– Договорились, Крахт! я к вашим услугам! все понятно!.. но дайте нам хоть две минуты!.. позвольте! отведать эти яства!.. полученные безо всяких карточек!
– Пожалуйста, друзья мои!
– Крахт, вы же в курсе всего… могу ли я задать вам один вопрос?
– Прошу вас!
– Скоро ли кончится война?
– Это должен знать Харрас!
Харрас! ах, этот Харрас!.. где теперь этот жирный повеса?… мы смеемся… шутим!.. я вижу, у Крахта уже нет усиков… он их сбрил… он сбривал их уже несколько раз, свои усики «а-ля Адольф»… а потом снова отращивал…
Ну вот мы и закончили… мы не доели колбасу… но если мы ее здесь оставим, то, как только мы уйдем, на нее набросятся крысы… вполне возможно, что они сожрали бы и Бебера, если бы мы там его оставили… точно так же со мной на улице Жирардон поступили и те «чистильщики», вымели все подчистую!.. они сожгли даже мою кровать, в ярости от того, что она слишком тяжелая, и они не могут стащить ее вниз… так вот, значит, сардины мы прикончили, а остальное сложили в сумочку!.. туда же две буханки черного хлеба и Бебера!
– Ну а теперь, Крахт, пошли констатировать смерть!
Он сказал, что это рядом?… на поверку оказалось довольно далеко… на самом краю деревни, у развилки дороги… а там уже собрались люди… домохозяйки, пленные, рабочие, русские, поляки… два наших приятеля, Леонар и Жозеф, естественно, тоже… и еще множество других любопытных, которые, скорее всего, пришли с дальних ферм… у озера… Крахт просит всех отойти назад! расступиться!.. чтобы я мог осмотреть Яго… он лежит на боку… слюны нет… рвоты тоже… четыре лапы вытянуты… тело еще теплое… я спрашиваю, когда он умер… часа два назад… когда тащил старика… внезапно!.. там были люди, которые все видели… это случилось во время вечерней прогулки… не было ни конвульсий… ничего!.. ладно!.. я могу сделать заключение: сердце… сердце не выдержало, учитывая возраст и перегрузки… заразы нет!.. никакой опасности! и кроме того, ему не давали достаточно мяса… такому псу, как Яго, учитывая его вес, нужно съедать по пятьсот грамм сырого мяса в день, как минимум… следовательно, это не от болезни, не от отравления… я излагаю очень убедительно… это от жизни впроголодь! Крахт повторяет им мои слова… но еще более убедительно! даже чересчур! он хрипит, орет, вопит, прямо как фюрер!.. служанка переводит его слова на русский, чтобы все присутствующие поняли… теперь собаку можно похоронить, Крахт и это предусмотрел… подходят восемь bibelforscher'oB с лопатами, заступами и тремя большими камнями… быстренько вырывают яму… опускают туда несчастного пса, засыпают – все кончено… я иду домой… смотри-ка, Изис!.. она не часто выходит из дому… я с ней здороваюсь… кланяюсь… я уже передал ей ее помаду, «камелии»… мне больше нечего ей сказать… она смотрит на меня… вернее, на нас… и больше ничего… ну, ладно!.. я говорю Лили и Ля Виге, что все в порядке, можно возвращаться… вдруг чей-то голос: halt!.. старческий голос… он приближается к нам… верхом на лошади… он немного опоздал… Крахт начинает мне объяснять… старик взял эту лошадь на ферме, эта лошадь принадлежит ему, белая полукровка… сынок использовал ее на сельскохозяйственных работах… о, ведь ему ее сперва не хотели отдавать!.. с ним даже случился припадок гнева!.. ведь это он хозяин на ферме, и никто другой!.. именно он, ритт-майстер граф фон Лейден! и он ничего такого не потерпит!.. ему нужна его кляча!.. позор! он не собирается ходить пешком!.– или ездить на спине русского, как его собственный сын! ни за что!.. он ведь не калека!.. а поскольку Яго умер, ему нужна лошадь, причем немедленно!
Они испугались, что его хватит удар, и он откинет коньки, как и Яго… и отдали ему его клячу, оседланную, взнузданную и с удилами… а не с трензельной уздечкой!.. сначала они не могли найти его шпоры… но потом нашли! и вот теперь он был здесь, этот старый мудак фон Лейден, на своей белой полукровке… вооруженный до зубов… что это было за зрелище!.. при сабле, с револьвером… он смотрелся совсем неплохо, даже более красочно, чем в повозке, запряженной Яго… судя по всему, он заметно приободрился… но почему у него сабля справа? он же служил уланом… а уланы носят саблю слева… это его нововведение! он направляется к нам… вернее, к могиле Яго… вытаскивает саблю и салютует…
Теперь, я думаю, можно вернуться домой… но подождем… пусть риттмайстер отъедет подальше…
Ну вот!.. он уже возле тополей… его силуэт на белой лошади прекрасно виден издали… особенно на фоне серо-желтого неба… мы потихоньку двигаемся к дому вместе с шестью bibelforscher'ами, двумя цыганами, Леонаром и Жозефом… Крахт держится чуть сзади… мы идем очень медленно… а где же Изис?… ее уже не видно… должно быть, она пошла не по этой дороге… а по другой… а может, по той, что вся разрыта… здесь, на равнине, создается ощущение, что от тебя ничего не может скрыться… но, на самом деле, толком ничего не разглядишь… во всяком случае, она к нам не подошла… ничего странного в этом нет!.. может быть, что-то случилось?… позже узнаем…
* * *Надо сказать, меня кое-что беспокоило… а точнее, беспокоил Ля Вига… его поведение стало каким-то странным… впрочем, он всегда таким был… но теперь, по возвращении с этой прогулки, он стал казаться мне еще более странным, чем до этого… ночью я спал плохо, урывками… и как только в бойницах забрезжил свет, я сразу же вскочил!..
– Слушай, Лили, я спущусь к Ля Виге!
– Думаешь, с ним что-то не так?
– Думаю, он болен!
Мне собраться не сложно, стряхнул солому – и готов… одеваться ведь нам не нужно, так что мы всегда наготове… спускаюсь по лестнице… там в углу, где обычно сидел Яго, остались только цепь и здоровенный ошейник… выложенный кирпичом коридор… иду вперед… в конце коридора дверь в каморку Ле Вигана… я вхожу без стука… а, ну так я и думал!..
– Эй ты!.. ты!.. крыса!.. крыса!..
– Ты сошел с ума, Ля Вига!.. я не крыса, я – это я! сядь, говорю тебе!.. ты мне надоел!
Он стоит на своем тюфяке и так жестикулирует, будто я его ужасно испугал! будто я собираюсь его сожрать!
– Да ладно Ля Вига, хватит тебе! сядь!
– Нет! ни за что!
– Нет! ну нет, так нет! только успокойся!.. ты вопишь слишком громко!
– А ты взгляни на мою руку! они же меня покусали?
Я смотрю на его мизинец… точно!.. след от крысиного укуса…
– Видишь мои штаны?… я что, все это выдумал?
И это тоже правда… они вырвали целый кусок из одной его штанины…
– Ну ладно, здесь тебе оставаться нельзя, пойдем наверх к нам, будешь спать там… там тоже есть крысы, но не так много, мы с ними справляемся! и почему их стало так много?
– Да потому что тут больше нет собаки! и еще они хотели сожрать мой хлеб… посмотри сам!..
И это тоже правда, они успели сожрать, по меньшей мере, половину буханки…
– Почему же ты не зажег свечу?
– Из-за этой соломы мог бы начаться пожар! поэтому я всю ночь сражался в темноте!
Похоже, так оно и было!.. на его лице застыла судорожная гримаса, волосы свисают на лоснящийся от пота нос, он весь перемазан пылью…
– Когда я вспоминаю о том, как играл «Мизантропа»…
– Это было не так уж давно, Ля Вига…
– С тех пор прошла вечность, Фердина! целая вечность!
– Да уж, приятель, именно вечность!
– Мне кажется, я больше ни одну бабу никогда трахнуть не смогу!
– Да брось, ты же всегда был героем-любовником!..
– Теперь все кончено, навсегда! они вызывают у меня только отвращение! а у тебя?
– Я бы их всех утопил, чтобы избавиться от их кривляний!
– А как тебе эта Изис фон Лейден?…
– И не вспоминай лучше!
– Небо розовеет… ты заметил?… появился новый оттенок!
– Конечно, Ля Вига, ты прав… впрочем, ничего особенного!.. это все только из-за облаков…
– А стены дрожат сильнее, чем вчера!..
– Да и земля тоже!
До нас доносятся приглушенные отзвуки взрывов… брум!.. и браум!.. со стороны Берлина… с юга… с востока тоже…
– Может, это русская армия?
– Вполне возможно!
Не стоит его чересчур успокаивать…
Ну вот, теперь он перешел на стихи, пусть себе декламирует…
Стоит ему войти в роль, как он приходит в себя…
– Браво, Ля Вига!.. пошли к нам!..
У него еще один вопрос…
– А что ты думаешь про этого аптекаря?
Ну что я могу сказать?
– Пока не знаю…
– А как тебе эта Изис?
– Очень… очень!.. подозрительное поведение!..
– Ну, ладно, пошли!
Здесь все вызывают у меня подозрение!.. наконец он готов… мы поднимаемся… Лили приготовила нам кофе, правда, не настоящий…
– Это пойдет вам на пользу!
Милая Лили, она сама доброта и предупредительность… Ля Вига рассказывает ей, что его чуть не сожрали…
– Все так и было, Лили!.. так и было! но учти, Ля Вига, дальше может быть хуже!
– Конечно, дальше будет хуже!
И тут его разбирает бешеный смех… может, он спятил? или нет? просто играет? его никогда не поймешь…
– Послушай, Фердина, кого мы только не видели!.. фон Зекта! фон Зектшу!.. старую падаль! Преториуса!.. а этот отель «Зенит»!.. и Канцелярия! призрак Адольфа! а «сынки», там, у нас на проспекте Жюно!.. могу напомнить, если ты уже позабыл?
– Нет, спасибо, Ля Вига!.. ты просто устал, вот и все… не нужно ничего мне напоминать!..
– Они всех сдали!.. всех заложили! эти федералы и генералы с Холма!.. возьми к примеру Лекомта и Клемана Тома![179]
– Не заводись, успокойся, забудь о них, они давно расстреляны!
– Ты так думаешь? точно?
– Уверен!
– А, ну тем лучше! тогда можно и отдохнуть!
Он ложится на солому, вытягивается…
– Как видишь, здесь тебе бояться нечего… нет ни одной крысы!..
– А может, это все Зиммер?
– Что Зиммер?
– Это его штучки!
– А может, Харрас? как ты думаешь?
Я не собираюсь ему отвечать… сейчас он успокоится…
– А помнишь гусей?… и эту крапиву?… кто-то же принес крапиву! разве ты не заметил, какой был переполох?
– Да! конечно, это же не само собой произошло!..
– А, вот видишь!.. ты со мной согласен!
– Конечно, Ля Вига!..
Да, здесь ему все же лучше, чем внизу… здесь он с нами… он начинает дремать… пусть поспит…
– Смотри, Ля Вига, теперь все небо стало розовым!.. оно все розовое! это замечательный знак!..
– Ты так думаешь?… точно?
Но у него уже не осталось сил для сомнения… он засыпает…
* * *Та ночь с Ля Вигой была по-настоящему мучительной… причем волновали меня вовсе не крысы, они вели себя довольно спокойно… пару раз кто-то прошуршал под соломой… и все… Бебер даже не пошевелился… Ля Вига заснул, правда ненадолго, Лили тоже, мне кажется, немного поспала… а мне спать было некогда… слишком многое нужно было обдумать… ничего, можно обойтись и без сна… прежде всего, надо решить, что нам делать дальше… на рассвете я говорю Лили…
– Сходи-ка наверх!
Она в нерешительности…
– К Марии-Терезе?
– Я не могу идти туда раньше десяти часов!
– Ты пойдешь раньше!.. сейчас же!
– Но я не хочу ее беспокоить…
– Нет!.. нет!.. иди туда!.. прошу тебя!
У нее можно узнать, взяли ли русские Берлин… не знаю, как ей удавалось узнавать последние новости… но она всегда была в курсе… Лили отправилась наверх… было примерно около восьми часов… у нее был предлог, занятия танцами, хотя, пожалуй, восемь часов это и рановато…
Мы с Ля Вигой начинаем гадать, что же скажет Mария-Тереза… естественно, не все… у нас на лестнице еще до рассвета кто-то начал топать… и раздавались голоса… это были девчонки… девчачьи голоса… маленькие полячки старика… на перистиле галереи второго этажа… они очень веселились… почему?… неизвестно… молодежь же способна веселиться и просто так… если бы сюда явились татары и стали бы всем отрезать головы, им бы и это, возможно, показалось чрезвычайно смешным… с ними еще и девчонки и мальчишки из кибитки… все смуглые, темнолицые, волосы как будто смазаны маслом… в платьях с чужого плеча… укороченных, талии чуть ли не у шеи… и вдобавок, все щелкают кастаньетами, чтобы еще больше нам досадить!.. что за треск! по всему этажу!.. вряд ли Марии-Терезе удастся снова заснуть!.. я говорю Ля Виге… «что-то случилось!»… если уж вся эта местная ребятня вместе с цыганятами из кибитки устроила здесь такую свистопляску, взбудоражили всех снизу доверху и что-то оживленно обсуждают на своем ломаном языке, значит, что-то случилось!.. Крахт, должно быть, знает, но его тут нет… а Лили все не возвращается… может, танцует наверху?… или Мария-Тереза ее задержала?… может, они завтракают?… а время идет…