Спецслужбы Российской Империи. Уникальная энциклопедия - Александр Колпакиди 106 стр.

А в дополнении к «Инструкции Начальнику Главного штаба по управлению высшей воинской полицией» весьма недвусмысленно предписывалось:

«В случае совершенной невозможности иметь известие о неприятеле в важных и решительных обстоятельствах должно иметь прибежище к принужденному шпионству. Оно состоит в склонении обещанием наград и даже угрозами местных жителей к проходу через места, неприятелем занимаемые»[665].

Также Высшая воинская полиция должна была «собирать сведения об неприятельской армии в занимаемой ее земли». Под собиранием сведений понималось: «точные сведения о движении, расположении, духе и прочие о неприятельских войсках в землях оными занимаемых, нужными для открытия их слабой и сильной стороны и для принятия этому потребных мир». В качестве источников информации предлагалось использовать агентов Высшей воинской комиссии, которых нужно было направлять «в пограничные губернии, в армию и за границу». При этом зарубежная зона делилась на «земли союзные, земли нейтральные и земли неприятельские»[666].

Перед началом Отечественной войны 1812 г. агентурная разведка в войсках была достаточно успешной. Войсковая же разведка велась по старинке – конными разъездами: «Вооруженное шпионство производится следующим образом. Командующий отряжает разные партии козаков... команды сии поручает он самым отважным офицерам и дает каждому расторопного лазутчика, который бы знал местное положение...»[667]

Действовала в России и контрразведка, причем вполне успешно. Так, известно, что с 1810 по 1812 г. на территории Российской империи было задержано 39 агентов, работавших на иностранные спецслужбы.

Так что нападение Наполеона вовсе не было неожиданностью для российских правящих верхов и военного командования. Было известно точное время наступления французов, их численность, дислокация войск, имелись сведения о командирах подразделений. Но, к сожалению, на выработку плана военных действий все это существенного влияния не оказало. Русские армии отступали от границы до Москвы точно таким же образом, как если бы разведданных не было вовсе.

Во время войны разведка велась разнообразными методами – и через лазутчиков и агентов, и опросом пленных, и с помощью партизанских отрядов, и путем перехвата почты противника. Причем после того, как наступил перелом в войне в пользу России, вся эта информация наконец-то стала играть важную роль в разработке стратегических и тактических планов командования.

После победы над Наполеоном надобность в услугах военной разведки резко сократилась. О грядущих войнах никто пока не задумывался. Несмотря на это, сбор информации об иностранных вооруженных силах начал носить систематический характер. Например, в январе 1812 г. был создан Военный ученый комитет при Военном министерстве, который просуществовал до мая 1903 г.[668].

Среди функций данного комитета в 1812–1854 г.: «собирание и рассмотрение всех вновь издававшихся лучших сочинений по разным областям военного искусства, назначение к переводу на русский тех сочинений, которые того заслуживали…»[669]

С 1863 г. в обязанности комитета, среди прочего, входило «…составление соображений и рассмотрение инструкций по частям… статистической…; наблюдение за собиранием подробных сведений о ресурсах России и иностранных государств в военном отношении, составление и издание военных обзоров; наблюдение за ходом образования… на Курсе восточных языков при Азиатском департаменте Министерства иностранных дел»[670].

В 1815 г. Особенная канцелярия при Военном министерстве была распущена, а ее функции переданы Первому отделению Управления генерал-квартирмейстера Главного штаба. Отделение в основном обрабатывало информацию, которую получало от Министерства иностранных дел и из некоторых других источников, хотя делало попытки командировать за границу и своих офицеров.

В августе 1827 г. в структуре центрального аппарата Морского министерства был создан Ученый комитет, который просуществовал до июня 1891 г.[671] Он был учрежден «для изучения и обобщения новых достижений в различных отраслях военно-морского дела в России и за рубежом и внедрения этих достижений»[672].

В 1828 г. Свита Его Императорского Величества по квартирмейстерской части вновь переименовывается в Генеральный штаб, после объединения с Военно-Топографическим депо и корпусом топографов – в Департамент Генерального штаба в составе Военного министерства. В его задачи входило «все относящееся к общему расположению, квартированию, передвижениям и действиям Военно-Сухопутных Сил империи».

С мая 1832 г. по октябрь 1863 г. 2-е отделение Департамента Генерального штаба Военного министерства «занималось собиранием и рассмотрением военно-исторических, топографических и статистических сведений о России и иностранных государств…»[673]

С 1844 г. в составе Военного министерства начали создаваться военно-дипломатические управления. Перечислим их:

Управление русского военного агента в Англии (1844–1920);

Управление русского военного агента в Бельгии (1880–1918);

Управление русского военного агента в Греции (1914–1918);

Управление русского военного агента в Испании (1915–1918);

Управление русского военного агента в Сербии (1905–1918);

Управление русского военного агента во Франции (1856–1918);

Управление русского военного агента в Швейцарии (1880–1918)[674].

Поражение в Крымской войне заставило руководство Военного министерства вновь обратить на разведку самое пристальное внимание. 10 июля 1856 г. Александр II утвердил инструкцию о работе военных агентов. Но полноценные централизованные органы военной разведки появились в России только в сентябре 1863 г., когда император в порядке эксперимента ввел в действие на два года Положение и штаты Главного управления Генерального штаба (ГУГШ).

Разведкой в ГУГШ ведали 3-е (военно-ученое) и 2-е (азиатское) отделения. В функции первого, среди прочего, входило «собирание верных и подробных сведений о военных силах России и иностранных государств… переписка с нашими заграничными военными агентами… составления соображений по военно-статистическим работам и военно-учетным экспедициям, а также смет и инструкций для экспедиций и все вообще по сим последним перепискам».

Азиатское отделение выполняло те же задачи, но, как следовало из его названия, в странах Азии. Среди его основных функций: «соображение и составление военно-статистических сведений о наших пограничных с Азией областях и принадлежащих им азиатских владениях… военно-дипломатические сношения с соседними с Россией Азиатскими владениями… переписка по снаряжению военно-ученых и других экспедиций в вышеупомянутые страны…»[675]

По штатному расписанию во 2-м отделении числилось 8 сотрудников, в 3-м – 14.

Новая структура себя оправдала, и в 1865 г., при очередной реорганизации Военного министерства, она была сохранена. Изменилась только нумерация структурных частей: 3-е отделение было переименовано в 7-е военно-ученое отделение Главного штаба; его руководителем был назначен полковник Ф.А.Фельдман. На него, среди прочего, была возложена задача «собирания сведений по иностранным армиям».

Азиатское отделение получило название Азиатской части. Правда, теперь она занималась делами четырех военных округов: «Кавказского, обоих Сибирских и Туркестанского». Разведывательная деятельность Азиатской части была ограничена статистическим изучением вновь присоединенных территорий в Средней Азии и на Кавказе. Задачи же «составления военно-статистических сведений» об азиатских странах должны были решаться в Канцелярии Военно-ученого комитета[676] (о нем ниже). Состояло Азиатское производство из заведующего, полковника А.П. Проценко, и его помощника.

Увеличилось число зарубежных агентов. В Париже в качестве агента находился флигель-адъютант полковник Витгенштейн, в Вене – генерал-майор барон Торнау, в Берлине – генерал-адъютант граф Н.В. Адлерберг 3-й, во Флоренции – генерал-майор Гасфорт, в Лондоне – полковник Новицкий, в Константинополе – полковник Франкини.

Административная мысль Российской империи работала неустанно, и реорганизации продолжались. В январе 1867 г. 7-е военно-ученое отделение Главного штаба перешло в состав Совещательного комитета, который был образован для руководства «ученой» и топографической деятельностью. 30 марта 1867 г. совещательный комитет был преобразован в Военно-ученый комитет Главного штаба; в составе его на базе 7-го отделения была создана канцелярия, которая до 1903 г. и являлась центральным органом российской военной разведки. Первым ее руководителем стал генерал Н.Н. Обручев, правая рука военного министра Милютина, после него – генералы Ф.А. Фельдман (с 1881 по 1896 г.), В.У. Соллогуб (с 1896 по 1900 г.) и В.П. Целебровский (с 1900 по 1903 г.).

Согласно «Положению о военном министерстве» (утверждено императором Александром II 1 января 1869 г.) одним из направлений деятельности Военно-ученого комитета являлось:

«а) составление соображений и рассмотрение инструкций по частям: военно-ученой, статистической и геодезической;

(…)

в) наблюдение за собиранием подробных сведений о способах России и иностранных государств в военном отношении».

К обязанностям личного состава Канцелярии ВУК было отнесено: «собирание военно-статистических сведений о России и иностранных государствах; переписка по делам, возбужденным в Комитете, а также по делам, касающимся военных агентов и редакций повременных изданий»[677].

В 1877 г. России предстояла война, на сей раз с Турцией. Общее руководство агентурной разведкой на Балканах и в Турции было возложено на полковника П.Д.Паренсова, офицера по особым поручениям, опытного разведчика.

Основная тяжесть военных действий должна была лечь на сосредоточенную в Бессарабии группировку российской армии под командованием великого князя Николая Николаевича, который лично поставил перед Паренсовым задачу: отправиться в Бухарест и организовать сбор сведений о турецких войсках, расположенных на территории Болгарии и Румынии. Паренсов под именем Пауля Паульсона выехал из Кишинева в Бухарест. За короткое время он сумел создать агентурную сеть и собрать вокруг себя группу преданных людей из местных жителей, что было не удивительно, ибо население Балканских стран давно и сильно ненавидело турок.

«…в феврале 1877 г. благодаря его энергии, предприимчивости и знанию удалось наладить дело, и из разных пунктов от лазутчиков начали поступать ценные сведения. Так, в Рушуке, говорит Паренсов, Карванидес доставлял мне еженедельно, а иногда по несколько раз в неделю, донесения вроде срочных ведомостей о прибытии и уходе войск, орудий, разного рода военного материала, о постройке и вооружении фортов и о флоте. В этих ведомостях всегда в особой рубрике помещались всевозможные слухи, предположения и т.п. В том же Рушуке помощник начальника товарной станции Рушукско-Варненской железной дороги, болгарин, служа мне и получая определенное жалованье, самым аккуратным образом сообщал в определенные сроки через Пачовича о прибытии и отправке по железной дороге войск, артиллерии и грузов, причем благодаря его служебному положению точность была замечательной и служила мне поверкой сообщений, делаемых Карвонидесом»[678].

Одним из главных помощников Паренсова стал болгарский банкир и хлеботорговец Евлогий Георгиев, имевший торговых агентов и склады во многих городах Болгарии, и потому ему совсем нетрудно было предоставить Паренсову значительное число осведомителей. Георгиев же познакомил Паренсова с Григорием Начовичем. Этот человек владел французским, немецким, румынским языками и, что играло далеко не последнюю роль, русским. Имел широкие связи и был чрезвычайно изобретателен в способах добывания информации. Кстати, ни Георгиев, ни Начович не принимали никакого вознаграждения за свою работу на русскую разведку.

В течение зимы 1876/77 г. резидентура Паренсова во множестве доставляла сведения о количестве турецких войск, их передвижениях, кораблях и минных заграждениях на Дунае, состоянии укреплений, продовольственных запасах. С началом боевых действий понадобились новые, еще более точные данные о неприятельских войсках. В связи с этим русская разведка стала использовать агентов-ходоков. Одним из них был Константин Николаевич Фаврикодоров, грек по происхождению, участник Крымской войны и обороны Севастополя. Внешне он походил на турка, прекрасно владел турецким языком. 26 июня 1877 г. под именем турецкого подданного Хасана Демерши-оглу он был послан в глубокий разведывательный рейд по тылам турецкой армии – в города Видин и Плевен, а оттуда на юго-восток, в Румелию и крепости Шумлу и Варну. Фаврикодоров отлично справился с задачей, принес множество ценных сведений и потом еще не раз отправлялся в такие же рейды в турецкий тыл.

В 1880 г. управляющий Военно-ученым комитетом, будущий начальник Главного штаба генерал-адъютант Обручев писал:

«Никогда данные о турецкой армии не были столь тщательно и подробно разработаны, как перед минувшею войной: до местонахождения каждого батальона, каждого эскадрона, каждой батареи...»[679]

В статье «Разведка», опубликованной в VI томе семитомной «Энциклопедии военных и морских наук» (издана в 1893 г.) под редакцией «заслуженного профессора Николаевской академии Генерального штаба генерал-лейтенанта Леера», можно узнать подробности организации войсковой разведки в российской армии. Об агентурной разведке автор статьи упоминает мимоходом, как и об использовании военных агентов (атташе) для сбора секретных сведений за рубежом.

«Разведка в общем смысле – сбор сведений о положении, средствах, силах и намерениях неприятеля и о местности. Сведения эти собираются не только в военное, но и в мирное время. Это достигается посредством:

а) заблаговременное знакомство с неприятельскими странами через военных агентов;

б) содержание в готовности карт и планов, составляющих в деле изучения местности весьма важный военный материал;

в) шпионаж, который нередко представляет превосходное средство узнавать не только о движении и силах неприятеля, но и о самых сокровенных намерениях его и планах;

г) расспроса местных жителей, этим, однако, следует пользоваться осторожно и умело, т.к. показания их часто умышленно искажаются, а иногда неверны по недостаточности шпионажа;

д) дезертиров (перебежчиков) – им сложно верить, но от них можно получить, при умелом расспрашивании, весьма ценные сведения о составе и расположении неприятельских войск;

е) пленных, на показания которых можно полагаться еще менее, чем на рассказы дезертиров, но по этим показаниям, данными пленными, и сравнивая с другими добытыми сведениями, а также по форме одежды пленных получить понятие о составе неприятельских отрядов;

ж) собственно войсковая рекогносцировка или обозрение – как живых сил неприятеля, так и местности производимая с открытием военных действий особо назначаемыми от войск лицами, командами и отрядами. Войсковая Р. бывает обыкновенная и усиленная (форсированная). 1-я производится постоянно или отдельными лицами, или небольшими командами, но всегда с определенной целью, рассчитывая при исполнение их более на хитрость, ловкость и изворотливость, чем на силу. Сведениями от этих Р. не всегда удается воспользоваться, т. к. обстановка может измениться, да и неприятелю нетрудно силою воспрепятствовать сбору таких сведений. Усиленная рекогносцировка производится отрядами из 2 или 3 родов оружия, почти всегда непосредственно перед боем, чтобы добытыми сведениями можно было немедленно воспользоваться. Без этого же усиленные рекогн-ки не только неуместны, но даже вредны: они ведут к напрасным потерям и указывают противнику слабые стороны его расположения. Сила отряда для Р. определяется ее целью, величиною препятствий, которых можно ожидать со стороны неприятеля, местностью, удалением отряда от главных сил и т. п. Успех всякой Р. зависит от:

1) хорошего выбора лиц и командиров;

2) искусного направления выбранных средств;

3) искусного производства наблюдения;

4) обстоятельного и толкового донесения.

Начальник должен быть неутомимым, смелым, решительным, но в то же время обладать большой осмотрительностью и осторожностью. В важных случаях разведка поручается офицерам, получившим высшее военное образование. Иногда разведку производит сам начальник отряда, не исключается и такое.

Независимо от назначения особых лиц для Р., наблюдение за противником должно идти непрерывно, что и исполняется передовыми войсками, высылающими постоянно разведчиков. Эти Р. производятся преимущественно кавалерией, посредством сторожевых и летучих разъездов, для чего в кавалерийских полках имеется до 96 разведчиков, выбранных из людей наиболее сметливых, лихих, расторопных, решительных и неутомимых, подготовленных к этому делу еще в мирное время в особых командах.

Вся обыкновенная Р. производится быстро и скрытно, почему, прежде всего, избирается выгодное направление для следования, принимаются все меры предосторожности при движении, стараются подойти незаметно возможно ближе к противнику и, избрав удобное место для наблюдения, помогают себе тревогою и на других пунктах, чтобы обмануть противника. Противник самым тщательным образом скрывает от нас свои силы и намерения, поэтому редко удается обозреть все, о чем необходимо доставить сведения. Большею частью приходится видеть только передовые войска и по силе и расположению их догадываться об остальном.