Основной задачей военной цензуры был контроль над издаваемой в военное время печатной продукцией и просмотр корреспонденции в целях пресечения разглашения гостайны.
Согласно Указу от 10 июля 1914 г. появились еще два уголовно-наказуемых деяния:
сообщение в докладе, публичном выступлении или печати сведений, составляющих гостайну;
непредставление печатного издания в военно-цензурное управление.
Первый перечень (вступил в силу 20 июля 1914 г.) включал в себя 25 пунктов, связанных с различными аспектами военной жизни. Под категорию гостайна попали сведения, начиная от количества нейтрализованных шпионов и заканчивая описанием посещения царскими особами театра военных действий.
После начала Первой мировой войны перечень сведений был значительно расширен. Существовало 29 групп сведений, опубликование или использование которых в публичных выступлениях было запрещено:
1. О структуре, численности и кадровом составе частей морских и сухопутных сил, о личном составе военного и морского ведомств, об изменении в их структуре, численности этих частей и учреждений.
2. О личном и количественном составе войсковых частей и учреждений военного и морских ведомств.
3. О качестве вооружения, снаряжения, обмундирования, снабжения, санитарного обеспечения армии и флота, о боевых и морских качествах строящихся и проектируемых военных судов.
4. О назначении, современном состоянии, вооружении крепостей, морских баз и военных портов, о проектировании новых и упразднении старых, об численности и составе гарнизонов.
5. О местах дислокации и перемещения частей и учреждений, указанных в пункте, как и об учреждениях медицинской помощи.
6. О производимых работах в крепостях, укреплениях, морских базах, военных портах, на судах и на флоте, на заводах по изготовлению заказов военного и морских ведомств, о производстве в связи с военными нуждами работ на оборудование коммерческих и государственных заводах, с указанием их дислокации и производимой продукции.
7. О движении коммерческих судов, входящих, стоящих и уходящих из русских портов, о доставке военных грузов в Россию, количестве и номенклатуре.
8. О боевой готовности армии и флота.
9. Информация, указывающая на начало мобилизации частей и учреждений, о ходе мобилизационных работ и их состоянии, о готовности частей к передислокации на театр военных действий.
10. О порядке укомплектования частей и соединений.
11. О пропускной способности и техническом состоянии железных дорог.
12. О существующих и проектируемых грунтовых, шоссейных дорогах и водных путях, ведущих в районы боевых действий.
13. О техническом состоянии телефонных и телеграфных линий связи.
14. Об особенностях рельефа местности районов боевых действий с учетом стратегии и тактики.
15. О результатах обстрелов противником территории России.
16. О катастрофах неприятельских судов.
17. О смотрах и парадах войск, их проводе на фронт.
18. Все приказы, касающиеся пункта 1.
19. О содержании писем и телеграмм с театра военных действий.
20. О способах и результатах стрельб.
21. О проверках и опытных мобилизациях.
22. О боевых и военных мероприятиях за границей.
23. О слухах и предположениях о действиях войск.
24. О состоянии снабжения армии и флота топливом и продовольствием.
25. О потерях личного состава и военной техники.
26. О поимке шпионов, следствии и суде над ними.
27. Об авариях, забастовках и стачках.
28. Сведения о деятельности предприятий, работающих на оборону.
29.Фотоснимки, рисунки, описания всего, что не подлежит разглашению[407].
Чуть позднее, 9 ноября 1914 г., был издано дополнение к этому перечню. Он состояло всего лишь из одного пункта: «О предположениях, постановлениях и мероприятиях по Совету министров, как связанных с чрезвычайными расходами военного времени, так и вызванных военными обстоятельствами»[408].
Через год после начала войны, когда часть пунктов перечня перестали быть актуальными, например, о результатах опытной мобилизации, 29 июля 1915 г. был издан новый перечень сведений[409]. Больше перечней сведений до 1917 г. не издавалось.
9 ноября 1914 г. перечень был дополнен еще одним пунктом: «О предложениях, постановлениях и мероприятиях по Совету Министров, связанных с чрезвычайными расходами, вызванными войной». А 29 июля 1915 г. был издан новый перечень. В нем появилось шесть новых пунктов, а еще один был убран, как устаревший. Больше перечней до 1917 г. не издавалось.
Глава 22 Военные тайны Российской империи
Уже в первые годы прошлого века все крупные мировые державы начали подготовку к войне, напряженно наблюдая за тем, что делают потенциальные союзники и противники. В мирное время немногочисленные аппараты спецслужб «охотились» за мобилизационными планами, новинками военной техники и информацией о приготовлении к будущей войне.
Как следствие этого, в военном ведомстве начались активные действия по созданию и совершенствованию системы по защите военной тайны. Работа велась по четырем направлениям:
создание и совершенствование системы контрразведывательных органов. Их основной задачей являлось противодействие шпионажу противника в мирное и военное время (об этом подробно рассказано в других главах данной книги);
организация комплексной системы защиты информации, содержащей военную тайну;
совершенствование системы фельдъегерской связи;
организация военной цензуры.
Спустя много лет после окончания Первой мировой войны можно утверждать, что, несмотря на все принимаемые меры, Российская империя не смогла эффективно и надежно защитить свои военные секреты.
В русском обществе проблема противодействия шпионажу противника регулярно обсуждалась на страницах газет «Русского инвалида», «Нового времени», «Военного сборника». Но все материалы носили дискуссионный характер и были интересны лишь узкой группе специалистов и любопытных. Изредка выходили и монографии, посвященные проблеме военного шпионажа.
Одновременно с этим проводилась разъяснительная работа в войсках. Например, как вспоминает один из руководителей дореволюционной российской контрразведки Николай Батюшин[410], «в штабе Варшавского военного округа был установлен после Русско-японской войны порядок подробного оповещения о неподлежащих оглашению приказаний по округу о всяком дошедшем до суда шпионском деле, не делая никаких тайн из описания тех приемов, к которым прибегали шпионы в целях собирания секретных военных сведений».
По мнению Николая Батюшина: «это доверие высшего военного начальства к офицерам, во-первых, ликвидировало все кривотолки после судебного разбирательства шпионских дел, а во-вторых, воспитывало в должном направлении офицерскую среду, через нее и солдат в должном ими гражданского долга. Невольно просачивалось это затем и в толщу гражданского населения, которое являлось, таким образом, незаменимым сотрудником агентов правительства»[411].
Также нужно отметить, что в 1907 г. (переиздана в 1912 г.) в Российской империи была опубликована книга капитана 2-го пехотного полка французской армии Рауля Рюдеваля «Разведка и шпионаж. Практические указания строевым офицерам»[412]. В ней автор на основе опыта Франко-прусской войны 1870 г. и Русско-японской войны подробно разбирал различные приемы шпионажа и способы противодействия ему. Нужно учитывать, что Франция проиграла войну Пруссии, а Россия – Японии во многом из-за того, что Париж и Санкт-Петербург очень сильно недооценили возможности германских и японских спецслужб. Данная книга использовалась в качестве учебного пособия для офицеров российской армии.
Когда началась Первая мировая война, выяснилось, что армия и вместе с ней и государство не способны обеспечить необходимый уровень защиты военной тайны. И, как следствие этого, население не было готово активно помогать органам контрразведки.
И только 22 июня 1914 г. газета «Русский инвалид» опубликовала обращение к гражданам Российской империи. Это была первая попытка выразить мнение властей об отношении к защите военной тайны в Российской империи. В нем власти призывали население хранить в тайне информацию о дислокации, перемещении и численности войск. Население призывали не верить различным слухам и сохранять спокойствие. Правительство обещало информировать о реальной обстановке на фронте.
Через несколько месяцев начали издаваться брошюры, где подробно описывались реальные и вымышленные случаи деятельности разведслужб противника. Так, читатели изданной в 1914 г. в Москве тонкой брошюрки «Немецкий шпионаж» узнали вот такую историю:
«Служивший химиком на резиновом заводе «Треугольник» в Петрограде немецкий шпион Келлер старался отравить всех рабочих завода и тем самым вызвать среди рабочих форменный бунт. К счастью, рабочие вскоре заподозрили, откуда дует ветер, и немецкому шпиону пришлось бы плохо, если бы его не арестовали и не посадили в тюрьму»[413].
«Служивший химиком на резиновом заводе «Треугольник» в Петрограде немецкий шпион Келлер старался отравить всех рабочих завода и тем самым вызвать среди рабочих форменный бунт. К счастью, рабочие вскоре заподозрили, откуда дует ветер, и немецкому шпиону пришлось бы плохо, если бы его не арестовали и не посадили в тюрьму»[413].
Понятно, что такие истории лишь возбуждали повышенную шпиономанию в обществе, заставляя искать врагов среди лиц с немецкими фамилиями.
К сожалению, время было упущено. Волна шпиономании, захлестнувшая Россию, как и другие европейские страны, не способствовала активизации мероприятий по защите военной тайны. Как писал один из офицеров контрразведки Российской империи:
«Не только в том штатском обществе, в котором я постоянно вращался, не имели никакого представления о контрразведке, ее назначении и цели, но и среди военных было весьма смутное понятие о сущности этого крайне сложного и необходимого учреждения»[414].
Другой офицер российской армии, Михаил Бонч-Бруевич[415], занимавшийся вопросами контрразведки в Петербурге в период Первой мировой войны и разработавший «Проект наставления по организации контрразведки в действующей армии», полностью разделял мнение своего коллеги.
Он вспоминает, что «тайная война», которая велась параллельно явной, была мало кому известна. О явной войне трещали газеты всех направлений, ее воспроизводили бесчисленные фотографии и киноленты, о ней рассказывали миллионы участников – солдат и офицеров. О «тайной войне» знали немногие. В органах, которые занимались ею, все было строжайшим образом засекречено[416].
Сам орган военной контрразведки, первоначально названный Разведочным отделением, создавался негласно, «без официального учреждения его», иначе, по мнению организаторов, терялся бы главный шанс на его эффективную деятельность. Этот принцип сохранился до 1917 г. Даже должность начальника Разведочного отделения в целях конспирации именовалась «... состоящей в распоряжении начальника Генерального штаба»[417].
Кто охранял военные секреты
В российской армии проведение контрразведывательных мероприятий возлагалось на службу генерал-квартирмейстера. Анализ учебного пособия для офицеров Генерального штаба – «Служба Генерального штаба. Разведывательные органы армии», изданной в 1901 г. в Санкт-Петербурге, позволил определить, кто в Вооруженных силах Российской империи в начале прошлого века должен был заниматься вопросами защиты военных секретов.
Согласно этому учебному пособию, вопросами военной контрразведки должен заниматься комендант. Правда, если внимательно изучить перечень его обязанностей, то выяснится, что он отвечал за организацию содержания под стражей шпионов противника, дезертиров и пленных. Фактически он выполнял чисто полицейские функции[418].
Самым опасным во время боевых действий считался перехват донесений и приказов противником. Говоря другими словами, считалось, что если враг сумеет перехватить такой документ, то он не будет использовать содержащуюся в нем информацию в своих интересах, а просто уничтожит его. В результате военачальники не узнают о ситуации в подчиненных им частях и соединениях, а командиры не смогут выполнить приказы вышестоящего командования. В качестве меры противодействия рекомендовалось посылать несколько экземпляров донесения для повышения вероятности доставки его адресату[419].
В отношении полевого телеграфа указывалось, что противник может только разрушить линии связи. О возможности съема информации с провода или использование линий телеграфа противником в качестве средства оперативной связи ничего не говорилось[420]. Хотя уже в то время во многих европейских странах, например в Германии, проводились опыты по тайному подключению к линиям связи.
Организация секретного делопроизводства
Вопросами организации секретного делопроизводства в Генеральном штабе занималось сразу несколько структур.
Вопросами ведения секретной переписки по всем вопросам занимался восьмой стол VII отделения (ведение военной статистики иностранных государств) Второго управления генерал-квартирмейстера:
ведение переписки по секретным вопросам;
ведение переписки по агентурной разведке;
обеспечение работы прикомандированных иностранных офицеров к русской армии.
Именно это отделение занималось и организацией разведки.
VIII отделение (архивно-историческое) Второго управления генерал-квартирмейстера. Распределение функций внутри отделения:
1-й стол – выдача документов;
2-й стол – выдача книг;
3-й стол – делопроизводство по допущению занятий в архивах и библиотеках.
Это отделение совмещало в себе функции обычной библиотеки и спецотдела, регламентирующего вопросы допуска работы с секретными документами[421].
Было еще одно подразделение в структуре Генерального штаба, связанное с организацией секретной переписки. «Канцелярия. Журнальная часть. Ведение переписки и журналов по входящим и исходящим секретным документам»[422].
Все вопросы, связанные с организацией хранения, пересылки и обработки мобилизационных планов, регламентировались специальной инструкцией. В каждом военном округе инструкция была разработана с учетом мест дислокации войсковых частей и штаба округа. Каждый экземпляр инструкции имел гриф «секретно» и номер экземпляра. Тираж инструкции печатался только в военной типографии.
Рассмотрим теперь сам текст инструкции. В разделе 1 «Пункты хранения» детально расписывалось, где и в каких условиях должны храниться мобилизационные планы. Указывались город или железнодорожная станция, место хранение и способ хранения.
Местом хранения мобилизационных планов обычно являлись:
«Мобилизационный отдел штаба округа;
помещение караульного начальника гарнизонной гауптвахты;
денежная кладовая гарнизонной гауптвахты;
карцер при гауптвахте».
Способов хранения секретных документов было два: в железном ящике или в железном ящике, который вкладывался в деревянный сундук.
Во втором разделе инструкции подробно расписана процедура передачи документов в войсковые части на хранение.
Так, в первом параграфе второго раздела говорилось, что «документы должны храниться в опечатанных железных ящиках. А в отдельных пунктах ящики должны были быть дополнительно вложенные в деревянные сундуки (по два в каждый сундук). Сами сундуки должны быть прикрепленны к полу».
Во втором параграфе данного раздела говорилось, что «передача железных ящиков с документами на хранение в указанные в разделе 1 Учреждения и установка их в деревянные ящики производится уполномоченными от Заведующего передвижением войск и Начальника железной дороги. Эти лица должны иметь удостоверения личности утвержденного образца. При этом эти лица не могут производить передачу ящиков независимо друг от друга, а лишь при условии явки обоих представителей вместе.
Коменданты городов и Штаба военного округа должны быть заблаговременно извещены Заведующим передвижением войск о времени доставки ящиков и о том, кто из офицеров округа откомандирован с этой целью».
В третьем параграфе говорилось о месте укладки документов в ящик.
В следующем параграфе подробно описывался сам процесс опечатывания ящика. Так, согласно требованиям инструкции, железные ящики, предназначенные для хранения в деревянных сундуках, «опечатываются следующим образом:
1. В крышке каждого ящика, около переднего его края, и в передней стенке просверливаются отверстия, предназначенные для продевания двух бечевок, изготовленных с вплетенной в них тонкой проволокой.
2. После запора ящика одну из бечевок пропускают через ушко ключа, связывают узлом и концы припечатывают к особой маленькой дощечке печатями Начальника железной дороги и Заведующего передвижением войск.
3. После того как ящики будут доставлены в пункты хранения и размещены в общем деревянном сундуке, концы второй веревки (связанной с узлом одновременно с первой), запечатанные номерными печатями Начальника железной дороги и Заведующего передвижением войск к стенке деревянного сундука.
4. Слепки с печатей, вложенные в футляры, передаются коменданту города, который хранит их в особом железном ящике или прочно запираемом деревянном под свою личную ответственность.
5. Получив слепки и удостоверившись в целостности и подлинности печатей, комендант города либо Секретарь штаба округа опечатывают деревянные сундуки своими печатями и принимают на хранение вместе со слепками печатей ключ от деревянного сундука. После чего составляется акт установленной формы, в двух экземплярах, за подписями принявшего сундук на хранение и уполномоченного на передачу его.