Долго я не раздумывал, тут главное добраться до границы, и там посмотрим по ситуации. Я точно не знал, но вроде через границу не пропустят, если на документах нет необходимого штампа из посольства или консульства Швейцарии, что находятся в городах Германии. У меня такого не было. Доберемся до границы, там я стащу чей-нибудь документ и перерисую необходимый штамп. Главное, чтоб в паспорте было написано, что я поляк, а не еврей. В Берлине, когда обедал в одном кафе, слышал, что граница Швейцарии для евреев закрыта, не пускают их, и все тут. Правильно делают, а то куда ни плюнь, одни евреи, надоели уже.
Допив чай вприкуску с помадкой, я помыл всю посуду и убрал ее вместе с наполовину опустевшей канистрой в салон самолета. Все-таки не зря купил эту канистру для воды в том магазине для охотников. Теперь не надо постоянно искать водоемы, чтобы найти воду, все свое вожу с собой.
Велосипед я еще вчера вечером достал из салона, а сейчас, переодевшись в цивильную одежду, вполне приличную, в тот дорожный костюм, купленный в одном из магазинов Берлина, и посадив Смелого в переднюю корзину у руля, проверил, есть ли кто поблизости. Дорога была пуста, поэтому, оттолкнувшись одной ногой, сел в седло и покатил из леса в сторону дороги, а потом уже в ближайший город.
Нюрнберг, да-да, то самый, где в будущем будет суд над нацистами, показался через полчаса кручения педалей. Сбоку виднелась какая-то хрень вроде крепости, а впереди, куда втекали голубые воды речушки, был виден и сам красный город. С холма, с которого я его разглядывал, он казался красным, это из-за домов из красного кирпича и красных черепичных крыш.
Пока проводил рекогносцировку. Ночевать я собирался вернуться обратно в рощу, к своему схрону, а пока нужно осмотреть подъезды к аэродрому и определиться с дальнейшими планами. Как именно уволочь с территории аэродрома топливо.
Погладив Смелого, который продолжал сидеть в корзине, я оттолкнулся от пыльной дороги и, притормаживая, покатил вниз по склону, уже в конце спуска нажав на педали, не хотелось терять набранную скорость. Конечно, в местной полиции могла появиться ориентировка на парня с щенком, но оставить Смелого в роще я не мог — глупый еще: или убежит, или достанется на обед местным хищникам, вроде лисы. Лучше уж пусть при мне будет.
Въехав в город по одной из второстепенных улиц, я удивленно осматривался. Похоже, для жителей и не существовало далекой войны, все спокойно, все хорошо. Лишь на стенах местной администрации и комендатуры были длинные флаги, а один раз попался комендантский патруль, а так тишь да благодать. Прохожих, конечно, хватало, вечер, появилось много гуляющих парочек, уличные кафе был полны, но все же я продолжил изучать город, пересекая его, чтобы добраться до противоположной окраины, где и был аэродром.
Под конец я вообще покинул седло и просто вел велосипед, толкая его за руль. Ко мне прицепились пара мальчишек, они изучали мое транспортное средство со стороны. Видимо, подобная модель им не встречалась, но потом отстали, укатив на собственных великах по своим делам. Выбравшись на окраину, я осмотрелся и повел велосипед в сторону высокого трехэтажного дома. Судя по вывеске, это была гостиница.
Предъявив служащей, что встретила меня в дверях, польский паспорт, где было указано, что мне восемнадцать с половиной лет, и я имею право находиться на территории Германии. Та его бегло осмотрела, вписала «мои» данные, хотя теперь действительно мои, в свою учетную книгу и повела в комнату. Я попросил номер на третьем этаже с видом на поле, мол, люблю природу в естественном виде. То, что там, в прямой видимости находился аэродром, это уже не озвучил.
Велосипед остался у входа в специальной стойке, как пояснила дама, худая невысокая женщина с забранными в конский хвост волосами. Тут не воруют, можно оставлять спокойно. Смелого я нес на руках, а на плече висела дорожная сумка с вещами.
Осмотрев номер, я кивнул. Он мне подходил. Я проверил, что дама спустилась по лестнице. Номер я снял на сутки, опустил щенка на пол и, достав из сумки бинокль, стал изучать расположение построек и, главное, склада ГСМ аэродрома. На стоянке виднелась тройка самолетов, в основном транспортники, лениво трепыхался немецкий флаг на флагштоке, а так аэродром с виду был пуст. Вечер, рабочее время закончилось. Осмотрев аэродром, я усмехнулся. Как уволочь топливо, уже прикинул, так что план был практически сформирован, осталось только привести его в исполнение. Там было все достаточно просто, на стоянке автотехники стоял точно такой же пикап, которым мы пользовались с Колясьевым во время акции в Берлине, даже цвет совпадал, я был уверен, что смогу его завести. Мне требовалось лишь закатить бочку с топливом в кузов, а там по ситуации.
Вид из номера на аэродром был просто восхитительным, так что я провел у окна около часа, потом прервался на полчаса, вывел погулять заскулившего Смелого, поужинал кофе с круассанами в кафе гостиницы, там, кстати, сидели двое мужчин в летных кожаных куртках. После ужина вернулся в номер, где пробыл у окна до самой темноты, а вот ночью я начал действовать.
Щенка на дело я брать не стал, тем более он уснул, свернувшись на тряпке, брошенной мной на пол. Переодевшись в рабочую одежду, я проверил оружие и осторожно выскользнул из номера, держа обувь в руках. Еще в прошлый раз я определил, какие ступени скрипят, так что тихо и незаметно спустился в холл и вышел через заднюю дверь во двор, после чего, надев обувь и зашнуровав ее, одним прыжком преодолел забор. Ну а дальше просто бег по окраине в сторону аэродрома.
Небо сегодня не радовало, тучи были, но в данный момент в большое окно светила луна, освещая все вокруг. Надеюсь, когда я доберусь до аэродрома, луну скроют облака. Проведенная разведка из окна номера позволила мне заранее определиться с маршрутом, поэтому я обогнул забор и дальше полз по-пластунски. Полчаса на брюхе, и я у склада ГСМ. Это было кирпичное здание, крепкие деревянные ворота были закрыты на замок, и что совсем печально, на створках была сигнализация.
Не знаю, пользуются ли тут привычными мне бочками, но самолеты заправляют с помощью одиночного заправщика, а тот пополняет свою бочку из подземных резервуаров. В моем случае это не подходило, мне нужна была двухсотлитровая бочка, причем полная. Закопаю ее в роще, на будущее пригодится, когда обратно полечу. Да-да, вернуться на Украину я собирался так же, воздушным путем.
Осторожно отключив сигнализацию, дело-то плевое, нужен магнитик и медная проволока, я повозился с замком, он был простенький, и, открыв одну створку, нырнул внутрь, доставая фонарик. Пробежавшись по стеллажам и проверяя бочки и канистры, я только шипел, ругаясь. Были с маслом, были с разными техническими жидкостями, но нужных бочек не было, по ходу ими тут действительно не пользовались.
Выбравшись наружу, запер склад и вернул сигнализацию на место. После чего прошел под навес, прилипший сбоку от склада. Там были бочки, но не много, около десятка, и все пустые. Восемь были с открытыми крышками, видимо их промыли и давали высохнуть, две с закрытыми. Они были пустыми, но когда я их открыл, в нос шибанул знакомый резковатый запах. Похоже, в этих бочках перевозили бензин.
— Отлично, — промурлыкал я и, осмотревшись, стал ворочать ближайшую бочку, после чего осторожно положил ее на землю и выкатил из-под навеса. Та загремела на камнях боками, отчего я присел и закрутил головой, ожидая, что поднимется тревога, но нет, было тихо. Снова подняв ее, я так и стал стоймя перекатывать, перебирая руками. Так было медленнее, но заметно тише.
Выкатив бочку из-под навеса, оставил ее у входа и побежал к стоянке машин. Аэродром особо не освещался, лишь у диспетчерской у входа горел фонарь, это ведь не военный аэродром, чисто гражданский, охрана только у входа, да и то не военная, а вроде сторожа.
Добежав до машин — тут же стоял и топливозаправщик, — я постучал по бочке согнутым пальцем и довольно кивнул: полная. Подойдя к пикапу, тот к счастью заперт не был, я открыл дверь, поставил на нейтраль и, толкая, подкатил машину к топливозаправщику. Сняв с него четыре пустые канистры, которые находились в специальных держателях, проверил. Одна оказалась из-под масла, поэтому вернул ее на место, а вот в трех оставшихся раньше явно хранили бензин.
Открыв боковой краник, я стал медленно наливать в канистры горючее, стараясь, чтобы то не шумело струей по гулким стенкам канистр. Наконец все канистры были полны, я убрал их в кузов и продолжил толкать машину к складу ГСМ, там поставил бочку к канистрам и снова продолжил толкать машину, загнав ее за склад. После этого слил из двух канистр в бочку бензин, воронку с топливозаправщика я взять не забыл, нашел ее в инструментальном ящике. Первая канистра, когда сливал горючее, пошумела о пустое дно, но вторая прошла веселее и тише.
Открыв боковой краник, я стал медленно наливать в канистры горючее, стараясь, чтобы то не шумело струей по гулким стенкам канистр. Наконец все канистры были полны, я убрал их в кузов и продолжил толкать машину к складу ГСМ, там поставил бочку к канистрам и снова продолжил толкать машину, загнав ее за склад. После этого слил из двух канистр в бочку бензин, воронку с топливозаправщика я взять не забыл, нашел ее в инструментальном ящике. Первая канистра, когда сливал горючее, пошумела о пустое дно, но вторая прошла веселее и тише.
По моим прикидкам, чтобы наполнить бочку и обе канистры, мне нужно было сбегать к топливозаправщику пять раз. С учетом того что тут было метров четыреста, это было вполне реально. Главное, не шуметь, а так ночь была темна, тучи все же скрыли луну, и вокруг хоть глаз выколи, чуть ли не вслепую бегать приходилось.
По мере наполнения бочки я пробовал толкать машину. Тут ведь ее не заведешь и не поедешь, сразу внимание привлеку, поэтому мне нужно было ее толкать около двух километров, благо с небольшим уклоном, да и без кочек. Когда бочка была наполовину полна, я прекратил бегать, а стал толкателем.
Скажу честно, чуть не надорвался. Машина была, конечно, легковая и в простой комплектации, чуть больше «Оки» будущего, но все же и ее вес, и вес бочки для меня оказались тяжеловаты, надо было сперва выгнать ее за пределы аэродрома и спокойно побегать с канистрами, нет, блин, решил время сэкономить. Вот теперь и надрываюсь.
Забора с этой стороны у аэродрома не было, поэтому я спокойно ее выкатил к дороге. Все же после некоторых раздумий я решил не брать бочку, а вернуть все как было, поэтому сбегал за горючим еще раз и поставил полные канистры в кузов. Проверив машину, обнаружил, что нет аккумулятора. Особо меня это не расстроило. Впереди спуск к небольшому деревянному мосту, так что можно было завести с толкача. Видимо, местные техники, что использовали машину, именно так и делали, или сняли аккумулятор на зарядку. Растолкав машину и запрыгнув в нее, набирающую скорость, я сразу врубил третью и легко завел аппарат. После этого проехал мост, генератор вполне стабильно выдавал ток. На одних подфарниках я объехал город и поехал в сторону рощи. За мной никто не следовал, я это трижды проверил, поэтому заехал в рощу, за полчаса залил все свободные канистры под пробку, как и баки самолета, осталось на дне бочки литра полтора, и все. Нормально я рассчитал, как раз хватило. После этого вернув маскировку «Шторьху», как было, сел в тихо урчащую на холостом ходу машину и покатил обратно, слыша, как начала звенеть освобожденная тара в кузове. Чуть позже я остановился и обложил их комбинезоном, найденным под сиденьем машины. Дальше уже было тише. Снова объехав город, я оказался у аэродрома.
Толкать машину хоть и с легким, но подъемом мне не улыбалось, это не вниз катить, поэтому я на малом ходу покатил по аэродрому в сторону склада ГСМ и уже там заглушил мотор.
Покинув кабину, я минут десять вслушивался. Из диспетчерской вышел какой-то немец. Недолго постоял, покурил, но потом вернулся к себе — видимо, подумал, что ему показалось. После этого я вытащил из кузова бочку. Вернул ее на место и покатил машину на стоянку, поставив ее, как было. Потом канистры и воронку вернул на место, сунул свернутый комбинезон под сиденье и, убедившись, что следов не осталось, направился обратно в гостиницу. Пересекая мост, я решил искупаться, смыть запах бензина, что и проделал с немалым удовольствием, хотя, на мой взгляд, вода была холодной. Сказывалось близкое расположение гор.
Вернуться в номер удалось довольно легко, хотя задняя дверь и была заперта, но я смог проволочкой отодвинуть щеколду. Проникнуть внутрь, закрыть замок и подняться в свой номер, не разбудив никого и не насторожив, труда мне не составило. Через пару минут, сунув рабочую одежду в сумку, я забрался под одеяло и спокойно уснул.
Утром меня разбудил портье — я попросил поднять меня с рассветом, что и сделали. Поблагодарив его, мешая немецкие и польские слова, оделся и, после легкого завтрака в кафе внизу, вполне благополучно покинул не только гостиницу, но и город. Видимо, о том, что на аэродроме произошла кража, пока никто даже и не знает. Может, и не узнают, я тот краник закрыл не до конца, и тонкой струйкой топливо стало вытекать, вся бочка топливозаправщика не выльется, но заметно опустеет, на это и спишут пропажу почти ста пятидесяти литров авиационного бензина.
Крутя педали, я добрался до своей рощи и, убедившись, что в прямой видимости никого нет, покинул седло и покатил велосипед на опушку, скрывшись среди деревьев. Смелый бегал и прыгал вокруг, носясь как угорелый. Он устал сидеть в корзине и решил размяться, но не уходил далеко.
За час убрав все вещи в салон «Шторьха», я достал карту и задумался. Все же я решил не использовать местные документы и пересечь границу, скажем так, незаконно и незаметно для швейцарцев. Мелькать на границе и светить свою рожу не следовало, а там, спрятав самолет в горах, спущусь и озабочусь документами. Или украду у кого, или получу новые в мэрии любого города. Тут главное найти чиновника, что может это сделать, и материально заинтересовать его. Думаю, прокатит.
Днем я лететь не хотел, слишком сильная засветка, а вот ночью это можно. Пересеку границу, что уж говорить саму Швейцарию, и сяду в горах, где-нибудь в районе Берна. Там обзаведусь документами и буду решать, что делать. План предварительный, но пока других нет.
В три дня я лег спать в кустарнике, завернувшись в одеяло, у меня целая ночь впереди, и проснулся только вечером. Приготовив небольшую порцию похлебки, поужинал, помыл посуду остатками воды и, забравшись в самолет вместе со Смелым, запустил мотор. Маскировку я уже убрал, масксеть сложил в салон, а ветви спрятал в кустарнике. Вряд ли я сюда вернусь, но оберечься стоит. Как только мотор прогрелся, используя тягу винта, я выкатил его из рощи и последовал дальше, к дороге, и вот, уже по ней разогнавшись, пошел на взлет.
Поднявшись на стометровую высоту, я полетел к Швейцарии, поглядывая на компас и карту. Через триста пятьдесят километров пути, когда в баках осталось не так много топлива, совершил посадку на трассу ночного шоссе, заправился под пробку и, взлетев, направился дальше. Границу я пересек на минимально возможной скорости, когда мотор работает тихо-тихо, в том месте границы, где нет поселений. Так тихо, украдкой я и стал удаляться вглубь территорий Швейцарии. Само государство было не очень большим. Можно на одной заправке пересечь его, поэтому я не отрывал взгляд от карты и компаса — чуть-чуть ошибешься, и все, в Италии или во Франции окажешься. Шучу, конечно, но в каждой шутке есть доля правды. Маленькое государство, действительно маленькое.
Горы и высокие отроги уже давно мелькали подо мной, некоторые имели шапки снегов, но их я облетал стороной на небольшой высоте. Когда я убедился, что оказался там, где надо, всего в сорока километрах от Берна, то решил поискать тихое и незаметное место, где можно оставить «Шторьх» на довольно продолжительное время. Терять его я категорически не хотел.
Конечно же, ночью, вот так вот, с бухты-барахты хороший тайник не найдешь, но мне, видимо, повезло, однако я понял это чуть позже. Мне часто внизу встречались небольшие деревушки и отдельные хутора, но я благополучно пролетал мимо, похоже, никого не насторожив. Ночь, сейчас у местных самый глубокий сон, так вот я поднялся по склону одной из гор и обнаружил, что там есть луг и роща. Луна помогала мне осмотреться, поэтому я решил не искать больше, благо никаких строений рядом не было, и совершить посадку.
На луг я сел нормально, можно сказать без каких-либо последствий для себя и самолета, после этого, ревя мотором и используя тягу винта, подогнал его к деревьям и заглушил мотор. Быстро покинув кабину, я спустил щенка в высокую траву и, держа оружие в руке, стал осматривать склоны и саму рощу, у которой и стоял мой самолет. После этого в сопровождении прыгающего у ног Смелого направился вдоль опушки, надеясь найти такой же туннель между деревьев, как и у Нюрнберга.
В стороне мне действительно удалось найти что-то вроде языка, что уходил вглубь небольшого леса, но по нему тек крохотный ручеек. Попив свежей воды, я стал искать дальше, и ведь нашел! Буквально в трехстах метрах от стоянки самолета у подножия высокой скалы мной было обнаружено что-то вроде грота. Весь самолет там, конечно, не поместится, вход узкий, но если снять крылья, то влезет весь, и еще место останется. Идеальное место для долговременного хранения моей машины.
Однако прятать туда свой «Шторьх» я не спешил. Сперва нужно днем провести тут разведку, оббегать на пяток километров вокруг, определить, было ли замечено мое появление, и только потом можно укрыть самолет и спускаться с гор.
Так я и сделал. Загнал самолет под деревья, подручными средствами его замаскировал, не забыв заправить, чтобы можно было сразу взлетать, и устроил лагерь. На следующий день я осмотрел все у подножия гор и даже долину внизу. Пусто, никого.