— Становись! Равняйсь! Смирно! Слушай боевой приказ! — необходимая, но всё же больше формальная процедура. Задача объяснена накануне, действия бойцов разложены по полочкам, роли давным-давно распределены и сто раз отрепетированы. Действия разведгруппы в различных ситуациях отработаны. Правда, всё это в теории. Завтра начнётся практика — проверка на знания, умения, на прочность. Андрей чётко перечислял пункты боевого приказа, не сомневаясь в своей памяти.
… моё место в ядре группы, место моего заместителя в головном дозоре. Кому что непонятно? Вопросы? — Андрей хотя и понимал, что все вопросы уже заданы, всё же решил закончить именно этими словами. Вопросов и вправду не оказалось. — У кого что осталось неподготовленным — подготовить. Подъём как обычно, в шесть часов, вместо зарядки получение оружия и боеприпасов. Кстати о пайках, совет бывалых: идем на четыре дня — следует брать не более трех пайков. Хватает запросто, а тащить легче. Четвёртый паёк лучше съедите когда придёте. Строевой смотр в десять ноль-ноль. Если вопросов нет — разойдись.
И в один миг, будто не было монолитной шеренги, строй распался. Бойцы загомонили, обсуждая предстоящие перспективы. Кто-то побежал курить, словно стараясь накуриться впрок; кто-то неторопливо побрёл к ротной палатке; кто-то остался стоять, глазея на потемневшее в одночасье небо. Облака сгустились. Подул холодный ветер, и на землю шлепнулись первые капли начинающегося дождя. Уже откинувший полог палатки, Андрей на мгновение замер. Вслушавшись в шум приближающегося дождя, он зябко передёрнул плечами и решительно шагнул вглубь помещения. Дождь, ветер, непогода, конечно, лучшие друзья разведчика, но почему-то начало боевой деятельности в компании таких друзей не слишком радовало.
Ночь наступила быстро. Вадим уже давно спал, а Андрей лежал на боку, пытаясь отвлечься от гула голосов, всё ещё никак не желающих угомониться бойцов и уснуть. Наконец ему это надоело. Он встал, одел брюки и вошёл в солдатский кубрик.
— У вас есть еще ровно десять минут, затем, если я услышу хоть одно слово, мы произведём подъём по тревоге. Ещё не известно, придется ли вам спать следующую ночь. Всё, отбой! — не громко, но твердо, даже не пытаясь скрыть своего неудовольствия, сказал он. Говорить что — либо ещё Андрей не стал. Потом повёл рассерженным взглядом по рядам нар и, резко развернувшись, вернулся к своей кровати.
Бойцы ещё некоторое время переговаривались, но через десять минут всё стихло. Слышалось лишь тихое посапывание, и изредка доносилось чьё-либо сонное бормотание. Андрей отвернулся к стене, натянул повыше одеяло и погрузился в забытьё сна.
Извечное: — Подъём! — прозвучало как всегда именно в самый сладкий момент сна. Вставать не хотелось. Просто ужас, как не хотелось вставать! В кубрике бойцов началось слабое шевеление. Как ни странно, именно сегодня можно было себе позволить подняться не спеша, с ленцой потягиваясь и посматривая по сторонам на заспанные лица своих товарищей. Торопиться не было необходимости: на зарядку они сегодня не бежали, а на то, чтобы получить оружие и дополучить со склада гранатомёты и мины, времени было предостаточно. Андрей лениво потянулся, сел, свесил с кровати ноги и с задумчивым видом принялся одеваться. Вадим ещё дрых.
— Вадим, подъём! — окликнул Гордеева Андрей и, не заметив с его стороны никакой реакции, позвал вновь. — Вадим, пора вставать! — вновь в ответ тишина. Появилось жгучее желание запустить тапком, но Андрей так поступать не стал. Вместо этого он сунул ноги в берцы и, протопав на вторую половину кубрика, потряс Гордеева за плечо.
— Подъем, Вадим!
— А? Что? Сейчас… — Гордеев провёл по лицу руками, вздохнул и, наконец согнав с себя оцепенение сна, сел на кровати.
— Завтракать пойдём?
— Естественно, — похоже, капитан уже окончательно проснулся, — не на пустой же желудок тащиться. А то когда ещё удастся перекусить.
— Тогда поднимайся. Надо совершить утренний моцион.
— Ага, надо. Сейчас потянусь и пойду совершать. — Гордеев встал, широко зевнув, натянул штаны, накинул на плечи куртку и, слегка пошатываясь, вывалился на улицу.
По брезентовой крыше палатки начал накрапывать небольшой дождь. Неожиданно налетел порыв ветра. Потянуло промозглой свежестью. Андрей застегнул до конца пуговицы, закатал рукава, накинул на шею полотенце и, взяв в руки пакетик с умывальными принадлежностями, вышел из палатки. Падающие с неба капли падали за шиворот. Холодно. Дождик казался нудным и промозглым. Андрей шагал по узкой тропинке и в душе радовался, что кто-то уже до них успел выложить её камнями, иначе пришлось бы ему сейчас месить ногами липкую грязь. Вода в умывальнике оказалась холодной, бриться не хотелось. Быстро почистив зубы и оправдав свою собственную лень «народной» приметой — «перед боевым заданием бриться нельзя, к неудаче» — бриться не стал, но зато принялся тщательно умываться. Хотелось, чтобы дождь поскорее закончился; хотелось, чтобы быстрее началось боевое задание…
К умывальнику начали подтягиваться бойцы.
— Дубляков, ты какого чёрта на улицу в тапках вылез? — Андрей даже опешил от такой неожиданной наглости.
— Ой, — почесав репу, Дубляков попятился в обратную сторону.
— Вот тебе и ой. Спишь на ходу. Офигеть, сейчас в грязных тапках по палатке лазить начнёшь. С Б/З придём, неделю дневальным ходить будешь. Понял?
— Так точно.
— Так, народ, посторонись! — к умывальнику приблизился заспанный Гордеев. Зубная щетка в зубах, мыльница в левой руке, в правой — бритва.
«Надо же, он ещё и бриться собирается, — подумал Николай, отсылая Дублякова, — а я всё равно не буду. Зубы почистил и замечательно. Блин, холодновато. Хорошо хоть дождик почти не капает. Может, ещё разведрится. Лицо умыл. Теперь не спеша вытереться и…»
— Что, пошли завтракать?! — Андрей и не заметил, когда это Вадим успел побриться. Шустёр.
— Завтракать, так завтракать. Слушай, ты сколько РПГ берёшь?
— Три, я думаю, хватит, — как-то не очень уверенно ответил Гордеев.
— А я на складе четыре штуки заказал, по одному в каждую тройку. Кстати, ты не думал с собой как-нибудь РПГ — 7 взять?
— Не знаю. Тяжелый он. Если его брать, значит лишиться одного автоматчика. РПГ-7 с выстрелами и автомат с полным боекомплектом одновременно не потаскаешь. По сути это намного тяжелее пулемёта будет. Вот и получается, что гранатомётчику кроме пистолета ничего больше и не всучишь, — Вадим замолчал. В основном он был прав. — Хотя у нас крепких парней хватает. Таким гранатомет и автомат с двумя боекомплектами потаскать не в тягость. А уж одного бойца для такого дела найти всегда можно. Вот посмотрю, как они на первом выходе себя проявят, и я сперва присмотрюсь что к чему. А что там дальше — видно будет.
У самодельного шестисоскового рукомойника образовалась очередь. Умывшись Андрей с Вадимом поспешили уступить бойцам место, а сами направились к палатке.
На ранний завтрак в этот день им приготовили картошку. ПХДешники то ли начистили с вечера, то ли встали пораньше, но картошка была не из полуфабрикатов и не из порошка, а самая настоящая. Вкусная, здоровая пища. Пища богов.
— Добавки попросить что ли? — громко, но задумчиво и словно ни к кому не обращаясь, спросил Гордеев. Никто на его реплику не ответил, и он махнул рукой. — Ладно, чего уж там, и без добавки обойдусь.
— А я с вами на вывод поеду, — в широко распахнувшуюся дверь ввалился Алексей Курагин собственной персоной. Явился — не запылился. Как всегда улыбка до ушей. Протопал за стол, даже бушлата снимать не стал.
— Это с какого перепугу? — спросил Андрей, беря в руку обжигающе горячую кружку чая.
— Старшим боевого охранения еду, — Курагин плюхнулся за их столик и пригладил рукой свои, ещё с утра нечёсаные, волосы, торчавшие в разные стороны. — Ох, рано встаёт охрана.
— Ну, всё, теперь я спокоен, враги нам не страшны. От одного твоего вида по лесам разбегутся. Или сдохнут… от смеха.
— Но, но, — протестуя, поднял руку Курагин, — попрошу без наглых намёков. Сам — то на себя с утра в зеркало смотрел?
— Смотрел, — не соврал Соколов. — Вполне презентабельная морда лица. Малость не бритая, так это сейчас модно.
— Ага, а ля моджахед. Кстати, вчера по Серженем БТР подорвался. Посредине колонны шёл. У него то ли глушилки не было, то ли колесом на взрыватель наехал. Вроде бы в нём какого-то пленного «чеха» перевозили.
— Наверное, слишком информированный был. Боялись, что сболтнёт лишнее. А ты откуда это узнал? Только не говори, что с тобой фешеры откровенничали.
— Причём тут фешеры? Я вчера вечером в полчок гонял, там в госпитале у меня медсестра знакомая есть, — и тут же пояснил, — в одной школе учились. Раненых сперва к ним привезли. Капитану, что в люке сидел, ногу оторвало. Он всё время, пока его оперировали, матерился. Говорил, что их из-за этого проклятого «чеха» подорвали. Олеся перевязку делать помогала.
— Олеся… понятненько. Знакомая, значит. То-то я думаю, ты такой заспанный. Олеся… — вновь повторил Андрей, словно смакуя на вкус это действительно красивое имя.
— Правда, знакомая.
— И сколько раз за ночь познакомился?
— Да иди ты, знаешь куда! — скорчив обиженную рожу, Алексей предался процессу поглощения пищи.
— Значит, всё же знакомая? — допив чай, к разговору присоединился Вадим, если так, то познакомишь?
— С вами, дураками, только знакомить! У вас на уме только одно!
— А у тебя другое, да? Чистая любовь, свадьба… Так познакомишь или нет?
— Подумаю, — Алексей доел пюре и отложил ложку.
— Подумай, подумай. Но у меня такое ощущение, что пока мы будем на Б/З, ваше знакомство перерастёт в более высокую стадию развития. Одним словом, потом расскажешь.
— Расскажу, — как-то не совсем уверенно пообещал Курагин и, откусив кусочек печенья, приступил к его сосредоточенному пережёвыванию.
— Что, пойдём? — Николай допил чай и, отставив от себя кружку, поднялся из-за стола.
— Айн момент, — Вадим сграбастал целую горсть печений. Положив их в вынутый из кармана пакет, он встал и направился к окошку раздачи пищи.
— Игорь! — окликнул он бубнящего где-то за палаткой начальника ПХД.
— Иду! — тот час отозвался тот, и через несколько секунд в квадратном окошке показалась его круглая улыбающаяся физиономия.
— Ты там мне вчера кое-чего обещал приготовить…
— Сейчас, — морда Игорька на мгновение скрылась, затем показалась вновь. На этот раз в руках он держал небольшой полиэтиленовый пакет, на дне которого угадывались консервные банки.
— Спасибо, — сказал Гордеев, принимая протянутый пакет.
— Да чего там, если надо что — обращайтесь, — на лице прапорщика мелькнула улыбка.
— Обязательно! — не воспользоваться предложением было грех. Вадим подмигнул Андрею и, сняв с вешалки бушлат, накинул его на плечи. А Соколов, уже успевший за то время, пока Гордеев общался с Селивановым не только надеть куртку, но и застегнуть верхние пуговицы, первым направился к выходу.
— И чего ты там у него умудрился выцыганить? — поинтересовался Андрей, когда они, выйдя из столовой, пошли в направлении жилых палаток.
— Гуманитарку. Сыр и рыбу. Четыре банки сыра и четыре банки рыбы, по две банки мне и тебе.
— А рыба — то зачем? Она здесь тебе не надоела?
— Это не та рыба, — Гордеев запустил в пакет руку и немного там прошуршав, извлёк на свет божий баночку консервированной в масле сельди, — вещь. Небольшие кусочки с хрустящей икрой. Вкусно, полезно и калорийно!
— Нет, я больше одной не возьму, пить будет охота. А с водой — кто его знает как.
— Что тебе вода? Ты карту сутки мурыжил и мужики говорят: ручьёв в горах — море.
— Да знаю я. Только неизвестно, где засаду устраивать придется. Лишний раз к ручью за водой бегать тоже ни к чему. И многие ручьи за лето пересохли. Дождей, говорят, летом совсем не было.
— Зато пол-осени льёт, вот и сейчас накрапывает.
— Всё равно, мне одной банки хватит, а вот сыра пару банок возьму. Он калорийный.
— Забирай тогда сыра три банки. А я назло врагам селёдку есть буду.
— Вадим, спасибо, но мне и двух за глаза, — они не спеша дошли до входа в палатку. Андрей взглянул на часы: время неумолимо бежало вперёд. До построения оставалось уже менее двух часов. В небе громыхнул гром. Молнию он не увидел, но воздух как-то сразу ещё более посвежел, с запада вновь набежал холодный пронизывающий ветер.
«Надо ещё раз проверить и переуложить в рюкзаке вещи. Получить оружие. Автомат, обязательно АПСБ, ножик хороший есть у меня. Четыре гранаты, я думаю, хватит. Две эФки, две РГДешки. Сигнальные ракеты, дымы уже взял. Проследить, чтобы получили аккумуляторы к БеэНам. «Акведуки» в каждую тройку ещё вчера приготовили. Компасы на каждого. С картой вроде бы разобрались все. Если, не дай бог что, к своим выйдут. Джипиес, батареи к нему, на месте. На всякий случай карандаш, ручку. Бинокль получил. Так, что ещё? Запасную майку. Пока будем идти, промокнем от пота и от дождя. Кажется, всё.
— Царьков, батареи на БеэН вторые получил?
— С подъёма… — сквозь шум голосов укладывающихся бойцов ответ сержанта был едва слышен.
— Хорошо, поторопи людей. Построение для проверки готовности в восемь сорок, — Андрей специально строил группу пораньше, чтобы успеть до основного построения проверить всё самому, и если потребуется, устранить обнаруженные недостатки.
— Не волнуйтесь, товарищ лейтенант, успеем!
— Да я и не волнуюсь, — про себя пробормотал Андрей и, заканчивая ревизию своего рюкзака, отрешённо посмотрел в маленькое окошко палатки. По толстому стеклу текли грязные струйки. Усиливающийся дождь смывал осевшую на крыше пыль. Положив сверху плащ-палатку, он затянул горловину и закрыл клапан. Потом проверил, как лежат в нашивных карманах пачки с боеприпасами и отложил рюкзак в сторону. Переодеться в горку, зашнуровать берцы и одеть разгрузку было делом пяти минут. Ещё пять минут ушло на получение оружия и гранат. Прицепив на ремень кобуру с АПСБ, Соколов ввернул в гранату запалы и запихал их в разгрузку. Теперь, когда с приготовлениями было покончено, Андрей посмотрел на всё еще собирающегося Гордеева и снова взглянул на часы. До намеченного им самим времени проверки готовности группы оставалось чуть больше пятидесяти минут. Сев на кровать, лейтенант расстегнул лямки разгрузки. Затем лег и, закинув за голову руки, предался блаженному ничегонеделанию. Дождь временно прекратился, но серые тучи бесконечно тащились по небу.
— Выходим строиться, — команда сержанта Царькова вывела Соколова из состояния полузадумчивости — полусна.
«Вот блин, чуть не утух», — подумал он, вставая с кровати и прогоняя от себя паутину сковывающей разум сонливости.
— Ты чего? Ещё рано, — сидевший за столом Гордеев недоумённо уставился на Андрея, закидывающего на плечо рюкзак.
— Да пока всё проверю. Мало ли что забыли.
— И не лежится тебе, Андрюха, на печи, — недовольно пробормотал Вадим, но вместе с тем поднявшись из-за стола, выглянул в солдатский кубрик и подал команду: — Первая группа выходи строиться.
Раздались чьи-то недовольные голоса, впрочем, почти заглушаемые суетой сборов. Вадим то ли не услышал, то ли сделал вид, что не заметил этого недовольства и, вернувшись к столу, принялся облачаться в разложенное на нём снаряжение. Андрей подождал, когда капитан закончит возню с разгрузкой, поправил на плече лямку рюкзака и, заглянув в солдатский кубрик, направился в сторону плаца.
— Царьков, двоих человек в палатку для наведения порядка. Всё разбросано как в свинарнике. Бумага, коробки из-под пайков, тапочки по всему периметру.
— Дубляков и Иванов, пять минут, живо.
— А чего мы-то? — недовольно протянул Дубляков.
— Не понял? — сержант повернулся лицом к насупившемуся рядовому. — Ты что, себя уже офигенным ветераном почувствовал? А ну живо в палатку! Пять минут уже пошли. Не успеете, так с Б/З придём, вы у меня неделю уборщиками ходить будете!
Поняв, что слова сержанта — не пустая угроза, бойцы почти бегом кинулись вовнутрь жилого помещения. Вслед за ними в палатку устремились и два человека из группы Гордеева. Тем временем остальные выстроились в одну линию. Андрей, неспешно идя вдоль строя, проверял наличие имущества и необходимого снаряжения. Помимо гранатомётов, миноискателя, запасных батарей к нему и к радиостанциям, кошки, ночных биноклей, мин МОН-50, тротиловых шашек, детонаторов и подрывных машинок, разведчики несли два мотка верёвки, моток капроновых ниток, по комплекту сапог ОЗК, кучу личных вещей. И это не считая оружия, двух боекомплектов боеприпасов, гранат и прочая, прочая. Список получался значительным. Андрей внимательно проверил каждого. Подойдя к радистам, заставил их включить радиостанцию и связаться с центром. Наконец, закончив осмотр, он вернулся к стоявшему на правом фланге Царькову и встал во главе строя.
Проверка боевой готовности ничем особенным не отличалась от той, что устраивал комбат перед выходом на тактико-специальные учения. Он лишь чуть внимательней осмотрел снаряжение, боеприпасы, заставил проверить связь, напомнил об обязательности каждый час выходить в эфир, и всё остальное по мелочам. Начальники служб проверили всё по своей части, доложили комбату. Замечаний не было. Все были готовы.
— Командиры групп, ко мне!
— Есть! — четко выйдя из строя, Андрей сделал десяток шагов и, повернувшись к комбату лицом, приложил руку к козырьку.
— Товарищ майор, лейтенант Соколов по вашему приказанию прибыл.
— Товарищ майор, капитан Гордеев по…
— Напоминаю ещё раз: район разведки очень сложный. Сильно минированный. Работать будете автономно, на значительном отдалении друг от друга. Рассчитываете в первую очередь только на свои силы. Группа капитана Гордеева грузится в тридцать третий «Урал», твоя, Соколов — в тридцать пятый. Вопросы есть? Нет. Не забывайте скидывать свои координаты. Ни пуха, — комбат пожал каждому руки и, встав по стойке смирно, скомандовал: