Отец явно не ожидал такого напора и был выбит из колеи.
— Провинциал построил Ехо? — наконец переспросил он. — Ерунда. Как такое может быть? Что вы несете?!
— Ну как же, — оживился Джуффин. — Одна из самых прискорбных страниц истории Соединенного Королевства, неужели вы не в курсе? Его Величество Халла Махун Мохнатый родился Магистры знают где; некоторые историки утверждают, что вообще в лесной пещере, хотя этому я, как пламенный патриот и сторонник монархии, конечно, никогда не поверю. Но, во всяком случае, определенно не в Ехо, это приходится признать. Он, конечно, был могущественным колдуном и величайшим из древних Королей, но родиться в городе, который еще не был построен, ему оказалось не под силу.
— Халла Махун. Ну да, конечно, Его Величество никак не мог родиться в Ехо, — растерянно согласился отец.
После этого он умолк так надолго, что мы с Джуффином успели спокойно изучить меню, сделать заказ и даже немного поговорить о работе. Мне было интересно, зачем вернулся в столицу Магистр Тарих Арун, тот самый, из Ордена Лающей Рыбы, которого я случайно заметил в порту. Потому что арестовать-то я его успел, а разговорить — нет. И потом весь день страдал от неудовлетворенного любопытства.
Пока мы трепались, призрак молча болтался где-то под потолком, не привлекая к себе никакого внимания. Я подумал, что если так пойдет и дальше, мне придется уговорить Джуффина ненадолго к нам переехать. Ну или хоть по вечерам на кружку камры заглядывать. И тогда я, возможно, сойду с ума не так быстро, как планировал до сих пор.
— Когда вы говорили про короля Халлу Махуна, вы смеялись надо мной, — наконец сказал Хумха.
Вид у него при этом был обиженный донельзя; будь мне свойственно злорадство, я бы счел это зрелище упоительным, а так даже немного посочувствовал бедняге. Ведет себя как ребенок, и кажется, иначе просто не умеет.
— Есть немного, — согласился Джуффин. — Но и над собой тоже. Не сердитесь, сэр, такая уж у меня манера. В свое время я обнаружил, что смеяться над людьми — прекрасный способ не убивать их чаще, чем требуется. Когда-то это было для меня довольно актуально, теперь насущная необходимость миновала, а привычка осталась. Даже покойный Король в свое время был вынужден с этим смириться, а нынешний, кажется, ценит ее превыше моих деловых качеств, так что вы в хорошей компании.
— Вы позволяете себя смеяться над Королем? — изумился отец.
— Время от времени, — покаянно доложил Джуффин. — Ничего не могу с собой поделать.
— А над моим сыном вы тоже насмехаетесь? — неожиданно оживился Хумха.
— Ну да. А чем он хуже Короля?
— Надеюсь, это идет ему на пользу, — одобрительно сказал призрак. — С молодежью иначе нельзя.
Я с удивлением понял, что эти двое вполне могут найти общий язык. Но уже не был уверен, что это действительно хорошая новость.
— Вообще-то мне не слишком нравится, что мой сын служит в каком-то «малом войске», — тем временем говорил отец. — Я знаю, что он молод, ленив и звезд с неба не хватает. И все же мне кажется, он заслуживает лучшей участи.
— О да, — согласился Джуффин. — Мне тоже так кажется. Но, к сожалению, Королевский трон пока занят. И кресло Великого Магистра Ордена Семилистника тоже. А почетная пенсия за особые заслуги, которую Его Величество в любой момент готов предложить вашему сыну, хоть и велика, а все же гораздо меньше его нынешнего жалованья. Кроме того, без работы сэр Кофа быстро заскучает.
На отца было жалко смотреть. Он окончательно растерялся и даже рассердиться толком не мог.
— Почетная пенсия? За особые заслуги? За какие такие «особые заслуги»?! Вы опять надо мной смеетесь?
— Ну что вы, — холодно сказал Джуффин. — Есть вещи, которыми не шутят. Королевская почетная пенсия — одна из таких вещей. Неужели сэр Кофа не сказал вам, что столица уцелела в ходе гражданской войны почти исключительно благодаря его стараниям?
— Он мне даже о гражданской войне ничего толком не рассказал, — обиженно заметил призрак. — Так, обмолвился вскользь о какой-то смуте…
— У меня не было времени, — объяснил я. — События двухсот лет за завтраком не перескажешь. К тому же ты все равно не веришь ни единому моему слову. Какой смысл?
— Думаю, Кофа, вам следует взять День Свободы от Забот, чтобы насладиться общением с отцом, — сказал Джуффин.
В голосе его звучала неподдельная забота, зато рожа была ехидная донельзя, в точности как в старые времена, когда я очень хотел его арестовать, но не мог, и он об этом знал, а я знал, что он знает, и это делало ситуацию совершенно невыносимой.
Я адресовал ему яростный взгляд. Дескать, спасибо, порадовали несказанно, а теперь, пожалуйста, возьмите свои слова обратно. Немедленно!
— Ну один-то день вы можете провести вместе с отцом, — мягко сказал Джуффин. — Хотя бы для того, чтобы рассказать новости. «Возможно, получив большую дозу внимания, сэр Хумха немного угомонится и даст вам нормально работать», — добавил он, воспользовавшись Безмолвной речью.
«Плохо вы его знаете. Только войдет во вкус и решит, что теперь так будет всегда, — возразил я. — Станет таскаться за мной с утроенным энтузиазмом, сутки напролет».
«Поживем — увидим, — заключил Джуффин. — Что толку спорить заранее?»
Остаток вечера он употребил на то, чтобы призвать Хумху к осторожности. Объяснял, дескать, призраки такие чудесные и могущественные существа — естественно, наши горожане их боятся. А после столетней смуты в Соединенном Королевстве стали почитать спокойствие граждан наивысшей ценностью, поэтому теперь приходится защищать их от любых волнений.
Надо отдать должное, он ловко вел свою партию: безмерно льстил призраку, одновременно воскрешал в нем былые симпатии к простым обывателям, одним из которых отец так страстно стремился стать, и заодно взывал к чувству долга, благо при жизни Хумха всегда старался быть законопослушным гражданином — как он это себе представлял. Я молча наблюдал за выступлением Джуффина и внутренне ему аплодировал, хоть и не слишком верил в успех.
Однако его старания не были напрасны. По крайней мере, призрак согласился отправиться домой в закрытом амобилере, а это дорогого стоило. До сих пор я был уверен, что против отцовского упрямства бессильны любые разумные доводы. Теперь же я начал понимать, почему пару лет назад Король потребовал, чтобы Джуффин бросил все дела и занялся подготовкой его встречи, а позже и переговорами с Завоевателем Арвароха. И кому мы обязаны столь нежной и взаимовыгодной дружбой с желтоглазыми варварами, я тоже уяснил. А думал ведь — что за ерунда, какой из Кеттарийца дипломат, с его-то манерами недавно остепенившегося разбойника. Вообще-то я редко ошибаюсь в людях, можно сказать, почти никогда, но с Джуффином, случается, до сих пор попадаю впросак. Порой я думаю, он нарочно меня дразнит, по старой привычке, хотя убегать от меня ему уже давно не нужно.
Поклявшись вернуться задолго до рассвета, я отправил отца домой, попрощался с Джуффином, который любезно вызвался его подвезти, на скорую руку переменил облик и пошел обратно, в «Герб Ирраши», скорее из упрямства, чем по нужде. Ничего особенного я от этого визита не ждал, просто хотел вернуться в трактир, откуда мне пришлось спешно ретироваться под вопли призрака, остаться неузнанным и провести там столько времени, сколько пожелаю. А то отложится в памяти как место, где я потерпел неудачу, буду потом его недолюбливать, а это при моей профессии совершенно недопустимо. К тому же дома меня ожидал очередной раунд переговоров с Хумхой — на таком фоне перспектива бездарно убить остаток вечера в иррашийском кабаке выглядела весьма привлекательно.
Выглядел я теперь как безобидный выпивоха средних лет, изрядно потрепанный жизнью, но все еще при деньгах. «Герб Ирраши» — не самый дешевый трактир в Ехо, желающие поесть за счет Короля, так уж сложилось, почти никогда туда не заходят; впрочем, столичные богачи это место тоже не слишком жалуют; следовательно, тому, кто не хочет выделяться на фоне постоянных клиентов, следует выглядеть достаточно обеспеченным человеком, но особо не шиковать. Я настолько идеально вписался в обстановку, что трактирщик довольно долго в упор меня не замечал, хотя я занял табурет у барной стойки, под самым его носом. Потом, конечно, извинился, принес кружку отличного свежего вэра и еще маленькую, не больше двух глотков, порцию все того же вэра в отдельной рюмке — комплимент от заведения. У них принято так делать, когда клиенту пришлось долго ждать. Если бы у меня был собственный трактир, я бы, пожалуй, перенял эту их манеру: для хозяина невелико разорение, а людям всегда приятно получить эту дополнительную рюмку — пустяковый, а все же подарок, и хорошо.
Я сидел, курил трубку, неторопливо потягивал вэр, прислушивался к разговорам других посетителей. Ничего особенного я от них нынче вечером не ждал, но в моем деле все может пригодиться; сколько раз случалось, что невзначай сказанное слово, дурацкая шутка или внезапно переменившееся выражение лица становились ключом к решению сложной задачи — потом, позже, иногда много лет спустя. И ведь никогда заранее не знаешь, что важно, а что нет, так что спасибо приятелям из Семилистника, которые по старой дружбе исправно поставляют мне снадобья, укрепляющие память, а то пришлось бы мне регулярно нарушать Кодекс Хрембера ради пользы дела, а потом строчить на себя покаянные доносы и платить в казну бесконечные штрафы, благо на заключение в Холоми такой проступок все же не тянет.
Я сидел, курил трубку, неторопливо потягивал вэр, прислушивался к разговорам других посетителей. Ничего особенного я от них нынче вечером не ждал, но в моем деле все может пригодиться; сколько раз случалось, что невзначай сказанное слово, дурацкая шутка или внезапно переменившееся выражение лица становились ключом к решению сложной задачи — потом, позже, иногда много лет спустя. И ведь никогда заранее не знаешь, что важно, а что нет, так что спасибо приятелям из Семилистника, которые по старой дружбе исправно поставляют мне снадобья, укрепляющие память, а то пришлось бы мне регулярно нарушать Кодекс Хрембера ради пользы дела, а потом строчить на себя покаянные доносы и платить в казну бесконечные штрафы, благо на заключение в Холоми такой проступок все же не тянет.
— …никогда не знаешь, чего ожидать от людей, — говорил своей спутнице старик, сидевший у окна. — Габа Гро, казалось бы, добрейшая душа, ради чужого ребенка в Новый Город пешком бежать готов, а до собственной внучки дела нет…
Услышав знакомое имя, я встрепенулся и стал слушать внимательно. Знахарь Габа Гро когда-то был моим приятелем; теоретически, таковым он оставался и по сей день, в смысле, мы не ссорились, просто, после того как в самом конце Смутных Времен погибла его жена, которую Габа любил больше жизни, он сильно затосковал, перестал видеться с друзьями, совсем забросил работу, разогнал учеников и помощников, несколько лет сидел затворником, носа на улицу не показывал, а у меня совсем не было времени его навещать, потому что именно тогда началась вся эта свистопляска с Кодексом Хрембера, я поступил в Тайный Сыск, и единственным моим старым знакомцем, на общение с которым мне удавалось выкроить несколько минут, был я сам, да и то далеко не каждый день.
Потом до меня долетали разные слухи — дескать, у Габы отыскалась внучка. Была, оказывается, у него когда-то любовная связь, от которой родился ребенок, вроде бы сын, которого знахарь никогда не видел, а теперь дочку этого таинственного сына прислали в столицу, к деду. Девочка, если верить рассказам общих знакомых, была нелюдимая и неразговорчивая, глядела исподлобья и вид имела диковатый, но Габа рядом с ней внезапно приободрился; с другой стороны, а что ему оставалось делать? Сперва начал ежедневно выходить с внучкой на прогулку, видеться с людьми, а потом понемногу вернулся к работе, и хвала Магистрам: он прекрасный знахарь, таких мастеров в Ехо хорошо если несколько дюжин наберется, а как специалисту по детским болезням ему вообще нет равных — дети так редко болеют и при этом лечить их настолько трудно, что мало находится желающих связываться, а у Габы Гро всегда была достойная уважения позиция: «кто, если не я?» Ну и прожить на свете он успел довольно долго, было время набраться опыта. В общем, когда Габа вернулся к делам, в столице только что праздник с карнавалом не устроили. Впрочем, несколько больших фейерверков на Левом Берегу, говорят, было.
И это, пожалуй, все, что я знал о своем старом приятеле. Однажды, помню, я его встретил, вернее, увидел мельком, на бегу, Габа как раз покупал своей внучке мороженое на Гребне Ехо. Я отметил, что выглядит он совсем неплохо, обрадовался, но остановиться поболтать не вышло: я следил за очередным ссыльным Магистром и выглядел как один из городских нищих — прямо скажем, не лучший момент для дружеской встречи. Впрочем, от старых приятелей мне не так уж много надо: знать, что они более-менее в порядке, — вполне достаточно, а беседы за кружкой камры вполне могут подождать еще пару столетий, мне не горит.
С этой точки зрения парочка у окна оказала мне прекрасную услугу. Из их разговора следовало, что Габа по-прежнему жив, здоров и работает, — вот и славно. А что там у него вышло с внучкой, мне дела нет, хотя… А что, собственно, с его внучкой?
— …ребенок вернулся домой за полночь, — продолжал старик, — и это, между прочим, не в первый раз. Я не то чтобы специально слежу, но, ты же знаешь, по вечерам, когда нет дождя, я люблю пить камру и читать на крыльце, хочешь не хочешь, а их дом как на ладони. Я не выдержал, спросил Габу наутро: как же так, почему девочка по ночам по улице бродит? А он, такой довольный, аж сияет, говорит, сейчас, хвала Магистрам, не Смутные Времена, в городе безопасно, пусть ребенок играет с друзьями сколько захочет, и вообще мне, дескать, некогда, — и был таков. Оно конечно, не Смутные Времена, но мои внуки на закате уже дома, и не то чтобы у нас в семье такие уж строгости, скорее наоборот.
— Все-таки дед, не мать, — вздохнула его спутница. — Своих детей никогда не было, откуда ему знать, как их воспитывать?
— Ну и нанял бы ей няню. Не бедняк, может себе позволить. И учителей пригласил бы. А то девчонка целыми днями шляется по городу, и знаешь, честно говоря, я сомневаюсь, что она умеет читать.
— Да ну тебя, не выдумывай. Может, он сам ее и учит, — предположила женщина.
— Разве что по ночам. Днем-то обоих дома не застать.
Я невольно вспомнил компанию угрюмых детишек возле лилового дома. К этим, похоже, тоже учителей не приглашают. Интересно, чем они будут заниматься, когда вырастут? Обедать в трактирах за счет Его Величества и развлекать своими проделками Городскую Полицию? Тоже дело, конечно. Однако мы в их возрасте проводили время с большей пользой. В наше время общественное положение человека целиком зависело от его познаний в магии. Лентяй и неуч обрекал себя на заведомо жалкое существование, а такая участь не привлекала даже совсем глупых детишек. Нынче, конечно, неучи в почете, из них, как известно, получаются наиболее законопослушные граждане, хвала Кодексу Хрембера…
Я поймал себя на том, что думаю с отцовскими интонациями, слегка ужаснулся, но и посмеялся над собой, конечно. Хорош, нечего сказать.
Домой я вернулся вскоре после полуночи. Решил порадовать Хумху. Ну и устал порядком. Длинный был день, хлопотный и, в целом, неплохой — если исключить пару-тройку эпизодов.
К моему изумлению, Джуффин сидел в нашей гостиной. Призрак расположился напротив. Сперва я не понял, чем они заняты, а в следующий миг удивился еще больше: эти двое играли в карты. Ну, положим, что «Крак» — главная слабость Господина Почтеннейшего Начальника, известно не только мне. Джуффин, когда только приехал в столицу, картами на жизнь зарабатывал, быстро приобрел репутацию самого ловкого шулера всех времен, хотя, насколько я понимаю, шулерство тут ни при чем, просто он незаурядный игрок. Возможно, величайший из живущих. После того как карты перестали быть его профессией, Джуффин полюбил их еще больше. И как только закончились Смутные Времена, а вместе с ними его карьера наемного убийцы, дал себе волю. Покойному Королю, по многочисленным просьбам подданных, даже пришлось издать специальный указ, запрещающий Джуффину играть в карты в общественных местах. И хвала Магистрам, что так, потому что это действительно форменное безобразие — когда Почтеннейший Начальник Тайного Сыска каждый вечер облегчает карманы честных граждан в первом попавшемся трактире; при этом горожане боятся его настолько, что отказаться от предложения сыграть партию-другую не решаются. Кстати, этим указом Джуффин по сей день гордится куда больше, чем всеми Королевскими наградами, вместе взятыми. Считает, такой запрет — наивысшая оценка его таланта игрока. И по-своему, конечно, прав.
В общем, с Джуффином-то все ясно. Однако чтобы Хумха играл в «Крак» — такого я никогда прежде не видел. Вот ведь как бывает, думаешь, что знаешь людей как облупленных, а тут родной отец после смерти сюрприз за сюрпризом преподносит, вот уж воистину — век живи, век учись.
Все это, впрочем, ладно бы. Само по себе внезапное влечение Хумхи к картам меркло на фоне того, что ему удавалось удержать их в руках. Общеизвестно, что призраки не в ладах с материальным миром. Они легко проходят сквозь стены и прочие предметы, встающие на их пути, зато совершенно беспомощны, когда надо, к примеру, взять в руки палку — если, конечно, данная конкретная палка не представляет собой особым образом изготовленное колдовское оружие, специально предназначенное для призраков. Однако же глаза меня не обманывали — отец держал в руках карты и как раз собирался сделать ход.
— Кофа, это вы? Уже вернулись? — Джуффин выглядел донельзя довольным и одновременно слегка смущенным, как пьяница, которого застукали в винном погребе. — А мы тут прекрасно проводим время, — добавил он. — И, с вашего позволения, продолжим. Я только во вкус вошел.
— Не отвлекайтесь, — строго сказал призрак. — Забираю ваше трио.
— Это одна из самых прискорбных новостей, какую мне когда-либо доводилось слышать.
Стоит ли говорить, что выражение лица Джуффина совершенно не соответствовало его словам, улыбка выходила за пределы лица и, кажется, не собиралась останавливаться на этом достижении. Хорошо еще, что у меня довольно просторная гостиная, а то край его улыбки, чего доброго, мог бы вывалиться за окно.