– Ну, бойфренду, не понимаешь что ли? По-вашему, хахалю.
– И чего с этой каргой делать будем, – обратился Колян к Вовчику, уже не обращая внимания на понурившуюся бабусю, – сразу пришить, или помучить?
– Что-то не нравится она мне, – задумчиво проговорил Вовчик, – для чего, скажите, уборщице «мыльница»? Или это мода пошла такая: всякой рвани технику с собой таскать? Ты ее, Колян, обыщи, может, у нее в запазухе мобила заныкана.
Колян подступился было к ощетинившейся бабусе, но та стала так рьяно размахивать шваброй, что ему пришлось отступиться.
– Не трожь грязными лапищами мое невинно тело! – вопила она, как гигантскими нунчаками орудуя шваброй, – а то так заряжу, что до самых костей мозга проймет!
– Эй, а бабка-то боевая, – огорчился Колян, – придется применить грубую физическую силу.
– Только попробуйте, – смело сказала бабуся, – я вам не Ася Гордеевна, так просто не дамся.
– Что она там тявкает, – ошарашено пробормотал Колян, – о какой такой Асе Гордеевне?
– А которую вы в подвале придушили, – просто объяснила бабуся.
– Ни фига себе! Ты что, ясновидящая, или просто дура? Чего несешь-то? Откуда ты вообще взялась? – заорал Колян.
– Агент я, частным сыском промышляю. Выискиваю всяких убивцев и караю их по совести.
– Чего? – мотнул головой Колян, словно пытаясь прогнать наваждение.
– Эх, до чего молодежь нынче бестолковая пошла, – посетовала бабуся, – ведь русским языком тебе сказала, что агент я, сыщик то бишь. Ищу злодеев, которые бабу Асю порешили. Вот на вас и вышла, ироды злодейские!
Лилька вдруг медленно сползла по стеке на грязный, заплеванный пол и закрыла лицо руками.
– Я же говорила, – всхлипнула она, – я же говорила, что добром это не кончится.
– Заткнись, дура, – Вовчик шагнул к девушке и рывком поднял ее с пола. – Ты чего базаришь? Ты чего треплешься?
– Ты же обещал, что все будет по-хорошему! Ты же сказал: никакого криминала. И на первой же бабке прокололись. Не смогли нормально с ней решить! А теперь еще и эта, – кивнула она на бабусю, – только сказочки мне не рассказывай, что и с этой договоришься! Не маленькая, понимаю. А если она не просто кретинка ненормальная? А если с ней еще кто? Я же не просто работу теряю, я же… я же… – договорить она не смогла. Вовчик с размаху зарядил ей такую смачную пощечину, что голова девушки безвольно мотнулась и ударилась о стенку.
– Не прикидывайся агнецом божьим, – зло процедил он, – кто тебя за язык тянул, когда ты мне про программу эту рассказывала? Кто заставлял сведения нам таскать? И по старикам тоже не насильно тебя водили. Сама топала, как миленькая. Денежки-то они теплые, не только карман, но и душу греют.
– Денежки, – с горечью прошептала Лилька, – кто их видел, эти денежки.
– А это уж не моя вина, что первый адрес тебе приспичило принести именно этой мымры старой, – язвительно ответил ей Вовчик, – нашла бы сразу нормальных стариков, у нас бы и сладилось, может. А то два трупа – и одни расходы.
– Один, – машинально поправил Колян.
– А этот? – ткнул Вован пальцем в направлении бабуси.
– Не пеняй на зеркало, пока не перепрыгнешь, – пробурчала баба Дуся.
– Труп, а разговаривает, – хмыкнул Колян.
– Заткнись, – осадил его Вовчик. – Ну, и что нам с тобой, такой красивой, делать, – даже с оттенком сожаления спросил он у бабуси. – Плетешь ты вещи забавные, но уж больно для здоровья вредные. Придется нам тебя того, немного пораньше на тот свет отправить. Уж не обессудь.
– Обессудю, – заупрямилась бабуся, – вы еще по-хорошему со мной договариваться не пробовали, а уже на небеса справляете. Не согласная я, и все тута.
– А если по-хорошему, то выкладывай: кому успела болтануть про нас?
– Ежели скажу, отпустите на волю? – попыталась поторговаться баба Дуся.
– Отпустим, отпустим, – успокоил ее Колян, говори.
– Это долгий рассказ, – предупредила бабуся.
– А мы и не торопимся, – осклабился Колян.
– Ну, тогда слушайте, – бабуся устроилась поудобнее, оперлась спиной о стенку и начала.
– Случилась это, когда… – рассказ ее был далек от действительности, но так интересен и многообещающ, что бандиты на время потеряли бдительность. Даже девица перестала всхлипывать и прислушалась.
ГЛАВА 11 ПАУКИ И МУХИ
На самом интересном месте в дверь постучали.
– Кто? – раздосадовано спросил Колян.
– По объявлению, – ответил звонкий девичий голосок.
– Щас, – ответил Вовчик.
Он подошел к двери, которую бабуся так и не смогла открыть, достал из кармана ключ, повернул его в замке и пригласил стоящую со шваброй наперевес старушку:
– Заходите, мадам, переждите немножко. А потом дорасскажите свою сказочку до конца.
Бабуся вздохнула и решила, что разумнее будет добровольно проследовать в предлагаемое ей помещение, чем вступать со своими врагами в рукопашный бой.
Она, пятясь спиной и прикрываясь шваброй, прошла в так интересующую ее комнату и вовремя отпрыгнула от резко захлопнувшейся за ее носом двери. Звук поворачивающегося в замочной скважине ключа показался ей прощальной песней ее свободы и независимости. Как только от двери отошли, бабуся приложила к ней ухо и стала внимательно слушать. А слушать было чего, потому что звонкий девичий голосок принадлежал Ирине.
– Здравствуйте, – вежливо произнесла она, – мне сказали, что я могу обратиться к вам. Дело в том, что я нашла в газете ваше объявление. Это вам нужен кладовщик?
– Нужен, – услышала бабуся голос Вовчика, – и именно такой симпатичный, как ты.
– Не понимаю, – растерялась Ирина.
– Шутю, – объяснил Вова, – раньше на складе работала?
– Да.
– Где?
– В другом городе, на книжном складе, – не совсем соврала Ирина.
– Книжки – это хорошо, они народу знания несут, – блеснул интеллектом Колян, – у нас хуже, у нас продукты. А тебя вообще в спиртную секцию возьмем. Пойдешь в спиртную?
– Пойду, – пискнула Ира.
– Документы принесла?
– Я сегодня только посмотреть, – стала оправдываться Ирина, – если меня устроят ваши условия, то и документы принесу.
– Наши условия всех устраивают, – уверенно произнес Вовчик, – у нас уборщицы в кровь дерутся. Так что вопрос не в том, устроим ли мы тебя, а в том, устроишь ли ты нас.
– Хорошо, – покорно согласилась девушка.
В этот момент за стеной раздался такой оглушительный, бестактный чих, какой может издать только хорошо напрактиковавшийся в этом деле человек. Ирина вздрогнула и побледнела. Взгляд ее упал на лежащую на столе «мыльницу» в таком знакомом чехле.
– Кто это? – округлив глаза, прошептала она.
– Кошка, – гоготнул Колян.
– Крупная у вас кошка, – удивилась Ира.
– Тигра, – похвалился Колян, она и не так может.
– Покажите, – попросила Ирина, – я так кошечек люблю! Особенно крупных.
– Не-е-е, эту не покажем, кусается, – отказал ей Колян.
Потом пошел разговор об условиях работы на складе, о приблизительной зарплате, о прочих важных, но совершенно неинтересных для Евдокии Тимофеевны предметах. Через десять минут условия были обговорены, и делегация отправилась осматривать место работы.
Бабуся приготовилась к терпеливому ожиданию, села на пол и подперла спиной дверь, надеясь таким способом заблокировать ее. Спустя время торопливый стук каблучков возвестил о том, что помещение опять стало обитаемым.
– Евдокия Тимофеевна, – прошептала обладательница каблучков, – вы тут?
– Туточки, где же еще, – ответила из-за двери бабуся.
– Где? – не поняла Ирина.
– За дверью скрываюсь, – пояснила пленница, – ты как сюда попала-то?
– По записке вашей пришла.
– А откуда догадалась, что им кладовщица надобна?
– Я и не догадывалась. Это меня рабочий один спросил, когда я сюда рвалась, не по объявлению ли я. Я и согласилась.
– Молодец, – похвалила бабуся.
– А вы чего тут делаете? – в свою очередь спросила Ирина.
– А я погубителей Аськиных нашла, – похвалилась бабуся, – они мне даже во всем признались. Только вот пленили меня, ироды, да дурным грозят, а вы все не идете старуху высвобождать, да не идете, – продолжила она жалостливым голоском. – Где там Горяшка с Малышевым шляются? Убивцы уже тепленькие, брать можно.
– Не знаю, – растерянно произнесла Ирина, – я никого не нашла. Правда, Игорьку записку написала. А сама не стала ждать, побежала вас выручать.
– Ну и выручай, чего балаболишь зазря, – рассердилась бабуся.
Пока Ирина судорожно копалась в ящике стола в надежде отыскать ключ, баба Дуся ворчала за дверью на глупую девчонку, которая пришла на ее выручку без оравы мускулистых молодцев с оружиями. За этим мирным занятием и застала их блондинка Лилька.
– Вовчик, тут она, по столу шарит, – крикнула она, высунув голову в коридор.
Ирина тигрицей кинулась к тонконогой блондинке и с неожиданной для нее решимостью вцепилась в ее длинные прямые волосы.
– Пусти, воровка, – завизжала девица.
– Я не воровка, я библиотекарь, – отдувалась Ирина, еще крепче накручивая на руку тонкие льняные пряди, – а если не замолчишь, то стану скальпоснимателем.
– Больно же, – уже тише простонала блондинка.
– Зато необходимо, – пояснила Ирина, чуть ослабив хватку.
Лилька, почуяв свободу, заверещала во всю силу своих легких. Ирина опять рванула светлую прядь на себя, но было уже поздно. В комнату ворвались оба мордоворота.
– Девчонки, вы чего это? – поинтересовался Вовчик, с удовольствием оглядывая картину поединка. – Не из за меня ли сцепились?
– Да пока ты по складу шатался, она ограбить тебя пыталась! – выкрикнула Лилька, аккуратно промокая платочком черные слезы.
– Да брось, – не поверил Вовчик, – такая лапочка, да грабить! Такая лапочка и по другому заработать может, зачем ей мелочиться! И что можно украсть в этом бардаке? Если только ту старую швабру на шашлык, – заржал он, донельзя довольный своей шуткой.
– Да она в столе твоем шарила!
– Брехня, че там шарить-то? Ежу понятно, что там ничего хорошего быть не может.
– Но она же шарила, я сама видела!
– Брось, ты, крошка, не зашивайся. Она, конечно, телка ничего себе, но я на брюнеток с детства не падкий. Не ревнуй, но кладовщицей я ее возьму. А если действительно любит рукам волю давать, то мы ее быстро образцовой пионеркой сделаем. Ну, говори сама, чего тебе в моем ящике надо было?
– Не скажу, – шмыгнула Иришка носом, – но я не воровка!
– Ах, даже так? То есть все-таки лазила? Признаешь? Ну, тогда тебе волей-неволей придется признаться, за каким ты там паслась.
– Все равно не скажу, – упрямилась Ирина.
– Значит, будем применять меры физического воздействия. У нас коллектив честный, порядочный, некультурных мы не любим.
– Тоже мне, культурные, – раздался замогильный голос, – старушек неповинных мучаете.
За переполохом, который подняла Ирина, все уже подзабыли о такой неприятности, как бабуся. Поэтому, услышав ее голос, компания, как по команде, вздрогнула.
– Кто это? – задала провоцирующий вопрос Ира.
– Уборщица, – отмахнулся Вовчик. – Ты сейчас не о ней, ты о своей судьбе душе подумай. Или говори, что ты тут искала, или готовься к неприятностям.
Ирина мучилась между дилеммой: прикинуться мелкой воровкой и перенести несколько неприятных моментов незаслуженного позора, или выдать себя за наивную добрую душу, услышавшую призывы неведомой ей старушки и решившую прийти к ней на помощь. В конце-концов, она остановилась на второй версии. Первая настолько претила ее кристально честной душе, что даже ради спасения жизни она не могла пойти на добровольное присвоение титула воровки. Ее даже передернуло от этих мыслей.
– Чего кривишься, – заметил Вован, – писать хочешь?
– Нет, просто не знаю, как объяснить вам, чтобы вы мне поверили.
– Это уж не наши проблемы, ничем помочь тебе не можем, – развел руками Вовчик, – выкручивайся, как можешь, сама.
– Я просто шла мимо, – решилась Ирина, – услышала крики о помощи, зашла посмотреть, в чем дело.
– И стала шарить в столе, выискивая того, кто кричал? – ехидно осведомилась Лилька.
– Вот дурила бестолковая, – опять вступил в разговор замогильный голос, – это я ей сказала, что я тут нечаянно захлопнулась и попросилась на волю. А ключ, говорю, в столе заныканый хранится. Вот она и пожалела меня по глупости. Отпустите душу безгрешную, – закинула удочку бабуся.
– Точно, Вован, дай-ка ей пинка и пусть летит отсюда, – поддержала бабусю Лилька.
Она заступалась за Ирину, конечно, не от избытка доброты. Просто ее женская интуиция уже давно вовсю трубила тревогу при виде того, насколько заинтересованные взгляды бросает ее дружок на эту вполне хорошенькую брюнеточку.
– Размечтались, – одним махом Вовчик разбил воздушные замки, созданные было этими тремя такими разными женщинами, – щас всех пораспускаю, мороженым угощу, реверансами раскланяюсь! Ты-то, Лилька, понятно чего за нее хлопочешь. А вот чего эта черепушка трухлявая там вякает? Больно мне это подозрительным кажется.
– Я просто так вякаю, от скуки, – попыталась исправить положение бабуся, – дюже одиноко мне тут томиться.
В этот момент Лилька подошла к своему дружку и стала что-то горячо шептать ему на ухо. Она постоянно кивала в сторону Ирины, оживленно жестикулировала, крутила пальцем у виска, вероятно, пытаясь этим жестом показать, что кто-то из присутствующих обладает не слишком высоким уровнем IQ.
Вован сначала слушал ее без каких-либо эмоций, потом нехотя стал кивать головой, видимо, соглашаясь с тем, что она пыталась ему втолковать. Наконец, последний раз утвердительно кивнув головой, он отстранил подругу рукой, повернулся к Ирине и явным сожалением сказал:
– Ладно, катись, скажи спасибо Лильке. Она у нас телка сострадательная, всех жалеет. Больно твоя мордашка ей несчастной показалось, вот она за тебя и похлопотала.
– Вовчик, – подала голос добрая Лилька, – ты сумочку-то у нее проверь, вдруг что стащить успела?
– И то правда, согласился Вовчик. Не криви губешки-то, давай сюда свой чемодан, – обратился он к девушке.
– Не дам! – прижала к себе сумочку Ирина.
– Не дашь, значит совесть нечиста, – констатировал Вовчик.
Он молча кивнул подчиненному, и тот без предварительных расшаркиваний и прочих церемоний вырвал из рук девушки небольшую кожаную сумку и высыпал ее содержимое на стол. Ирина принадлежала к тем редким женщинам, содержимое сумочки которых было всегда в идеальном порядке. Ничего лишнего! Никаких забытых фантиков или никогда не нужных, но верно носимых с собой мелочей! Пудреница, губная помада, контурный карандаш, блокнот и кошелек. Погрешность в этом идеальном порядке составляла лишь небрежно скомканная бумажка, приметным комочком лежащая среди этих важных для каждой женщины предметом.
Колян протянул руку к бумажке, и в этот момент Ирина, стоящая уже у самой двери, бросилась к нему и попыталась перехватить заветный клочок, от которого зависела свобода, а может, и жизнь бабуси и самой Ирины. Но что значит ловкость и быстрота хрупкой девушки против грубой силы огромного, начисто лишенного галантности мордоворота? Колян легким движением руки отшвырнул ее в противоположный угол и подал бумажку шефу.
Вовчик, с угрозой глянув на Ирину, развернул записку и, собрав лоб в гармошку, стал по слогам читать:
– Прочитайте, только, в случае моего опоздания на ужин, – провозгласил он заголовок. – Ежели вы читаете эту записку, то, значит, я запоздала на ужин и нахожусь в лапах жестоких погубителей Аськиных. Располагаются энти самые убивцы по адресу, – далее следовал точный адрес склада, – прибывайте всей гурьбой, милицию не забудьте захватить. Поминай, как звали. Навеки ваша баба Дуся.
– Черт, – выругался Колян, – если я правильно въехал, то та развалина, что храниться у нас в соседней комнате, и эта метелка как-то связаны и что-то знают.
– Ты правильно въехал, – медленно сказал Вовчик, – а вот теперь все хором, дружненько мне скажите, что с этими жабами делать будем.
– Отпускать их нельзя, факт.
– Ну не мочить же!
– А есть другой выход?
Два мордоворота решали судьбу женщин совершенно не обращая на них внимания. Бабуся напряженно прислушивалась за стенкой, Ирина забилась в угол, в который так бестактно зашвырнул ее Колян. Наконец, баба Дуся встала на коленки и, пригнувшись к самой дверной щели, гаркнула зычным, но немного измененным из-за неудобной позы голосом:
– Сынки, мудрая женщина совет давать вам желает.
– Ну? – заинтересованно спросил Вован. Не смотря на то, что эта старая калоша представляла для него немалую опасность, она нравилась ему все больше и больше.
– Большому кораблю – большая торпеда, – до краев наполненным мудростью голосом начала бабуся, – начали вы, сынки, денежное дело, да споткнулись на такой хрычевке, как я, да на племяшке моей, Иришке. Сначала мечталось мне сдать вас в ментовку, да вытребовать с них за это какую-нибудь бумагу полезную. А теперче вон как судьба повернулась. И нам не гоже к ней тылом стоять. Предлагаю консенсус.
– Братан, чего она несет, – не выдержал первым Колян, – позволь я с ней на своем языке покалякаю?
– Стой, – придержал его Вовчик, – пусть дальше чешет.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила публику Евдокия Тимофеевна, – я продолжу. Итак, как я скумекала, вы занимаетесь дележом германских богатств, которые они раздают не тому, кому они больше нужны.