Авакян причмокнул губами:
– Ай, совсем молодцы! Если б каждый так воевал! У Варшавы были бы!
Он вернулся к своему танку, влез внутрь и закричал из люка:
– Давайте за мной! Там пехота позиции оборудовала. Будем закрепляться.
«Бэтэшка» рыкнула, фыркнула выхлопом и помчалась в сторону леса. Т-26 потащился в кильватере – в скорости он уступал.
* * *На позиции Олег бросился искать снаряды. Из трех десятков, что досталось им после утренней дележки, израсходована большая часть. Оставалось двенадцать выстрелов, причем бронебойных – и вовсе семь. При интенсивном сражении – десять минут.
С боеприпасами не повезло. Артиллеристы сидели на бобах, а у пехоты складов не было.
– «Бэтэшки» подбитые глянуть бы! – сокрушался Олег. – Не догадался… Скоро только пулеметом сможем работать. Может, у ребят спросить? Пускай пошарят.
– У соседей снарядов меньше нашего, – доложил Климович. – Со вчерашнего на неполных комплектах воюют. Если в танке пять выстрелов, считай, повезло. Как бы у нас не попросили. Ближайший артсклад в Пинске. Машины послали, но когда те вернутся…
С запада потянулись эскадрильи бомбардировщиков. Танки загнали под деревья и укрыли ветками. Бомбардировщики к ним даже не снизились, ушли в сторону железной дороги. А вот «штуки» заинтересовались. Встретить их было нечем. Накануне войны зенитки округа уехали на плановые учения под Минск, немцы об этом знали, потому и не боялись. Они заходили на снижение вдоль окопов, выцеливая пулеметные точки и батареи. Метавшуюся пехоту косили из пулеметов. Изгалялись как могли.
«Штуки» улетели, их сменила артиллерия. Далекие гаубицы, дав пару залпов, пристрелялись и начали перемалывать линии окопов. С воздуха огонь немецких орудий корректировала «рама».
– Вцепились, суки! – выругался Олег. – Будут до обеда изводить.
Он ошибся. Через полчаса обстрел затих, а за ближайшим леском послышался гул моторов.
На командирском танке замахали желтым флажком.
– Делай, как он, – перевел Олег, успевший разобраться в архаичной системе связи.
Т-26 взревел двигателем. Ильяс, решивший перекусить перед боем, отложил консервную банку.
– Держись за этим. – Олег показал Коле пальцем на соседний «БТ».
Танки медленно выдвигались из леса, выстраиваясь в линию.
– Какого хрена? Попрем в лоб? – возмутился Олег. – За окопы надо уходить. В засаду!
Его мнения, однако, не спрашивали.
Когда на поле показались немецкие танки, их встретила стальная стена. Однако фашисты бой не приняли. Сбросив десант, они отцепили пушки и разошлись в стороны, готовясь ударить в бока легких советских танков. «Тяжей» у 22-й дивизии не было.
– Лейтенант, ломаем линию! Уходим вправо.
Место схватки представляло собой широкое поле, прикрытое справа узким ручьем, а слева – лесом. Пехота окопалась вдоль дороги, идущей поперек поля. Пушки заняли позицию у опушки. По мнению Олега, выходить из леса им не следовало. Часть танков спрятать в капониры, остальные бросить на фланги. Однако незнакомый командир повел их в лобовую.
– Уходим к ручью, а дальше – через кустарник! – кричал Олег. – Коля, овражек должен прикрыть борта. Лейтенант, следи в оба, пулемет держи наготове. Подскочит немецкая пехтура, гранатами забросает!
Климович увеличил скорость и ломанулся сквозь кусты.
– Ниже давай, ниже! Чтобы только башня торчала!
Танк съехал в воду и полетел по ручью, повторяя его изгибы. Одна из «бэтэшек», разобравшись в задумке, устремилась следом. Остальные по-прежнему шли в лоб.
Забухали немецкие противотанковые пушки. Неожиданно в артиллерийскую дуэль включились списанные со счетов Олегом «сорокопятки» советской батареи. В ответ забахали пушки немецких танков. Метко. Загорелся первый советский танк, второй…
– Жми, Коля!
Т-26 проскочил половину поля.
Застрекотал пулемет. Ильяс поливал кусты свинцом.
– Что там?
– Немцы, пехота.
Олег, согнувшись, достал плечо мехвода.
– Давай вправо! Вылезаем на ту сторону. Как выскочишь, не останавливайся. Дуй за холм. Во фланг им зайдем. Видишь хутор?
В полукилометре от них в окружении садов виднелись крыши.
– Как доберемся, прячься за дома. Пусть попробуют под нашим носом кататься.
Танк послушно выбрался из овражка и двинулся к хутору.
«Бэтэшка», идущая следом, повернула и утонула в кустах разрывов. Немецкая пехота атаковала гранатами. «БТ» огрызнулся из пулемета и, невредимый, пополз вверх.
– Толковый в машинке командир, – ухмыльнулся Олег. – Жми, Коля!
Т-26 взревел движком и припустил к хутору.
Тем временем на поле шло сражение. Лобовая атака, выглядевшая поначалу обреченной, как ни странно, удалась. Противотанковые пушки немцев не успели пристреляться и, выпалив по разу, исчезли в разрывах ответных выстрелов. Это сократило боекомплекты советских танков, потому стрелять в немецкие они не спешили. Берегли снаряды и сокращали дистанцию.
Немцы, напротив, сближению предпочли обстрел с дальнего расстояния, оставив «большевикам» сомнительное удовольствие атаковать окопавшихся пехотинцев и батарею «тридцатисемимиллиметровок». Те успели вгрызться в землю и встречали танки гранатами и выстрелами в упор.
Советский командир понял: рискует попасть между клиньями немцев. С его танка замахали флажками. Сигнал повторили, танки разделились, перестраиваясь в лоб фланговым клещам. Пока шел маневр, задымили еще три танка. Немцы разбирали цели грамотно, предпочитая концентрировать огонь на одной-двух машинах и выбивать противников по очереди.
Олег видел, что на них не обращают внимания, и решился на поход в тыл ближайшей немецкой линии.
– Вперед!
Т-26 полетел по полю. Следом пылил «БТ». Немецкие танки быстро приближались, но Олег не спешил открывать огонь.
– Стреляй! Чего ждешь? – не выдержал Ильяс.
– Погоди…
Пятьсот метров… Триста… Двести.
– Стоп!
Танк, качнувшись, остановился.
Бах! Попадание! Крайний немец, поймав болванку, стал разворачиваться, следом бахнула «бэтэшка». Второй снаряд нашел цель. Фашистская «тройка» задымила. Наверху башни открылся люк.
– Не зевай, лейтенант!
Пулемет застрекотал, выбивая на вражеской броне искры.
Бах! – выстрел «бэтэшки».
Второй танк немцев вздрогнул и пополз назад. Закрутились на месте третий и четвертый. Восемь легких и средних фашистских танков стали поворачивать к новому противнику.
Бах! Бах! Два снаряда впечатались в подраненного немца. Скользнула на землю гусеница, задымила корма.
– Теперь не зевать! Вперед и вправо!
Т-26 рванул, обходя немецкие машины. Чуть помедлив, его маневр повторил «БТ».
– Стоп!
Остановка, выстрел! Болванка чиркнула по башне третьего немецкого танка. Рикошет! А вот «БТ» не сплоховал. Влепил точно под каток. Немец дернулся и застыл.
Увидев, что крылу немцев стало не до них, советский комбат двинул свои танки на сближение. Теперь уже немцы крутились меж сходившихся тисков.
В башню будто врезали гигантской кувалдой. Заложило уши, от брызнувшей окалины потемнело в глазах.
– Не пробил! – заорал дергающему рычаги Коле Олег и одобряюще шлепнул мехвода по плечу.
Танк встал.
– Блин!
Олег довернул пушку. Выстрел! Ближайший немец дернулся от попадания.
– Где «БТ»?
Но сзади уже никто не стрелял. Или кончились снаряды, или, что еще вероятней, «бэтэшка» свое отъездила.
– Гоним!
Танк рванул вперед, вихляя по полю, как заяц, убегающий от лисы.
Слева и справа ухали разрывы. Рядом с Олегом скалился Ильяс. Его захлестнул азарт боя. Пулемет строчил без остановки, поливая замершие танки и далекие окопы свинцом.
Спрятавшийся за подбитой «тройкой» немец сумел-таки выцелить верткого наглеца и засадил в корму стальную болванку. Танк тряхнуло.
– Коля? Все в порядке?
Климович мотал головой, двумя руками двигая ставшие непослушными рычаги.
– Повредило что-то… Но едем.
– Давай за подбитый!
Т-26 дочухал до горящего немецкого танка, спрятавшись за ним.
– Чуток вперед.
Немцам стало не до «наглеца». Советские танки, сконцентрировав огонь на правом фланге, добивали последние «тридцативосьмерки».
– А вот вам гостинец!
Пушка ухнула, посылая в бок ближайшему врагу подарочек.
Немецкий танк, уже здорово подраненный, задымил.
– Коля, назад!
Бум! В остов горящего немца впечатались сразу два выстрела от оставшихся на другом фланге фашистов.
– Давай в ответочку! – орал Ильяс.
– Далеко! А у них броня толще – не пробьем. Побережем снаряды!
Сводный танковый батальон 22-й дивизии добил остатки немецкого крыла и начал форсировать овражек, выходя по ту сторону кустов. Через минуту комбат замахал флажками. Отходим.
Т-26 послушно запылил за головным танком. Свое дело они сделали.
Атака батальона захлебнулась, но и немцы получили достаточно. Больше атаковать они не решились, вызвав пикировщики и позволив артиллерии довершать начатое.
Остатки батальона увели из-под обстрела, но наблюдатели фашистов сообщили место сосредоточения танков. Налетевшая авиация стала буквально прочесывать каждый куст и каждую сосну. Танк Олега бомбы минули.
Судьба с ними пока не наигралась…
* * *Т-26 пылил по проселку. Оглядываясь на пыльный след за кормой, Олег радовался, что попал в головную заставу. В колонне глотал бы пыль, плюясь и кашляя. Дороги в этом времени были будто пудрой присыпаны, да и погода стояла – хуже некуда. Ясно, на небе ни облачка, жара, прошлой ночью даже роса не выпала. Идеальные условия для немецкой авиации. Обнаружат колонну на марше – сделают больно. Поэтому дивизия, вернее, ее остатки, передвигается проселками: люфтваффе патрулирует главные пути. Полковник Кононов, сменивший убитого комдива, проложил такой маршрут. Умный он, конечно, мужик, да что толку?
«Один бой – и все! – резюмировал Олег. – Вчера была сотня танков, сегодня двадцать. Навоевали, блин!»
Он понимал, что сердится напрасно. Вечером, когда утихли бои, Илюха притащил Полевой устав РККА – обнаружили в одном из подбитых танков, когда искали снаряды. При свете башенной лампочки они полистали книжицу. Устав предписывал танкам только наступление, такое понятие, как действия в обороне, для бронетанковых войск Красной Армии не существовало. Наступать танки должны были в линию, расстояние между машинами – 25–30 метров. Еще б и круги на броне нарисовать, чтоб немцам целиться легче… Ему, конечно, хорошо злиться, укорил себя Олег, он человек из будущего, эти операции в училище изучал. Боевые уставы Российской армии основаны на опыте прошлых войн, там каждая строчка кровью писана. Этих вот парней кровью… Обвинять ли их в том, чего еще не знают, не научились? Он бы помог, да кто станет слушать? Здесь он всего лишь сержант. Субординация, туды ее в качель! И без того ужом крутится, другие командиры косятся: сержант лейтенантом командует! Как объяснишь, что из Илюхи командир, как из него балерина? Студент, конечно, старается, но в два дня офицером не станешь. Если б не авиация… Из книг, прочитанных в колонии, Олег знал: немцы жгли советские самолеты на земле; но, как оказалось, это не самое страшное. Вечером, выдавленные немцами из леса, они дрались возле нашего аэродрома. И что узнали? Самолеты летчики спасли: на руках, под бомбами укатили в лес. Только без толку. Немцы перепахали бомбами взлетно-посадочную полосу, уничтожили склады горючего и боеприпасов. Как воевать? Хоть бы один истребитель в небе! «Штуки» по головам ходят… С танками тоже беда. Боеприпасов мало, с подвозкой проблема: не хватает машин, а ездить в Пинск на артсклады далеко. В дивизии ни одной полевой кухни – сгорели под Брестом, у пехоты нет мин, проволоки для заграждений. Держи оборону! Оперативно решить проблемы невозможно: связь с Минском постоянно рвется, приказы из штаба фронта или не доходят, или поступают дурацкие. Отсюда результат: за двое суток откатились на сто километров. В направлении Слуцка – еще дальше. Немцы взяли Пружаны, бои идут у Слонима. Командование 4-й армии, встревоженное прорывом, бросило к Слониму последний резерв – остатки 22-й. Вот они и пылят…
Удивительно, но Олег не ощущал подавленности. Возможно, потому, что события, о которых он ранее читал и невольным участником которых стал, выглядели совсем не так, как в прочитанных книгах. Никто не впадал в панику, не бежал к немцам сдаваться. Танкисты воевали. Несмотря на численный и качественный перевес противника, огромные потери, недостаток боеприпасов, продуктов (весь вчерашний день ели только хлеб), люди дрались отважно и беззаветно. Отходя, дивизия огрызалась, немцам это стоило дорого. Подбитые немецкие танки отмечали путь 22-й. Танки, конечно, можно отремонтировать, а вот сгоревшие экипажи не воскресить. А они, суки, хорошо горели…
Олег засвистел «Комбат-батяня». Илюха, торчавший в соседнем люке, покосился, но смолчал. Учись, студент! Всех бы вас через армию пропустить, а то придумали – отсрочки! Какой из тебя мужик, если портянки не нюхал! Как наворачивать, помнишь? Полночи учили, пока механик дрых. И не только портянкам. Они там, в будущем, уверены, что война их не затронет, что мир вокруг цивилизованный, а НАТО – добродушная общественная организация. В Югославии тоже так думали, пока бомбы на головы не посыпались. И если б только в Югославии! Почему во все времена одно и то же? Гитлера в Европе всерьез тоже не принимали, пока не показал демократам фашистскую мать…
Олег внезапно осознал: думает об этом мире как о своем, его прошлая жизнь отдалилась настолько, что кажется нереальной. Быстро… Наверное, так лучше. Вернуться им не удастся, так чего горевать? Пусть здесь война, но он жив, здоров и может действовать. Как дальше выйдет, лучше не загадывать. Пока везет…
Меж придорожных деревьев показался просвет, и Олег отрешился от размышлений. Выходят к шоссе. Если верить карте, Ружаны – Слоним. Та-ак… Он нырнул в башню и появился обратно с флажками в руках. Сунул один лейтенанту.
– Красный! – прокричал, перекрывая гул мотора.
Илья послушно поднял флажок. Танк, пыливший следом, остановился. По подсказке Олега Илья махнул желтым – «Делай как я!» и нырнул в башню. Олег скользнул следом. Т-26 свернул с проселка и, ломая деревца, пополз к шоссе. Второй танк повторил их маневр и вломился в заросли. Они двигались медленно, чтоб ревом моторов не выдать себя противнику. В уставе это называется «скрытое выдвижение». Выскакивать на шоссе дуриком – занятие для идиотов, болезнь лечится снарядом в борт. Поспешишь – фашистов насмешишь! Мы лучше сами посмеемся…
Т-26 пробился сквозь заросли и замер у обочины. Пустынное шоссе лежало прямо перед ними. Олег покрутил башню – никого. Откинул люк и выглянул: ни души. Шоссе наверняка перерезали, и, скорее всего, немцы. Ладно, разберемся!
– Отправляй ребят! – подсказал Олег возникшему рядом Илье. – Пусть докладывают: шоссе – чистое!
Илья послушно замахал флажками, командир соседнего танка, торчавший в люке, подтвердил сообщение и скрылся в башне. «БТ» развернулся на гусенице и пополз обратно. Олег бросил взгляд на циферблат часов – без четверти семнадцать. Не мешало бы перекусить! Хлеб вроде остался…
В следующий миг он забыл о еде. На дальнем конце шоссе показалась черная точка. Она быстро приближалась. Следом возникла вторая, третья… Автомобили! Чьи? Движутся от Слонима, а там должны быть наши. А если немцы? Тогда почему без прикрытия? Олег прищурился – яркое солнце светило в глаза, мешая рассмотреть. Бинокль бы сейчас, да только где взять?
Передний автомобиль приблизился. Стало видно хромированную решетку на радиаторе, большие крылья, сверкающий лаком кузов… Это не советская машина! Что с того? Высокое начальство может ездить на иномарке, почему бы и нет? Вдруг сам командующий фронтом? Без сопровождения? Рискует генерал…
Пока Олег размышлял, их заметили – передний автомобиль вдруг резко прибавил скорость. Все ясно!
– К пулемету!
Они одновременно нырнули в башню, Олег закрутил маховичком, опуская спаренный с пушкой пулемет. Поздно! Передний автомобиль успел проскочить, второму такой удачи не выпало. Очередь из «ДТ» разнесла вдребезги лобовое стекло и убила водителя; автомобиль вильнул, вылетел на обочину и повалился на бок.
– Второго! Уйдет!
Илюха не сплоховал. Третий автомобиль в колонне успел затормозить и попытался развернуться, подставив танку борт. Очередь прошила его от радиатора до багажника. Машина замерла, из распахнувшейся дверцы вывалился и упал головой на асфальт человек в черной форме.
– Держи их под прицелом!
Олег выскочил из танка и, вытаскивая пистолет, побежал к переднему автомобилю. Вовремя. Задняя дверь отлетела вверх, в проеме показалась голова в черной пилотке.
– Хенде хох!
Рядом с головой возникли руки.
– Вылезай!
Немец смотрел на него ошарашенно, явно не понимая.
– Сюда! – Олег показал стволом на дорогу. – Шнель, твою мать!
Фашист, наконец, сообразил и, опершись на руки, выбрался на дорогу. Здесь Олег его рассмотрел. Черная форма, на узких погонах витой шнур и одна звездочка. Под шнуром розовая выпушка, в петлицах по четыре кубика. Танкист, это к гадалке не ходи, а вот звание… Майор? Или старше?
– Оберстлейтенант Дальмер! – развеял его сомнения немец и что-то добавил, видимо, интересуясь, с кем имеет честь. Распространяться на эту тему времени не было. Олег цыкнул на фашиста, шагнул и вытащил из его кобуры пистолет. Немец и не подумал им воспользоваться: оценил соотношение сил. Когда на тебя смотрит пушка со спаренным пулеметом…
– Стой здесь! – сказал Олег пленному и рявкнул для ясности: – Хальт!
Немец вздрогнул и поднял руки. Сунув трофей в карман, Олег побежал ко второму автомобилю. С беглого взгляда стало ясно: торопился зря. Илья поработал качественно: живых в салоне не было. Олег для очистки совести тронул сапогом труп застреленного офицера, приподнял застывшего на баранке водителя. «Двухсотые»… На пассажирском сиденье рядом с убитым водителем лежал автомат, в дверном «кармане» обнаружился подсумок с магазинами, в бардачке – уже знакомые рыбные консервы. Все это Олег немедленно приватизировал и отнес в танк. Трофейные пистолеты начальство все равно отберет, а вот автомат следовало заныкать. Начальству он без нужды, а им пригодится.