– Не шевелитесь, – сказал он.
Мэйл был в джинсах и рубашке оливкового цвета, а в первый раз на нем была футболка. На пластиковых тарелках он принес им еду, приготовленную в микроволновой печи. На тарелках лежали пластиковые ложки. Он оставил все у двери и отошел.
– Где Женевьева? – спросила Энди, заставив себя встать.
Левой рукой она придержала линию пуговиц на блузке, совершенно бессознательно, она обратила на это внимание только после того, как перехватила взгляд Мэйла.
– Я оставил ее в торговом центре «Хадсон», – ответил он. – И сказал, чтобы она нашла полицейского.
– Я тебе не верю.
– Но я именно так и сделал, – заверил ее Мэйл, но отвел глаза, и сердце Энди начал заполнять мрак. – Нас ищет Дэвенпорт.
– Дэвенпорт?
– Один из самых известных полицейских Миннеаполиса, – сказал Джон. Однако он не выглядел озабоченным. – И еще он пишет игры.
– Игры? – недоуменно спросила Энди.
– Да, ты должна знать. Военные и ролевые игры, и даже компьютерные. Он очень богат. И он полицейский.
– Ах, да. – Манетт приложила кончики пальцев к губам. – Я про него слышала… А ты с ним знаком?
– Я ему звонил, – сказал Мэйл. – Мы поболтали.
– Звонил… сегодня?
– Примерно два часа назад. – Джон явно гордился собой.
– Ты рассказал ему про Женевьеву?
Он вновь отвернулся.
– Нет. Я звонил ему из «Уол-Марта» сразу после того, как высадил девчонку. Наверное, он пока про нее не знает.
Энди еще не отошла от нападения и соображала совсем не так хорошо, как ей бы хотелось, и пыталась понять, что говорит этот человек. Ей показалось, что она видит страх и неуверенность.
– Дэвенпорт… ты его боишься?
– Дерьмо… да нет, конечно. Я надеру ему задницу, – заявил Мэйл. – Он нас не найдет.
– Кажется, он крутой полицейский… Если не ошибаюсь, его уволили за жестокое обращение с подозреваемым? Он его избил?
– Сутенера, – уточнил Мэйл. – Он избил сутенера за то, что парень порезал одну из его осведомительниц.
– По-моему, с ним не стоит связываться, – заметила Энди. – Зачем тебе с ним играть – ведь ты именно это задумал?
– Вроде того, – сказал Джон и рассмеялся. Казалось, ее предположение подняло ему настроение. – Увидимся позже. Поешьте, я принес вкусную еду.
И он ушел.
После небольшой паузы Грейс подошла к тарелкам и попробовала.
– Она уже не горячая.
– Нам нужно поесть. Мы съедим все.
– А если он ее отравил?
– Ему нет никакого смысла нас травить, – спокойно ответила Энди.
Грейс посмотрела на нее и кивнула. Они отнесли тарелки к матрасу и принялись быстро есть. Грейс прервалась, чтобы принести две банки с клубничным лимонадом, передала одну из них матери, потом посмотрела на туалет.
– Господи, мне так не хочется…
Энди перестала есть и перевела взгляд с туалета на дочь. Грейс выросла в богатом доме, и с того момента, как у нее появилась своя комната, имела и собственную ванную комнату.
– Грейс, – сказала Манетт, – мы попали в отчаянное положение. Мы пытаемся дожить до того момента, как полиция нас найдет. Мы будем есть все, что он нам принесет, и не станем стесняться друг друга. Нам нужно держаться изо всех сил.
– Конечно, – сказала девочка. – Но я бы хотела, чтобы Женевьева была с нами.
Энди поперхнулась, но все же справилась с собой. Возможно, Женевьева уже мертва. Но она не могла сказать об этом Грейс. Она должна была защищать дочь.
– Послушай, милая…
– Может быть, она уже мертва, – сказала Грейс, и ее глаза широко раскрылись, как у совы. – Господи, я так надеюсь, что она жива…
Она положила ложку и заплакала, Энди начала ее утешать, но не выдержала, уронила тарелку и сама разрыдалась. Через несколько секунд дочь подползла к ней, и они обнялись, продолжая плакать; и тут Энди вдруг вспомнила тот вечер, когда они втроем валялись на ковре и хохотали после того, как Женевьева сказала: «Господи, член у того мужика, как у жеребца».
С тех пор прошло так много времени…
– Но он ничего не говорил про сексуальные извращения, – сказала Грейс.
– Он нас не слышал.
– И что мы будем делать?
– Нам нужно оценивать его действия, – сказала Энди. – Если мы решим, что он намерен нас убить, нам следует на него напасть. Нужно продумать, как это сделать.
– Он слишком сильный.
– Но мы должны попытаться… и, может быть… я не знаю. Послушай: Джон Мэйл очень умен. Однако у нас есть шанс им манипулировать.
– Как?
– Я думаю. Если он общается с Дэвенпортом, может быть, мы сумеем отправить ему послание.
– Как?
Энди вздохнула.
– Я не знаю. Пока.
Джон Мэйл вернулся через час. И вновь они почувствовали его приближение, услышали шаги по ступенькам. Он снова очень осторожно открыл дверь. Энди и Грейс сидели на матрасе. Он оглядел обеих, его взгляд задержался на Грейс, но потом он отвернулся и сказал Энди:
– Выходи.
Глава 08
Утро Лукас потратил на чтение газет, затем перешел к телевизионным новостям. Прослушав последний канал, он позвонил в убойный отдел и попросил Слоуна встретиться с ним в офисе Нэнси Вулф.
Когда Дэвенпорт добрался до офиса, Слоун изучал ту же самую «Хонду», которая утром привлекла внимание Лукаса.
– Тяжелый металл, – сказал он, нависая над Лукасом. – Рядом с ней «Порше» выглядит как паршивый «Паккард».
Слоун, сухопарый человек, со скептической улыбкой смотрел на мир со стороны. Он любил коричневые костюмы, и у него их было несколько – самых разных оттенков: летом он предпочитал желто-коричневые и почти бежевые полосатые галстуки и соломенные шляпы; зимой обращался к более темным тонам и фетровым шляпам. Он только что перешел на зимний вариант и теперь выделялся на парковке темным пятном.
– «Хонда MSX» может укусить тебя за задницу, – сказал Лукас, глядя на машину.
Он подбросил обручальное кольцо в воздух, поймал его и надел на кончик большого пальца. Камень яростно заискрился на солнце.
– Что будем делать? – осведомился Слоун.
– Играть в плохого и хорошего полицейского с Нэнси Вулф, партнершей Манетт. Ты будешь хорошим.
– А какое она имеет к этому отношение?
– Ты знаешь, что ублюдок мне звонил? – спросил Лукас.
– Да, Лестер дал мне прослушать запись.
– Я успел задать ряд вопросов, – сказал Дэвенпорт. – Никто – ни в газетах, ни в новостях – не упоминал о футболке. Нигде не говорилось, что следствие веду я. Вне полицейского департамента об этом знали только семья и несколько человек, которые к ней близки. Вулф. Адвокат.
– Господи. – Слоун почесал в затылке. – Ты думаешь, с ним кто-то общается? С этим ублюдком?
– Может быть. Я могу объяснить, откуда он обо мне знает. Но про футболку мог только догадаться. Интуиция?
– Ха. – Они прошли мимо скульптуры, похожей на жвачку. Слоун посмотрел на нее и спросил: – А как насчет Миранды?[38]
– Да. Мы это уже проделали… Она заявила, что ей нужен адвокат, а мы сказали – отлично. Я намерен вести себя очень жестко. Мы должны ее потрясти. Аналогично поступим с семьей Манетт, когда до них доберемся.
– Лукас, послушай, Лукас!
Дэвенпорт и Слоун шагали через мост и остановились, чтобы взглянуть на декоративных карпов, когда раздался женский голос. Они оглянулись и увидели Джен Рид, которая поспешно переходила улицу. Телевизионный фургон делал запрещенный разворот, чтобы заехать на парковку.
– От нее у меня стоит, – пробормотал Слоун.
У Рид были большие карие глаза, каштановые волосы до плеч и длинные загорелые ноги. Картину дополняли темно-фиолетовый костюм и туфли в тон, в руках она держала сумочку от Гуччи. Легкая неправильность речи из-за небольшого нарушения прикуса придавала ей дополнительное очарование.
– Твое задание? – спросил Лукас, когда Рид подошла к ним. – А это…
– Детектив Слоун, естественно, – перебила его журналистка, взяла Слоуна за руку и включила улыбку в двести ватт. Потом снова повернулась к Лукасу. – Я пытаюсь встретиться с Нэнси Вулф. Насколько я понимаю, все ее файлы изъяты местными нацистами.
– Иными словами, мной, – сказал Лукас.
Улыбка Рид стала шире – она уже знала.
– В самом деле? Ну, и зачем они тебе?
Дэвенпорт посмотрел в сторону фургона.
– Джен, Джен, Джен, – укоризненно сказал он. – У тебя ведь спрятан подлый, бесчестный микрофон в фургоне? А это неэтичное, отвратительное и мерзкое вторжение в мою частную жизнь. Более того, почти уголовное преступление. Возможно, ты уже преступила закон.
Рид вздохнула.
– Лукас…
Он наклонился и прошептал ей на ухо:
– Трахни себя.
Она прошептала в ответ:
– Мысль мне нравится, но я не люблю выступать соло.
Дэвенпорт отодвинулся и нащупал в кармане кольцо.
– Пойдем, Слоун, посмотрим, сумеем ли мы добраться до мисс Вулф до того, как за нее примутся средства массовой информации…
– Проклятье, Лукас, – сказала Рид и топнула ногой.
Когда они вошли в здание, Слоун спросил:
– Неужели ты думаешь, что у нее был включенный микрофон?
– Я уверен.
– И они слышали, как я сказал, что у меня на нее стоит?
– Ни малейших сомнений, – ответил Лукас, скрывая улыбку. – И они это используют, подлые ублюдки.
– Ты все врешь. Не надо так со мной поступать, я должен знать правду.
Казалось, секретарша захотела спрятаться, как только увидела в коридоре Дэвенпорта и Слоуна. Лукас спросил у нее про Вулф.
– Доктор Вулф с пациентом. Она должна закончить… – секретарша посмотрела на часы, – …через пять минут. Мне бы не хотелось ее прерывать…
– Когда она закончит, передайте ей, что мы в кабинете доктора Манетт, – сказал Лукас.
Шерилл и Блэк сидели на полу и изучали разложенные рядами стопки досье.
– Есть что-то новое? – спросил Лукас.
– Привет, Слоун, – сказала Марси.
– Эти настоящие психи, – заявил Блэк, похлопывая по небольшой стопке конвертов. – Тут невротики, – он указал на другую стопку, – здесь слегка тронутые, – добавил он, указывая на третью стопку. – Некоторые из психов находятся в тюрьмах и больницах; где другие, нам неизвестно. Как только мы что-то выясним, сразу сообщим в департамент.
– Что уже делается относительно типа из банка? – поинтересовалась Шерилл.
– Я все передал шефу, – ответил Лукас. – Вам удалось найти еще что-нибудь похожее?
– Может быть. Есть парочка, относительно которых она делала хитрые… тайные записи. Ссылки на другие документы, которые мы пока не нашли. Где-то есть компьютерные файлы, но мы пока не обнаружили диски. Нужно, чтобы сюда приехал Андерсон и взломал ее систему. – Она кивнула на компьютер, стоявший на подставке рядом с письменным столом Манетт.
Вулф подошла к ним, с трудом скрывая гнев, и посмотрела на Лукаса. Ее руки были опущены вдоль тела, кулаки сжаты.
– Чего вы хотите?
– Нам нужно задать вам несколько вопросов.
– Мне следует пригласить адвоката?
Лукас пожал плечами.
– Решать вам. Однако я должен вас предупредить: вы имеете право на адвоката.
Вулф побледнела, когда Дэвенпорт зачитал ей Правило Миранды.
– Так вы серьезно?..
Лукас кивнул.
– Да, все очень серьезно, доктор Вулф.
– Нам всего лишь требуется уточнить ряд простых вопросов, – вмешался Слоун, голос которого звучал умиротворяюще. – Вам нужно принять решение, но мы не намерены доставлять вам неприятности, госпожа Вулф. Никто не будет направлять вам в глаза яркий свет. Нам просто необходимо выяснить кое-какие детали. Если миссис Манетт похитил не бывший пациент, то кто? Очевидно, что похищение спланировано – значит, речь идет не о маньяке, который выбирает случайных людей. Мы должны понять, кому выгодно…
– Ваш коллега, – Вулф обращалась к Слоуну, но указала пальцем на Лукаса, – утром предположил, что мне выгодна смерть Энди. Его слова меня возмутили. Энди родной для меня человек, нас связывает многолетняя дружба. Еще с колледжа она мой самый близкий друг, и если с ней что-то случится, это будет для меня личной катастрофой. И я с горечью…
Слоун посмотрел на коллегу, покачал головой и повернулся к Вулф.
– Иногда мы с Лукасом по-разному смотрим на некоторые вещи…
– Слоун, – начал Дэвенпорт, но тот поднял руку и сообщил:
– Он совсем неплохой парень. Однако он человек улицы. Я уверен, что он не хотел вас оскорбить, но иногда Лукас склонен… к преувеличениям.
Дэвенпорт подпустил раздражения в свой голос:
– Послушай, Слоун…
Но тот вновь предупреждающе поднял руку:
– Нас интересуют только факты. Мы не пытаемся оказывать на вас давление. Нам необходимо выяснить, кто может выиграть от смерти или исчезновения Энди Манетт, и мы не имеем в виду вас. Во всяком случае, я.
Вулф затрясла головой.
– Я не вижу человека, который мог бы что-то выиграть. В случае смерти Энди мне причитается личная страховка, но она не покроет потерь – как финансовых, так и эмоциональных. Могу предположить, что Джордж Данн получит свою долю – вы знаете, что Энди родилась в богатой семье. Джордж был бы плотником, если бы не женился на Энди.
– Может быть, нам лучше поговорить в вашем кабинете, где нам никто не будет мешать? – с победным видом предложил Слоун.
Когда они последовали за Вулф, которая опережала их на несколько шагов, Слоун наклонился к Лукасу и пробормотал:
– Знаешь, от Шерилл мой член тоже стоит. Мне кажется, с ним что-то происходит.
– Но это нельзя назвать большим изменением, – сказал Лукас.
Он подбросил кольцо в воздух и поймал его. Шерилл. Очень симпатичная крошка, как и Джен Рид; и он определенно пригласил бы Рид к себе домой, если бы не Уэзер. Лукас любил женщин, очень любил. Возможно, даже слишком. Еще один вопрос из длинного списка, который имелся у него к институту брака.
Дэвенпорт всегда испытывал потрясение, когда кто-то из его женатых приятелей увлекался другой женщиной. Ему это неизменно казалось неправильным. Если ты не берешь на себя никаких обязательств – тогда другое дело, поступай, как тебе нравится. Но сейчас, когда женитьба казалась совсем близкой, он не знал, сумеет ли отказаться от охоты. Сможет ли предать Уэзер. Будет ли об этом думать, когда сделает ей предложение. С другой стороны, он не хотел Рид. И не хотел Шерилл. Он хотел только Уэзер.
– Что-то случилось? – тихо спросил Слоун.
– В каком смысле?
– Ты выглядишь так, словно у тебя вот-вот случится удар.
Они подошли к кабинету Вулф, и Слоун с любопытством посмотрел на Дэвенпорта.
– Ничего особенного. Просто слишком много всего происходит, – сказал Лукас.
Слоун усмехнулся.
– Верно.
Кабинет Вулф оказался копией кабинета Манетт, с мебелью в таком же стиле и таким же шкафом с документами и кофейным автоматом. Слоун был очарователен и легко разговорил Вулф.
– Мне не нравится Джордж Данн. Ему грозил неизбежный развод, – сказала Вулф. – Если Энди умрет, он получит не только страховку, но и полностью сохранит собственное состояние. В случае развода Энди досталась бы половина – когда они поженились, у него была одна рубашка, и ничего больше. Он заработал состояние уже после того, как они стали мужем и женой, а вам хорошо известен закон о разводе в штате Миннесота.
Она немного помолчала, потом добавила:
– Тауэр Манетт ничего не получит после смерти дочери. Если только не произойдет ряд очень маловероятных событий: Энди и ее дети должны погибнуть, а Данна признают виновным в уголовном преступлении.
– Вы получите лишь страховку за ведущего работника? – спросил Лукас.
– Да.
– А кто будет заниматься пациентами доктора Манетт?
Вулф бросила на Лукаса рассерженный взгляд.
– Я, мистер Дэвенпорт. И я заработаю некоторую дополнительную сумму денег. Однако я постараюсь найти другого врача, который взял бы их на себя. Сейчас я полностью загружена. Одной мне не удастся справиться со всеми нашими пациентами.
– Значит, речь идет о страховке и пациентах…
– Проклятье, я ненавижу подобные инсинуации, – прорычала Вулф.
– При чем тут инсинуации? Речь идет о серьезных суммах, а вы не склонны к сотрудничеству, – отрывисто сказал Дэвенпорт.
– Ладно, ладно, Лукас, – вмешался Слоун, – поспокойнее.
Они проговорили еще полчаса, но больше не узнали ничего нового. Когда они уходили, Вулф сказала Дэвенпорту:
– Я не сомневаюсь, что скоро вы услышите о судебном иске.
– Нет.
– Мы обратимся в суд, чтобы получить обратно все документы, – заявила она.
Лукас пожал плечами.
– Не моя проблема. Адвокаты с этим разберутся.
– То, что вы делаете, постыдно, – не унималась она.
– Скажите это Энди Манетт и ее детям – если мы сумеем их вернуть.
– Я уверена, что Энди была бы с нами согласна, – продолжала Вулф. – Мы просмотрели бы досье и передали бы вам все, что могло бы иметь значение.
– Вы не полицейские, – резко ответил Дэвенпорт. – То, что имеет значение для полиции, может не привлечь внимание психиатров.
– Что-то вы не очень продвинулись в своих поисках, – не осталась в долгу Нэнси. – Насколько мне известно, вы вообще ничего не знаете.
Лукас вытащил из кармана фоторобот – результат работы двух свидетелей и Маркуса Паломы, владельца магазина игр.
– Вы его видели?
Вулф взяла распечатку, нахмурилась и покачала головой.
– Нет, не думаю. Он выглядит слишком… обобщенно. Кто это такой?
– Похититель, – сказал Лукас. – Вот что мы уже успели сделать.
– Женщина, которая не считает, что солнце сияет из твоей задницы, – сказал Слоун, когда они шли по коридору.
– Ну, и какая она по счету? – Дэвенпорта не слишком беспокоил тот факт, что он кому-то не нравится, но иногда это было неприятно. – Думаю, их никак не меньше шести тысяч.
– Я бы сказал, тысяч восемь, – заметил Слоун.