Автобус резко остановился, моментально скрывшись в облаке пыли.
– Ой, мамочки, – взвизгнула Анфиса Иванова и спряталась за спинку сиденья с глаз долой.
Остальных девчат нехило качнуло. Получилось, как будто бы мне они кивнули все разом в подтверждение.
Повернулся к «гарему», злой как черт.
– Жорик, ты все не так понял, – торопливо заступилась за всех Ингеборге, – «Путана-бас» – это сам автобус. Железка неодушевленная. А на газ давит водитель, про которого как раз ничего не поется. Извини, больше не будем, если тебе это обидно.
Она поджала губы и опустила глаза, ей самой стало обидно.
Тут я понял, что нехилого косяка упорол по невнимательности.
Переспросил:
– А почему автобус вы назвали путанабусом?
– Не «путанабусом», а «путана-басом», – поправила меня Кончиц с некоторым возмущением, как если бы я при ней «куриные окорочка» обозвал курятиной.
– По-русски это просто будет «путанский автобус», – встряла Роза Шицгал, – или «автобус путан», если перевести с англо-итальянского. Так что «Путана-бас» – это «бас»[162], который «путан» везет. Как полагаю, на работу. И лучше бы ты, Жорик, нам заранее выдал все условия нашей работы на тебя.
Вокруг была дикая степь с травой чуть ли не выше человеческого роста.
Одинокий автобус стоял на пыльной грунтовой дороге.
Внутри автобуса витали невеселые мысли пассажирок, которые они еще недавно пытались заглушить веселой разухабистостью. А теперь смотрят все на меня несчастными глазами и в душе упиваются грядущими бедствиями.
– Назовите его лучше «овцобус», так будет точнее, – сошел с последнего вопроса.
– Это потому, что мы овцы? – уточнила Буля.
– Именно, – утвердительно кивнул головой.
– Спасибо, Жора, – с легким поклоном головы сказала Наташа Синевич. Она явно обиделась на «овцу».
Девчонки скуксились, и я почувствовал себя товарищем Кайфоломовым. Веселые же были девки, радовались, а я вот взял и обломал их ни за что фактически. Просто потому, что показалось. А я взял и влез, не перекрестившись. Нет, чтобы переспросить – сразу обижаться намылился, как новый русский. А все, блин, из-за недосыпа проклятого. Да и денек выдался неслабый – все нервы на вздерге.
Однако, понял я, что без оптимистической речи для коллектива мне теперь не обойтись. Может, веселость я девчатам и не верну, но хоть надежду посею.
– Так, всем внимание, повторять не буду, – дождался, когда все подняли на меня глаза. – Говорю всем последний раз. Я. Не ваш. Сутенер, – именно так, раздельно сказал, акцентуируя каждое слово. – И никогда им не буду. Просто потому, что мне это противно. Ни на какую млядскую работу я вас гонять не собираюсь. У вас вообще теперь нет сутенера. И начальников нет. Вы свободные люди на свободной земле. Тут даже бюрократии нет. Андестенд ми?
Молчат потупившись. Осознают. А может и просто выжидают, что дальше будет. Ну раз не пререкаются, то надо грузить их и дальше, пока прет.
– У меня только одно условие, – продолжил я, – кто хочет вернуться на панель – скатертью дорога. Насильно удерживать никого не буду. Но те, кто останутся со мной в автобусе, пусть воздержатся от этого до русских земель. А там, кто что хочет и кто во что горазд – без ограничений. Вы все взрослые, половозрелые и юридически дееспособные особи. Но моя миссия тогда будет закончена.
– Какая такая миссия? – пискнула Буля.
– Довезти вас к своим в целости и сохранности, – сказал твердо.
– А кто для нас тут свои? – Галя Антоненкова подняла руку, как в школе на уроке.
– Те, кто говорят по-русски, – внес я определенность.
– А если нам где-то по дороге жить понравится? – спросила Ингеборге.
– Туда вы всегда сможете вернуться, если в России вам не глянется. Я не хуже вас понимаю, что рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. И препятствовать этому законному желанию не буду. Никому.
– Жора, а если кто из нас захочет остаться с тобой и после того, как мы доберемся, куда наметили? – Это Анфиса голос подала, осознав, что прямо сейчас ей задницу драть не собираюсь.
– Захочет – останется, но с тем же условием: с прошлым покончено. Орденцы тут по ушам терли, что при переходе через эти чертовы ворота мы все как бы родились заново. И каждый тут имеет право на второй шанс. И важным условием реализации такого шанса есть то, что нам теперь нет никакой необходимости бросаться любым способом зарабатывать на хлеб ни завтра, ни через месяц. За это я и бодался весь день с этой сукой Майлз. Для этого и вы сиськами по всей Базе трясли. Все это было не зря. По крайней мере, бабла мы с них срубили. А вот обратно домой действительно пути нет. Но жизнь-то на этом не кончилась.
– Жорик, я с тобой до конца, – заявила Роза и послала мне воздушный поцелуй.
Не успел я отреагировать на Розину выходку, как два больших армейских внедорожника с орденской символикой на дверях и длинными пулеметами на крышах подлетели к автобусу, резко ударили по тормозам, окутав наши окна клубами плотной пыли. И уже неторопливо взяли нас в коробочку спереди и сзади, нацелив на автобус свои длинные пулеметы. Серьезные пулеметы Браунинга. Полудюймовый калибр[163] и броневик может на запчасти разобрать одной очередью, а тут автобус жестяной. Прошьет навылет, вместе с нами, и не заметит. Тем более встали машины грамотно, так, чтобы друг друга даже случайно не задеть.
Из вездехода заорал истошно, с надрывом, срывающийся голос в хрипении матюгальника[164].
– Всем оставаться на местах! Руки положить на затылок! Открыть двери! При попытке сопротивления стреляем на поражение!
Я открыл пассажирскую дверь, в которую моментально влетели трое орденских патрульных с большими пистолетами в руках. Один патрульный, белокожий брюнет с тонкими «кавказскими» усами, громко топоча толстыми подошвами серо-желтых высоких ботинок, сразу же прошел в конец салона, где у нас были кофемашина и туалет, и там, развернувшись, взял на прицел девичьи затылки. Второй, кофейный мулат, встал около двери, наставив большой черный пистолет персонально на мою тушку. Третий, конопатый голубоглазый блондин с двумя золотистыми лычками на рукавах, оглядев диспозицию, удовлетворенно крякнул и произнес по-английски:
– Кто вы? Что вы здесь делаете? Есть у вас с собой Ай-Ди?
Я ответил, стараясь говорить предельно четко и кратко, не допуская многозначного толкования моих слов.
– Мы новые поселенцы, – вот, блин, все же причислил себя к этой категории, – выехали минут двадцать назад с Базы «Россия». Едем в Порто-Франко. Ай-Ди есть у всех.
– Почему стоите на дороге? – сурово вопрошал капрал.
Он не представлялся, это я сам вспомнил, что означают его знаки различия на рукавах. Невелика шишка, но такие вот и придираются к людям чаще, чем большие начальники. Хочешь узнать человека, говорил мне дед – дай ему маленькую власть. Именно маленькую.
– Остановились посовещаться в узком кругу симпатичных друг другу людей, – выдал ему эту тираду и спросил с претензией: – Это запрещено?
– Не запрещено, но опасно, – ответил капрал уже нормальным тоном. – На этой дороге лучше все время двигаться. Мы недалеко тут гиену видели, не дай Господь боднет в бочину автобус. Теперь понятно?
Мне ничего не было понятно. Что за гиена такая, которая может бодать автобус? Или это у них такая фигура речи? Местный сленг? Все равно ничего не понятно. Но переспрашивать не стал.
Капрал, не дожидаясь моего ответа, повернулся к мулату и приказал:
– Собери у них Ай-Ди и проверь.
Мулат засунул пистолет в кобуру, прошел в салон и стал собирать наши айдишки. Потом вместе с пачкой наших документов вышел из автобуса.
Вскоре раздался его громкий баритон из «хамви».
– «Папа Медведь», «Папа Медведь», это «Страус», как принимаешь? Прием.
Рация захрипела, и неожиданно очень громко ответила казенным голосом.
– «Страус», «Папа Медведь» на связи, принимаю чисто. Что там у тебя еще случилось, сынок? Прием.
Потом послышался голос мулата, который диктовал наши имена и номера карт. Все это заняло приличное количество времени, и все это время меня раздражал патрульный с пистолетом, который целился в нас, стоя в конце салона автобуса.
А капрал в это время крутил головой, внимательно разглядывая интерьер путанабуса. Даже пальцем поколупал шелк на занавесках и кожу сидений, неопределенно похмыкивая при этом. Девочки его интересовали меньше.
Но наконец-то вернулся мулат, сказав:
– Все у них в порядке, капрал, – и отдал мне стопку наших айдишек.
Патрульный в глубине салона наконец-то засунул свой пистолет в кобуру. Признаюсь, это очень напрягает – когда на тебя наставляют боевое оружие. Хорошо, что он стоял за спинами у девочек, и они перепугаться не успели по неведению.
Капрал все же решил прочитать свою лекцию «вишенкам»[165].
– Наши места – это хоть и не Угол на Северной дороге, но джентльмены удачи здесь встречаются. После постройки железнодорожной насыпи бандитам стало тут не развернуться особо, и мы их легко зажимали на дороге, а насыпь для них была непреодолимым препятствием. Недавно еще тут стало настолько тихо, что мы даже отменили ежедневный конвой до Порто-Франко. Но сегодня к дороге прорвалась большая банда с целью пограбить таких, как вы – новичков, затаренных разными вкусностями со Старой Земли и большими пакетами с наличными деньгами.
На этих словах капрала украинки тревожно переглянулись между собой.
– Да и сами люди, к сожалению, пока еще тут ходовой товар, – продолжал вещать капрал. – Так вот эта банда латинос[166] придумала переделать в рейдовые машины немецкие «унимоги»[167], для которых эта насыпь – не препятствие. И мы эту банду гоняли сегодня полдня, пока не уничтожили. Так что поостерегитесь в пути и не останавливайтесь без нужды. Мы бы вас проводили, но у нас, к сожалению, противоположный маршрут. Всего доброго. Удачи вам на Новой Земле. Пошли, мальчики.
И они так же быстро утопали из автобуса.
Взревели моторами патрульные вездеходы, и только облако пыли встало на юге.
Я закрыл пассажирскую дверь, включил мотор и потихонечку разогнался в сторону города.
Господи, когда же нас тут перестанут все подряд пугать? Вокруг довольно тихо. И такое впечатление, что даже окружающий нас довольно странный инопланетный ландшафт девчат нисколько не интересует. Да и чем тут им интересоваться? Справа, вдалеке, вроде как море с пологими волнами, слева – насыпь железной дороги. Посередине – грунтовый тракт в окаймлении полос степи с высокой, нередко выше человеческого роста травой, по которой ветер гоняет почти морские волны. Куча бабочек и прочей насекомой живности над ней.
И все.
Да, еще небеса полны птиц. Но они видны лишь как мелькающие силуэты в бледном небе.
Правда, в зеркало видно, что пара девчачьих мордашек к окнам прилипли.
Кто это у нас?
Ага. Таежницы, что характерно. Дети глубинки, не испорченные еще зомбоящиком. Им все любопытно увидеть самим, а не в обработке ВВС[168].
А вот для остальных драматизма не хватает, чтобы их интерес привлечь. Балконные жители. Что с таких возьмешь?
А вот меня так мутузить не надо. У меня в высотке балкона нет.
По правде сказать, дорога действительно разнообразием ландшафта не баловала.
Впрочем, кое-где трава активно шевелится в стороны от автобуса, как будто в ней кто-то убегает. Точнее из-за самой травы не разглядеть.
Пяток антилоп с длинными загнутыми рогами, похожих на сайгаков-переростков, перебежали дорогу перед автобусом. Но тоже в приличном отдалении.
По всему выходит, что активный трафик с утра на дороге и разгон большой банды успели слегка подраспугать местную живность.
Из дорожных развлечений проскочили только Базу «Северная Америка», полностью скрытую длинным, на несколько километров высоким бетонным забором. С обилием становящейся привычной уже здесь колючей проволоки поверху, наводящей нехорошие аллюзии на ГУЛАГ[169] и прочие пенитенциарные системы. И в конце забора – большой, капитально отстроенный КПП, с кучей патрульных на нем, которые из-за своих красных беретов смахивали на пучки подосиновиков под забором. Военные джипы, бронетранспортеры с пулеметами врастопырку и небольшой танк с короткой толстой пушкой. На всей технике – большие, хорошо различимые издали знаки Ордена.
Вот так вот, даже танки. Впрочем, то, что сейчас проплывало мимо меня за окном, танком можно было назвать с большой натяжкой. Судя по силуэту – это американский алюминиевый танк «Шеридан», вооруженный шестидюймовым[170] «окурком» низкой баллистики, который, как помнится мне из флотских штудий вооружения вероятного противника, и ракетой может довольно точно пулять километров на пять по инфракрасному лучу, и картечью по пехоте палить. Только довольно медленно. Хорошо тренированный экипаж в минуту делает не более четырех выстрелов. Но для любой колесной техники тут этого залпа за глаза хватит. Ну еще и пулемет там, спаренный винтовочного калибра в башне точно есть. Да и сами американцы прозвали этот танк «противопехотным».
В самой Америке, которая староземельная, это танковое недоразумение осталось на вооружении только у воздушного десанта, и то после «Бури в пустыне» было решено их окончательно списать. Но для Новой Земли это еще та вундервафля. Главное: легкая, достаточно быстроходная и с умеренным аппетитом на горючку. У этого экземпляра еще торчит на башне большая цилиндрическая фара зачерненная, как бы не инфракрасный прожектор.
Быстро, не останавливаясь, проскочили мимо Базы «Северная Америка», слегка притормозив только на переезде отводной ветки местной чугунки[171]. Переехали рельсы, слегка потряхиваясь на брусчатке, и двинули дальше. А больше любоваться с дороги особо было нечем. Везде все то же самое – справа море, слева насыпь железной дороги, вокруг трава.
Но вот на середине пути от орденских баз до города чуть было не вляпались в катастрофу. На обочине дороги, буквально в двух метрах от ее полотна, какая-то хипповая зверушка, смутно смахивающая на бультерьера, только размером в полтора раза больше самого большого бурого медведя, на примятой траве кого-то активно харчила своими огромными, чуть ли не метровыми челюстями.
Из-за высокой травы ее издали видно не было, а когда я на нее практически в упор выехал, то чуть было от неожиданности не обоср… В общем, чуть конфуз со мной не приключился по причине медвежьей болезни. Еле удержал.
А что хотите? Реально страшенная зверюга. Да еще видок у нее совсем даже необычный. Это – мягко говоря. Какая-то помесь гиены с крокодилом на коротких ножках, поросшая пятнистой щетиной. С маленькими злыми глазками и большущими акульими клыками. И КОПЫТАМИ!!! Этакий злой психоделический шарж на земных животных.
Страна чудес.
Дас ист фантастиш!
И это чудище «стозевно, обло и лайя» при виде нашего транспортного средства моментально вскочило, ощерилось и, видя, что мы не убегаем от него сломя голову, само бросилось на автобус защищать от него свой обед.
Ох, и дал я тогда по газам! Чуть пол в автобусе пяткой не проломил.
Автобус резко рванул из-под задницы вперед, подпрыгивая на неровностях дороги, как навороченный кроссовер[172], чего я просто никак не ожидал от российской сборки. Это нас и спасло, по большому счету. Мы так лихо выскочили из-под таранного удара этой зверушки, что она промахнулось, спотыкаясь от неожиданности. Даже представлять боюсь, что бы с автобусом было, попади она точно. Это то, что капрал назвал мне «гиеной» или еще что-то пострашнее ее?
Ну его на фиг!
Это чудо-юдо некоторое время еще пыталось догнать автобус, но потом резко передумало и вернулось к прерванной трапезе, на которую уже нацелились слетающиеся со всех сторон крылатые падальщики, больше похожие на птеродактилей-недомерков, чем на птиц.
А резво так оно за нами бежало. Километров тридцать в час точно развивало. Но до тех восьмидесяти пяти, что я выжал из автобуса, ему все же было далеко. Прогресс руллиз!!!
А вот пешком тут ходить – совсем кранты.
Опасный тут мир, опасный…
А я с одним наганом, как в русской деревне в период коллективизации. Ну с двумя… Разницы большой не вижу.
Ну, Арам – приколист! На Казахстан ему тут похоже. Серенгети, блин. Какое на хрен Серенгети. Это просто черт знает что – «Плутония» и «Земля Санникова»[173] в одном флаконе с сериалом «Чужой»[174].
Мало я денег содрал с Майлз, ой как мало. Лоханулся, как последний чушок, думал – пиндосы, коммерсанты, пугают просто, чтобы оружие простофилям втридорога втюхать. А оно тут, блин, предмет первой необходимости, как зубная щетка.
– Ой, мамочки, что это?! – раздался за моей спиной крик на грани ультразвука. Блажила, судя по голосу, Наташа Синевич.
– Ничего особенного. Местная фауна, – постарался ответить спокойно, хотя поджилки у меня самого дробно так тряслись. – Уже проскочили. Все пучком.
– А их тут много, – радостно закричала Бисянка.
– Где?!! – закричали девчата всем автобусом.
– Вот там, – Таня показала рукой, – подальше. Справа.
Справа от нас в степи паслось стадо рогачей.
Как узнал, что это рогачи? Да у них многочисленные рога разве что из задницы не росли. И черепушка похожая висела над баром Арама.
Огромные. Почти с земного слона размером, только голова шире. Большое стадо. Голов с полсотни.
Вожак этого стада, стоя в некотором отдалении от своих пасомых, характерно развернулся тем, что у него являлось головой, в сторону нашего изо всех сил уматывающего от местной фауны автобуса, и сопроводил своим вниманием, покачивая огромными рогами, пока мы не отъехали на безопасное, по его мнению, расстояние.