Когда мужчины заговаривали со мной между номерами, я не могла удержаться, чтобы не захихикать. Но кто же станет обсуждать тонкости греческой трагедии с девушкой, облаченной в прозрачные лифчик и трусики?
• Это была временная работа. Я до смерти боялась, что в один прекрасный день войдет в зал какой-нибудь мой бывший преподаватель. В общем, я ушла оттуда.
И далее, через пару лет:
• Я была со своей подружкой, с которой мы вместе снимали жилье, на костюмированной вечеринке.
• Оделась во все черное и плетка в руке, моя собственная. Подружка была одета, как мисс Вселенная, что не очень подходило к моему наряду, но получилось интересно.
• К нам подошла какая-то женщина, мы немного поболтали, выяснилось, что у нее есть и подходящее место, и полный комплект снаряжения.
• Платили мне гораздо больше, чем я получала за стриптиз, и на этой работе у меня получалось не хихикать.
• Прекратила это занятие, когда устроилась на «официальную» работу в книжный магазин, работала по выходным, платили мизер, зато в моем распоряжении было сколько угодно книг, причем бесплатно.
• Оглядываясь назад, могу сказать, что этот шаг был не очень разумным.
Ах, хватит воспоминаний. Сегодня мой день рождения, и мне хочется отметить его как-нибудь со вкусом.
lundi, le 10 novembre
Вчера в девять вечера, готовясь к торжественному выходу в город, чтобы со вкусом отметить свой день рождения — надо было все выбрить, где только можно, вымыться и причесаться как следует, — мы с моим Мальчиком добили наконец викторину в глянцевом женском журнале — викторину про секс.
Да, совершенно верно, вы, вероятно, уже поняли, хоть я и девушка по вызову, у меня есть свой парень, бойфренд, так сказать. Парень, который прекрасно знает, чем я занимаюсь. Мы встречаемся вот уже около года. Живет он, правда, в другом городе, и это порой приводит к трениям. М-м-м, к трениям... Это не всегда так уж плохо. Особенно в постели. Ему, конечно, не очень нравится моя работа, но у него тоже есть некоторые неприятные и даже гнусные привычки, например, он любит незаметно подливать ром друзьям в напитки и голосует за консерваторов.
Он застегнул пуговицы на мягкой, темно-синей рубашке, которую ему подарила его мама. А я уселась за туалетный столик, закинув ногу на ногу, и развязным и бесстыжим голосом читала ему вслух вопросы.
— В какое время суток мужчина легче всего возбуждается? Вариант А — утром; Б — днем; В — ночью.
Он поднял бровь, глядя на свое отражение в зеркале.
— А четвертого варианта нет? Г — в любое время дня и ночи?
В десять вечера: встретилась с А-2 (один из моих бывших бойфрендов), А-4 (тот, который умный) и с другими друзьями в пабе «Блю Пост». Мы уселись в большие кожаные кресла возле самого камина и принялись усиленно загружать в желудок алкоголь.
Полночь. Клуб, кажется, где-то поблизости. Все слегка как в тумане. Много разбавленного шнапса — ужасный напиток! — стопка за стопкой. Где-то потеряла перчатки.
Два часа ночи. Вспомнив, что недавно ходила в спортзал, я почувствовала прилив смелости и заявила, что у меня хватит сил поднять моего Мальчика. Подвели высокие каблуки: я покачнулась и повалилась на спину, прямо на пол. Он рухнул на меня. Не нажралась бы я так, наверняка чувствовала бы себя последней дрянью.
Три часа ночи. Оксфорд-стрит, вся компания шагает в ногу и хором орет песню «Армия семи племен» (Песня «Scvcn Nation Агту» группы White Stripes). Никто не знает всех слов, кроме куплета, где поется про город Уичито. По дороге мы с Мальчиком теряем последних хористов, остальные отсеялись еще раньше — на автобусных остановках, которые попадались у нас на пути.
Немного позже. Кабина такси. Минуг через двадцать падаем на мою кровать и отключаемся.
Девять утра. Встаю и тащусь в туалет. Когда возвращаюсь, мой Мальчик стоит в дверях.
— Закрой глаза, — говорит он.
Я закрываю. Он кладет одну руку мне на спину, другую под коленки и несет меня к постели. Осторожно опускает. Спиной и пятками чувствую мягкую шерсть под собой.
— Открой, — говорит он.
Я открываю и вижу, что он застлал постель мягкой белой овчиной, точно такой же, как и кровать у него дома.
— С днем рождения, — шепчет он, и мы три раза подряд трахаемся.
Вот это действительно настоящий день рождения.
mardi, к 11 novembre
Вот тебе и выходной, отдых называется — просыпаюсь, а меня уже ждут сообщения и пропущенные звонки из агентства.
На это лучше просто не обращать внимания. Когда берешь на работе пару свободных дней, то получаешь не только возможность как следует заняться стиркой, но и преимущества духовного характера. И кое-что из сферы земного тоже начинаешь понимать. Например, что неплохо дать волосикам отрасти немного, чтобы легче было сделать эпиляцию, — уж в этом месте должно быть все чистенько и гладенько. Вдобавок вспоминаешь, для чего прежде всего там растут волосы: а именно, для смазки. Шучу.
Жаль, что клиенты не знают всех этих тонкостей.
mercredi, le 12 novembre
Позвонила начальница.
— Дорогая, тут у нас объявился один о-о-чень приятный джентльмен, которому о-о-чень понравились твои фото. Ты сейчас свободна?
— Боюсь, что нет, несвободна, — отвечаю я, надеясь, что мой Мальчик не подслушивает.
— Но он о-о-чень, ну прямо о-о-чень милый.
— Увы, сожалею, но никак не могу.
Через несколько месяцев после встречи с той парой — знакомой моего друга и ее любовником — я нашла в интернете рекламу небольшого, скромного агентства. Чудо всемирной паутины заключается в том, что на каком бы сайте ты ни находился, стоит только два-три раза кликнуть мышкой — и попадешь на сайт, где предлагают девушек. Дизайн этого сайта был достаточно скромный и неброский по сравнению с другими, но девушки, все как на подбор, хорошенькие, и описание каждой дано просто, прямо и без обиняков. Большинство девушек выглядело совершенно нормально — они нисколько не были похожи на жутких женщин с других сайтов, больше напоминающих каких-то роботов, или на до содрогания непривлекательных дилетанток из юго-восточной Азии. Вполне нормальные женщины, каких можно встретить где угодно, только, как вы понимаете, голые и с широко расставленными ногами. Связавшись с ними по электронной почте, я послала свои снимки. Потом мне позвонили. Мы договорились встретиться с моей будущей начальницей в ресторане одной из центральных лондонских гостиниц. Судя по голосу, она была очень молода, говорила с сильным восточноевропейским акцентом. Может быть, полька? Стоит спросить или нет?
— Как я вас узнаю? — спросила я. — Как вы выглядите?
— Когда я была помоложе, все говорили, что я как две капли похожа на Брук Шилдс, — сказала она.
— О, должно быть, вы очень красивы.
— Нет, я постарела и обрюзгла. Теперь говорят, что я больше похожа на Дэрил Ханну.
Я повесила трубку с таким чувством, будто кого-то предала. Ведь отношения с моим Мальчиком были еще только в самой начальной стадии, а я тут договариваюсь о встрече с какой-то мадам с целью поступить к ней на работу проституткой. Как он к этому отнесется? Глупый вопрос. У меня в голове выстраивается целый список возможных последствий:
• Он немедленно дает мне отставку и все рассказывает своим друзьям.
• Он немедленно дает мне отставку, но друзьям ничего не говорит: ему очень стыдно.
• Он не дает мне отставки, но становится человеком страшно неуравновешенным; причина: его возлюбленная — проститутка.
• Он не дает мне отставки, но становится отвратителен и ужасен, потому что на самом деле ему очень хочется дать мне отставку.
• Он предлагает, что и сам займется тем же самым ради нашего общего блага и равенства.
• Он действительно начинает заниматься тем же самым и зарабатывает гораздо больше.
• Он относится к этому нормально, и у нас все остается по-прежнему.
Первые три пункта казались вполне вероятными, в то время как последние четыре различались по степени моего доверия от варианта «никогда» до варианта это, блин, уж точно никогда.
Я могла бы, конечно, в любой момент дать отбой и не ходить ни на какую встречу ни с какой будущей или не будущей начальницей, но я этого не сделала. Между первым контактом по электронной почте и собеседованием прошло несколько дней. Я вышла в магазин пополнить запасы макияжа. В день встречи я с самого утра стала готовиться: красила ресницы, выпрямляла волосы, мучилась перед распахнутым шкафом, выбирая, что надеть. Как нужно выглядеть? Сексапильно, но не слишком, чтобы не обозвали шлюхой? Тогда лучше надеть какую-нибудь шелковую, желательно темного цвета, блузку. Выглядеть достаточно юной, но вместе с тем серьезной и положительной? Хорошо скроенный, ладный плащик. Груди чтоб выступали как можно рельефней. На ноги, конечно, сапожки — в конце концов, в Лондоне давно наступила осень. Ногти у меня выкрашены каким-то кошмарным лаком, но делать что-нибудь с этим нет уже никакого времени. У меня ужасная привычка обкусывать кутикулы, и это мгновенно разрушает все усилия и ухищрения маникюрщиц.
По дороге к месту встречи я увидела плакат с рекламой кино и убедилась, что выгляжу ненамного хуже Кэтрин Зеты Джонс.
А теперь посмотрим, клюнет ли.
Я пришла рано и сразу же направилась в туалет. Макияж в некоторых местах уже сыпался, в других — засох и потрескался. Пустив струю холодной воды, я слегка побрызгала лицо, пошлепала ладонями и поправила помаду на губах. Уже лучше. Могла ли я знать, что этот небольшой ритуал станет одной из важнейших частей рабочего дня? Заглянув в зал я увидела, что он пуст, — был будний день и как раз время ланча. Единственная официантка со скучающим видом на азиатской физиономии бродила вокруг горшков с искусственными цветами. Мне сразу же расхотелось туда заходить.
Но тут позвонила она и попросила занять столик возле окна. Может, она хочет исподтишка посмотреть на меня через оконное стекло и собирается сбежать, если мои внешние данные ее не устроят? Может, тут тщательно разработанная операция, что-то вроде подставы, ловушки? Впрочем, скорей всего, она просто страхуется. Я заказала кофе и стала ждать.
Она наконец явилась. Точно такая, как и описала себя. Длинноволосая блондинка, красивое, овальное лицо. Облегающее платье и сногсшибательные парчовые сапожки в тон с сумочкой — мои стукалки шоколадного цвета не шли ни в какое сравнение.
— Ну, здравствуй, милая, — мы поцеловались, не касаясь друг друга губами.
Пока мы расправлялись с едой, ей несколько раз звонили, и я с удивлением обнаружила, что она свободно говорит по-арабски и по-немецки. Разговаривает властно, уверенно. Черт возьми, клиентам это должно очень нравиться. Она спросила о моем профессиональном опыте. Немного работы с плеткой, немного стриптиза, все было очень давно, с клиентами не работала. Она кивнула.
Потом спросила, есть ли у меня кто-нибудь, и я ответила, что есть. Она сказала, что у нее тоже есть, и что он не знает, чем она зарабатывает на жизнь. Мне это показалось невероятным: телефон ее уже звонил не переставая.
Она заказала травяной чай. Я пила кофе. Я почувствовала всю силу ее взгляда, когда положила в чашку ложку сахара. Не могу точно сказать, что выражал ее взгляд — то, что она очень хочет сладкого чая, или то, что не одобряет свою несдержанность в этом вопросе.
— Ну что ж, теперь можно поговорить о нашей работе. — Она произнесла это слово так, будто в нем было на несколько букв больше, чем надо: рабо-о-о-оте. — Ты когда-нибудь работала по уровню А?:;'
Ну, в общем-то, да, но это было много лет назад. Кто знал, что необходимым условием для этой работы является университетское образование? Может быть, клиенты нынче стали умней и образованней, чем я предполагала?
— По уровню А?
— Как бы вам объяснить, — голос ее понизился до шепота, — уровень А — это, так сказать, анальный вариант.
Я была совершенно уверена, что как раз в эту минуту у официантки не было никакой нужды подливать мне кофе. Будто у нее других дел, понимаешь, мало.
— А-а, понятно. Да, я умею это делать. Если только не поела накануне карри. — Мы дружно рассмеялись.
Будущая моя начальница сообщила, что ей нужны еще фотографии для портфолио, самые последние, поновее. Те, которые я прислала, не подходят, поскольку в них ничего такого нет: обычные гламурные фотки, на которых я изображена в той или иной степени опьянения в каком-нибудь клубе, а на одной из них на моей черной шелковой комбинашке красуется какое-то пятно, подозрительно похожее на блевотину. А так, все классно. И опять — чмок-чмок, и она удаляется, оставив меня платить по счету. К счастью, оказывается, у нас обеих одинаковое отношение к еде, а именно обожание на расстоянии, так что мой кошелек не сильно потерял в весе. Две чашки чая и нетронутая черствая вафля в шоколаде — восемь фунтов. Дешево отделалась.
dimanche, к 16 novembre
Я проводила моего Мальчика до машины и махала рукой до тех пор, пока он не скрылся в конце улицы. Не успел он, по моим расчетам, добраться и до шоссе, как я получила эсэмэску: «целую».
С тех пор, как я начала работать в агентстве, прошло больше полугода, и он все еще со мной. Не бросил. Не скажу, чтобы с самого начала было просто, особенно когда пришлось все ему рассказать.
Он приехал в Лондон на собеседование о приеме на работу. Я не знала, как начать разговор о своей новой работе. Может, сначала осторожно завести разговор об этом вообще, потом перейти к своему отношению к такой работе, обходя, где надо, острые углы, напуская, где надо, туману? Примерно так: «Милый, я не хочу от тебя скрывать, да, я встречаюсь с другими мужчинами за деньги, но я делаю это совсем одетая, и кончают они в соседней комнате в тряпочку. Всегда в тряпочку и в соседней комнате. Или в ванной. А, кроме того, разве ты не знаешь, что люблю я только тебя одного?» Или выложить все напрямую, как есть, ничего не приукрашивая, пусть грубо, зато честно, и посмотреть, что из этого получится. «Дорогой ты мой и единственный, самый любимый, ты знаешь, кто я на самом деле? Проститутка. Неужели ты ничего не видел раньше — только круглый дурак мог ничего не заметить».
Он все рассказывал мне что-то про свою семью и про работу, жуя бутерброды и запивая кофе, а потом и всю дорогу до кондитерской, где мы собирались купить пирожных и еще чего-нибудь сладенького. Я выложила ему все, когда мы расправлялись с восточными сладостями. Он ничего на это не сказал, просто поджал губы и кивнул. Не стал сразу протестовать и возмущаться. Я с облегчением выдохнула.
— Конечно, если ты хочешь, чтобы я бросила эту работу, я сразу брошу.
И опять он ничего не сказал. Мы вышли из магазина и пошли пешком. Ярко светило солнце. Деревья роняли желтые листья, и они кружились в воздухе и падали на мостовую, шуршали под ногами; пахло сырой землей и тленом. Я невольно пристроилась шагать с ним в ногу: мы с ним бегаем вместе и привыкли делать это в одном ритме. Он обнял меня за талию, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл. Потом все-таки начал.
— Ты, наверное, удивишься. Я вот все думал про то, что ТЫ мне туг сказала. В общем, мне кажется, все в порядке, ничего страшного.
Я поцеловала его. Мы зашли в Британскую библиотеку полюбоваться на Линдисфарнские Евангелия. Мой Мальчик стал рассказывать, что это части Библии, написанные готическим шрифтом на коже. Я не сильно разбираюсь в тонкостях христианства, но думаю, что короля Якова (Король Яков I (1566 - 1625) - король Англии с 1603 года. Перевел Библию на английский язык) не часто печатают на материале, который получают на бойнях в качестве побочного продукта.
Особенно трогательно в связи с этим представлять, как сдирают с бедного животного эту самую кожу и потом обрабатывают ее — это, наверное, высокое искусство. В мрачных залах музея раскрашенный золотом и всякими другими красками пергамент, казалось, так и пылал какой-то животной силой. Вообще, сюжеты, посвященные мученической смерти святых праведников и пожиранию девственниц дикими зверями, — очень характерная черта европейского искусства этого периода. Мой Мальчик рассказал мне еще про то, как он однажды посетил остров Линдисфарн, где чуть не въехал на машине прямо в бушующее море. Я рассмеялась, и мой громкий хохот так и нарушил благочестивую тишину музея. Потом мы пошли ко мне домой и там смотрели телевизор, готовили вместе ужин и играли во льва, нападающего на прекрасную девственницу-варварку на большой белой постели. (Львом был, конечно, он).
lundi, le 17 novembre
Клиент: Но почему вы этим занимаетесь?
Я: Боюсь, что у меня нет ответа на ваш вопрос.
— Должен же быть хоть какой-нибудь ответ, по крайней мере, самой себе вы как-то это объясняете?
— Ну, может быть, я такой человек, я люблю заниматься чем-то без всякой причины, за исключением той, что не вижу никакой причины не делать этого.
— Значит, если кто-нибудь скажет вам прыгнуть вниз с моста...
— Смотря с какого моста. И смотря сколько заплатят. Почему вас это интересует?
— Нипочему, просто так. А теперь, пожалуйста, возьмите в рот и отсосите, хорошо?
mardi, le 18 novembre
Одна из моих самых ярких и мощных сексуальных фантазий: мой Мальчик просовывает свою ладонь глубоко мне во влагалище. Он никогда этого не делал. Дело в том, что у него самые красивые руки, какие я когда-либо в жизни видела, у мужчин и женщин. Это руки, я бы сказала, настоящего художника. Когда я вижу, как он расправляет свою широкую ладонь, это приводит меня в совершенный восторг. Я представляю, как он шарит пальцами под моей одеждой, когда мы на людях. Я чувствую его неловкие движения, и мне порой даже больно. Но я не против. Я сама хочу этого, мне приятно ощущать, что он как бы насадил меня на свою руку, и я теперь — продолжение его самого, мне самой до безумия хочется быть как бы продолжением его прекрасной руки.