Он ошибся бы, если б думал, что худшее уже позади. Строго говоря, он этого не думал, но всё же надеялся, и, как оказалось, зря.
Дальше дорога была намного легче. Но вместо мёртвых, ржаво хрустящих кустов появились другие, поблёскивающие какой-то будто бы жирной чернотой, усеянные, словно мелкими плодами, утолщениями, которые Роган сразу узнал. Время от времени из них выплывали слабо жужжащие дымки, кружились в воздухе; тогда он замирал — ненадолго, иначе не добраться бы ему до дна ущелья. Некоторое время он двигался, сидя верхом на гряде, будто на коне, потом она стала более широкой и пологой, и уже можно было спускаться по ней, хоть и с трудом, цепляясь руками. Но Роган еле улавливал, в какой последовательности проходит этот длительный спуск, внимание его всё время двоилось; иногда он продвигался так близко от кишащих «мушками» кустов, что их проволочные кисточки тёрлись о складки комбинезона. Но рои, которые плавали вверху, искрясь в солнечных лучах, ни разу не приблизились к нему.
Когда он очутился наконец на осыпи, в сотне-другой шагов от дна, белеющего сухими голышами, похожими на кости, был почти полдень. Он уже миновал зону чёрных кустов; склон, по которому он спускался, был до половины освещён высоко поднявшимся солнцем. Роган мог бы теперь оценить длину пройденного пути, но даже не обернулся. Побежал вниз, стараясь как можно быстрее перебрасывать тяжесть тела с ноги на ногу, с камня на камень, но огромная масса шаткой осыпи всё же начала, шурша, сползать вместе с ним; она грохотала всё громче, и вдруг, у пересохшего ручья, щебень рассыпался во все стороны, Роган с разгону свалился так, что кислородная маска сдвинулась, и скатился ещё на десяток метров вниз. Он было вскочил, чтобы бежать, не обращая внимания на ушибы, боясь, что потеряет из виду человека, которого видел сверху: на обоих склонах, особенно на противоположном, чернела масса пещер. Но тут что-то его предостерегло, и он, не успев ещё ничего понять, снова упал на острые камни и застыл, раскинув руки.
С высоты пала на него лёгкая тень, и с нарастающим жужжанием, которое становилось всё громче, вбирая в себя все регистры, от писка до басовых нот, повис над ним чёрный бесформенный клуб. Возможно, следовало закрыть глаза, но он не сделал этого. Последнее, о чём он подумал, не повредился ли при падении с осыпи аппаратик, вшитый в воротник. А потом он замер, будто парализованный, — пожалуй, сознательно. Даже глазами не двигал, но всё же видел, как клубящаяся туча, паря над ним, выпускает вниз медленно извивающийся отросток, видел совсем вблизи его окончание — оно походило на воронку чернильно-блестящего водоворота. Почувствовал кожей черепа, скул, всего лица тёплые касания воздуха, будто миллионы крохотных дыханий. Что-то коснулось комбинезона на груди; непроглядный мрак окружил его.
И вдруг этот отросток, непрерывно извивающийся, как миниатюрный смерч, втянулся обратно в тучу. Жужжание стало резким. Оно болезненно отдавалось в зубах, ощущалось где-то в глубине черепа. Потом стихло. Туча почти вертикально пошла вверх, превратилась в чёрный туман, раскинувшийся во всю ширину ущелья, распалась на отдельные концентрически вращающиеся облачка, уползла в неподвижный мех зарослей и исчезла.
Роган долго ещё лежал, как мертвец. В сознании промелькнуло, что, может, уже — всё, что он не будет знать, кто он, как сюда попал, что должен делать. От этой мысли ему стало так страшно, что он резко поднялся и сел. И вдруг ему захотелось смеяться. Ведь если он мог так подумать, значит, он спасся. Что ничего ему туча не сделала, что он её обманул. Он старался подавить этот идиотский подступающий к горлу смех, от которого тряслось всё тело.
«Это настоящая истерика», — подумал Роган, вставая. Он был уже почти спокоен — так по крайней мере ему казалось. Он поправил кислородную маску и огляделся. Человека, которого он увидел сверху, не было. Но Роган услышал его шаги. По-видимому, он уже миновал осыпь и исчез за упавшей глыбой, наполовину перегораживающей ущелье. Роган побежал вслед за ним. Шаги слышались всё ближе и были удивительно громкими. Будто человек шёл в железных сапогах. Роган бежал, чувствуя, как боль иглой пронзает ногу от щиколотки до колена. «Должно быть, я подвернул ногу», — подумал он, отчаянно взмахивая руками. Воздуха опять не хватало, Роган почти задыхался. И наконец увидел его. Человек шёл прямо вперёд, мерным широким шагом, ступая с камня на камень. Скалистые стены звонким хлопающим эхом повторяли звук его шагов. И вдруг у Рогана всё внутри оборвалось. Это был не человек, а робот. Один из арктанов. Роган вообще как-то не думал об их судьбе, о том, что сталось с ними после катастрофы; они находились в среднем вездеходе, когда на колонну напала туча.
Арктан был уже совсем близко. Тут Роган заметил, что левая рука робота раздроблена и бессильно свисает, а его блестящий выпуклый панцирь весь исцарапан и продавлен. Разочарование было сильное, и всё же Роган как-то бодрей себя почувствовал при мысли о том, что в дальнейших поисках будет у него хоть такой товарищ. Он хотел окликнуть робота, но что-то его удержало. Роган прибавил шагу, обогнал арктана и, став у него на дороге, ждал. Но гигант ростом в два с половиной метра будто бы его и не видел. Вблизи Роган разглядел, что у арктана разбита радарная антенна, похожая на мискообразное ухо, а там, где раньше был объектив левого глаза, зияет отверстие с неровными краями. Однако робот вполне уверенно ступал своими огромными ногами, лишь слегка волоча левую. Роган позвал арктана, когда тот приблизился, но машина пёрла прямо на него, как слепая, и ему пришлось в последний момент сойти с дороги. Он снова подбежал к роботу и схватил было его за металлическую лапищу, но тот вырвался плавным равнодушным движением и зашагал дальше. Роган понял, что арктан тоже стал жертвой атаки и рассчитывать на него не приходится. Но как-то тяжело было бросить беспомощную машину на произвол судьбы, а кроме того, любопытство его разбирало, куда же, собственно, направляется робот, — ведь он шёл, выбирая дорогу попрямее, будто имел определённую цель.
После недолгого размышления, во время которого робот ушёл вперёд, Роган кинулся вслед за ним. Робот дошёл до подножия осыпи и начал подниматься по ней, не обращая ни малейшего внимания на потоки щебня, летящие из-под его широких ступнёй. Он вскарабкался примерно до середины осыпи, потом внезапно опрокинулся и съехал вниз, перебирая ногами в воздухе. В других обстоятельствах это, вероятно, вызвало бы смех у наблюдателей. Потом арктан поднялся и снова начал своё восхождение. Роган поспешно повернулся и ушёл, но до него долго ещё доносился грохот щебня и тяжёлое металлическое шарканье, на которое стены ущелья откликались многократным эхом.
Роган теперь продвигался быстро — дорога по плоским камням, покрывающим русло потока, была довольно ровной и шла слегка под уклон. Тучи и в помине не было, и лишь временами еле приметная вибрация воздуха над склонами свидетельствовала об энергии, бурлящей в чёрных зарослях. Так добрался он до самой широкой части ущелья — здесь оно переходило в долину, окружённую пологими каменистыми склонами. Место катастрофы было в двух километрах отсюда. Лишь теперь Роган понял, как трудно ему придётся без ольфактометрического индикатора, который помог бы разыскать следы человека. Но этот аппарат был слишком тяжёл.
Роган остановился и стал медленно обводить взглядом каменные склоны. В металлических зарослях никто не мог укрыться, об этом нечего было и думать. Оставались гроты, пещеры и каменные котловины; четыре из них он видел отсюда, но их ограждали высокие отвесные стены, взобраться на которые весьма нелегко. Поэтому он решил первым делом осмотреть гроты. Ещё на корабле он вместе с врачами и психологами размышлял о том, где следует искать пропавших, то есть где они могли бы спрятаться. Но, в сущности, это совещание мало чем ему помогло, потому что поведение человека, поражённого амнезией, было непредсказуемо. То, что эти четверо отделились от остальных людей Реньяра, указывало на их особую, отличительную активность; то, что они и дальше не расходились, по крайней мере на обследованном участке пути, в какой-то мере позволяло надеяться, что всех их удастся найти вместе. Конечно, если они вообще были живы и если не разошлись в разные стороны где-нибудь за каменными воротами. Роган обыскал по очереди два маленьких и четыре больших грота, входы в которые были, в общем, легко доступны — за несколько минут можно было взобраться туда по большим, косо торчащим каменным плитам. В последнем гроте он наткнулся на полузатонувшие металлические обломки; сначала Роган принял их за скелет второго арктана, но они были невероятно старые и не походили ни на одну из конструкций, какие были ему известны. В небольшом озерце, на которое падал слабый отражённый свет с гладкого, будто полированного свода, покоился удивительный продолговатый предмет, чуточку похожий на крест пятиметровой длины; его металлическая оболочка давно распалась и, смешавшись с известковыми осадками, образовала на дне озерца рыжий от ржавчины ил. Роган не мог себе позволить как следует осмотреть необычайную находку — наверное, останки одного из макроавтоматов, уничтоженных победительницей-тучей. Он лишь запомнил его форму, полустёртые очертания каких-то перемычек и стержней — всё это скорее предназначалось для полёта, чем для ходьбы; но каждый взгляд на часы заставлял его всё больше торопиться, и поэтому он немедля начал обыскивать следующие пещеры.
Их было так много — со дна ущелья они иногда казались непроглядно тёмными окнами в высоких каменных стенах, а подземные коридоры и галереи, часто залитые водой и ведущие к отвесным колодцам, к сифонам с ледяными журчащими потоками, падали так круто, что он и не пробовал глубоко в них забираться. Да и вообще у него был лишь маленький фонарик с довольно слабым светом; фонарик этот был совсем бесполезен в громадных многоэтажных пещерах с высокими сводами, а встречались не раз и такие. Наконец, прямо-таки падая от усталости, Роган уселся на огромном нагретом солнечными лучами плоском камне у выхода из только что обследованной пещеры и начал жевать плитки концентрата, запивая сухие куски водой из ручья. Раза два ему показалось, что он слышит шум приближающейся тучи, но, вероятно, это были отголоски сизифовых усилий арктана, штурмующего осыпь. Проглотив свои скудные запасы, Роган почувствовал себя немного бодрей. Самое странное было то, что он, собственно, обращал всё меньше внимания на опасное соседство — ведь чёрные заросли карабкались по склонам повсюду, куда ни глянь.
Он сошёл с возвышения перед пещерой, где отдыхал, и тут увидел нечто вроде ржавой полосы на сухих камнях по той стороне ручья. Подойдя поближе, он распознал следы крови. Кровь совершенно высохла, изменила цвет, и, если бы не удивительная белизна камней, похожих на известняк, Роган, наверное, ничего бы и не заметил. Он пробовал установить, в каком направлении шёл человек, истекающий кровью, но не смог. Так что он двинулся наугад вверх по ущелью, рассудив, что, возможно, этот человек был ранен во время битвы «Циклопа» с тучей и старался уйти от её центра. Следы петляли, иногда исчезали и наконец привели его к пещере, которую он осматривал одной из первых. Тем больше удивился он, когда оказалось, что рядом с её отверстием зияет расселина с отвесными стенами, похожая на колодец. Именно туда вёл кровавый след.
Роган стал на колени и склонялся над полутёмным отверстием. Он готовился к самому худшему и всё же не сдержал сдавленного возгласа, потому что прямо на него глядело пустым взглядом лицо Беннигсена с оскаленными зубами. Он узнал геолога по тонкой золотой оправе очков, стёкла которых по слепой игре случая уцелели и ярко сверкали в свете, отражённом от известняковой плиты, наклонно торчащей над этим каменным гробом. Беннигсен вертикально висел, заклинившись плечами между двумя глыбами. Рогану не хотелось бросать его здесь; но когда он, пересилив себя, попробовал приподнять труп, то почувствовал сквозь плотный материал комбинезона, как тело расползается у него под руками. Разложение, ускоренное воздействием солнца, сделало уже своё дело. Роган только расстегнул молнию нагрудного кармана на комбинезоне и вынул оттуда опознавательный жетон учёного; перед тем как уйти, он, напрягая все силы, придвинул одну из ближайших каменных плит и прикрыл ею каменную гробницу.
Уже уйдя оттуда, Роган подумал, что следовало бы, вообще говоря, определить радиоактивность останков, потому что это в известной мере помогло бы выяснить, что случилось с Беннигсеном и с другими: если бы уровень радиоактивности оказался очень высоким, это означало бы, что погибший находился поблизости от поля битвы. Но он забыл это сделать, а теперь уж ничто не заставило бы его снова отвалить могильный камень. Вместе с тем Роган понял, какую большую роль в его поисках играет случай, — ведь ему казалось, что все окрестности этой пещеры он осмотрел весьма обстоятельно. Новая мысль пришла ему в голову, и он поспешно двинулся по кровавому следу, ища его истоки. След вёл почти по прямой линии вниз, будто бы к месту битвы. Но метров через триста внезапно свернул в сторону. Геолог потерял колоссально много крови, и было просто поразительно, что, несмотря на это, он ушёл так далеко. Камни, на которые после катастрофы не упало ни капли дождя, были обильно залиты кровью. Роган взобрался по неустойчивым крупным глыбам и очутился в небольшом углублении под ребристым каменным выступом.
Первое, что он увидел, была неестественно большая подошва металлической стопы робота. Арктан лежал на боку, рассечённый посредине, видимо, очередью из вейра. Невдалеке полулежал, опираясь на скалу, чуть не пополам согнутый человек в шлеме, почерневшем от копоти. Он был мёртв. Излучатель ещё висел на его безвольно разжавшейся руке, блестящим дулом упираясь в камни. Роган сначала не решался притронуться к мертвецу, только пытался, стоя на коленях, заглянуть ему в лицо, но оно было так же изуродовано разложением, как у Беннигсена. Потом он распознал широкую плоскую геологическую сумку переброшенную через плечо сидевшего. Это был сам Реньяр, руководитель экспедиции, подвергшейся нападению в кратере. Измерения радиоактивности показали, что арктана уничтожили разрядами вейра, — индикатор отмечал характерное наличие редкоземельных изотопов.
Роган хотел было взять опознавательный жетон, но теперь его на это уже не хватило. Он только отстегнул сумку — при этом можно было не касаться тела. Но сумка была битком набита одними лишь образцами минералов. Поэтому Роган отковырял ножом монограмму Реньяра, прикреплённую к сумке, спрятал её и снова, глядя на неподвижные тела, попытался сообразить, что же, собственно, тут произошло. Похоже было на то, что Реньяр стрелял в робота, но почему? Может, тот напал на него или на Беннигсена? А впрочем, разве при амнезии человек способен защищаться от нападения? Он понимал, что ему не разгадать этой загадки, а между тем надо было продолжать поиски. Он снова поглядел на часы: скоро пять. Кислорода дальше не хватит, надо бы возвращаться. Тут ему пришло в голову, что можно вывернуть кислородные баллоны из аппарата Реньяра. Он снял аппарат со спины трупа, обнаружил, что один баллон ещё не тронут, заменил им свой опустевший, а потом начал укладывать камни вокруг тела Реньяра. На это ушёл чуть ли не час, но он считал, что мертвец всё равно щедро расплатился, уделив ему свой запас кислорода. Когда могильный холмик был готов, Роган подумал, что вообще-то неплохо бы ему прихватить оружие, ведь излучатель наверняка не полностью разряжен. Но мысль возникла слишком поздно, так что он ушёл ни с чем.
Было без малого шесть; Роган так устал, что еле ногами двигал. У него были ещё четыре тонизирующие таблетки, он принял одну и вскоре встал, чувствуя прилив сил. Он не имел ни малейшего понятия, откуда начинать дальнейшие поиски, поэтому пошёл напрямик к каменным воротам. До них оставалось ещё около километра, когда счётчик отметил возрастание радиоактивности. Пока она была относительно невысокой, и поэтому Роган шёл дальше, внимательно глядя по сторонам. Ущелье извивалось, и поэтому скалы были оплавлены лишь кое-где. Но по мере того как он продвигался к воротам, этой характерной потрескавшейся глазури становилось всё больше; наконец Роган увидел огромные глыбы, все в застывших пузырях, — их поверхность кипела от разрядов антиматерии. Тут ему, собственно, уже нечего было делать, но он всё шёл вперёд. Счётчик начал теперь стрекотать всё быстрей и быстрей, стрелка бешено танцевала по шкале. Наконец Роган увидел издалека обломки каменных ворот; они упали в котловину залитую расплавленным камнем, будто застывшей водой, — это был дьявольский след битвы, распылившей ложе потока; стены ущелья внизу покрылись толстой скорлупой лавы, а чёрный мех металлических зарослей повис обгорелыми лохмотьями: чуть подальше в каменных стенах зияли громадные проломы, более светлые по цвету. Роган поспешно повернул назад.
И снова выручил случай. Когда он на обратном пути подошёл к следующим за полем боя гораздо более широким каменным воротам, то поблизости от места, которое он недавно проходил и осматривал, в глаза ему сверкнул какой-то металлический предмет. Это был алюминиевый редуктор кислородного аппарата; в неглубокой щели между большой скалой и ложем испарившегося ручья темнела спина в обгоревшем комбинезоне. Труп был без головы. Ужасающая сила взрывной волны перебросила человека через нагромождение камней и размозжила его тело о скалу. Поодаль лежала ничуть не повреждённая кобура, в ней был аккуратно пригнанный, блестящий, словно только что вычищенный вейр. Роган забрал его себе. Он пытался опознать погибшего, но не смог. Двинулся дальше вверх по ущелью. Свет на восточном склоне был уже красным и, словно пылающий занавес, поднимался всё выше, по мере того как солнце уходило за горный хребет. Было без четверти семь. Роган просто не знал, что делать. Пока что ему везло — по крайней мере в том смысле, что он выполнил задание, уцелел и мог возвращаться на корабль. В том, что четвёртый человек тоже погиб, у него уже не было сомнений; да, впрочем, он был почти убеждён в этом ещё на корабле. Сюда пришёл, чтобы полностью удостовериться. Так имеет же он теперь право возвращаться? Запаса кислорода, которым он обязан Реньяру, хватит ещё на шесть часов. Но впереди ведь целая ночь; ночью он ничего не сможет делать, даже не из-за тучи, а из-за того, что скоро совсем выдохнется. Он глотнул очередную тонизирующую таблетку и, ожидая, пока она подействует, пытался составить хоть мало-мальски толковый план дальнейших действий. Чёрные заросли в вышине, у края скал, заливало багровое зарево заката, и в его свете острия кустов сверкали и переливались глубоким фиолетовым огнём.