Конец
Пальмы юга
Ферапонтово
<1970>
Под ветвями больничных берез
<Лето 1970>
Венера
Свидание
Далекое
<1969>
Судьба
Уже деревня вся в тени…
<1970>
Тайна
Повесть о первой любви
<1970>
Расплата
<1970>
<1970>
Расплата
<1970>
Наследник розы
<1970>
Плыть, плыть…
<1970>
Слез не лей…
Далекое
<1970>
Подморозило путь наш древний…
Ночь коротка. А жизнь, как ночь длинна…
«Явлений, дел, событий груда…»
Я умру в крещенские морозы…
<1970>
Вадим Кожинов В кругу московских поэтов
В моей памяти Николай Рубцов неразрывно связан со своего рода поэтическим кружком, в который он вошел в 1962 году, вскоре после приезда в Москву, в Литературный институт. К кружку этому так или иначе принадлежали Станислав Куняев, Анатолий Передреев, Владимир Соколов и ряд более молодых поэтов – Эдуард Балашов, Борис Примеров, Александр Черевченко, Игорь Шкляревский и другие.
Нельзя не подчеркнуть, что речь идет именно о кружке, а не о том, что называют литературной школой, течением и т. п. Правда, позднее, к концу шестидесятых годов, на основе именно этого кружка действительно сложилось уже собственно литературное явление, которое получило в критике название, или, вернее, прозвание – «тихая лирика». Более того, течение это вместе с глубоко родственной ему и тесно связанной с ним школой прозаиков, прозванных тогдашней критикой «деревенщиками», определило целый этап в развитии отечественной литературы.
Но все это выявилось лишь несколькими годами позднее. В те же годы, когда Николай Рубцов непосредственно жил в Москве, близкие ему поэты, в сущности, не играли сколько-нибудь значительной роли в литературной жизни как таковой. Их вдохновляла и объединяла твердая вера в истинность избранного ими творческого пути, и они в той или иной мере удовлетворялись признанием «внутри» своего кружка.
Я вовсе не хочу сказать, что эти поэты – и в их числе Николай Рубцов – были вообще равнодушны к широкому успеху, известности, славе. Почти все они были молоды – молоды в прямом смысле слова (это нужно оговорить, ибо ныне сплошь и рядом называют молодыми стихотворцев, чей возраст недалек от сорокалетия) – и не могли не пленяться ореолом славы. Но они сумели утвердить в себе убеждение, что в судьбе поэта есть ценности, которые выше и важнее славы.
Владимир Соколов писал тогда в стихотворении, обращенном к Анатолию Передрееву, о том, что ему «пришкольной не надобно славы», что он хочет просто жить, «зная дело, сжимая перо», а Передреев отвечал ему:
Этот стихотворный диалог несколькими годами позднее получил широкую известность и даже стал предметом острых дискуссий…