Шунко взглянул на старшего лейтенанта:
– Где бы еще взять эти подручные средства? Лодку бы сюда.
– С лодкой и дурак переправится, ты без лодки попробуй.
Тимохин осмотрелся:
– Хорош болтать. Вон в овраге пара поваленных деревьев лежит. Давайте к ним. Отрубить ветви, отсечь корни и сюда стволы. Держась за них, и переправимся.
Шунко вновь сплюнул:
– Правильно, и промокнем, как цуцики.
На что Александр резонно заметил:
– А арык ты решил прыжком в длину брать?
Дворцов поставил автомат на предохранитель, забросил его за спину, вытащил из ножен десантный нож:
– Пошли, Вова! Лес рубить, плоты вязать.
– Пошли! Все одно больше делать нечего.
Подгруппа Тимохина потеряла на переправу через Дару сорок минут. Ни о каком привале теперь и речи быть не могло. Перед тем как продолжить марш, Тимохин предупредил подчиненных:
– А дальше, ребята, идем колонной. Здесь духи вполне могли противопехотных мин натыкать и растяжек натянуть. Так что дистанция в десять метров, за мной след в след, вперед!
Шунко остановил Тимохина:
– Погоди, Саня, с растяжками понятно. Хоть прямого, хоть обратного действия. Но интересно, как ты определишь, где мины установлены?
– Никак! Но идти надо.
– Тогда давай я впереди пойду!
– А ты что, спец по минным ловушкам?
– Я, в отличие от тебя, в Союзе служу инструктором инженерно-саперного батальона. И знаю, где просто бугорок, а где «итальяшка» или наша обычная стерва затаилась. К тому же минные поля везде накрываются по одной и той же схеме, шахматным порядком. Обнаружу одну, восемь пройдем без проблем. Вот только времени, конечно, потеряем много. Но жизнь-то дороже.
Тимохину пришлось согласиться. Впереди колонны спецназовцев пошел прапорщик Шунко. И шел он, как кошка, едва надавливая ногами на грунт. Как это ему удавалось, непонятно.
Ни мин, ни растяжек до окраины лесного массива не обнаружили. Но два километра преодолевали почти два часа. У кустов, окаймляющих «зеленку», залегли в 22-57. Начало быстро темнеть. В горах вообще темнеет очень быстро. Отдохнув и приказав приготовить позиции отдыха, Тимохин прополз к кустам, откуда плоскогорье просматривалось как на ладони. Используя бинокль ночного видения, Александр осмотрел горное плато. И то, что он увидел, не обрадовало его. Неслышно к командиру подгруппы подполз Шунко, спросил:
– Ну что там, на полянке горной?
Александр ответил:
– Ничего хорошего. Метрах в ста арык – благо он с высокой растительностью по берегам, слева кишлак. Целых домов действительно штук шестнадцать. Особо выделяется один, крайний от ущелья.
Шунко поднес к глазам ночной прицел своей снайперской винтовки:
– Вижу. На крыше того дома дух. Еще один на крыше дома ближе к центру кишлака. Охранение. Значит, где-то в этих домах и находятся Асадани с Кашниным, а также основные силы моджахедов. Так, а вот и посты, которых, в принципе, не должно было бы быть.
Тимохин спросил:
– Где ты видишь посты?
– Между арыками ближе к реке, у моста – раз, левее нас метров на двести на северной окраине кишлака – два, и чуть дальше, ближе к ущелью, еще один. Посты сдвоенные. И это на плоскогорье. А если Кашнин опустил еще духов в ущелье и поднял на хребет Ширванского перевала? Тогда блокаду моджахеды выставили серьезную. Только с ней повозиться придется. А откроем стрельбу раньше времени, и вся банда наружу повыскакивает. Весело тогда придется.
Александр, подумав, отрицательно покачал головой:
– Нет, Вова, на хребте и в ущелье вряд ли установлены посты. Там они будут оторваны от кишлака, и там их легко снять. Как говорится, без шума и пыли. Да и для того, чтобы держать пять-шесть сдвоенных постов, духам надо держать караул рыл в двадцать. Плюс человек шесть на крышах. А это значит, ежесуточно выводить на посты почти все свои силы. Потому что дом, где засели Асадани с Кашниным, тоже должен охраняться и внутри, и снаружи. Нет, думаю, эти три поста и обеспечивают охранение кишлака.
Шунко пожал плечами:
– Возможно, ты и прав. В принципе, это подтвердит или опровергнет Крымов с Березичем, но нам-то от этого не легче. Наше направление плотно прикрыто. Мы практически выведены из операции. Втроем снять часовых на трех постах нам не под силу. Без шума, естественно. Отстрелять-то чабанов можно без проблем, но как раз этого делать нам нельзя.
– Ладно! Поживем увидим, что и как делать будем. Связываюсь с Крымовым.
– А не рано? До полуночи еще пятьдесят минут!
– Предлагаешь подождать?
– Я бы подождал и получше рассмотрел это гребаное плоскогорье с долбаными духами.
Тимохин согласился:
– Хорошо! До полуночи смотрим плато. Заодно прикидываем свои возможности по постам. Один, тот, что между арыков, мы снимем, а вот остальные? К ним надо искать подход. Но, может, что Березич или Крымов подскажут? Особенно командир. Ему с перевала объект гораздо лучше виден. Да и Березич, поднявшись по склону, окажется ближе к кишлаку. Ничего, прорвемся. А сейчас наблюдаем. Ты за постами, я за кишлаком.
– Наблюдаем.
Слежение за плоскогорьем ничего нового, кроме того, что сразу зафиксировали спецназовцы, не дало. Только на постах моджахеды развели небольшие костры, видимо, для того, чтобы готовить ночью чай. И часовые на крышах домов стали освещать кишлак и ближайшие подходы к нему мощными фонарями. Не постоянно, с перерывом примерно в 15 – 20 минут. Внешне плоскогорье и Тайхук выглядели пустынными, не считая охраны, которой, кстати, у пещер Ширванского перевала замечено не было.
Ровно в 0 часов 1 минуту 17 июня Тимохин вызвал командира сводной группы:
– Первый! Я – Третий, как слышите?
Крымов ответил:
– Я – Первый, слышу тебя хорошо!
– Прими доклад – мы на месте! При выходе на рубеж ожидания пришлось преодолевать реку Дара, промокли все до трусов. Около часа наблюдаем плоскогорье. В результате наблюдения выявлено три поста раннего обнаружения и два часовых духов на крышах двух домов. Думаю, вам это лучше видно!
– Да! Видим то же, что и вы. Меня интересует, есть ли охрана у пещер?
– Внешней нет! Если только внутри. Перевал как?
– Чист!
– А Второй?
– Недавно выходил на связь, на месте!
– Посты реально помешают мне развить наступление с севера.
– Понимаю! Пока следите за ними и за подъездом к плоскогорью со стороны Пахлаба. До утра что-нибудь с постами придумаем.
– Ясно! Вопросов нет, конец связи!
– Конец, Третий!
Тимохин, отключив станцию малого радиуса действия, повернулся к Шунко:
– Иди, выбери место поблизости и спать! В 2 часа я вас с Дворцовым подниму!
Прапорщик кивнул и отполз в глубь леса. Нашел канаву рядом со старшим лейтенантом Дворцовым, втиснулся в нее и уснул. Мокрое обмундирование приятно охлаждало тело. Жара спала ненамного, градуса на три-четыре, и все же это являлось облегчением. Тимохин продолжил наблюдение за кишлаком, так же погрузившимся в сон.
Майор Крымов, приняв доклады командиров подгрупп, приказал прапорщику-связисту Остужину вызвать Потапова.
Остужин бросил в эфир:
– Кабул или Туруса вызывает Фергана!
Ответил прапорщик Ларионов:
– Я – Кабул! Слушаю тебя, Фергана!
Крымов попросил вызвать подполковника Потапова.
Тот так же не замедлил с ответом:
– Турус на связи!
– Я – Фергана. Докладываю обстановку в районе предстоящего применения группы. Подгруппы вышли на установленные рубежи. Южное и восточное направления чисты, а вот север душманы прикрыли дозорными, бессменными сдвоенными постами. Кроме этого, зафиксированы два человека на крышах домов кишлака. Один из этих домов самый крупный в Тайхуке. Если Асадани с Кашниным в селении, то в этом доме или в домах с охраной.
Потапов произнес:
– Понятно! Вопрос: посты духов разнесены на приличное расстояние или находятся недалеко друг от друга?
– Расстояние между первым постом и вторым метров триста, между вторым и третьим – метров 70 – 100. Третий расположен недалеко от ущелья.
– Эти посты надо снять до начала общего штурма. Часовых на крышах в ходе атаки.
Крымов ответил:
– Считаете, я не догадался бы об этом?
– Догадался бы, но напомнить будет не лишним!
– Тогда все?
Но Потапов связь не прекратил:
– Беспокоит меня Чарани!
– А в чем дело?
– На территории его базы непонятные перемещения.
Майор сказал:
– И что в этом странного? Чарани ждет нападения наших войск, вот и перетасовывает отряды. Глядишь, задолбившись, к утру совсем слиняет из Пахлаба.
– Я бы принял этот вариант, Вадим Петрович, но Чарани перемещает банды с фланга на фланг, часть отведя в тыл. Передовую линию обороны не трогает. И не усиливает, хотя духов у него сейчас более чем достаточно!
– Ничего. Как «Ми-24» – вертолеты огневой поддержки – ввалят духам с утра, они все метаться начнут!
– Мне бы твою уверенность. Но ладно, видимо, я устал, настроение ни к черту. Напоминаю, если ничего не произойдет, штурм плоскогорья одновременно со штурмом Пахлаба. Продумай, как отработать духов на постах. У меня пока все! Жди команду на штурм. Внешней охраной разрешаю заняться за полчаса до времени «Ч»!
– Все понял!
– Если что, вызывай меня в любое время!
– Есть!
– Да, как насчет складов противника?
– Пока никак! Но если они есть на плоскогорье, мы их найдем!
– Добро! Отбой, Фергана!
– Отбой, Турус!
Остужин по команде Крымова отключил радиостанцию, похлопал по пластиковому корпусу небольшой и достаточно легкой коробки:
– Вот это рация, вот это понимаю! Умеют все же япошки электронику разную делать. Мастера, ничего не скажешь. А наши? Такую дребедень отштампуют, что просто диву даешься. Космические корабли строим, спутники там разные, всякое оборудованием самолетов, подводных лодок, а рации – хреновина одна.
Командир сводной группы посоветовал подчиненному:
– Закрылся бы ты, Степ, а? У япошек рации лучше, а у нас автоматы. Не сравнишь ни с какой штурмовой винтовкой. Каждый делает то, что умеет. А сейчас иди-ка, поспи. Недолго нам кровавого веселья ждать осталось.
– Прорвемся, командир! В первый раз, что ли? И ребята все обстрелянные, и знают, что, кому и как делать. Отработаем этот кишлак – и в Союз.
– Это верно, но иди-иди, мне кое-что прикинуть надо.
Остужин прилег за ближайшим валуном.
Крымов, глядя на плоскогорье и кишлак, задумался. Спустя час вызвал Тимохина по станции малого радиуса действия:
– Третий! Я – Первый! Ответь!
– На связи!
– Какие дела?
– А какие у меня могут быть дела? Два номера отдыхают, сам любуюсь на плоскогорье и подъезды к нему с запада, постепенно подсыхая.
Крымов сказал:
– Разговаривал с Потаповым, время «Ч» подтверждаю. В Пахлабе Чарани перегруппировывает свои силы. Это отчего-то тревожит подполковника. От нас до Чарани 20 километров. Для пешей банды путь длинный, для моторизированной или конной – десятиминутный. Слушай, что делаешь. В 4-00 начинаешь выдвижение к посту духов, что оборудован между двух арыков. Снимаешь его и сближаешься со вторым постом. Валишь его до 4-50! Но так, чтобы твоих действий не заметили часовые с крыш домов. После чего отправляешь на первый пост Дворцова с задачей наблюдения за подходом к плоскогорью с запада. Если что, Миша должен перекрыть временно это направление. Понял?
– Понял! Третий пост обработают люди Березича?
– Да.
– У меня другое предложение!
– Говори!
Тимохин сказал:
– Стоит ли на каждый пост выходить подгруппой? Втроем на двоих духов? А затем и Дворцова возвращать, и это скрытно от часовых на крышах. Считаю, что мы и по одному справимся с наблюдателями постов. А посему предлагаю начать выдвижение к постам одновременно следующим порядком. Подгруппой форсируем арык, после чего Дворцов идет на первый пост, я на второй. Шунко останется в резерве и будет контролировать часовых. Он же и снимет их из своей «СВД», если те зафиксируют ликвидацию постов. Дворцов после обработки поста так и останется на выезде с плоскогорья, мы с Шунко проведем атаку кишлака с севера. Естественно, по приказу свыше! Что скажешь, Вадим?
Подумав, майор Крымов согласился:
– Добро! Будь по-твоему. Предложение принимается. Но лучше, если снятие постов часовые на крышах не заметят.
– Понятное дело! Будем стараться!
– Старайся, Саня! Очень старайся! Отбой!
Воскресенье, 17 июня. 4-00.
Немного отдохнув, Тимохин вывел группу из лесного массива. Перебежками, благо пространство до арыка и его берега были покрыты высокой травянистой растительностью, достигли второй по ходу марша, на этот раз незначительной водной преграды. Стараясь не шуметь, чему способствовал усилившийся северо-западный ветер, преодолели арык, миновали полосу растительности.
Залегли, имея перед собой открытое пространство плоскогорья.
Тимохин указал Дворцову на пост, до которого было метров двадцать и к которому весьма кстати вела неглубокая, но пригодная для перемещения ползком канава:
– Идешь на этот пост! Успокаиваешь духов и следишь как за подходом к плоскогорью, так и за кишлаком. На меня не выходи, я сам свяжусь с тобой, как выйду с Шунко ко второму посту. Помни, прапорщик будет между нами, и в случае необходимости поддержит огнем снайперской винтовки. Но лучше не допустить этого!
Дворцов заверил Тимохина:
– Все сделаем тихо, Саня!
– Давай! Ни пуха!
– Да иди ты...
Дворцов закрепил автомат на спине, ножны с десантным ножом переместил вбок, чтобы ничто не мешало ползти к цели, змеей юркнул из кустов в канаву.
Проводив его взглядом Тимохин вызвал Крымова:
– Первый! Третий!
– Слушаю!
– Я начал работу по постам!
– Принял! Второй также направил бойцов на третий пост духов. Они заметят тебя и проведут ликвидацию наблюдателей одновременно с тобой.
– Конец связи!
– Удачи!
Отключившись, Тимохин взглянул на Шунко:
– Ну что, Миша, вернемся к арыку? Там можно до цели пешком пройтись. Или поползем, как Дворец?
Шунко ответил:
– Лучше пройдемся вдоль арыка, тем более растительность раскачивает ветром, нас даже при желании никто не заметит.
– Тогда двинулись?
– Двинулись, командир!
Тимохин с Шунко вернулись к арыку и пошли по берегу на восток. Александр, прикинув расстояние до второго поста, считал шаги. Отсчитав 170 шагов, остановился. Повернулся к прапорщику:
– Мы где-то между первым и вторым постами! Давай, Вова, выходи из кустов, занимай позицию поддержки моих с Дворцовым действий и при необходимости уничтожения часовых на крышах. Как отработаю пост, передам, что тебе следует делать дальше. Как понял, Вова?
– Понял, не волнуйся. И прикрою, и поддержу! Работай спокойно!
– Ну, давай! Разошлись.
Тимохин продолжил движение вдоль арыка, который стал забирать вправо, прижимаясь к кишлаку Тайхук. Отсчитал еще сто пятьдесят шагов, свернул направо. Прошел полосу кустарника, на выходе опустился на влажную землю, прополз до крайних кустов и оказался прямо напротив второго поста, до которого было метров тридцать, но не было ни балок, ни расщелин, лишь камни да небольшие валуны. Если бы часовые смотрели в сторону арыка, они не пропустили бы приближение Тимохина, но душманы в это время затеяли чаепитие, раздувая почти потухший за ночь костер.
Александр извлек из чехла нож, положил рядом с собой, достал рацию:
– Дворец! Тимохин!
Дворцов тут же шепотом ответил:
– Не кричи, на связи!
– Готов к работе?
– Давно!
– Справишься?
– Что за вопрос? Жду команды!
– Жди! Недолго осталось.
Тимохин взглянул на часы – 4-43, переключился на командира группы:
– Первый! Третий.
Крымов ответил:
– Слушаю!
– Дворцов готов к отработке первого поста противника, мне потребуется минут пять на сближение со вторым постом. Что у ребят Березича?
– Они у третьего поста! Ждут приказа на отработку. Его отдашь ты, ровно в 4-50. До этого должен сам выйти к своим духам!
– Принял! Отбой!
Вложив рацию в карман куртки, зажав в руке острый нож, Александр быстро от камня к камню, от валуна к валуну пополз, приближаясь к душманам, раздувшим костер и укрепившим на огне чайник – кунган.
Тимохин добрался до валуна, что лежал в пяти метрах от позиции душманов, в 4-47. Перевел дыхание. Снял автомат, положив на землю, стал следить за стрелкой часов. 4-47; 4-49... 4-50.
Бросил в эфир:
– Внимание! Я – Третий! Приступить к ликвидации постов!
И, вскочив в полный рост, бросился к позиции своей цели. Перепрыгнул невысокий каменный бруствер, ограничивающий позицию наблюдения бандитов, и оказался лицом к лицу с ними.
Душманы сидели на корточках, отложив автоматы к брустверу. Появление русского офицера застало их врасплох и на несколько секунд лишило способности не только защищаться, но и осознать объявившуюся ниоткуда угрозу. Этих секунд Тимохину хватило, чтобы выверенным ударом рассечь горло одному из бандитов. Второй, придя в себя и увидев гибель подельника, метнулся к автоматам. Тимохин в прыжке прижал щуплого и физически слабого моджахеда к каменной почве. Действуя автоматически, старший лейтенант схватил бандита левой рукой за глазницы, рванул голову вверх и одновременно полоснул ножом по туго натянутой коже горла душмана, рассекая его до самых позвонков. Убедившись, что нанес смертельный удар и второму духу, Александр приподнялся над бруствером, взглянул на часовых. Те сидели на корточках на своих крышах и курили анашу. Устойчивый аромат сносило ветром далеко по плоскогорью.