А еще, недосток рабов на рынке возник из‑за того, что мало кто теперь решается отправиться на Северный материк. Ангирцы обнаглели, настроили десятки судов и стараются перехватить все занусские корабли, что пытаются пробраться к вожделенному материку. Сами теперь грабят разрозненные племена Севера.
Джубокс, в который уже раз, задумался: если бы северяне объединились в Империю, если бы построили систему защиты побережья, по типу той, что существует на Южном материке — поток рабов снизился бы в несколько раз! Хорошо, что эти росты такие дикари! И не только росты, но и все остальные племена Севера — разобщенные, дикие, совершенно не цивилизованные. Иначе Империи пришлось бы несладко. За сотни лет грабежей, разбоя, чинимого жителями Юга, накопилось такое количество Зла, что «южанин» и «враг» на северном материке значило одно и то же. И если бы Северный материк вдруг начал отправлять экспедиции на Юг… Империя захлебнулась бы в крови.
Придя к выводу, что на его век хватит и рабов, и походов, Джубокс сосредоточился на торгах. На помост сейчас вывели молодую женщину лет двадцати пяти. Опытным глазом Джубокс обозначил цену — не более пятисот дагм. Она была, конечно, миловидна — длинные ноги, полная грудь, но…живот уже слегка отвис, явно рожавшая, груди тоже подвисли под собственной тяжестью, наметились растяжки и…в общем все, что соответствует этому возрасту. Хотя, с другой стороны — на таких есть устойчивый спрос — всегда нужны работницы по дому, по хозяйству, не всем же рабыням непременно оказываться в постели? Впрочем — и для постели сгодится, есть немало любителей опытных, умелых рабынь, знающих толк в постельных утехах. Их не нужно обучать, как маленьких девочек, они знают, что почем. Обычно такие «учили» отпрысков обеспеченных семейств — ну не в бордель же отправлять юнца за постельными знаниями? Только заразу собирать!
«Старая» рабыня ушла за полторы тысячи монет, и не мелких дигм, а за полновесные дермы — если пересчитать на дигмы — четыре с половиной тысячи!
Джубокс довольно усмехнулся — все, в этом году в поход больше не пойдет. Отдохнуть, подготовить судно к работе — нужно очистить дно корабля от ракушек, вычистить, окурить трюм, чтобы задушить заразу, пропитавшую доски. Достроить новую усадьбу, дождаться рождения сына — конечно сына, хватит уже дочерей!
Денег хватит, даже если бы мастер наконец‑то бросил хлопотные походы и до конца жизни сидел в своей новой усадьбе. Еще и внукам останется. Двадцать лет походов! Если бы эти болваны — соседи знали, сколько денег лежит у Джубокса в банке, и сколько закопано в бочонках по всему поместью… Но они не узнают.
— Хозяин, тебя спрашивает мастер Лаган! — в раздумья ворвался голос телохранителя, и Джубокс очнулся от своих грез. О будущем можно подумать и после, на досуге, лежа рядом с двумя молоденькими наложницами, а торги нужно продолжать. Жизнь продолжается, и в ней нет места нерешительности и слабостям человеческим.
Мастер Лаган ждал Джубокса возле мужского загона. Он внимательно вглядывался за решетку и что‑то тихо говорил двум сопровождающим — парням лет сорока, одетым в такую же черную форму с серебряным черепом на левом плече. Несмотря на жару, все трое были наглухо затянуты в плотное сукно, на ногах высокие кожаные ботинки, аккуратно зашнурованные до самого верха. Как всегда — у каждого два меча, короткие, широкие, в обшитых кожей ножнах. Что еще из оружия спрятано на воинах — одному Создателю известно, но говорили, что Псы до предела нашпигованы приспособлениями для убийства. Даже если их раздеть догола, и в этом случае никто не мог дать гарантии, что Пес не достанет откуда‑нибудь тонкий смертоносный кинжал и не перережет глотку врага так быстро, что жертва не успеет понять, что ее убивают, до тех пор, пока не упадет на землю.
Лаган был уже сед, как горная вершина, но Джубокс не поставил бы и медяка на того, кто вышел бы против этого «старика» с мечом в руке. Впрочем — и не с мечом тоже. Смертоноснее Псов не было никого. По крайней мере, так считала людская молва.
На взгляд Джубокса, видавшего виды, это было преувеличением — мастеров единоборств в мире было много, он, Джубокс сам не из последних в искусстве смертоубийства. Но Псы и вправду были хороши. Очень хороши. И мастер был искренне рад, что никогда не имел возможности проверить, сравнить свои умения с умениями любого их воспитанников Корпуса Имперских Псов. Псы и Джубакс существовали в разных мира — Джубакс в своем, простом, обыденном, Псы — наверху, возле Императора, его гвардия, его телохранители, его убийцы, опора трона, оплот Империи.
Лаган и его спутники оглянулись на шаги Джубакса, и все трое «черных» коротко кивнули головой, как бы подтверждая, что увидели хозяина содержимого рабского загона и позволяют тому приблизиться.
Джубакса всегда слегка подбешивала эта манера — какие‑то безродные твари, и на вот тебе — вместо искреннего уважительного поклона, вместо того, чтобы смиренно склонить голову перед свободным — спесь, гонор, презрение!
Впрочем, они ведь тоже свободные люди — Псы освобождались при выпуске из Школы. Все знали — Псы — свободные подданные Империи. И еще, все знали — Псы — бывшие рабы. Потому отношение к ним было опасливо — презрительное. Понятно, почему.
— Приветствую, мастер Джубокс — Лаган говорил холодно и отстраненно, будто и не знал собеседника много лет — У меня для тебя хороший заказ. Мне нужны самое меньшее сто щенков. За каждого Империя готова заплатить тысячу дагм.
— Приветствую, мастер Лаган! — Джубокс постарался говорить так же, как и его собеседник, без эмоций, без выражения. Так, чтобы тот не понял, что Джубокс презирает этого роста, волей судьбы вылезшего из грязных низов на самую верхнюю ступень, которую только мог занять — Вожака Школы Псов. Человек, который воспитывал, тренировал, делал из жалких щенков профессиональных убийц без жалости и страха.
— Так что мне скажешь? Есть у тебя приличный материал?
— Видишь ли, в чем дело, мастер Лаган…материал есть, и неплохой — сам видишь, и ты знаешь, что у меня не бывает плохих «овец», но…
— Тебя не устраивает цена — догадался Лаган, слегка прищурив глаза — Я слышал, что твои дела идут очень неплохо. Рабы уходят по высокой цене. И тогда скажи мне, по какой цене ты хочешь продать весь этот сброд?
— Ты хочешь забрать всех? — удивился Джубокс, лихорадочно раздумывая, какую цену заломить — Здесь сто пятьдесят восемь «овец». Все почти полностью здоровы, крепки, сильны — хороший материал!
— Нет, не всех. Мелочь мне не нужна. Только средние и старшие — десять — пятнадцать лет. Сколько у тебя таких в наличии?
— Ну…сотня точно наберется. Что касается насчет цены…тысяча. Только не дагм, а дерм. И то, лишь из уважения к Империи, и к тебе лично.
— Уважаешь ты только звонкую монету! И себя! — усмехнулся Лаган — Ну ты и зажрался! В пять раз поднял цену! Чуешь, когда деньгами пахнет. Хорошо. Я согласен. Но это последнее слово. Если ты после скажешь, что передумал, что рабы стоят гораздо дороже, и не можешь отпустить по этой цене — берегись. Не сносить тебе головы. Это распоряжение Императора — он увеличивает состав Корпуса, и нам нужны новые щенки.
— Это не мое дело, конечно, но если бы вы не отправляли отслуживших Псов на границу, вам не пришлось бы так часто обновлять состав корпуса — хмыкнул Джубакс — Никогда не понимал — столько времени и сил потратить на обучение, и вдруг — выбрасывать на границу, служить, как простым пограничникам! Ну не глупость ли?
— Это не тебе решать. И не мне! — посуровел Лаган — Таков закон! И не нам обсуждать Венценосного! Готовь щенков. Я лично буду осматривать каждого.
— Оплата монетой, или векселем? — вкрадчиво спросил Джубокс, оглядываясь в поисках своего казначея. Тот был занят, оформляя очередную сделку.
На каждого раба требовалось составить купчую — простенькую, но с личной торговой печатью Джубокса. Это было нужно скорее для покупателя, чем для продавца. Продавец без оплаты все равно товар не отдаст, так что он ничем не рискует, а вот чтобы не было претензий на тему: " Ты мне никаких денег не давал, верни раба!" — и нужна была соответствующая бумажка.
— Зачем глупые вопросы? — после паузы, долженствующей показать глупость вопрошающего, ответил Лаган — Я что тебе, телегу серебра привезу? Вексель Имперского банка, само собой. Так ты чего стоишь? Время идет, а товар еще не подготовлен! Быстро, быстро давай!
Джубокс замер, окаменев лицом, потом сдвинулся с места и пошел туда, где стоял смотритель загонов и надсмотрщики. Внутри у него все кипело — как смеет этот безродный ТАК с ним разговаривать?! Тварь! Животное! Если бы не эта сделка…если бы не выгодные заказы… Тварь! Тварь! Тварь! Может нанять убийцу? Грохнуть этого наглеца?! А что — за тысячу — другую серебра любой убийца запросто всадит в затылок твари каленый болт! Ну не за тысячу…может и подороже — все‑таки это Вожак — но всадят, да. Только вот что потом? Что будет делать Секретная служба? Само собой — начнет рыть землю, разыскивая убийцу. А когда найдет…
Нет, как ни хочется завалить гада — не получится. По крайней мере — пока не получится. Да и зачем? Деньги от него идут хорошие, выгодный клиент. А то, что он с гонором — можно и забыть. Деньги перекрывают все. Или…почти все.
* * *Щенок съежился в углу, прижавшись спиной к стене. Он внимательно и настороженно следил за происходящим, и когда возле решетки появились трое людей в черном, замер и постарался сделаться незаметным. Он чуял исходящую от этих людей угрозу. Мужчины были спокойны, бесстрастны, но что‑то в их облике говорило: "Меня нельзя тронуть безнаказанно! Я — смерть!"
Это чуяли и другие мальчишки, отпрянувшие от решетки. Они испуганно следили за чужаками, украшенными знаками — черепами, и тихо переговаривались, стараясь не смотреть страшным людям в глаза, как не смотрят в глаза сильному сопернику молодые звери — ведь это может быть воспринято как вызов, как призыв к атаке!
Мужчины переговаривались, разглядывали маленьких рабов, и когда у клетки появился коротышка, главный на корабле, отошли в сторону, не глядя на замерших в ожидании пленников.
Поговорив, коротышка ушел и скоро появился снова, ведя за собой четверых надсмотрщиков — двое из них были знакомы, они следили за порядком в трюме корабля, двое "чужие" — огромные, плечистые, будто выточенные из камня.
Один из надсмотрщиков подошел к загону, провел дубинкой по железным прутьям так, что получилось что‑то вроде: "Тррррр" — видимо, так он привлекал внимание пленников — затем объявил, что все рабы должны раздеться догола, сняв с себя все, в том числе и набедренные повязки. Тот, кто не сделает это до десятого удара, получит пять плетей.
Бам! Бам! Бам!
Надсмотрщик отбивал ритм, и мальчишки лихорадочно сбрасывали с себя одежду. Когда прозвучал последний, десятый удар, вся толпа уже стояла, прикрыв руками пах. Маленькие рабы никак еще не могли привыкнуть, что стесняться им нельзя. Стесняются только люди. Они — не люди. Животные стыда не имеют.
— Руки вдоль тела! Не прикрываться! — рявкнул огромный надсмотрщик и сильно врезал дубинкой по прутьям клетки, так, что они загудели, будто экзотический музыкальный инструмент — Стоять прямо! Без команды не двигаться! Не разговаривать! Ты! Вышел сюда!
Надсмотрщик указал на мальчишку лет десяти пальцем, толстым, плод патата, и раб испуганно вздрогнул, будто его ударили плетью. Выскочил из клетки, встал возле надсмотрщика, замер, вытянувшись, и… вдруг глаза мальчишки закатились и он рухнул в пыль, потеряв сознание — то ли испуга, то ли ослабев от перенесенных мучений. А может, и скорее всего, имело место то и другое сразу.
Надсмотрщик сплюнул, поддел ногой обнаженное маленькое тело, и будто засохшее лошадиное дерьмо отбросил к решетке, где мальчик и замер, как изломанная кукла.
— А ты говорил, хороший материал! — усмехнулся Лаган, скосив глаза на Джубокса — Если остальные такие же дохлые, они не стоят тех денег, что ты запросил.
— Вожак, не нужно меня сердить — холодно ответил Джубокс — Прекрасно знаешь, что среди хороших "овец" попадаются и паршивые. Я разве навязываюсь? Отбирай тех, кого сочтешь необходимым взять, и не нужно лишних, бессмысленных слов. Ты что, сегодня не в духе? Хочется на ком‑нибудь выместить плохое настроение? Вымещай его на ком‑нибудь другом! Я знаю цену моему товару! Не нравится — поищи в другом месте!
— Ладно, чего ты так взвился? — неожиданно добродушно ответил Лаган, натягивая на руки тонкие кожаные перчатки — Выводите остальных, мы будем их осматривать. Все, трое будем осматривать. Парни, смотрите, чтобы не было уродов — на раны, ушибы и все такое прочее не обращайте внимания, вылечим. Главное — чтобы тело было сформировано правильно.
Мальчишки выводились один за одним — их вертели, крутили, влезали в рот, ощупывали — мышцы, кости, даже гениталии, ведь если мальчик не сформировался как мужчина, он не нормален и ничего хорошего из него не получится.
Щенок оставался в последних рядах, прячась за спинами товарищей по несчастью. Когда и до него дошла очередь, вышел из клетки, встал, держа руки вдоль бедер, как от него требовали и замер, глядя по сторонам. Он был неподвижен, как каменная статуя, двигались лишь глаза, отыскивая способ бегства — глядя на то, как на его товарищей надевают колодки, Щенок инстинктивно понимал — если сейчас он не сбежит, то больше случая может и не представится. И лучшей возможности он не найдет — рынок шумел, кричал, туда — сюда суетились люди и затеряться среди них такому мелкому существу как четырнадцатилетний мальчишка не представит никакого труда. Так казалось. И не было ни одной мысли о том, как выжить без каких‑либо средств к существованию, без одежды — голому, как в момент рождения. Для этого нужно думать, а думать Щенок разучился. Все на инстинкте, и этот самый инстинкт говорил: "Беги! Спасайся! На свободу! Беги!"
Когда рука одного из помощников Лагана уцепила мальчишку за гениталии, Щенок внезапно извернулся и со всей силы врезал агрессора в глаз так, что тот на секунду потерял ориентацию — от неожиданности и боли.
Рывок!
И худое тело мелькнуло мимо остолбеневших рабовладельцев, чтобы исчезнуть в пестрой толпе возле помоста.
Не получилось. Века рабовладения научили хозяев справляться с любыми неожиданностями — их не было видно в толпе, но ловцы всегда наготове, и когда Щенок пробегал мимо, получил удар толстым, свитым из буйволиных жил бичом так, что полетел кубарем и почти потерял сознание. Кожа на спине, там, куда пришелся удар, лопнула и капли крови брызнули на пыльную землю, тут же запекшись серо — коричневыми бусинами.
Надсмотрщик поднял Щенка легко, будто тот ничего не весил, и подойдя к загону швырнул на землю под ноги Псу, сконфуженно потиравшему покрасневший, слезящийся глаз.
— Шустрый парень — хмыкнул Лаган, наблюдая за тем, как Щенок поднимается с земли, стоя спиной к решетке, зыркая, будто пойманный зверь — Сложен неплохо. Худоват, но это тоже неплохо.
— Я ему сейчас горло вырву! — мрачно пообещал помощник Вожака, делая шаг к оскалившемуся мальчищке — Негодная тварь!
— Стой! Не трогай! — остановил Лаган — Он мне интересен. Этот зверек единственный, кто попытался бунтовать, и это ведь после обработки подчиненными уважаемого Джубокса. Не сломался, воспользовался, как он думал, единственной возможностью сбежать. Джубокс, что можешь сказать об этом экземпляре?
— Ребята прозвали его Щенком — неохотно пояснил работорговец — Должен предупредить — этот парень спятил. Он не разговаривает, только рычит. Если дерется — то насмерть, не как все мальчишки. Его все боятся и не трогают. Пробовали — он их чуть не загрыз. Ни с кем не общается, зверь зверем. Бесполезный материал — для нас. Для вас — не знаю.
— Хмм…спасибо. Я ценю твою честность — удовлетворенно кивнул Лаган — Я давно его заметил, еще когда он прятался позади всех. Поведение парня отличалось от поведения остальных. Когда он сидел в углу, на вытянутую руку вокруг него было пустое пространство. Что касается сумасшествия — все мы в той, или иной степени сумасшедшие. Наши лекари лучшие в мире, и если они не смогут ничего сделать с его головой — значит никто не сможет. Но я видел, как они творили чудеса.
— Ну и слава богам! — облегченно вздохнул Джубокс — Я тебя предупредил, не обманул, так что…
— Нет, не обманул. Готовьте доставку, а мы с тобой идем оформлять сделку.
— Не забудь в сумму, указываемую на векселе включить аренду колодок — заметил Джубокс — Только не нужно говорить, что я мог бы оплатить ее из своего кармана — ты говоришь эту фразу десять лет! Уже в зубах навязло!
— И за десять раз ты ни разу не пошел на такую, даже маленькую скидку — усмехнулся Лаган, шагая следом за работорговцем — Жаден ты не в меру, мастер Джубокс.
— А ты как будто из своего кармана платишь! И не стыдно так торговаться из‑за жалких медяков с несчастным человеком, зарабатывающим свой кусок лепешки в поте лица?
— Я за Империю болею — спокойно заметил Лаган, острым взглядом опытного телохранителя привычно обшаривая толпу — Казна не бездонна, хотя за годы покоя в ней накопилось немало средств. Я должен следить за верным использованием средств Императора и стараюсь уменьшить расходы.
Джубокс окинул Вожака внимательным взглядом, но ничего не сказал. Он мог бы напомнить верному Псу Империи о том, какие средства тратит Император на свои увеселения, о том, сколько средств уходит на городские праздники, на которых зарабатывают крупные торговцы, приближенные к императорскому трону. Зачем? Это знают все, и не знает никто. Доказательств нет. Как и всегда.
Кроме того, начнешь критиковать Императорский двор — нарвешься на неприятности. Кто знает, что делается в мозгах этих Псов — известно, как они реагируют на угрозу или оскорбление Императору — хорошо, если не убьют, а всего лишь потащат в Секретную службу. Рядом с Псами вести "изменнические" речи — сродни самоубийству.