На мгновение я закрыл глаза. Конечно, они нуждались в моих услугах. Да и разве я сам не хотел заглянуть в душу Ворнана. И Джек просил меня о том же, не подозревая, что исполнение его желания не потребует от меня ни малейших усилий.
Так почему же тогда я упирался?
Ответ, разумеется, я знал. И он имел самое непосредственное отношение к моей работе. А что, если он и впрямь путешественник во времени? Человека, пытающегося изобрести колесо, не интересует устройство турбоавто, развивающего скорость в пятьсот миль в час. Вот и я полжизни провозился с электронами, а тут появляется Ворнан Девятнадцатый и утверждает, что пролетел сквозь столетия. И в глубине души мне не хотелось даже слышать о нем. Но при этом Крейлик и Кеттридж были правы: я по всем параметрам подходил для их комитета.
И я сказал, что возражений у меня нет.
Кеттридж и Крейлик рассыпались в благодарностях, а потом как-то сразу потеряли ко мне всякий интерес. И действительно, чего растрачивать время и эмоции на человека, уже согласившегося на все их предложения. Кеттридж тут же исчез, а Крейлик отвел меня в кабинет на одном из подземных этажей Белого дома. Показал, как нужно вызывать секретаря, какие клавиши включают и выключают компьютер. Пообещал всемерное содействие при подготовке материалов по путешествию во времени, которые требовал президент.
— Мы забронировали для вас «люкс», — продолжил он. — В отеле по ту сторону парка.
— Но я хотел вечером вернуться в Калифорнию, чтобы привести в порядок свои дела.
— Нам бы этого не хотелось. Вы же знаете, Ворнан Девятнадцатый прибудет в Нью-Йорк через семьдесят два часа. Оставшееся в нашем распоряжении время надобно использовать с максимальной пользой.
— Но я только что вернулся из отпуска! — запротестовал я. — Даже не заглянул в университет. Мне надо проинструктировать сотрудников, составить план лабораторных…
— Все это можно сделать по телефону, не так ли, доктор Гарфилд? О расходах не беспокойтесь. Не беда, если вы будете говорить два или три часа, потому что полеты туда и обратно займут куда больше времени. Он улыбнулся. Я ответил тем же.
— Хорошо?
— Хорошо, — кивнул я.
Иначе ответить я и не мог. Ибо лишился права принимать самостоятельные решения, как только дал согласие войти в комитет. Стал составной частью проекта «Ворнан», то есть принял правила командной игры. Теперь уже государство решало, что я волен делать, а что — нет, во всяком случае, до того момента, как Ворнан Девятнадцатый покинет пределы Соединенных Штатов. Что удивительно, мысль эта не вызвала у меня негодования, хотя я всегда считался борцом за права человека и более всего ценил личную независимость. Сейчас же я без особого нажима согласился пойти на государственную службу. Почему? Наверное, причина заключалась в одном — очень уж мне не хотелось возвращаться в университет, ибо вопросы, которые ставила передо мной моя работа, похоже, не имели ответа.
Кабинет, куда привел меня Крейлик, мне понравился. Мягкий, пружинящий ковер на полу, посеребренные, отражающие свет стены, переливающийся разными цветами потолок. В Калифорнии только наступило утро, а потому не имело смысла звонить на ускоритель. Первым делом я уведомил ректора университета, что некоторое время проведу на государственной службе. Он не возражал. Потом долго беседовал с секретарем. Наметил программу работы лаборатории в мое отсутствие, назвал фамилии тех сотрудников, кто должен вести экспериментальные проекты моих студентов. Мы условились, что почту она будет оставлять у себя и договорится с соответствующими городскими службами о поддержании порядка в доме. А все поступившие счета переадресует для оплаты администрации Соединенных Штатов. Уроки Ворнана Девятнадцатого я осваивал на ходу: понял, что мне нет нужды платить ни цента, пока я участвую в этом проекте.
Покончив с личными делами, я позвонил в Аризону. К видеофону подошла Ширли. Побледневшая, осунувшаяся, она сразу заулыбалась, увидев мое лицо.
— Я в Вашингтоне, — поделился я с ней последними новостями.
— Почему, Лео?
Я рассказал обо всем. Поначалу она подумала, что это шутка, но я убедил ее в том, что говорю правду.
— Подожди, я позову Джека.
И направилась к двери, так что на экране вместо привычных головы и плеч появилась вся ее точеная фигура. Она стояла в дверях, спиной к камере, из-под руки виднелось полукружье ее груди. Я знал, что мой звонок, как, впрочем, и все другие, идущие из Белого дома, записывается на пленку, и меня раздражало, что кто-то будет любоваться красотой Ширли. Я уже протянул руку, чтобы выключить изображение, но Ширли исчезла, а на экране возник Джек.
— Что случилось? Ширли сказала…
— Через несколько дней я встречусь с Ворнаном Девятнадцатым.
— Зачем ты это сделал, Лео? Я много думал о том нашем разговоре. Так глупо все вышло. Не знаю, что на меня нашло. И уж, конечно, я не ожидал, что ты бросишь все и помчишься в Вашингтон…
— Джек, я приехал сюда не по своей воле. Меня вызвали. Дело важное, затронута безопасность государства. Но я хочу сказать тебе, что, находясь здесь, постараюсь найти ответы на волнующие тебя вопросы.
— Я так благодарен тебе, Лео.
— Пустяки. Постарайся расслабиться. Может, тебе с Ширли стоит На какое-то время уехать из пустыни.
— Если только попозже, — ответил Джек. — А пока посмотрим за развитием событий.
Я подмигнул ему и разъединил связь. Его наигранная веселость не обманула меня. Боль осталась, хотя он и пытался доказать мне, что все это ерунда. Джек по-прежнему нуждался в помощи.
Вздохнув, я принялся за работу. Включил устройство речевого ввода и принялся диктовать. Тут же на дисплее начал появляться текст моего послания президенту, пожелашему знать, что думает современная наука о путешествии во времени. Говорил я быстро, целиком полагаясь на память, не прибегая к помощи банков данных, где хранились все мои прежние публикации. Старался не углубляться в теоретические дебри. Суть сводилась к следующему: путешествие во времени возможно. На субатомном уровне даже доказано экспериментально. Но, исходя из положений той же теории, человек не мог прибыть в точку назначения живым. Ибо при движении против времени обязательно происходил переход материи в антиматерию. А потому Ворнан Девятнадцатый, скорее всего, шарлатан.
Я перечитал текст, внес незначительные поправки, задумался. Президент Соединенных Штатов, глава исполнительной власти, распорядился принимать Ворнана как посланца будущего. Я же набрался наглости, чтобы сказать ему прямо в лицо, что он участвует в обмане. Я уже решил поступиться собственными принципами, лишь бы не отягощать еще одной ношей совесть президента, но в итоге не стал ничего менять. И приказал компьютеру распечатать текст и переслать его в приемную президента.
Минуту спустя я получил стопку листов, аккуратно сшитых скрепками и сложил их, сунул в карман, набрал номер Крейлика.
— Я закончил. И хотел бы убраться отсюда.
Он тут же примчался ко мне. Мне уже хотелось есть, а потому я спросил Крейлика насчет ленча. Он как-то странно посмотрел на меня (по вашингтонскому времени дело шло к вечеру), но потом вспомнил, что я лишь несколько часов назад прилетел из Калифорнии.
— Мне-то скоро обедать. Послушайте, а не пойти ли нам в ваш отель? Я покажу вам номер, мы пропустим по рюмочке в, думаю, вас там накормят ранним обедом вместо позднего ленча.
— Меня это устроит, — кивнул я.
И Крейлик повел меня по лабиринту подземелий Белого дома. На поверхности уже начало смеркаться. Пока я находился внизу, прошел легкий снег. Роботы-дворники деловито чистили дорожки. В воздухе еще кружились редкие снежинки. Залитые огнями небоскребы Вашингтона, словно бриллианты, сияли на фоне сине-черного неба. Выйдя через боковые ворота, мы пересекли Пенсильвания-авеню и скоро оказались в уютном полумраке небольшого коктейль-холла. Крей-. лик с трудом упрятал свои длинные ноги под стол.
К нам не поспешил официант: коктейль-холл обслуживался автоматами. Несколько лет тому назад подобные заведения пользовались огромной популярностью. Консоль на каждом столике, управляемый компьютером блок смешения напитков в задней комнате, укрытые в центральной ножке столика трубопроводы, стойка с кранами и бокалами. Крейлик спросил, что я буду пить. Я остановил свой выбор на роме, он нажал на консоли соответствующую клавишу, а себе заказал шотландское с содовой. Засветилась панель оплаты. Крейлик сунул в щель кредитную карточку. Мгновение спустя из двух кранов потекли заказанные нами напитки.
— За ваше здоровье. — Крейлик поднял бокал.
— За ваше, — я ответил тем же.
Ром я выпил на голодный желудок, так что подействовал он сразу. И я тут же попросил Крейлика второй бокал. Он лишь пригубил виски, а потому задумчиво посмотрел на меня. Наверное, — мысленно вновь проглядывал мое досье, чтобы убедиться, что я не алкоголик. Но второй бокал я получил.
— Ворнан перебрался в Гамбург, — поделился со мной Крейлик. — Знакомится с ночной жизнью Репербана[18].
— Я думал, его давным-давно закрыли.
— Да нет, там сейчас туристический комплекс. Пьяных матросов изображают артисты. Их потасовки вызывают не меньший интерес, чем настоящие драки. Одному Богу известно, где он прослышал о Репербане, Но, держу пари, сегодня его разнесут по щепочкам. — Крейлик глянул на часы. — Думаю, уже начали разносить. Они опережают нас на шесть часов. Завтра он будет в Брюсселе. В Барселоне его ждет бой быков. Следующая остановка — Нью-Йорк.
— Да поможет нам Бог, — вставил я.
— Тот самый Бог, что покончит с этим миром через одиннадцать месяцев и… шестнадцать дней? — Он расхохотался. — Не торопится Он. Не торопится. Если б конец света наступил завтра, нам бы не пришлось возиться с Ворнаном Девятнадцатым.
— Только не говорите мне, что вы тайный сторонник апокалипсистов.
— Скорее, я тайный алкоголик. Начал употреблять за ленчем и теперь у меня голова идет кругом, доктор Гарфилд. Знаете, в свое время я был адвокатом. Молодым, способным, честолюбивым, с приличной практикой. И зачем только я пошел на государственную службу?
— Вам пора принять антистим[19], — осторожно заметил я.
— Пожалуй, вы правы. — Он заказал себе таблетку, а мне, после некоторого раздумья, третий бокал рома. Три порции за десять минут? Многовато, подумалось мне, но при необходимости я тоже мог принять антистим. Прибыла таблетка, и Крейлик проглотил ее. Он закрыл глаза, по его телу пробежала дрожь. Еще несколько секунд, и он полностью пришел в себя.
— Извините. Меня как оглушило.
— Вам полегчало?
— Конечно. Я не разгласил секретных сведений?
— Вроде бы нет. Высказали, правда, тайное желание. Вам хочется, чтобы конец света наступил уже завтра.
— Это все от плохого настроения. К апокалипсистам меня на аркане не затащишь. Вы не станете возражать, если я буду звать вас Лео?
— Наоборот, я сам хотел попросить вас об этом.
— Хорошо. Так вот, Лео, теперь я трезв и говорю на полном серьезе. Я всучил вам паршивую работенку, а потому меня мучают угрызения совести. Если я могу хоть чем-то облегчить вашу жизнь, пока вы будете нянчить этого придурка из будущего, не стесняйтесь обратиться ко мне. Я трачу не свои деньги. Я знаю, что вы привыкли жить в комфорте, и обещаю, все ваши желания будут выполняться.
— Я это учту… Сэнфорд.
— Сэнди.
— Сэнди.
— К примеру, сегодняшний вечер. Вы прибыли в спешке, скорее всего, не успели предупредить друзей. Может, вы хотите пообедать в компании дамы? Чтобы она и потом осталась с вами…
Меня тронула его забота к нуждам стареющего холостяка.
— Благодарю, но сегодня мне лучше пообедать в одиночестве. Мне есть о чем подумать, да и нужно привыкнуть к другому временному поясу…
— Меня это нисколько не затруднит.
Я, однако, потянулся за крекером, давая понять, что дальнейшего развития эта тема не получит. Мы посидели, слушая негромкую музыку, льющуюся из динамиков стереосистемы. Говорил, в основном, Крейлик. Упомянул имена остальных членов комитета: Эф. Ричарда Хеймана, историка, Элен Макилуэйн, антрополога, Мортона Филдза, психолога из Чикаго. Я одобрительно кивал.
— Мы все тщательно проверили. Видите ли, нам не хотелось включать в комитет людей, которые в прошлом не ладили друг с другом. Так что просмотрели все архивы. Та еще работенка, доложу я вам. Мы отвергли двух достойных кандидатов из-за стычек, которые произошли у них с одним из членов комитета.
— Вы ведете учет и совокуплений?
— Мы стараемся следить за всем, Лео. Вы бы изумились, познакомившись с имеющимися в нашем распоряжении материалами. Но, так или иначе, комитет мы создали, найдя замену тем, кто отказался сотрудничать с нами или не сошелся характером с кем-то из отобранных нами ученых.
— Мне представляется, что вы выбрали наиболее сложный путь. Я бы просто назвал Ворнана Девятнадцатого шарлатаном.
— Этой ночью апокалипсисты развлекались в Санта-Барбаре. Вы слышали об этом?
— Нет.
— На берегу собралось не менее ста тысяч человек. Добираясь туда, они громили все и вся. Причиненный ущерб оценивается в два миллиарда долларов. А после обычной оргии они пошли в океан. Как лемуры.
— Лемминги, — поправил я его.
— Лемминги, — пальцы Крейлика забарабанили по столу. — Представьте себе, сто тысяч апокалипсистов, собравшихся со всей Калифорнии, в чем мать родила маршируют в Тихий океан. В январе. Подсчет утонувших еще не закончен. Но за сотню уже перевалило. Десять девчонок затоптали насмерть. А сколько народу заболеет. Такое они уже устраивали в Азии. Но не в Штатах. Видите, с чем нам приходится бороться? Ворнан поможет нам развенчать этот культ. Он расскажет всем, как живется в две тысячи девятьсот девяносто девятом году, и люди поймут, что конца света не будет. Во всяком случае, в ближайшем будущем. И ряды апокалипсистов заметно поредеют. Еще рому?
— Думаю, мне пора на покой.
— Как скажете.
Крейлик поднялся, и мы вышли из бара. Зашагали вдоль ограды Лафайетт-парк[20].
— Полагаю, — прервал затянувшееся молчание Крейлик, — мне следует предупредить вас о том, что пресса извещена о вашем приезде в Вашингтон. Так что очень скоро они забросают вас просьбами об интервью. Мы постараемся оградить вас от их назойливости, но всех нам не остановить. Ответ на их вопросы должен…
— Никаких комментариев.
— Вот именно. Вы молодец, Лео.
Вновь пошел снег. Кусты украсились белой бахромой. Ветер уже намел небольшие сугробы. Звезды скрылись за тучами. Кроме нас на улице не было ни души. Казалось, во всем мире мы остались вдвоем. А в Аризоне сейчас ярко светило солнце. Острое чувство одиночества охватило меня. И в вестибюле старинного отеля, где мне забронировали «люкс», я повернулся к Крейлику.
— Я думаю, женская компания за обеденным столом мне не повредит.
ГЛАВА 6
Наверное, я впервые ощутил реальную власть администрации Соединенных Штатов, когда в семь вечера эта девушка вошла в мой «люкс». Высокая блондинка с рассыпавшимися по плечам волосами. Глаза карие, полные губы, великолепная фигура. Короче, вылитая Ширли Брайнт.
То есть они с давних пор приглядывали за мной, отмечая, каких женщин я предпочитаю, и прислали именно ту, на ком я и сам остановил бы свой выбор. Считали ли они Ширли моей любовницей? Или, проведя анализ внешних данных моих любовниц, составили портрет моей женщины-идеала и получили Ширли, так как (подсознательно) я выбирал женщин в чем-то похожих на нее.
Звали девушку Марта.
— Это имя вам совершенно не подходит. Марты обычно низенькие и черноволосые. И очень суетливые. От них всегда пахнет табаком.
— На самом деле меня зовут Сидни, — ответила девушка. — Но администрация считает, что девушка с именем Сидни, вам не понравится.
Я не мог оторвать от нее глаз. Марта, или Сидни, была так хороша, что у меня зародилось подозрение, а из плоти ли она и крови? Или передо мной плод трудов какой-то государственной лаборатории, эдакий голем[21], созданный специально для моих нужд. Я прямо спросил ее об этом, и Сидни признала, что так оно и есть.
— Потом я покажу вам, где у меня розетка.
— И часто вас надо подзаряжать? — полюбопытствовал я.
— Два или три раза за ночь. В зависимости об обстоятельств.
Лет ей было чуть больше двадцати, и она живо напомнила мне студенток старших курсов университета. Возможно, она была роботом, возможно — девушкой по вызовам, но вела себя иначе, как умная, интеллигентная, зрелая женщина, с удовольствием выполняющая порученное ей дело. Я не решился спросить, занимается она этим постоянно или периодически.
Из-за снегопада мы пообедали в ресторане моего отеля. Канделябры на столах, тяжелые гардины, официанты в смокнигах, меню в кожаных корочках — на нас так и дохнуло стариной. Меня это только порадовало. Надоело нажимать кнопки и получать заказ от бездушных машин. Куда приятнее просматривать меню, когда рядом стоит официант с занесенным над блокнотом карандашом, и неторопливо называть ему названия приглянувшихся блюд.
Ужинали мы за государственный счет, а потому ни в чем себе не отказывали. Икра, устрицы, черепаховый суп, жареное мясо. Наевшись до отвала, мы поднялись наверх. Вечер прошел идеально, если не считать неприятной сцены в вестибюле отеля, когда ко мне подскочило несколько газетчиков.
— Профессор Гарфилд.
— …правда ли…
— …ваша теория подтверждает…
— …Ворнан Девятнадцатый…
— Без комментариев! Без комментариев! Без комментариев! — повторял я, как заведенный, пока мы не укрылись от них в кабине лифта.
Но лишь в номере мы почувствовали себя в полной безопасности. Она кокетливо улыбнулась, и вскоре я выяснил, что никакой она не робот, хотя и нашел, где у нее розетка. В ее объятьях я смог забыть о человеке из 2999 года, тонущих апокалипсистах, о пыли, покрывавшей мой рабочий стол. И если существует рай для помощников президента, я бы обеими руками проголосовал за то, чтобы Сэнди Крейлик отправился туда, как только выйдет срок его пребывания на грешной Земле.