– А я что тебе говорил! – обрадованно подхватил тут же Стас, когда она с великой бабьей дури своей решила ему пожаловаться. – Я тебе говорил – поменьше носись со своими подружками и друзьями. Хорошо еще, что так все закончилось.
– А как еще могло? – Она подняла на него зареванные глаза.
Ревела ведь и дома, забравшись с ногами на диван. Упаковку бумажных носовых платков перевела за жалобами и слезами. И что услыхала в ответ? Утешения? Черта с два! Стас только что в пляс не пускался от возможности лишний раз щелкнуть ее по носу.
– А могло, знаешь, еще как получиться? – Он присел к ней на диван, посматривая без намека на сочувствие, с таким зловредным торжеством, что хотелось дать ему в лоб.
– Как?
– Тебя могли еще в милицию или прокуратуру начать таскать.
– З-зачем? – Ирина скомкала последний платок из упаковки, засовывая его в карман домашних брюк.
– Хорошо, что Генка своей смертью умер, а если бы нет? Начали бы составлять список подозреваемых, с кем он в тот день общался. А ты ведь таскалась к нему? Спрашивается, зачем?! Помирить хотела, дурочка! Они же не маленькие, сами без тебя разобрались бы. Жаль вот, что не успели.
– Так я не одна там была у него в тот день.
– Да, а кто еще? – удивился супруг.
– И любовница его там была. Эта Светлана Мохова. И Наташка тоже. При чем тут я?!
– При том, блин! – отозвался Стас после минутного раздумья. – Хорошо, что все так закончилось, а умри он иначе, что бы было! Что бы было! Посему, милая, повелеваю: уходишь в отпуск – и уезжай куда-нибудь подальше. Отвлекись от всего этого!
– А ты?! – Ирина даже плакать забыла – настолько неожиданным оказалось предложение. – Ты разве со мной не поедешь, Стас?! Я снова одна?!
– Начинается! Ну как ты не поймешь – у меня работа!
Стас распсиховался не на шутку, начал выкрикивать несправедливые упреки, вставляя к месту и не к месту непозволительные слова. Оказывается, ее махровый эгоизм помешал ему в свое время занять место заведующего какого-то подразделения в его автосервисе. Он же все время должен был находиться с ней рядом, посещать глупые вечеринки, ездить в выходные на отдых с их фирмой и так далее и тому подобное.
От его несправедливой наглости Ирину передернуло. Чем, интересно, она ему могла помешать, если его и так никогда не бывает дома? Он и без того постоянно пропадает в своем гараже – так неуважительно, по его мнению, она именовала его место работы. И загородный отдых, и вечеринки он не всякий раз с ней посещал. А когда посещал, лучше бы уж дома оставался – такая непроходимая скука читалась на его лице. И ведь сам только что сказал, намекая на возможного ее любовника, что он редко бывает дома! Откуда такая непоследовательность, с чего вдруг?!
Уснули они в разных комнатах. Разругались в пух и прах. Стас ехать с ней на отдых отказался наотрез, мотивируя тем, что отпуск ему в сезон никто не даст. Ирина тоже упрямилась, хотя уехать из города ей очень хотелось.
И уедет, решила она, засыпая. Непременно уедет, ей бы вот только убедиться, что с тем печальным парнем по имени Александр все в порядке, тогда уж…
Они снова столкнулись возле мусорных баков. И снова у нее в руках был отвратительный зловонный пакет с рыбьими головами и пивными жестяными банками.
Благородного порыва Стаса, как и предполагалось, хватило лишь на окрошку и ужин при свечах. После памятного выяснения, кто, куда и с кем должен ехать на отдых, он насупился и два дня с ней не разговаривал. А потом все снова пошло своим чередом. Он возвращался домой с работы измотанный и злой. С непременными пивом и воблой. Потом следовал футбольный матч при закрытых дверях в гостиной. Ирина выскребала кухню от рыбьей чешуи, шла выносить мусор, потом принимала душ и укладывалась в одиночестве спать. Редким утром она заставала справа от себя мирно дремлющего супруга, очень редким…
– Здравствуйте, Саша! – Она так обрадовалась, так обрадовалась, что он жив, что, забыв о приличиях, поздоровалась с ним первой. – Давно вас не видела.
– Здравствуйте, Ирина, – откликнулся он с тихой, грустной улыбкой. – Я тоже давно вас не видел. Очень рад… В смысле, что рад видеть вас снова, а не наоборот.
– Очень приятно, – брякнула она первое, что взбрело на ум, выбросила мусор, отряхнула руки и встала столбом, чтобы подождать, когда он избавится от огромных своих пакетов.
Он неловко протиснулся по тропинке мимо нее. Пошвырял все в баки, тоже отряхнул руки и тоже встал.
– Вас давно не было видно, уезжали куда-нибудь? – осмелилась она нарушить паузу и сделала пару шагов по тропинке: ну не на помойке же в самом деле вести разговор. – Отдыхали?
– Можно и так сказать, – откликнулся он едва слышно, следуя рядом с ней шаг в шаг.
– В отпуске были?
– Да нет… Просто… отдыхал от всего, – он тяжело вздохнул за ее спиной, отстав на полметра. – Думал, что, если уеду, смогу от всего избавиться. А неприятности меня и там достали.
– У вас неприятности?
Ирина остановилась, дождалась, пока он с ней поравняется, отметила его неестественную бледность, черную рубашку с черными брюками, что совершенно не соответствовало погоде. И только тут до нее начало доходить наконец.
– У вас горе, Саша?
– Да, можно сказать и так. – Он равнодушно пожал плечами и, не дожидаясь следующего ее вопроса, сказал: – У меня отец умер не так давно.
– Да?! Простите меня ради бога! Я не знала…
Вот кого выносили под клетчатым одеялом! Вот чья смерть вызвала такое любопытство среди жильцов!
– Да чего там. Старый человек. Болел. – Александр сунул руки в карманы и посмотрел куда-то мимо нее. – Да и не сама его смерть так меня подкосила, сколько события, ей предшествующие, говоря книжным языком. И… И события, могущие последовать…
Ей бы прикусить язык и топать себе домой, где перед телевизором дремал сморенный пивным напитком ее уставший супруг. Ан нет. Снова притормозила, снова прицепилась репьем к чужому человеку:
– А что такое?! Что-то страшное, да?!
– Не знаю, – он вяло качнул головой. – Не знаю, как и сказать. Был в милиции, надо мной посмеялись. С соседкой начал делиться своими подозрениями, та тоже руками на меня машет.
– Да что такого? Чего вы не скажете прямо, Саша? Что вас смущает в его смерти?
Она теперь смело могла себя считать экспертом по всем видам подозрений на предмет нечаянной нелепой смерти. Сама не так давно в этих подозрениях барахталась и путалась, как муха в паутине. Но это ведь поначалу она путалась, когда эмоции перехлестывали. Потом, все трезво оценив и взвесив, поняла, что так бывает, и даже чаще, чем ждешь.
– Знаете, мне кажется, что мой отец умер неестественной смертью, Ирина.
Ну вот, а она что думала! Еще один такой же сомневающийся.
– Нет, ну вы только что сказали мне, что он был старым человеком, к тому же больным.
– Он не был болен в том смысле, чтобы скончаться от внезапной сердечной недостаточности. Сердце у него было здоровым. У него были проблемы с ногами. Он передвигался на костылях.
Ага! Вот, оказывается, о ком речь! Ирина тут же вспомнила противного пожилого мужика из дома напротив. Седой, лохматый и до отвращения противный. Сталкивалась несколько раз с ним во дворе. И всякий раз при внезапной встрече он отпускал такие отвратительные, гадкие шутки в ее адрес, что дома непременно хотелось помыться. Прямо с порога встать под душ в одежде и смыть с себя всю его сальную словесную непристойность. И что самое главное, она не могла не согласиться с Александром – дядька этот выглядел кряжистым и несгибаемым. Только костыли и могли ввести в заблуждение. Так ведь заблуждением то было, полной симуляцией, явно рассчитанной на сочувствие окружающих! Ирина однажды видела, как резво ковыляет отец Александра к автобусной остановке, зажав трость под мышкой.
– Как же это произошло, Саша? Как он умер? Давайте присядем вот здесь?
Они сели на скамейке у соседнего дома. Ирина специально выбрала это место – оно не просматривалось из ее окон. Не дай бог, увидит Стас их вместе с Александром! И уходить так вот – не договорив – не хотелось тоже. Любопытство разбирало или желание просто говорить с ним. Она же не забыла, что он давно и тайно любит ее, это кому хочешь приятно. Вот и решилась пригласить его на скамейку в тень выцветших на солнце акаций. Никакого греха в том, что они посидят и поговорят вдалеке от любопытных глаз, нет.
– Я не знаю, как он умер.
Александр сел на самый край скамейки, боясь даже взглянуть на Ирину, поверить было страшно, что она так вот близко, на расстоянии вытянутой руки от него. Так и казалось, что, если он зажмурится крепко, а потом раскроет глаза, видение исчезнет. Лучше уж он поостережется и просто послушает звук ее голоса.
– Я жил все это время за городом, в доме своего друга. Понимаете, Ирина, мы не ладили с отцом. Последний раз, когда я видел его живым, мы дико поскандалили…
– Что явилось предметом скандала? – перебила она его тут же и, пользуясь тем, что ее собеседник упорно смотрел в противоположную сторону, принялась его разглядывать.
А он ничего, симпатичный, сделала она мгновенный вывод. И лицо, и фигура – все гармонично, все супер, как определяют девчонки из их бухгалтерии, когда сплетничают о мужиках. Только вот пришибленный какой-то. Будто пылью присыпанный. Потухший, если сказать точнее. Не плохие же отношения с отцом сделали его таким? А что?
– Предметом очередного скандала стал его банковский кредит, Ирина. Отец взял кредит в банке, сделав меня поручителем. Получив деньги, мы вернулись домой, и он заявляет… Короче, принялся меня шантажировать, выкрикивая, что платить не станет, а придется мне, раз я поручился за больного пенсионера. Такое тут началось… – Александр вздохнул и скосил взгляд в ее сторону: – Только не нужно думать, что я монстр непонимающий и бессердечный. Надо было просто знать моего отца.
– Я немного знала его, – призналась она с брезгливой гримаской. – Приходилось сталкиваться с ним во дворе и слышать от него… Непристойности, одним словом. Я ваши чувства разделяю. И что там дальше произошло?
– А ничего. Я собрал кое-что из вещей и попросил убежища у старого приятеля. Жил все это время в загородном доме его тещи.
– А что потом?
– Потом меня разыскивал какой-то человек в деревне, мне соседка сказала. Я удивился, не понял тогда. А утром, когда явился на работу, мне позвонил наш участковый и сообщил, что отца Арина Валерьяновна нашла мертвым.
– А Арина Валерьяновна у нас кто?
– Это соседка. Она вышла утром за почтой, смотрит, дверь приоткрыта. Отец такого не допускал. Он запирался от меня на сотни запоров и подолгу держал на лестничной клетке, домой не пускал. А тут вдруг дверь открыта. Она вошла, а он в кухне, на полу. Ей сделалось плохо. Она с трудом вернулась к себе домой, пока вызывала «Скорую», пока милицию, народу собралось.
– Я видела все с балкона, – призналась Ирина и чуть было не брякнула, насколько перепугалась за него, за Александра.
– Ну вот, а на утро следующего дня мне уже и сообщили. На работе… Мне очень тяжело сейчас, Ирина. Тяжело и гадко, – вдруг выпалил он и первый раз за время разговора посмотрел ей в глаза. – Я ведь неоднократно желал ему смерти. Этот человек… Он превратил мою жизнь в сущий кошмар. И я проклинал его, каюсь. Каюсь только перед вами и перед собой, потому что… Да вы знаете, я вам уже говорил. Как я к вам отношусь…
– Да-да. Я понимаю. У вас был мотив его убить, так?
Ну вот и ляпнула, ну и ляпнула! И все для чего? Для того, чтобы он снова не коснулся темы своих неразделенных чувств к ней, хотя и щекотало приятно где-то под ребрами.
– Что? Мотив? – Он, кажется, даже не сразу понял, куда она клонит. – Ах да… Ну да, мотив у меня был. У единственного человека, наверное, и был мотив – это у меня. Но я-то знаю, что не причинял ему вреда. И когда мне заявляют, что мой отец умер своей смертью, то я… Я не верю, понимаете! Что-то тут не так.
– Да… – Она подумала ровно минуту, прежде чем спросить: – Саша, а что теперь с кредитом, который взял в банке ваш отец?
– А что с кредитом? – Он прикрыл глаза, боясь заново переваривать масштаб своего финансового краха. – Буду платить.
– Ага, понятно, – она кивнула, соглашаясь, все логично, чего тут, не поспоришь. – Вы внесете те деньги, что взял ваш отец, и проблема будет решена сама собой. Так ведь?
– Не так, Ирина. Все не так радужно.
– Почему?
– Потому что деньги, принесенные отцом из банка, пропали!
– Как пропали?!
– А так… Их просто не нашлось в квартире.
– А куда же они делись?
– Я думаю, что их взял с собой тот человек, который помог моему отцу отправиться на тот свет. И я очень хочу найти его, очень!..
Глава 9
Сборы в загородный дом отдыха заняли у нее ровно полтора часа. Она взяла с собой спортивный костюм, джинсы, пару футболок, шорты и купальник. Для вечерних нарядов в ее сумке не нашлось места. Ей показалось лишним тащить это с собой на десять дней.
– А вдруг ты захочешь сходить куда-нибудь, Ириш? – примирительно мурлыкал Стас.
Последние дни перед ее отъездом он ходил за ней по пятам, пытаясь как-то растормошить жену, заставить ее улыбаться и радоваться тому, что ей приходится ехать в отпуск в одиночестве. Даже воблу в дом таскать перестал, хотя и вонял ею отвратительно, возвращаясь домой. Пил пиво в стекляшке за углом, догадалась Ирина и ни о чем его не спрашивала.
– Ириша, ну возьми вот этот костюм, он так идет тебе! – Стас, как идиот, выхватывал первую подвернувшуюся под руку вешалку из шкафа и начинал трясти у нее перед носом ее одеждой. – Вдруг ты надумаешь сходить куда-нибудь вечером, а тебе не в чем.
– Куда? – Вешалку с платьем или костюмом она тут же убирала обратно. – Не хочу я никуда ходить одна. Это понятно?
– Понятно, – вздыхал он покорно и снова таскался за ней с виноватой миной на лице из гостиной в кухню, из кухни в спальню и обратно. – Я, может быть, приеду к тебе на выходные.
– Зачем?
Она рассеянно уставилась на мыльницу в своих руках, разве она еще не положила мыло на дно сумки? Положила. Вот оно в глянцевой упаковке, целых четыре кусочка. Зачем еще берет? Ох, дела твои тяжкие, господи. И чем только голова забита?
Ирина против воли усмехнулась. Голова забита понятно чем: новой бедой, обойти которую ей вряд ли удастся, как бы ни сторонилась.
– Ириш, ну ты правда на меня не обижаешься, нет?
Что ему было ответить на это? Конечно, она обижалась, еще как. И не просто обижалась, а пребывала в тайной глухой ярости. И справедливо полагала, что Стас мог выкрасть из своего напряженного рабочего ритма несколько дней и поехать с ней вместе в этот загородный дом отдыха. И все его отговорки наверняка продиктованы простым нежеланием вообще ехать хоть куда-нибудь.
– Нет, не обижаюсь, – соврала она со скупой улыбкой. – Все в порядке, милый.
В порядке ничего не было. Не было порядка в их семейной жизни, где она вдруг усмотрела наметившуюся и с каждым днем все сильнее расползающуюся трещину.
Не было порядка в ее мыслях и чувствах. Все как-то странно принялось нервировать, будоражить ее изнутри. С одной стороны, недовольство мужем, не желающим поступиться своими дурацкими принципами. С другой стороны, тихое обожание парня с печальными, потухшими глазами, чью беду она так близко приняла к сердцу.
Да и вообще не было порядка ни в чем! С чего это вдруг все вокруг нее стали методично умирать – сначала Степка, следом Генка, теперь вот отец Саши?
– Я позвоню, – шепнул на прощание Стас.
Поцеловал Ирину в щеку, поспешив ее втиснуть в туристический автобус, забитый вещами и отдыхающими по самую крышу. Ушел, ни разу не оглянувшись, хотя она и держала руку наготове, чтобы помахать ему на прощание.
Совершенно бесчувственный человек, решил она с непонятным удовлетворением, бесчувственный и чужой. Саша вот, к примеру, ни за что бы не отпустил ее одну и уж точно не ушел бы, не оглянувшись. Нет, для начала – он просто не отпустил бы ее одну…
Первые несколько дней в загородном доме отдыха Ирина добросовестно соблюдала распорядок дня. С утра, ежась от недосыпания, выползала на утреннюю гимнастику. Без особого энтузиазма размахивала руками, поднимала ноги, совершала круговые движения туловищем и приседала ровно столько, сколько требовал худощавый молоденький инструктор по лечебной физкультуре.
Потом шла на завтрак и давилась кашей, хотя есть ей в это время совершенно не хотелось. Следом грузилась в автобус и катила с другими такими же сумасшедшими на какую-нибудь экскурсию, где ей становилось скучно от одного только вида сомнительных достопримечательностей. Потом обед. Послеполуденный сон. Полдник. Активный отдых, подразумевающий футбол, волейбол, настольный теннис, игру в домино и карты. Ужин и дискотека.
Последнее мероприятие Ирина не посещала, выматываясь к вечеру до такой степени, что ежедневно пропускала время «сонника» – так здесь именовался стакан вечернего кефира с булочкой, оставшейся от завтрака.
На пятый день своего пребывания в доме отдыха она решила: все, хватит! Надоело. Она, в конце концов, приехала отдыхать, а не подвергать себя обязательной муштре. И когда утром над домом отдыха поплыла зазывная мелодия, приглашающая к утренней гимнастике, Ирина перевернулась на другой бок, нахлобучила подушку на ухо и снова уснула. И проспала до обеда. Потом поела и пошла в одиночку гулять по лесопарковой зоне, где расположились владения дома отдыха. Нагулялась до сизых кругов в глазах, натыкаясь на влюбленные парочки, что прятались по кустам и скамейкам. Пробралась на пляж, там та же картина. Народ купался почти голышом, многие дамы разгуливали по песчаной косе «топлес». Мужчины, завидев новенькую, сразу решили, что их полку прибыло, и принялись делать ей зазывные знаки руками. Ирина поспешила уйти.