О том, что женщины легкомысленны, Кеннет знал давно, и потому никогда не сердился на них. Но эта Мария странным образом вызывала у него мысли и чувства, о которых он прежде даже не догадывался.
– Не задерживайся! – со смехом крикнул ему вслед Маккей. – Скоро начинаются поединки! Ты же не хочешь проиграть?!
– Не переживай, – буркнул себе под нос Кеннет. – Победа мне обеспечена.
Всеобщая кутерьма не мешала леди Марго то и дело спрашивать у Марии:
– Куда ты так торопишься? Я думала, ты останешься здесь до завтра. Ведь завтра – пир в честь окончания Игр.
Мария показала служанке, куда сложить ее немногие драгоценности, затем ответила:
– Король Эдуард решился отпустить епископа в Шотландию на несколько месяцев в надежде, что тот добьется перемирия. Естественно, что королю хочется получать из Шотландии сообщения о том, как идут дела. А епископ хочет, чтобы эти сообщения передавала я.
Казалось, что Марго эти слова не убедили.
– Ты уверена, что это – единственная причина твоего отъезда? Кстати, почему ты не хочешь рассказывать о том, что случилось с тобой вчера вечером? Я отправила одну из дам, но она нигде тебя не нашла. – Немного помолчав, Маргарет выразительного добавила: – Странно, не правда ли? Интересно, что и сэра Кеннета нигде не было. Король был весьма раздражен его отсутствием.
Мария почувствовала, как предательский румянец заливает ее щеки. Она отвернулась – якобы для того, чтобы отдать какое-то распоряжение служанке. Марго была на редкость проницательна, однако Мария не чувствовала, что может довериться ей. А уж о том, что произошло в библиотеке, она не то что говорить, но даже думать не хотела.
Немного успокоившись, Мария проговорила:
– Кажется, я ходила на берег. Хотелось подышать свежим морским воздухом. – Она знала, что невестка продолжит ее расспрашивать, поэтому добавила: – Скоро в замок Алник прибудет Дэвид, и мне не хотелось бы пропустить его приезд. Прошел почти год, как я не виделась с ним.
Очевидно, в голосе Марии прозвучала такая искренняя тоска, что Марго ей поверила.
– Конечно, езжайте! – воскликнула она. – Жаль, что причина столь срочного отъезда так печальна. Не могу представить, что я чувствовала бы, если бы моего ребенка отлучили от меня.
Голос леди Марго дрожал – словно она отчетливо представила себя на месте Марии. Однако Мария не верила, что подобное можно представить, не пережив самой. Впрочем, даже своим врагам она не стала бы желать такого.
– Мария, ты же еще не стара, – продолжала Марго. – Ты не думала о том, чтобы завести еще одного ребенка?
Унылая боль в груди Марии усилилась. Даже если это и спасло бы ее от тоски, цена такого решения была бы слишком высока. Потому что цена – ее независимость.
– Тяжело тебе будет без хорошего мужа, – закончила свою мысль Маргарет.
Последние ее слова по забавному стечению обстоятельств совпали с глухим ударом – дверь распахнулась, и в комнату ворвался Кеннет Сазерленд. За дверью же Мария увидела не менее полудюжины любопытствующих.
Кеннет пристально посмотрел ей в глаза, и Мария, к своему величайшему облегчению, не заметила в них всепоглощающей злости. Но все же она инстинктивно отступила в глубину комнаты.
– Вы уже уезжаете, леди Мария? – спросил Кеннет, и она почувствовала холодок, пробежавший по спине. – Надеюсь, вы собирались попрощаться и со мной.
Его почти шутливый тон не обманул Марию. Было очевидно, что Кеннет хотя и не зол, но оскорблен до глубины души. Будь она мужчиной, этот разговор, наверное, завершился бы смертельным поединком.
Он оглядел ее раскрытые сундуки и заявил:
– Нам надо поговорить, пока вы еще не упаковали все вещи.
Мария почувствовала, как у нее на шее задрожала жилка. «Так, должно быть, чувствует себя загнанный в ловушку олень», – подумала она.
– Милорд, почему вы врываетесь сюда подобным образом? – стараясь взять себя в руки, пробормотала Мария.
– Выйдите из комнаты, – произнес он, обращаясь к другим женщинам. – Я не хочу при всех говорить то, что должен сказать.
К ужасу Марии, все женщины выбежали из комнаты, точно испуганные мыши. Задержалась лишь Марго. Она спросила:
– Ты уверена, что тебе не потребуется помощь?
Марии ужасно хотелось ответить: «Нет, не уверена». Однако она видела решимость в глазах Кеннета, поэтому приняла вызов. Ведь было ясно: даже если Марго останется в комнате, он все равно выскажет ей все, что задумал.
Наконец Маргарет ушла, и Мария, вскинув подбородок, проговорила:
– Какое право вы имеете…
Она замолчала, увидев, что2 Кеннет с нарочитой небрежностью бросил на кровать. Это была забытая ею вуаль, напоминавшая о событиях прошедшей ночи.
– Вы забыли это вчера вечером, леди Мария, – протянул он. – Или мне лучше называть вас графиней?
Худшие опасения Марии подтвердились. Ее тайна была раскрыта, и сэру Кеннету «обман» очень не понравился. В два больших шага он преодолел разделявшее их пространство; Мария же смотрела на него как кролик на удава. Все ее существо кричало: «Беги», но ноги словно прилипли к полу, а сердце в груди бешено колотилось.
Однако в глубине души она знала: Кеннет не причинит ей зла. При всем своем неистовстве он вполне контролировал себя – Мария это видела.
– Почему вы ничего не сказали мне? Вы же поняли, что я принимал вас за даму из свиты леди Марго.
– Таков был ваш вывод, – пожала плечами Мария. – Я этого не говорила, и опровергать ваши предположения не имело смысла.
Кеннет тяжко вздохнул. Но чего, собственно, он ждал? Неужели полагал, что она опустится перед ним на колени и будет просить прощения? Что ж, возможно, так и считал. Потому что именно так поступила бы любая из его бывших женщин. Все они стремились понравиться ему, но Мария к их числу не относилась.
Да и не за что было ей извиняться. Ведь это он пробудил ее чувства там, на конюшне, а потом пришел и взял свое. Хотя… Правильнее было бы сказать – не взял, а дал то, о чем она давно мечтала.
– Но вы же знали, кому вас обещал король? – спросил Кеннет. – Или все-таки не знали?
Ох как же Марии хотелось взглянуть на него сейчас сверху вниз. Но его рост…
Сжав кулаки, она заявила:
– Все это меня не интересует. И вообще я выхожу в свет вовсе не для поисков мужа.
Если бы Кеннет мог извергать из глаз молнии, то сейчас, наверное, разразилась бы настоящая гроза. Мария уже жалела, что столь легкомысленно отпустила Марго, решив, что ей ничего не угрожает.
– А для чего же вы выходите в свет?
В ответ она лишь пожала плечами. Кеннет же в ярости стиснул зубы. Мария знала, что играет сейчас с огнем, но почему-то не могла остановить себя и вновь заговорила:
– Вы ведете себя так, словно вас чем-то обидели. Но вы же сами начали эту игру, а я лишь вам подыграла. Не удивлюсь, если вы и раньше так начинали общение с дамами, – добавила Мария.
Она уже хотела отвернуться, как Кеннет схватил ее за руку и притянул к себе. Мария тотчас почувствовала, как жар его тела опалил ее.
– Что все это значит? – спросил он.
Она попыталась выдернуть руку, но, видимо, проще было бы выдернуть руку из стальных оков. От Кеннета исходил все тот же приятный запах, и это немного смущало Марию – напоминало о событиях минувшей ночи.
– Это значит, что вы не в первый раз развлекались с женщиной, имени которой даже не знали, а если знали, то забыли, – ответила Мария.
– А может, вы хотели как тогда? Как мы на сене с… – Кеннет прикусил язык.
Мария тут же почувствовала, как предательский румянец заливает ее щеки. Увы, именно этого она и хотела.
– А вы сами разве не хотели того же? – ответила она вопросом на вопрос.
Кеннет нахмурился и еще ближе к ней придвинулся. Мария почувствовала, что не может остановить противную дрожь в теле. Впрочем, противную ли? Тело вспоминало, что происходило той ночью – словно и не было этого неприятного разговора.
– Я хотел бы знать, что встречаюсь с женщиной, с которой буду венчаться, – проворчал Кеннет.
Мария невольно усмехнулась:
– Вы хотите слишком многого, милорд. Полагаю, что обычая просить у дамы руки никто не отменял. А уж потом – помолвка и все остальное.
Кеннет пожал плечами:
– Полагаю, что вчера я говорил с вами об этом.
Мария промолчала, и он добавил:
– И вы ответили мне «да, о да!», если я правильно запомнил.
Низкий голос Кеннета завораживал Марию и порождал у нее прилив необузданной страсти. Она задрожала – и тут же по хитроватой улыбке Кеннета поняла, что ему все стало ясно. Он провел рукой по ее спине и бедрам, затем, прижав ладонь к ее ягодицам, привлек к себе.
– Мне просить вас вновь? – проговорил он шепотом, чувствуя тепло ее губ на своих губах.
– Мне просить вас вновь? – проговорил он шепотом, чувствуя тепло ее губ на своих губах.
В этот предательский момент она едва не сказала «да», и ей ужасно захотелось впиться в его губы страстным поцелуем. Однако же…
Уступить ему сейчас – это означало бы забыть о той независимости, которой она с огромными усилиями добилась за последние несколько лет. Она просто утратила бы ее. Но Мария не хотела чувствовать себя слабой женщиной. И если она сейчас скажет «да»… Ведь потом она будет ругать себя за то, что он с такой легкостью заставил ее забыться в страсти.
Мария понимала: Кеннет Сазерленд обладал над ней почти магической властью, перед которой ее влечение к мужу просто меркло, хотя тогда, в юности, оно казалось ей совершенно безумным. Однако теперь Мария была зрелой женщиной и точно знала, чего хотела от жизни. Да, она желала Кеннета, но еще больше стремилась сохранить свою свободу и независимость. И она не могла позволить этому высокомерному воину управлять ею. Кроме того…
Ведь он говорил с ней о браке как о почти состоявшемся событии – не утруждал себя даже тем, чтобы просить ее руки. И вообще, зачем ему этот брак?
Мария пристально взглянула на Кеннета, затем решительно от него отстранилась.
– Отпустите меня, – проговорила она и тут же почувствовала, что он убрал свою руку. – Сэр, как вы смеете вести себя подобным образом?! Имейте в виду: никто не запугает меня и не заставит вступить в брак против моего желания. Я уже говорила вам, что не хочу снова выходить замуж. И ни один мужчина не станет моим мужем, тем более вы, милорд.
– Что вы хотите этим сказать? – холодно осведомился Кеннет.
– Я хочу сказать, что мой муж уж точно не будет встречаться с любовницами в конюшнях и сараях!
Лицо Кеннета хранило ледяное спокойствие, но Мария чувствовала, что воина переполняла ярость.
– Вы забыли еще кладовку… или библиотеку. Я точно не заметил в полумраке, – проговорил Кеннет.
Мария вспыхнула:
– Забудьте об этом. Мы не подходим друг другу.
– Напротив, мы словно рождены друг для друга, – ответил Кеннет.
Глядя ему в глаза, Мария понимала, как она не права. Даже сейчас, в пылу спора, между ними словно проскакивали искры, способные разжечь пожар страсти. Но увы, для брака этого было недостаточно.
– Как вы изволили признаться вчера в пылу страсти, – ядовито заметила Мария, – женитьба вовсе не входит в ваши планы.
Взгляд Кеннета обжигал ее, но Мария старалась не отводить взгляда.
Когда же Кеннет заговорил, голос его казался обманчиво спокойным.
– А вы ведь сами утверждали, что ни за что не стали бы моей женой… только любовницей.
Мария покачала головой:
– Нет, я не стану ни женой, ни любовницей. Я возвращаюсь в Англию, и закончим на этом.
Она отвернулась, успев заметить, как Кеннет стиснул зубы. Должно быть, он сдерживался из последних сил, чтобы не взорваться. Видимо, женщины уже очень давно не отказывали ему. Однако она знала, что Кеннет по натуре боец и не преминет напасть – стоит только повернуться к нему слабой стороной.
– А как же король Брюс? – спросил он неожиданно. – Вы уже сообщили ему о своих намерениях?
– Роберт понимает мое положение, – ответила Мария. – Он знает, что я не собираюсь снова выходить замуж – ни за англичанина, ни за шотландца. Даже если он и узнает о том, что случилось, то едва ли будет удивлен, – поспешила добавить Мария, заметив, что Кеннет готов вступить с нею в спор.
Кеннет молча скрипнул зубами.
Мария же взяла с кровати штору, словно раскинувшуюся какой-то неведомой птицей, и принялась аккуратно ее сворачивать.
– А теперь прошу прощения. Я должна закончить сборы, – проговорила она, поглядывая на Кеннета из-под длинных ресниц. Она видела, как играли его могучие мускулы, когда он то сжимал, то разжимал кулаки, сверля ее взглядом. Почувствовав, как бьется ее сердце, Мария поняла, что должна срочно избавиться от гостя.
– Странно, что вы не торопитесь, – проговорила она, выглядывая в окно. – У вас, верно, скоро должны начаться состязания.
На скамьях-трибунах действительно начали собираться зрители.
Кеннет шагнул к Марии, и та затаила дыхание. Но он всего лишь отстранил ее и посмотрел в окно. Когда Кеннет снова к ней повернулся, Мария подумала, что он сейчас скажет что-то язвительное. Но он с насмешливой улыбкой поклонился и проговорил на прощание:
– Всего доброго, миледи…
Хлопок двери – и Мария вновь осталась одна. Внутренний голос подсказывал ей, что сейчас придет облегчение, однако оно не приходило. Вместо него пришло чувство потери, бессмысленной и оттого ужасно глупой. Мария поняла, что только что совершила ошибку.
Глава 8
Кеннет попытался собраться с мыслями, но застилавшая глаза красная пелена все никак не спадала. А тут еще эта схватка, и не с одним… «Нет, нельзя расслабляться», – сказал он себе.
В ожидании атаки Кеннет сжал кулаки, но вместо удара поймал руку противника и ловко заломил ему за спину. Зрители ободряюще загудели, когда Кеннет повалил противника на землю. Не дожидаясь удара следующего нападавшего, он сбил его с ног и оседлал, хотя необходимости в этом не было – тот и не собирался подниматься.
Кеннет победно вскинул руки, и зрители в восторге зааплодировали. Это была уже третья победа за сегодня, но каким же долгим показалось ему это утро! Возможно, потому что среди зрителей сидела Мария. И она во все глаза смотрела на него. Смотрела? Или это ему так казалось?
Кеннет почувствовал, что его шлем раскалился под солнцем, и, сорвав его с головы, под приветствия толпы спешно покинул круг. Для человека, которого от звания чемпиона и заветного места в отряде Брюса отделял всего один бой, он чувствовал себя слишком уж скверно. И все время ему вспоминался утренний разговор с Марией. Вернее – с леди Марией, а еще вернее – с графиней, черт бы ее побрал!
Кровь пульсировала у него в висках, когда он вспоминал разговор в крохотной комнатке графини. Конечно, Кеннет понимал: размышлять об этом сейчас, когда надо бороться за победу, – смертельно опасно, однако ему пока что везло. Ни один из его соперников не отличался сообразительностью, и никто не доставлял ему особых хлопот. Однако приближался заключительный и самый трудный поединок, и Кеннет понимал, что должен взять себя в руки.
Время между схватками он решил провести в тени сараев, попросив Елену потуже перетянуть ему ребра. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как появился сквайр Уилли, сообщивший, что уже появился его новый противник – загадочная, никому не известная личность! Своим отказом назвать свое имя этот воин вызвал настоящий фурор среди зрителей. «Что ж, только тайна может вызвать такое волнение толпы», – подумал Кеннет. Он вдруг поймал себя на мысли, что очень даже зря сам не использовал этот нехитрый прием.
Но Уилли тут же добавил:
– Этот человек – похоже, опытный воин, не слабее прославленного чемпиона прошлых лет Робби Бойда.
«Должно быть, Уилли преувеличивает», – решил для себя Кеннет. Он здраво рассудил, что в любом случае знал бы имя такого противника.
В общем, поводов для волнения не было, и Кеннет устроился на скамье напротив ворот. Уилли принялся проворно стирать с его лица пот и кровь, а потом притащил большую кружку разбавленного водой эля. Теперь можно было спокойно дожидаться очередного боя.
Бок, травмированный в одном из поединков, ощутимо болел, но не будь сейчас этой боли, – стонала бы пострадавшая еще до поединка гордость. Ребра, к счастью, не были повреждены, и боль была вполне терпимой. На сей раз Кеннет предусмотрительно прикрыл бока котуном[6], скрытым под тонкой рубашкой. Роберт считался сторонником всего нового, а потому и здесь отличался подобным подходом. Сам же Кеннет предпочитал выходить на бой с голым торсом и таких новшеств не признавал, но теперь искренне радовался, что не пренебрег предложенной защитой.
Он то и дело посматривал туда, где в последний раз видел знакомый женский силуэт, однако леди Мария куда-то исчезла. «Интересно, куда она пошла?» – размышлял Кеннет, сожалея о том, что не нашел способа отсрочить ее отъезд. Он снова и снова вспоминал их утренний разговор, понимая, что остановить ее у него не было никаких возможностей. К тому же она ясно, чертовски ясно все ему объяснила. Она просто-напросто отказала ему! Более того, эта коварная леди Мария использовала его! Провела так ловко, что он и сам посмеялся бы над собой, не будь все произошедшее столь оскорбительным! Впрочем, он и сам хорош… Ведь тогда, в конюшне, он от души посмеялся над нею, хотя она едва ли об этом знала.
Больше всего бесило то, что Мария воспользовалась им, хотя в отличие от него она знала, что король желал их брачного союза. Должно быть, Мария подозревала, что он не стал бы удовлетворять ее, если бы узнал, кто она такая. Скрыв от него правду, она заставила его подарить ей удовольствие.