– Хотелось бы надеяться на это, сир, – ответила она уклончиво.
– Мне тоже хотелось бы, чтобы вы с сыном встретились, – проговорил король и тут же с волнением добавил: – Скоро появится и наш чемпион! Почти чемпион. Возможно, сегодня вечером вы с ним встретитесь на приеме.
Что-то в тоне короля насторожило Марию. Если Роберт хотел, чтобы она непременно познакомилась с этим человеком… Что ж, нетрудно было догадаться, зачем ему это понадобилось. Но ей-то шотландский муж был не нужен. Впрочем, и английский тоже.
– Я почла бы это за честь, сир. Надеюсь, что здоровье не подведет меня.
Однако Мария чувствовала: ей снова придется изображать болезнь.
Тут король заговорил с Маккензи, и Мария стала наблюдать за участниками состязаний – те как раз выходили на поле.
Воздух же вокруг, казалось, дрожал от нарастающего волнения зрителей, и оставаться спокойной было бы невозможно, даже если бы Мария наблюдала за приготовлениями из окна своей комнаты в башне замка.
А сейчас, сидя среди зрителей, Мария окончательно потеряла покой – возможно, из-за того, что слишком уж многие начали беспокоиться за ее здоровье. К ней подходила не только бывшая невестка леди Кристина, но и Анна Кэмпбелл – можно сказать, хозяйка замка. Решив, что дальше так нельзя, Мария стала проводить все свое время в компании Анны и вскоре с удивлением обнаружила, что находится в совершенном восторге от ее мужа.
Внезапно рев толпы буквально взорвал воздух. Мария повернулась к Маргарет:
– Что это?..
– Вот и он, – усмехнулась Маргарет, показывая на воина, вышедшего на поле.
Мария посмотрела туда, куда указывала Маргарет, – и замерла.
Сомнений нет, это он!
Стальной шлем полностью закрывал лицо воина, но Мария узнала его по осанке и широким плечам. Или это ей только показалось, что его плечи были столь широки, а руки и грудь – столь мощные? В груди же у самой Марии что-то словно заныло…
И тут она вдруг сообразила, что все еще оставалась в очках! Возможно, именно поэтому воин показался ей сейчас таким… громадным. При всей нелепости этого слова, ничего другого Марии в данный момент в голову не приходило.
А ведь она-то уже успела похоронить в самом дальнем уголке сознания тревожившие душу воспоминания… Но теперь пришлось признать, что все это был не сон и не ночной кошмар. Облик появившегося перед зрителями воина возвращал ее к реальности происходившего в конюшне. Ох, о чем она только думала?! Почему сразу не убежала? Ведь она просто обязана была убежать. Мария не могла поверить, что действительно стояла там и неотрывно смотрела, как он ублажал молодую красотку.
При одном воспоминании об этом она чувствовала, как жар обжигает ее щеки (разумеется, жар позора от увиденного, как убеждала она себя). Но, о боги, никогда прежде она не чувствовала ничего подобного! И в тот момент, когда он посмотрел ей в глаза, Мария окончательно убедилась в том, что желала его. Она почувствовала, что горит при мысли о том, какое это, должно быть, удовольствие.
Так, как он смотрел на нее тогда… О, на нее никогда так не смотрел ни один мужчина! Мария впервые почувствовала себя желанной. Ведь даже в те годы, когда она была молода и красива, собственный муж, казалось, не замечал ее, – не говоря уже о любви. Он был знатным красавцем и недостатка в дамском внимании не испытывал.
Если бы кто-нибудь «подслушал» сейчас ее мысли… Ох, такие мысли любому бы показались очень странными. Неужели она все еще думала, что сможет разжечь страсть мужчины? Ведь даже в молодости, когда была красива, она не могла распалить собственного мужа… К тому же она столько лет стремилась к обратному – к тому, чтобы стать для всех незаметной серой мышкой.
Но хуже всего было то, что этот пока еще незнакомый ей мужчина, наверное, увидел в ее глазах возбуждение. Неужели он решил, что она захотела оказаться на месте его любовницы? Неужели в ее глазах действительно читалось огромное желание испытать то, чего она никогда не испытывала?
Но самым удивительным во всем этом было то, что она, оставаясь всего лишь зрительницей, смогла испытать такое возбуждение.
Мария пыталась понять, что пугало ее больше – это или то, что она увидела в конюшне. А он, должно быть, посмеивался тогда над нею…
– Кто это?! – вырвалось у Марии.
– Впечатляет? – спросила Маргарет, насмешливо усмехаясь.
Мария в ответ лишь пожала плечами, изображая безразличие, однако Маргарет, очевидно, ей не поверила.
– Вам уже рассказывал о нем король, – продолжала она. – Это сэр Кеннет Сазерленд Морей. Он многих удивил когда-то. Но никто не ожидал, что он так покажет себя на Играх. Несколько лет назад его родной брат становился чемпионом, но сам он никогда прежде не выигрывал.
Мария почувствовала, как екнуло ее сердце, и тут же ощутила, что снова возвращается в действительность.
«Не я одна испытала бы девичье восхищение!» – подумала она.
Но Мария уже не была молоденькой девушкой, полной иллюзий и мечтаний. Она вышла замуж за прекрасного, но, увы, высокомерного рыцаря и пережила немало страданий.
– Вы знаете, это было бы неплохо, – проговорила Маргарет.
– Неплохо?.. Что именно? – спросила Мария.
– Отдаться ему на ритуальном алтаре. Едва ли какая-нибудь молодая и незамужняя женщина отказалась бы от этого. Тем более что его старший брат уже объявил его своим наследником.
Внезапно все намеки короля стали понятными для Марии.
– Но это до тех пор, пока у графа нет собственных сыновей, – заметила она.
Маргарет покачала головой:
– Поговаривают, что у графа не может быть сыновей. Так что рано или поздно Кеннет Сазерленд получит графство. А это, сама понимаешь, сделает его самым завидным женихом в Шотландии. Или тебе кажется, что просто так фаршированную птицу на золотом подносе не подают? – добавила Маргарет с лукавой улыбкой.
– Если это блюдо от самого Роберта, то боюсь, он будет разочарован, – ответила Мария.
Она чувствовала, с каким вниманием смотрела на нее Маргарет, и постаралась сохранять внешнее безразличие.
– Ой, только не говори мне, что не хочешь испытать этот соблазн, – проговорила Маргарет.
Разве что развлечься. Ну а брак…
Мария невольно вздрогнула. «Боже мой, неужели я так испорчена?» – удивилась она сама себе и тяжко вздохнула.
Решительно покачав головой, Мария заявила:
– Нет, я не хочу снова под венец.
Маргарет посмотрела на нее с неподдельным сочувствием. Видимо, ей тоже было знакомо горе и разочарование раннего брака.
– Что ж, в нашем возрасте женщины не часто сохраняют желание снова вступить в брак.
Мария думала точно так же. Более того, она скорее пошла бы в монастырь, чем снова замуж. По крайней мере теперь, когда почувствовала, что держит свою судьбу в собственных руках.
– Знаешь, Мария, таких мужчин, как он, не много, – продолжала Маргарет, не сводя глаз с Кеннета Сазерленда. Начинались поединки с оружием. – Но возможно, ты права в том, что не спешишь увлекаться им. Ты просто не представляешь, какое количество разбитых женских сердец он оставил на своем пути.
Эти слова подтверждали подозрения Марии, но звучали для нее совсем неутешительно. Вот уж воистину – если что вобьешь себе в голову, нелегко избавиться от этого!
А состязания уже были в самом разгаре, и Мария стала внимательно наблюдать за происходившим. Она чувствовала себя сейчас как в свои восемнадцать, когда, наверное, вот так же сидела на трибуне и смотрела, как выступал ее муж. Едва ли Мария могла забыть то волнение, с которым наблюдала за выступлением графа Атолла. Он был не менее великолепен, чем нынешние участники. Мария вспомнила, что была на тот момент уже три года замужем, однако, глядя на графа Атолла, выходившего на арену, она не верила, что знала его.
Уже в первый год их помолвки Атолл был пленен и, чтобы сохранить жизнь, вынужденно сражался в армии Эдуарда в боях за Фландрию. Лишь спустя долгие месяцы графу Атоллу было позволено возвратиться в его родной замок в Шотландии. Они провели в замке Блэр несколько недель, а потом Атолл снова покинул ее – теперь уже для исполнения своих обязанностей при дворе. Мария помнила, с каким нетерпением ждала Игр, поскольку только там могла вновь увидеть своего мужа. Зато спустя два года все неприятности первой брачной ночи и долгая разлука с мужем были забыты, и у Марии пробудился новый, уже отнюдь не девичий интерес в жизни.
Вначале она почувствовала себя словно в волшебной сказке, где были и рыцарь в сверкающих доспехах, и прекрасная дама, за которую боролся этот рыцарь. Мария никогда не забудет, как Джон выиграл поединок на копьях, а потом поклонился ей, сидящей на трибунах. Как же неистовствовала тогда толпа! Марию тогда переполняла гордость за мужа, которую она сохранила в памяти на многие годы.
Вначале она почувствовала себя словно в волшебной сказке, где были и рыцарь в сверкающих доспехах, и прекрасная дама, за которую боролся этот рыцарь. Мария никогда не забудет, как Джон выиграл поединок на копьях, а потом поклонился ей, сидящей на трибунах. Как же неистовствовала тогда толпа! Марию тогда переполняла гордость за мужа, которую она сохранила в памяти на многие годы.
Но «сказка» длилась недолго. Джон Атолл умел играть на чувствах толпы не хуже, чем на чувствах женщин, и этот красивый жест, увы, был адресован другим красавицам. Об этом Мария узнала спустя несколько дней, когда Джон не пришел ночевать. Он нашел другую даму сердца. На следующее утро она подслушала один разговор и узнала, что множество дам претендовало на него в ту ночь.
Когда же она закатила Джону скандал, он даже не пытался отрицать измену. Более того, он рассердился на нее из-за того, что она лезла не в свое дело. Но и после того ужасного разговора Мария отказывалась признать правду. Она надеялась, что еще сможет заставить мужа забыть обо всех других женщинах и думать только о ней. Однако все ее усилия приводили к обратному. Джон все больше отдалялся от нее.
Но ведь она была не только его женой, но и матерью его сына! Однако Джон Атолл не собирался запирать себя в узком семейном кругу, и Марии потребовались годы ревности и множество разочарований, чтобы понять это.
Поняла она и то, что отчасти сама была виновата – слишком уж боготворила мужа. С годами Мария осознала: мечтать о любви мужа было просто глупо. Ведь женился он на ней вовсе не по любви. Если бы она тогда не была столь молода, то оставила бы пустые мечты… И все могло бы обернуться по-другому.
Мария видела, как Кеннет заигрывал с толпой, и вспоминала, что точно так же вел себя граф Атолл – тот тоже словно расцветал с каждой своей новой победой. Но что бы ни думала Мария, некоторые победы Кеннета были столь эффектными, что и она не могла не аплодировать.
Наконец начались поединки на палицах. Впрочем, бои с участием сэра Кеннета не занимали много времени – он действовал очень быстро, а тяжелая палица в его руках казалась не тяжелее детской игрушки. Лишь два последних участника сумели оказать Кеннету достойное сопротивление. Когда гигант Фергал Маккиннон сумел нанести ему сильный удар слева, Мария вместе с остальными зрителями затаила дыхание в ожидании, что Кеннет вот-вот упадет. Но он не упал. Казалось, что пропущенный удар только придал ему сил и решительности, и вскоре неповоротливый Фергал рухнул на землю.
Сердце Марии не раз сжималось до боли, но ни разу она не усомнилась в победе Кеннета. Как, наверное, и многие на трибунах, она видела силу за ним. Хотя в финале он едва устоял против физически более сильного Грэма, тому тоже не удалось сломить Кеннета.
Под приветственные крики толпы Кеннет Сазерленд был провозглашен победителем в боях на палицах. Мария почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда он сорвал с головы шлем и яркие лучи заключили его в свои золотые объятия. Вот он – человек, которым восхищаются! Впрочем, так думала не одна Мария, поскольку Кеннета тут же окружила толпа куда более проворных дам.
Почувствовав разочарование, Мария уже хотела отвернуться, но что-то остановило ее. В следующее мгновение она встретила пристальный взгляд Кеннета, который, казалось, пригвоздил ее к месту. Сердце гулко забилось у нее в груди, и вновь нахлынули воспоминания. «Все так же, как было с Джоном, – подумала она. – И все те же глупые девичьи мечты… Но жизнь раскроет мне глаза на действительность».
Мария быстро отвела взгляд и, поднявшись, нырнула в гущу людей.
«Не показалось ли мне?» – подумала она минуту спустя. И действительно, вокруг было слишком много народа, так что едва ли он мог смотреть именно на нее. Мария поискала глазами ту, на которую мог бы смотреть сэр Кеннет. Осмотревшись, она почувствовала, как замерло ее сердце.
Он смотрел прямо на нее!
Теперь Кеннет был на коне. Борьба и победа. Только победа – он родился для этого!
Конечно, для подобных побед потребовались годы упражнений, и моментов, о которых он хотел бы забыть, было неизмеримо больше, чем хотелось бы. Однако он упорно шел к своей цели.
Еще несколько побед, и место в отряде Брюса ему гарантировано – Кеннет точно это знал. Он ликовал вместе с толпой и понимал, что чувствовали сейчас зрители. С ним была сама фортуна, и он не собирался останавливаться на достигнутом. Впервые перед ним открылась дорога к успеху. Настоящему успеху! Еще один поединок завтра – на сей раз борьба, и его объявят чемпионом.
Кеннет понимал, что многого достиг. До него никто еще не выигрывал все пять поединков с оружием. Более того, он выиграл и в стрельбе из лука, что считал знаком судьбы. Как и раньше, на пятки ему вновь наступал Макгрегор, которого Кеннет все же обошел.
Пожалуй, сейчас Кеннет сожалел лишь о том, что не видел лица Макгрегора, когда произвел свой победный выстрел. И Кеннет не сомневался: завтра он одолеет в борьбе своего соперника, а послезавтра получит приглашение в тайный отряд Брюса и окажется среди лучших воинов Шотландии. Он был уверен: ничто не остановит его на пути к этому!
Кеннет посмотрел в сторону навеса, под которым сидел король, и с удовлетворением отметил, что тот аплодировал вместе со всеми. К своему удивлению, рядом с королем он увидел ту женщину, которая смотрела на них с Мойрой тогда в конюшне.
С тех пор как произошло это событие, прошло четыре дня, и Кеннет не раз озирался в поисках странной незнакомки. Сейчас же он поначалу усомнился в том, что видит именно ее. Но нет, это была она, а рядом, кроме короля, сидел еще и Александр Маккензи с супругой. Неужели она тоже из свиты леди Маргарет?!
Как часто интригует даже самый маленький уголок раскрывшейся тайны! Конечно, Кеннету сейчас следовало думать совсем о другом – о завтрашнем поединке. Однако мысли об этой даме не давали ему покоя.
Кеннет знал, что некоторые мужчины грезят монашками, только не подозревал, что является одним из них. Однако стоило ему представить, как он срывает с незнакомки ее бесформенное черное платье, словно броней прикрывающее тело, как по его жилам пробегала волна обжигающей страсти.
Как же хотелось ему, чтобы и эта «монашенка» ощутила подобную страсть. Он представлял, как запылают ее щеки, когда он начнет ласкать ее.
К своему удивлению, Кеннет перехватил ее пристальный взгляд и даже кивнул в ответ, как бы подтверждая, что не забыл ее.
Их разделяли шагов пятьдесят, а кивок Кеннета был едва заметным, однако он готов был поклясться, что она его заметила. А то, что она поспешно нырнула за чью-то спину, Кеннета не озадачило – скорее развеселило. Что ж, если она думает, что от него так легко избавиться, она ошибается…
Мысль о том, что завтра ему предстояло испытание, отошла на задний план – ведь он и так упорно готовил себя к борьбе. Сейчас же ему хотелось немного расслабиться…
Кеннет твердо решил разыскать эту незнакомку, однако же…
Едва он покинул арену, как его окружила толпа почитателей. Звучали женские голоса: «Сэр Кеннет, вы были великолепны!» Мужчины же восклицали: «Впечатляющий поединок!»
После столь желанной победы Кеннет всегда смаковал каждое мгновение славы – ведь именно ради нее он и старался. Но сейчас он упорно высматривал таинственную незнакомку. Увы, все было бесполезно – толпа оказалась слишком плотной.
Наконец Кеннету удалось пробраться сквозь толпу, и он разглядел черное пятнышко в море красочного шелка. «Как странно… – подумал он. – Черное платье, призванное скрывать, напротив, выдало ее».
Кеннет устремился за ней, но его перехватила леди Мойра.
– Мои поздравления! – воскликнула она. – Вы ищете кого-то?
Ресницы Мойры настойчиво хлопали, и Кеннету ужасно хотелось пошутить про соринку в глазу. Обычно такое кокетство дам его развлекало, – но только не сейчас. Ведь добыча ускользала у него на глазах!
В этот момент к ним подошла Элизабет Линдси. Взглянув на Кеннета, она вежливо ему улыбнулась. При всей своей красоте Элизабет была самоуверенна, упряма и, следовало признать, довольно умна. Словом, лучше поле боя, чем жить с такой женщиной.
– Мы тут гадаем… – проговорила Элизабет.
– О чем? – буркнул Кеннет, понимая, что незнакомка ускользнула окончательно.
– Скажите, кому был адресован тот ваш кивок?
– Кивок? – с удивлением переспросил Кеннет.
– Да, он вызвал настоящий фурор. Собравшиеся вокруг меня дамы были уверены, что вы приветствуете именно их, – проговорила леди Элизабет с улыбкой.
Кеннет едва удержался от вздоха.
– Да, разумеется, им, – ответил он.
Леди Мойра с восторгом воскликнула:
– Я так и знала! А которой из дам?..
– Спросите у них, – лукаво подмигивая, проговорил Кеннет. – Но мне надо идти. Моя сестра займется моими ранами. Ведь завтра снова выступление…