Гриффитс со вздохом кивнул:
– Понимаю. Но это почти невыполнимая задача…
– Но такая, которую вы готовы попытаться решить?
Гриффитс долго изучал собеседника. Потом кивнул:
– Да, милорд. Так и есть.
– Вот и хорошо, – пробормотал Тристан.
– Однако вполне возможно, что нам придется подавать апелляцию, причем несколько раз. Сомневаюсь, что нижние суды посмеют подтвердить ваши заявления, милорд.
– Мы сделаем все, что необходимо.
Гриффитс откашлялся.
– Видите ли, у меня есть связи с некоторыми адвокатами, считающимися авторитетами в законах о браке. Они более серьезно изучат эту ситуацию и, возможно, смогут отстоять ваши интересы.
– Превосходно.
– Однако помните: Колтон – герцог и к тому же прославленный офицер армии его величества. Вы же вообще не служили. И далее: весь Лондон только и говорит о его возвращении. О возвращении героя. Это ставит вас в неловкое положение. Да, вы весьма популярны в обществе, но народной любовью в отличие от герцога не пользуетесь. И никто не забудет о том, что герцогиня была сначала его женой.
– Но теперь она моя жена, – напомнил Тристан.
– Разумеется. – Гриффитс улыбнулся.
– Что ж, спасибо, что потратили на меня время, мистер Гриффитс. Жаль, что причинил вам неудобства, заставив ехать сюда. Но все же… – Тристан указал на свои синяки. – Сами понимаете, я вряд ли могу показаться на людях в таком виде. Предпочитаю не подливать масла в огонь.
– Естественно, милорд. У меня к вам никаких претензий. Совершенно никаких.
Тристан поднялся и пожал руку Гриффитса. Когда тот вышел, он снова уселся на шаткий стул и допил эль. Затем надел свой плащ и покинул полутемную таверну. Ему следовало поспешить, так как он очень не хотел оставлять жену наедине с Гаретом.
Несколько часов спустя Тристан вошел в Тюльпановую комнату, переоделся в халат и направился к письменному столу у камина, где оставил свои серебряные часы.
Казалось, что он пропустил обед и не смог увидеть детей до того, как их уложили спать. Но все же день был довольно удачным. После встречи с Гриффитсом он нанял человека, чтобы тот следил за Гаретом и Фиском и докладывал ему, что они делали, когда выходили из дома. Кроме того, Тристан нанес несколько визитов близким друзьям из палаты лордов и объяснил им ситуацию. Друзья же заверили, что будут держать его в курсе всех разговоров, касающихся возвращения Гарета.
Тристан снова взглянул на часы. Начало первого… Софи скорее всего уже спала.
Боже, как он тосковал по ней! Пожалуй, надо к ней заглянуть и проверить, как она там. Возможно, ему удастся уговорить этого смехотворного ночного стража, которого по настоянию Гарета поставили у его двери, и тот позволит ему пожелать Софи спокойной ночи. А если она крепко спит, то он просто посмотрит на нее.
Повернув дверную ручку, Тристан осторожно вышел и огляделся. Коридор был безлюден и темен.
Бесшумно ступая босыми ногами по холодному полу, Тристан свернул за угол, чтобы пройти в противоположное крыло дома.
А вот это странно… Стул рядом с дверью Софи был пуст. Что ж, возможно, страж отошел облегчиться.
Тристан без колебаний подошел к двери и отворил ее.
Затем осторожно закрыл дверь, подошел к кровати и отодвинул занавеску, чтобы увидеть жену. Она лежала на боку, подложив под щеку ладони. Медовые волосы Софи раскинулись по подушкам, а губы были чуть приоткрыты. И кожа ее казалась почти прозрачной в лунном свете, сочившемся через щель в занавесках.
За последние восемь лет ее лицо утратило детскую невинность, которой отличалось до исчезновения Гарета. Исчезла припухлость щек, скулы стали резко выделяться, а в уголках губ проступили тонкие морщинки.
Непокорный локон упал на ее щеку, и Тристан потянулся, чтобы его откинуть. Тут Софи вдруг открыла глаза и пробормотала:
– Тристан, ты…
Улыбаясь, он сел на край кровати.
– Я скучал по тебе, любимая.
Она положила ладошку на его руку.
– Я тоже скучала.
– Дорогая, у тебя все хорошо?
– Да, – кивнула Софи.
Он провел пальцем по щеке жены и, наклонившись, прижался губами к ее губам.
– Ты для меня самая красивая.
Его прикосновения, казалось, взволновали Софи. Она приподнялась на локте, и ее локоны рассыпались по плечам.
– Как ты сумел пройти мимо стражника у двери?
– Там никого не было.
– Никого? Странно…
Тристан пожал плечами.
– Возможно, настало время смены караула.
Тристан лег на узкую кровать и крепко прижался к жене.
– Ты такой теплый… – прошептала она. И обняла его за шею. – Скажи, как прошла твоя встреча с поверенным?
Тристан выдавил улыбку.
– Ну… он сказал, что это дело вызовет немалую шумиху.
– Вне всякого сомнения, – процедила Софи. – Уверена, мы уже и сейчас предмет толков всего города. И не только среди адвокатов!
– Да, совершенно верно.
Софи еще крепче прижалась к мужу.
– А что он сказал насчет иска Гарета с требованием аннулировать брак?
Тристан промолчал; ему не хотелось волновать Софи. Он боялся сказать ей, что скорее всего предстояла долгая судебная тяжба… И конечно же, он не хотел делиться с Софи своими худшими опасениями… Возможно, судье не захочется разбираться во всех сложностях закона, и он, руководствуясь поверхностными фактами, немедленно аннулирует их брак.
– Гриффитс сделает все возможное, чтобы сохранить наш брак, – проговорил наконец Тристан. – Он намерен нанять опытных в брачном законодательстве адвокатов, которые смогут помочь в нашей ситуации.
Софи вздохнула и прошептала:
– Тебе пора идти. – Она рассмеялась и добавила: – Даже представить страшно выражение лица стражника, когда он увидит тебя… выходящего из моей комнаты.
Тристан вздохнул.
– Ах, Софи, я не хочу уходить.
Но он знал – они оба знали, – что последствия будут ужасны, если Гарет застанет его здесь.
– Я не хочу, чтобы ты уходил, – продолжала Софи, – но ты должен уйти, дорогой. Не хочу, чтобы начались неприятности…
Она виновато потупилась, и Тристан вдруг отпрянул от нее. «Неужели этот ублюдок прикасался к ней?!» – подумал он в ярости.
Словно прочитав его мысли, Софи прильнула к нему и снова обняла.
– Ты моя, Софи, – проскрежетал Тристан. – Моя, ясно?..
Он прижался губами к ее губам, а его пальцы, словно сами собой, вцепились в подол ее ночной сорочки и приподняли ее до бедер.
Софи, также охваченная страстью, с тихим стоном ответила на его поцелуй.
– Мммм… – пролепетала она ему в губы.
А он провел рукой по ее бедру, затем коснулся складок лона. Она была теплой и влажной. Готовой для него.
За дверью что-то скрипнуло, и Софи вырвалась из его объятий.
– Страж вернулся, – прошептала она.
Но Тристану было все равно; он с жадностью смотрел на тугие бугорки ее сосков, видневшиеся сквозь тонкий муслин ночной сорочки.
– О Боже, – простонала Софи, бросая взгляд на дверь. – Если Гарет застанет нас… Ах, Тристан, он убьет тебя.
Он пристально посмотрел в лицо жены. Действительно ли она так боялась за него? Или, может быть, она больше заботилась о Гарете?
Нет, нужно убираться отсюда ко всем чертям! Глупо ревновать. Он должен доверять Софи.
Сжав ее руки, Тристан тихо сказал:
– Возможно, что там, за дверью, никого нет. Но если все-таки есть, то тебе придется отвлечь стража, а я ускользну.
– Конечно, – кивнула Софи, слезая с постели.
Тристан тоже встал.
– Все будет хорошо, – пообещал он, касаясь губами ее щеки.
Софи без колебаний подошла к двери, повернула ручку и, переступив порог, осмотрелась.
– Никого, – прошептала она с удивлением.
Тристан вздохнул и направился к двери.
– Спокойной ночи, Соф.
Однако он не ушел, а стал напротив двери, где оставался еще несколько часов. Но никто так и не пришел. Очевидно, за ним и за Софи больше не следили.
Размышляя над этим обстоятельством, Тристан направился в Тюльпановую комнату.
Делия воткнула последнюю шпильку в волосы хозяйки и пригладила тугой узел. Софи посмотрела в зеркало и невольно улыбнулась. Искусно завитые букли очень мило обрамляли ее лицо, и с такой прической ей ни за что нельзя было дать тридцати лет! Платье же из мягкого голубого муслина с темно-голубыми цветами, вышитыми по подолу, вырезу и манжетам, только усиливало впечатление юности.
Несколько минут Софи смотрелась в зеркало. Если не считать темных кругов под глазами, она выглядела очень даже неплохо. Правда, лицо немного осунулось, и у губ обозначились тонкие морщинки, но все же она мало чем отличалась от той девочки-жены, которую Гарет оставил, уезжая в Брюссель.
Но с тех пор она очень многое пережила. И если внешне почти не изменилась, то душой стала совершенно иной женщиной.
– Вы так прелестны, мэм, – сказала горничная.
Софи снова улыбнулась. Делия каждый день говорила одно и то же.
– Спасибо, Делия. Вы можете идти.
После ухода горничной она немного посидела, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Настало время идти в детскую – повидаться с детьми. Сейчас следовало оставаться как можно ближе к Миранде и Гэри. Ведь они, конечно же, чувствовали напряженность в отношениях взрослых.
Готовясь объясняться с несговорчивым стражем, Софи вышла в коридор. Но к ее удивлению, на стуле охранника сидел Гарет. И сегодня он казался совершенно другим человеком. Исчез наконец-то его кошмарный плащ, и теперь на нем были полосатые брюки, а также черный жилет поверх новой полотняной рубашки с высоким воротничком и с белым галстуком. Его чистые, тщательно расчесанные волосы падали волнами до плеч и блестели в тусклом свете. Лицо же было чисто выбрито, так что стали заметны его аристократические и мужественные черты. И еще ямочка на подбородке.
– Доброе утро, Софи, – пробурчал Гарет.
– Доброе утро, ваша светлость.
Она хотела пройти мимо, но он встал и ухватил ее за руку.
– Я пришел поговорить с тобой.
Софи остановилась и медленно повернулась к нему – не было смысла сопротивляться. И тут ей вдруг представился обнаженный Гарет, сидевший в ванне. Отогнав от себя это видение, она спросила:
– О чем поговорить?
– Об охранниках во дворе и у твоей двери. Я отозвал их. Так что можешь приходить и уходить, когда тебе вздумается. Эти люди не смутят мою чувствительную сестрицу.
Софи кивнула:
– Спасибо, Гарет.
Он еще сильнее сжал ее руку и добавил:
– Однако я требую, чтобы ты держалась подальше от лорда Уэстклифа. Пообещай, что в этом будешь мне повиноваться, Софи.
Она тяжело вздохнула. А ей-то казалось, что Гарет уже смягчился, образумился… Но выходит, он по-прежнему оставался грубым тираном.
– Прошу прощения… – Она красноречиво взглянула на его руку. – Я собиралась проведать детей.
– Но ты моя жена. И разве не первый долг жены – находиться рядом с мужем и заботиться о его нуждах?
– Во-первых, суд еще не вынес решения относительно того, чьей женой я являюсь.
– Скоро вынесет. Мне сказали, что это займет не больше недели.
– Во-вторых, я не сомневаюсь, что ты сам позаботишься о своих нуждах.
Гарет с усмешкой осведомился:
– А о каких нуждах я, по-твоему, говорю?
«О плотских!» – промелькнуло у Софи. И она тут же вспомнила вчерашний поцелуй Гарета. Вспомнила и о том, как едва не отдалась ему.
Покачав головой, Софи ответила:
– Не имею ни малейшего представления.
Он наклонился и коснулся губами ее уха.
– Я нуждаюсь в тебе, Софи. И никогда не переставал в тебе нуждаться. Ты должна это знать.
Она вздрогнула и пробормотала:
– Неужели ты забыл, что всего несколько дней назад обнаружил меня в постели с другим мужчиной? Мне кажется, такое очень трудно забыть.
При этих ее словах он отдернул руку – словно обжегся. А она тут же пробежала мимо него и бросилась к лестнице.
Глава 8
Будь проклята эта женщина! Он мог пережить ранение, потерю памяти, мог годами жить в чужой земле, но потерять Софи… О Боже! Эта женщина способна довести его до потери рассудка!
Вчера, когда она мыла его, он почти забыл об этом проклятом Тристане. Забыл о том, что видел его в ее постели.
А вот сегодня…
Что же с ней случилось? Может, ей кажется, что он слишком спешит, стремится ускорить их воссоединение, стремится побыстрее затащить ее в постель?
Черт возьми, ему действительно трудно сдерживаться. Ведь она его жена!
Гарет спустился вниз – каблуки его новых туфель стучали по ступенькам – и сразу же направился в кабинет. После возвращения в Лондон именно эта комната стала для него единственным убежищем.
Он стремительно прошел мимо почтительно присевшей горничной, начищавшей серебряную вазу в коридоре, и вошел в кабинет. Теперь, чисто вымытый, в новой одежде, за которую было немало заплачено, Гарет начинал чувствовать себя здесь как дома. Хотя слуги по-прежнему выводили его из себя.
Он тотчас же подошел к письменному столу и сел, окинув взглядом горы ожидавших его бумаг. Бокал вина на круглом серебряном блюде стоял в углу стола. Сделав первый глоток, Гарет мысленно перечислил все, что должен был сделать. О Боже, столько работы! Он не знал, как с этим справиться. В конце концов Гарет решил не думать о проблемах, пока ситуация с Софи не разрешится.
Внезапно дверь распахнулась. Гарет с ревом вскочил, рывком выдернул верхний ящик стола, выхватил пистолет и прицелился в незваного гостя.
Тот попятился и поднял руки.
– Пожалуйста, ваша светлость…
Гарет моргнул и сокрушенно покачал головой. Черт, да это же Коннор, дворецкий… Опустив оружие, он пробормотал:
– Простите, Коннор.
Бедняга побелел как полотно.
– Извините, ваша светлость, я не хотел вас беспокоить.
Гарет сунул пистолет в ящик и проворчал:
– Ничего страшного. Только впредь стучите. Почему вы не постучали?
– Еще раз простите, сэр.
Гарет опустился в кресло.
– Что-то случилось?
– В передней ждут несколько дам, приехавших с визитом к ее светлости. Они…
– Нет-нет!
– Простите, сэр…
– Не принимать. Передайте им… – Гарет задумался. Что же уместно сказать в таком случае?.. – Передайте, что мы никого не принимаем.
– Слушаюсь, сэр. – Коннор поклонился и пошел к выходу.
– Минутку, Коннор!
Дворецкий повернулся. Гарета же поразило его бесстрастное лицо. И это сразу после того, как Коннор едва не получил пулю в грудь!
– Слушаю, ваша светлость.
– Таков будет ваш обычный ответ всем визитерам, понятно? Пока вы не получите дальнейших указаний, отвечайте, что особы, которую они желают видеть, нет дома. Понятно?
– Да, ваша светлость.
– Спасибо.
Заметив, что Коннор не двигается с места, Гарет добавил:
– Можете идти.
Когда дверь за дворецким закрылась, Гарет тяжело вздохнул и проворчал:
– О Господи, ведь я только что целился в собственного слугу… Неужели я окончательно потерял рассудок?
Медленно поднявшись, Гарет отнес пустой бокал к шкафчику со спиртным. После долгого изучения бутылки с бренди он решил отказаться от этого напитка. Прохладная вода немного успокоила его, он выпил несколько бокалов, после чего вернулся к столу.
Снова вздохнув при виде горы бумаг, Гарет стал старательно сортировать их и делать заметки. Прошло несколько часов, и наконец боль ушла и в голове прояснилось.
Когда в дверь постучали, он сделал несколько глубоких вздохов, потом спросил:
– Кто там?
За дверью оказалась его дочь, сопровождаемая застенчивой мисс Долуорти. Сердце Гарета гулко забилось.
Мисс Долуорти присела в реверансе и пробормотала:
– Мне очень жаль, ваша светлость, но леди Миранда была…
Гувернантка умолкла, кусая губы. Ее круглое лицо раскраснелось. Она и сама была еще очень молода, возможно – только недавно из детской.
– О Господи! – Мисс Долуорти заломила руки, когда Миранда выступила вперед – копия исполненной решимости маленькой Софи, если не считать цвета глаз и волос, унаследованных от отца.
– Доброе утро. – Девочка величественно склонила голову.
Гарет скривил губы и уставился на гувернантку.
– С каких это пор детям позволено свободно бродить по дому?
Гувернантка стала хватать ртом воздух, словно выброшенная на сушу рыба. Похоже, она потеряла дар речи. Господи, неужели он настолько пугающе выглядит?
Миранда же подошла ближе и стала напротив стола.
– Я обычно нахожусь в детской, если только не бываю с мамой. Но сегодня особенный день.
– Особенный?
Девочка кокетливо кивнула, так что ее светлые локончики заплясали.
– Совершенно верно. Видите ли, вы находитесь дома вот уже несколько дней.
– И что же?
– Я так редко вижу вас… Нам пора получше познакомиться. Знаете, я хочу побольше узнать о вас. Ведь вы мой папа!
Гарет кивнул и пробурчал:
– Да, так мне сказали.
– Но это правда, – заверила малышка. – Стоит только взглянуть на вас, чтобы увидеть доказательство! Каждый раз, когда я смотрюсь в зеркало, для меня все ясно как день!
– И что же ты там видишь, дитя?
Миранда уперлась ручками в столешницу и подалась вперед.
– У нас с вами одинаковые глаза. Только вы… старше.