Харалампиди, слушая Гурова, сперва побледнел, затем покраснел и, наконец, выдавил, причем голос его непостижимым образом превратился в фальцет:
– Как убили?
– Из автоматического оружия. Больше вопросов я не потерплю. Будете отвечать на мои.
– А… а… адвокат. Я требую адвоката!
– Свидетелям адвоката не положено. Вы готовы отвечать здесь или хотите проехать со мною в главк?
– Здесь! Здесь! – выкрикнул Харалампиди и робко спросил: – Это… кофе хотите?
– Я предупреждал, что вопросов быть не должно! – рявкнул Гуров. – Вы не поняли?
– Понял!
– Итак. Рассказывайте мне коротко и содержательно, как Николаев вышел на вас?
– Мы знакомы были, – с похвальной готовностью выпалил Харалампиди.
– Это понятно. Как познакомились, когда. Что предшествовало продаже?
– Ну… мы как бы одна компания. То есть я хочу сказать, что мы познакомились давно, еще… еще, наверное, три или четыре года назад. Мы действовали в одном сегменте рынка и тогда сработали вместе. Неплохие деньги поимели, между прочим.
– Меня это не интересует.
– Ну да, ну да. Периодически мы встречались. Я даже несколько раз бывал с Сережей на строительстве. Видел его дом. Мне он н-нравился. А вы говорите, что Сережу убили? – спохватился Харалампиди. – Какой кошмар!
– Несомненно! Дальше, – потребовал Гуров.
– Ну, дальше. Дальше то, что я иногда высказывал мысль купить дом в том же месте и даже несколько раз в шутку говорил это Сергею. Знаете, строить самому, это такой геморрой! К тому же непонятно, как он будет выглядеть в натуре. Все эти чертежи, макеты… Все равно же непонятно ни черта. А вот дом стоит, и все видно. Видно, где можно поставить кровать, где будет стоять бар и телевизор…
Харалампиди даже прикрыл глаза, наверное, для того, чтобы еще четче представить себе местоположение будущих своих удобств. Но Гуров пресек эти мечтания:
– Короче.
– Ну, короче, вот Сергей однажды и позвонил. Это было на прошлой неделе. Он сказал, что срочно продает дом. И предложил мне. Это было неожиданно, но я согласился, потому что, сами понимаете, срочно – это значит не очень дорого. Мы встретились, поехали к дому, я еще раз его осмотрел и махнул рукой: беру… Сейчас-то я понимаю, что впоролся в авантюру…
– Котик! Ты скоро?! – капризно позвала Катя.
– Я занят, киска! – резко крикнул Харалампиди.
«Киска» потрясенно замолчала, но ее папик не обратил на это внимания.
– О какой авантюре вы говорите? – насторожился Гуров.
– Ну вот Сережу убили, вы теперь ко мне пришли. Вы дело стряпаете. А то, что у меня была судимость, вы уже знаете?
– Знаю.
– Ну вот! А вы спрашиваете, какая авантюра! Самая настоящая. Когда, вы говорите, Сережу убили? В какой день это было?
– Давайте пока поговорим о другом.
Гуров неплохо уже изучил этого человека и понимал, что тот вряд ли мог стать убийцей. Слишком нервный, слишком мягкий и слишком трусливый. Наверное, еще и слишком влюбленный.
– О чем же? – непонимающе хлопнул глазами Харалампиди.
– О самой продаже, – объяснил Гуров.
– Как все это проходило? Ну как… Мы побродили по дому, поговорили. Сергею деньги были нужны срочно, он сказал, что это какой-то долг чести. Проиграл, наверное, я так думаю… – Харалампиди при этих словах осторожно взглянул на Гурова и тут же отвел взгляд. – Ну вот, пока его те… ну, то есть, как это, спутница, да-да, спутница, бродила по первому этажу и все охала, мы на втором обо всем и договорились.
– А с кем он был в этой поездке? – спросил сыщик. Гуринович ничего не рассказывал об этом, впрочем, он мог и не знать.
– Понятия не имею, я ее не знаю, – замотал головой Харалампиди.
– Это не жена? – для пробы спросил Гуров, прекрасно зная, что Ольга при этой поездке быть не могла, продажа совершалась втайне от нее. Вопрос нес в себе другое: Гуров хотел из ответа на него узнать, насколько близко Харалампиди входил в окружение Николаева и насколько полную правду он сейчас говорил.
– Да нет, Ольгу я знаю, – просто ответил грек. – И секретаршу Серегину знаю тоже хорошо. Ну, то есть видел ее пару раз, – зачем-то поспешно поправился Харалампиди. – Это какая-то новая.
– После того как вы все осмотрели и обо всем договорились, куда направились? – продолжил расспросы Гуров.
– В город, к риэлторам. Контора «Харалампиди, Паташов и К°». Кстати, рекомендую, очень деловые ребята… работают… там…
– Спасибо, что было потом?
– Потом? Потом мы пообедали втроем в ресторане «Клуб-Т», наши менеджеры за это время провернули все дела, Серега из-за этой скорости потерял немалые деньги… Но что поделаешь: попал, значит, попал! Кто ж его заставлял играть? Я не заставлял! Эта Настя, или как ее там, вот она, наверное, и заставляла. Вспомнил! Настя ее звали. Анастасия, значит.
– После ресторана что было?
– В банк поехали. Как ребята отзвонились, я сразу в банк звякнул. Я их еще утром предупредил, что могу забрать бабки, и вот позвонил уже окончательно. Ну, поехали, обменяли бумажки на деньги, выпили еще шампанского, и все на этом. Я уехал в одну сторону, а Серега с деньгами и своей телкой – в другую.
Харалампиди пожал плечами, потом еще раз и уставился на Гурова, ожидая следующих вопросов.
Гуров в это время думал о новом незнакомом человеке, появившемся рядом с Николаевым незадолго до убийства, и о том, что никто больше об этой Анастасии не говорил.
– Опишите мне ее, – попросил Гуров.
И Харалампиди снова охотно заговорил:
– Ой, ну что там описывать! Такой моднявый нынче стандарт: метр восемьдесят, доска плоская и наверняка фригидная, как эта самая доска. Единственное, что в ней хорошего, так это рядом с нею постоять. Как с выставкой какой-то. Все мужики на нее пялятся, ну и ты себя ощущаешь приподнятым. Не мой вкус.
– Значит, говорите, раньше вы ее не видели?
– Никогда! Точно! Да вы знаете… господин полковник! – Впервые Харалампиди заговорил доверительно, очевидно, надеясь, что эти его слова Гуров воспримет естественно. – Если всех Серегиных баб перечислять, то суток не хватит. Он ходок по этой части был. Вот и отходился.
Харалампиди замолчал и осторожно спросил:
– А когда, говорите, его убили? Мне же наверняка об алиби подумать нужно будет.
– А позже вы эту девушку встречали? – не обращая внимания на слова грека, спросил Гуров.
– Да вы что! – Грек испуганно дернулся и покосился на полуприкрытую дверь, ведущую в коридор и оттуда в кухню. Дверь предательски покачивалась. Очевидно, «киска» подслушивала.
Харалампиди это заметил. Он устало вздохнул и повернулся к Гурову.
– Так мне думать об алиби или нет, господин полковник? – с неожиданной безнадежностью спросил он.
– Подумайте лучше о другом, – сказал Гуров. – Вы сейчас поедете со мной в управление. Мне нужен фоторобот той девицы.
– Да где же я его… – начал бормотать грек и спохватился: – А, фоторобот! А я могу захватить с собой адвоката?
– А зачем он вам? Только время потеряем. Мне нужен фоторобот. – Гуров встал и направился в коридор.
Харалампиди потрусил за ним.
– Ну а мне может понадобиться адвокат! – выкрикнул он в спину Гурову.
Гуров, не отвечая, начал надевать пальто.
Харалампиди потоптался рядом, несколько раз в пространство проговорил: «Ага, ага» – и, учащенно шлепая тапочками, убежал в комнаты.
– Я прямо сейчас! – крикнул он оттуда Гурову. – Прямо очень быстро!
Гуров взглянул на часы и решил, что если грек задержится дольше трех минут, то поедет с ним как есть, вне зависимости от формы одежды.
В коридор из кухни вышла Катя. Теперь она была не в пижаме, а в бордовом халате, слишком откровенно распахнутом на почти несуществующей груди.
– Господин полковник. – Катя обратилась к Гурову тихо, произнося слова, как ей казалось, со значением, а на самом деле получилось смешно. – Вы ведь не заберете Жорика надолго?
– Скучать будешь? – спросил Гуров, пренебрегая лицезрением представляемых прелестей.
– О-очень, – плавно произнесла Катя и подошла ближе. – Я его люблю!
Гуров внимательно посмотрел в пустые глаза Кати, и разговаривать с ней ему расхотелось.
– Если ты сейчас же не исчезнешь, то я поинтересуюсь твоей регистрацией, – резко сказал он. – Брысь!
Катя отпрянула и даже не исчезла, а испарилась, успев только быстро-быстро прикрыть за собой дверь в кухню. Гурову показалось, будто она что-то прошипела, когда убегала, но он не обратил внимания на это.
– Харалампиди! – крикнул Гуров. – Время истекло!
В ответ на эти слова из комнат, громко сопя и топая, выбежал грек, уже одетый в брюки и свитер. В руке он держал сотовый телефон.
– Уже-уже, – пробормотал грек, нагибаясь за своими ботинками.
Гуров отвернулся и отпер входную дверь.
– Слишком медленно, – сказал он.
– Уже-уже, – повторил грек, кладя телефон на пол и начиная борьбу с ботинками.
– Уже-уже, – пробормотал грек, нагибаясь за своими ботинками.
Гуров отвернулся и отпер входную дверь.
– Слишком медленно, – сказал он.
– Уже-уже, – повторил грек, кладя телефон на пол и начиная борьбу с ботинками.
Прошло еще не менее пяти минут, когда наконец Гуров с Харалампиди вышли из дома и погрузились в «Пежо».
Оба всю дорогу до главка молчали. Каждый думал о своем.
Напротив входа в главк площадку перед лестницей мерил шагами маленький щупленький человечек с длинной и редкой шевелюрой. Этот человечек был похож на неудавшегося артиста. Особенно подчеркивал это сходство выглядывающий из-под клетчатого шарфа галстук-бабочка. В руке у человечка была пижонская трость с позолоченным набалдашником. Черная кожаная папка под мышкой не придавала официальности этому человечку, а удивительным образом подчеркивала его сходство с артистом, решившимся сыграть пародийную роль какого-то театрального администратора.
Гуров быстро осмотрел эту фигуру и, не найдя в ней ничего интересного, кроме того, что уже описано, вышел из «Пежо». Однако, как оказалось, «артист» прогуливался здесь в ожидании Гурова. Точнее, толстого влюбленного грека.
Как только Харалампиди показался из машины, «артист» твердым шагом направился к нему и начал совать свою руку, здороваясь неожиданным басом.
– А где Самсон? – удивленно спросил Харалампиди, осматривая этого типчика с нескрываемым презрением.
– Аркадий Евгеньевич уехали на судебное заседание. Они сегодня защищают, – пояснил «артист». – Меня направили на помощь к вам. Не бойтесь, прорвемся!
Произнеся это, человечек повернулся к Гурову.
– Я могу узнать, в чем обвиняют моего подзащитного? – грозно произнес он.
Гуров хмуро осмотрел этого адвоката.
– Ты из какого театра сбежал? Из провинциального? Или из очень провинциального? – спросил он.
– Я не понимаю, в чем дело! – «Артист» тряхнул шевелюрой, отступил на шаг, задрал подбородок, но ответить Гурову не успел. Харалампиди буквально накинулся на него.
Работая своим пузом, как тараном, Харалампиди толкнул своего защитника и заорал:
– Все ты понимаешь! Ну, Самсон мне ответит за такую подставу! Прислал, блин, клоуна вместо адвоката! И что мне теперь с ним делать?! Песни и пляски разыгрывать?!
– Вы у меня спрашиваете? – поинтересовался Гуров. – Так я говорил, что адвокат вам не нужен.
– Что мне с тобой делать? – не отвечая Гурову, продолжал орать Харалампиди.
– Я не понимаю вас, – почти прошептал «артист».
– Ты даже этого не понимаешь! – выкрикнул Харалампиди. Он достал из кармана носовой платок и отер вспотевшее лицо.
– Ну, вы кончили трепаться? – спросил Гуров, беря грека под руку.
– Вы же видите, у меня проблемы! – запальчиво пояснил грек.
– Во-первых, мне это без разницы, а во-вторых, я не понимаю сути вашей нервозности. Я же ясно объяснил, что мне нужен от вас фоторобот, и больше ничего. Даже если бы сюда приехал сам Плевако, я бы его все равно не взял с собой. Пока наше законодательство не предусматривает присутствие адвоката на стадии работы со свидетелем.
Гуров повел не сопротивляющегося Харалампиди внутрь здания. Тот, увидев, что адвоката он все равно не получит, поплелся тихо и податливо, начиная сокрушенно вздыхать.
– Тут можно поспорить! – в спину Гурову крикнул «артист».
– Не со мной, – отрезал Гуров.
А Харалампиди вообще ничего не сказал.
Гуров провел грека через вахту, поднялся с ним на свой этаж и тут же столкнулся нос к носу со Стасом, идущим навстречу.
– Возьмешь этого плейбоя, – Гуров ткнул пальцем назад, где плелся почти парализованный от огорчений грек, – и сделаете с ним фоторобот одной девицы. Она меня интересует.
Крячко широко улыбнулся и доверительно проговорил:
– Нашего великого сыщика начали интересовать девушки! Ой, не к добру это, чует мое сердце!
– А что еще оно чует?
– Все понял! Великий и ужасный Гуров отрабатывает на мне новый прием: особая форма стрельбы сигареты. Дай закурить по-гуровски. Не путать с кашей по-гурьевски!
– Не по-гурьевски, а гурьевская каша. Но, в общем, это одно и то же. Гони!
Стас бросил Гурову свою пачку и повел Харалампиди по коридору.
Гуров вошел в кабинет, повесил пальто в шкаф, закурил и понял, что, пока он не получит наиполнейший объем информации про незнакомую ему Анастасию, он не успокоится.
Вернулся счастливо улыбающийся Стас.
– Что у тебя? – спросил Гуров, не давая тому первому рта открыть, чтобы не слышать дежурных шуточек.
– Да по-скромному, – весело ответил Стас, усаживаясь в свое кресло и с удовольствием вытягивая вперед ноги в остроносых ковбойских сапогах. – Никаких подвигов не совершено. Всего лишь найдена машина и ее хозяин.
– Уже допросил?
– Поговорил, – уклончиво ответил Крячко, и Гуров, бросив острый взгляд на своего друга, почувствовал, что все прошло не совсем гладко.
– Рассказывай, – потребовал Гуров.
– Сержант ГИБДД Егоров, – гордо доложил Стас, откровенно любуясь собою, таким оперативным и информированным, – являющийся хозяином автомобиля «шестерки» белого цвета, действительно проезжал КП в тот самый день и приблизительно в то самое время, о каком сообщили мне мои сопливые дружки. Его поездка заняла не более одного часа, после чего он вернулся, заехал на КП, кому-то позвонил, договорился о встрече и уехал в город. Сам Егоров меня заинтересовал тем, что не мог внятно объяснить, зачем ему нужно было кататься в сторону Ближних Прудищ.
Стас замолчал, сменил позу и выжидательно посмотрел на Гурова.
– Вот как… – протянул Гуров, – приехал, уехал… Как-то все нарочито… Или он просто разгильдяй. Что о нем известно?
– Ничего особенного, – ответил Крячко. – Обычный гаишник. Ни на чем крупном не попадался, есть два выговора и три поощрения. По оперативным данным, довольно-таки серый тип. Сплошные «не». Не высок, не стар, не молод, не карьерист, не разгильдяй… Ну и так далее. Идеальный тип для киллера. Но он не киллер.
– Уверен? – Гуров выпустил изо рта дым и, прищурившись, взглянул на Стаса. – А почему?
– Я так думаю, – легко ответил Крячко. – Служил он в стройбате, потом, после дембеля, почти сразу же устроился в ГАИ и ни шатко ни валко тащит службу. Когда ему научиться так стрелять? На обязательных стрельбах показывает средний результат. А как часто бывают стрельбы у гибддунов, мы знаем. Из них снайперы, как из моей бабушки каратист.
– А во время службы он автомата вообще не видел, так? – уточнил Гуров.
– Ну, примерно. За фотографии в его дембельском альбоме я не поручусь. Он там мог и верхом на истребителе сняться.
Гуров прошелся по кабинету. Егоров оказался слишком серым, чтобы быть вне подозрений. Не зря же говорится, что в тихом омуте черти водятся. А такой невзрачный тип со сплошными «не», как сказал Стас, был слишком незаметным, чтобы оставлять его без внимания.
– Твои ощущения по поводу этого гаишника? – напрямую спросил Гуров у Стаса.
– Он не киллер, это точно на сто процентов.
Гуров пренебрежительно фыркнул и ничего не сказал.
– Ну ладно, на девяносто, – согласился спустить планку Стас. – Но вот что меня настораживает: не может этот деятель объяснить, зачем ему нужно было туда ездить. Не может – и все тут!
– Что, вообще? – спросил Гуров.
– Нет, лепит что-то про желание покататься, проверить движок, еще что-то… Одним словом, или сам не может вспомнить, или сказать не хочет. Скорее второе.
– Вот это уже любопытно. А не зря ли мы зациклились на сгоревшей машине? Может быть, «жигуленок», прятавшийся в кустах, егоровский?
– Уже проверено, – усмехнулся Стас. – Я умный. Результат отрицательный. Посмотрели у него в гараже, других колес не обнаружено. Оперативка тоже говорит, что Егоров колеса не менял уже второй год. В общем, непонятно, что он скрывает, но у меня складывается мнение, что здесь что-то личное. Например, жена старшего сержанта, его прямого и непосредственного начальника.
– А что, хорошая жена? – удивленно поднял брови Гуров и внимательно взглянул на Стаса. – Ну-ка, ну-ка!
– Понятия не имею. – Стас честно округлил глаза и замотал буйной головушкой. – Я привел пример личных интересов.
– Странный какой-то пример, – не поверил Гуров. – А почему ты сразу подумал про жену начальника?
– Не знаю, клянусь, не знаю! – Крячко захлопал глазами и молитвенно сложил руки. – Машинально, патрон, ей-богу!
Глава 11
– Значит, это и есть та самая девица, с которой Николаев приезжал во время продажи дома? – спросил Гуров, рассматривая полученный фоторобот. Харалампиди, вытирая скомканным посеревшим платочком лоб, стоял рядом.
– Похожа, точно говорю. Я очень старался! – убедительно произнес он.
– Это потому, что сотрудничество со следствием есть священный долг каждого гражданина? – с уморительной серьезностью спросил Крячко.