— Вы чертовски спокойны.
— Моя профессия не терпит суеты. Если не поднимать шума вокруг происшествия, затея грабителей себя не оправдает.
Полковник взглянул на репортера Скуратова, подпиравшего косяк двери, тот понял многозначительный взгляд полковника и прижал указательный палец к губам. Мол, я нем как рыба.
— Попробуем учесть ваши пожелания. Скандал многим здесь не нужен, — сказал Кулешов.
— Конечно. Открытие самого престижного отеля в стране не начинают с ограбления. Реклама такого рода не сработает. Да и ваш милицейский имидж пострадает. В проигрыше останутся все, кроме затейников, — согласился банкир.
Полковник повернулся к администратору:
— Зал долго будет занят?
— Не больше часа.
— Снарядите весь обслуживающий персонал. Необходимо осмотреть каждый сантиметр зрительного зала, и урны не забудьте.
— Мы постараемся.
Наконец-то Анна смогла заговорить членораздельно:
— Я жива? Бог мой! Страшно-то как…
— Поправьте меня, если я ошибусь, — подойдя к женщине вплотную, медленно заговорил полковник. — Вы зашли в кабинку, устроились на крышке сиденья, достали золотую фляжку с виски, сделали несколько глотков и потеряли сознание. Так?
— Да, так. Шум в ушах. И все…
— Кто знал, что вы пьете тайком от мужа?
Девушка вздрогнула и покосилась на банкира. Тот остался невозмутим.
— Никто.
— Такая фляжка не может оставаться незамеченной, в ней помещается граммов триста. Расскажите все по порядку. Где вы взяли виски, когда залили его во флакон, и все ли время он находился под вашим присмотром.
— Бутылка с виски хранится в гардеробной. — На глазах красавицы начали наворачиваться слезы. Она старалась держать себя в руках и говорила очень медленно. — В коробке из-под туфель. Утром все было нормально. Перед тем как наполнить фляжку, я выпила две рюмки. Со мной ничего не случилось. Сумочка лежала на трюмо в моей спальне. В комнату никто не заходил. Горничная уже застелила постель. Потом… потом вернулся муж с работы, и мы начали собираться. Я все время была в спальне.
— Где находился гарнитур?
— Муж его привез из банка.
— Дальше.
— Мы выехали из дома в шесть тридцать… — Она запнулась. — Я забыла сумочку. Муж велел Вадиму сходить за ней. Он поднялся наверх, а мы ждали его в машине. После этого я не выпускала ее из рук.
Кто-то все время пытался вмешаться в разговор, но полковник не позволял.
Он обратился к телохранителю:
— Это вы — Вадим?
— Да, я. Майор ФСБ в запасе. Работал в «девятке». Третий год служу в охранном бюро «Броня». Руковожу выездной бригадой. Прибыли по заявке к восемнадцати часам по адресу Кутузовский проспект, дом двадцать пять. В квартиру не заходили. Задача была поставлена на месте. Тут же получил переданные вам фотографии. За сумочкой поднимался. В квартиру не заходил, сумочку вынесла девушка к двери. Спустился, передал хозяйке, и мы поехали сюда. Комплект украшений Анна Каземировна надела в машине. Коробку она получила из рук мужа. Он же подал ей зеркальце, достал из своего кармана. Она сказала, будто не взяла его с собой. Это меня удивило. Теперь я понял: они сидели рядом на заднем сиденье, и она не хотела открывать сумочку. Муж мог заметить фляжку.
— Вы раньше обращались к охранному бюро «Броня»? — спросил Кулешов банкира.
— Неоднократно. Они не раз сопровождали моих курьеров в другие города с наличными. Речь идет о крупных сумках. Обычно их перевозят поездом — покупаем отдельное купе. Нареканий не имею.
— Скажите, Анна, — снова вернулся к опросу пострадавшей полковник, — вы знали, какой гарнитур вам придется надеть?
— Впервые увидела его в машине. Мне он не понравился. Такая показуха не могла сработать.
Гурьев нахмурил брови.
— Браслет был велик, — продолжала Анна. — И дураку понятно, что делался он не под мою кисть. Среди жен олигархов нет светских дам, сплошные шалашовки, но они разбираются в таких вещах лучше кинодив и уж конечно больше своих мужей. Кроме бриллиантов, у них в голове ничего нет.
Полковник взглянул на банкира:
— Что скажете?
— Гарнитур чужой. Это правда. Но об этом мы поговорим с вами отдельно. Сейчас его надо найти. Я несу за него финансовую ответственность. Напоминаю, речь идет о четырех с половиной миллионах долларов. Это лишь страховая стоимость. Готов предложить премию в пять тысяч долларов тому, кто найдет гарнитур.
— Пятьдесят, — раздался голос от двери.
Все оглянулись. Реплику подал репортер Скуратов, продолжавший подпирать дверной косяк. Кроме него, в проходе никого не было.
— Мне ваше лицо знакомо, — прищурился Гурьев.
— Вениамин Скуратов. Человек, знающий все о светских выходках. Готов прийти на помощь следствию за достойное вознаграждение.
— Я подумаю над вашим предложением, — кивнул Гурьев. — А теперь, пока публика не высыпала в фойе, я хотел бы тихо уйти и увезти жену. Нам здесь делать больше нечего. Ее не должны видеть с голой шеей. Мы будем дома. Можете приехать в любое время, если возникнут вопросы или появятся новости.
— У меня к вам последний вопрос, Савелий Георгиевич. Вы воспользовались охраной в частном порядке, а не для банковских услуг. Ранее вы это делали?
— Нет.
— Никто из бюро «Броня» никогда не бывал в вашей квартире?
— Нет.
— Скажите, Анна, как вы узнали имя телохранителя? Вы сказали: «Вадим поднялся наверх за моей сумочкой».
— Слышала. Так его назвал напарник.
— Напарник сидел за рулем машины, — процедил сквозь зубы банкир, взял жену под руку и повел к двери. Телохранители поспешили следом.
— Ну что? Докладывайте, — облегченно вздохнул полковник, будто задача им была решена.
— Вот эта ампула валялась в урне мужского туалета, — выскочил вперед молодой уборщик.
— Что же ты ее пальцами залапал!
Полковник достал носовой платок и взял ампулу. Разглядев ее, сказал:
— Почему они не выбросили ее в унитаз? Нам хотят внушить, будто операцию провернули мужчины, проникшие в женский туалет через проходную комнату. Перебор. Слишком наследили. Они не могли знать, в какую кабинку зайдет жертва. Не могли и поджидать ее. Войти в туалет на глазах женщин тоже не рискнули бы. А главное — эта ампула. Работала женщина, знающая о привычках Анны, но где и когда она подмешала зелье в напиток… Загадка.
Один из оперативников показал крошечную металлическую таблеточку:
— А еще она знала о чипе на бриллиантах, подающих сигнал. Нашел за бачком. Жвачкой прилепили.
— Через центральный подъезд выходили только репортеры, не допущенные в зал, — доложил капитан Юсупов. — Все оставляли при выходе именные пропуска.
— Из подвала выехал фургон. Белый «Мерседес» с телевизионными наклейками, — добавил майор Панкратов. — Телевизионщиков с желтыми полосками на аккредитационных пропусках в зал тоже не пустили, и двое или трое из них сели в железный кузов. Шофер захлопнул дверь и сел за руль. При выезде машина не остановилась, пропуска сданы не были. Дал ориентиры по городу на задержание и проверку.
— Фургон, техника, фальшивые пропуска… Кому нужен этот цирк? — удивился полковник.
— В комнате видеонаблюдений нас ждет оператор, — подал голос капитан Степанов. — Весь отснятый материал подготовлен. Давайте посмотрим, наконец, кто посещал эти сортиры. Веня своих светских тусовщиц узнает.
В туалетную комнату вошла женщина в чернобурке, накинутой на голые плечи:
— Я ошиблась?
— Нет, мадам, это мы ошиблись.
2
Часом раньше.
На первом уровне подземного гаража стояли служебные машины, обслуживающие гостиницу. К этой категории относился весь транспорт прессы, милиции, ресторанов, доставивших деликатесные закуски для буфетов и баров, и прочие. Когда вечеринка началась, гараж опустел. Охранник, сидевший в будке у выездного шлагбаума, принялся разгадывать кроссворд. Его мучила зевота, в прошлую ночь он не выспался — подружка не дала. Хотел поспать днем, тоже не получилось, и вот теперь смена до утра. Не дай бог закемарить — лишишься хорошей работы. Он предусмотрительно прихватил с собой большой термос крепкого кофе. Выпил три кружки, но не помогло, в какой-то момент его как подкосило, он упал со стула. Метрах в десяти от будки стоял синий фургон «Вольво» с яркой рекламой на металлических бортах: «Лучшая кухня только у нас!» Строчкой ниже: «Банкеты, свадьбы, юбилеи».
Когда сторож упал, из кабины фургона вышел шофер. Осмотревшись по сторонам, взял деревянный ящик из-под овощей и неторопливо подошел к будке. Окошко находилось на уровне кабин грузовых машин, ящик очень пригодился. Встав на него, шофер влез в будку. Дверь закрывалась изнутри, он знал, что сторож посторонним ее не откроет. Теперь он сам мог открыть дверь, что и сделал. Взвалив тело сторожа на плечи, отнес его за дальний ряд машин и положил на пол. Потом раздел до трусов, связал ему руки и ноги, скотчем заклеил рот, после чего надел снятую со сторожа униформу и вернулся в будку. Нацепив на кончик носа очки охранника, принялся разгадывать кроссворд.
Спустя какое-то время на этаже остановился лифт. Из него вышли трое мужчин в белых халатах. Каждый нес с собой картонную коробку из-под вина. Мужчины уверенным шагом направились к синему фургону. Двое залезли в него, третий их запер и сел за руль. Заурчал мотор, машина подъехала к шлагбауму. Сторож пропустил ее и продолжил разгадывать кроссворд. Минут через двадцать на стоянке появился молодой человек в смокинге, который он не умел носить, ему больше подошел бы водолазный костюм. Молодой человек подошел к будке и предъявил удостоверение сотрудника уголовного розыска. Сторож хмыкнул — что-то в этом роде он и предполагал.
— Машины выезжали со стоянки? — спросил «водолаз» в смокинге.
— Одна выехала. Минут десять назад.
— Поподробней, пожалуйста.
— Телевизионщики уехали. Похоже, их в зал не пустили. Желтополосные. Пропуска не сдали. Зря я им шлагбаум открыл раньше времени, прошмыгнули и поминай, как звали.
— Сколько их было?
— Трое. Один нес видеокамеру, второй — треногу, а третий — коробку.
— Номер машины помните?
— Нет. Эти очки для близкого расстояния. Читать в них хорошо, а вдаль ничего не видно.
— Желтую полосу сумели разглядеть.
— Здесь стоянка специально для них. Грузовой транспорт, обслуга…
— Какая машина уехала?
— Белый фургон, «Мерседес», со спутниковой антенной на крыше и рекламой какого-то фильма на бортах. Помню слово «Скоро». Вон дырка в ряду осталась, с того места машина выехала.
— Я могу от вас позвонить?
Сторож пододвинул телефон к окошку:
— Встаньте на ящик у вас под ногами, иначе не дотянитесь.
Оперативник связался с дежурным по городу и представился майором Панкратовым. Передал ему описание фургона и направился к лифту. Когда лифт стал подниматься наверх, сторож покинул будку, вышел на улицу и два квартала прошел пешком. Там его поджидала машина. Он сел в нее, сдернул с себя парик, наклеенные усы, брови и уехал.
* * *
Все шло по плану. Фургон благополучно выехал из города и на четвертом километре Варшавского шоссе свернул налево. Уже стемнело. Машина шла на дозволенной скорости. Отход был продуман заранее, маршрут выверен, время рассчитано по минутам. Но всего предусмотреть невозможно — из-за поворота выскочил бензовоз. Похоже, за рулем сидел нетрезвый водитель. Он попытался увернуться, резко крутанул руль вправо, слишком резко, цистерну занесло, она опрокинулась и всей мощью ударилась о кабину фургона. Разлилась река бензина. Сидевшие в фургоне получили увечья и остались бы живы, если бы их не заперли в железной коробке. Нашли монтировку, попытались отогнуть стальные листы, но не успели. Последнее, что видел в щель один из потерпевших, был силуэт убегающего шофера бензовоза. Вспыхнуло пламя, потом раздался взрыв, огонь метнулся к небесам, цистерна взлетела на воздух, рвануло еще раз.
Пламя пожара было видно за несколько километров от места катастрофы.
3
Запись видеонаблюдений просмотрели молча, потом перемотали пленку на начало и запустили снова.
— Ну, Веня, комментируй. Полагаю, ты всех узнал, — сказал полковник, откинувшись на спинку стула.
Журналист хитро улыбнулся:
— Однобокого сотрудничества не получится, Леонид Палыч. Мы должны дополнять друг друга. Я вам, а вы мне.
— Рассчитываешь получить пять тысяч, обещанные банкиром? — спросил полковник.
— Пятьдесят. Он заплатит и больше. Это стартовая цена. Вы же слышали, страховая сумма составляет четыре с половиной миллиона. Если прижать Гурьева к стенке, он выложит двадцать процентов от суммы. Гурьев — банкир, а они всегда начинают с минимальной ставки, если им надо платить, а не получать. К тому же это официальные деньги. Я готов заплатить с них налоги, и у меня уже никто не спросит, на какие шиши я строю себе дачу.
— У тебя все есть. И машины, и квартира, и дача. Ни для кого не секрет, как ты зарабатываешь на жизнь.
— А чего мне это стоит? Если бы я вам не помогал, Леонид Палыч, меня бы давно загребли ваши ребята. Я столкну вас с места в этом деле, а вы мне поможете получить премиальные. Но работать будем на равных. Я вам, вы мне.
— А ты уверен, Веня, что нас надо сталкивать с места? Заявлений никто в милицию не писал, мы здесь неофициально находимся, можем махнуть на все рукой.
— Вы только валенка из меня не делайте, Леонид Палыч. Я не один тут с фотоаппаратом бегал, ваша физиономия не раз в объектив попадала. Вы человек не простой и знамениты не меньше поп-звезды. Уход с вечера Гурьева не останется незамеченным. Его жена должна была блистать на банкете, а они смылись. Стоит за ниточку дернуть, пирамида рухнет. Престиж российского сыска на кону. Вам гарнитур, мне премия. Договорились?
Полковник кивнул. Запустили пленку, на экране монитора появился холл перед туалетными комнатами. Женщины и мужчины входили и выходили, некоторые спускались парами и расходились по разным комнатам.
— Стоп! — сказал репортер. — Отмотайте назад. Стоп.
Оператор выполнял приказы. У монитора сидели двое, полковник Кулешов и журналист Скуратов, остальные молча стояли за их спинами.
— Почему промолчали, Леонид Палыч? Это же Сева Дербенев. Вы же его узнали. Три года за ним гоняетесь, а он с вами в кошки-мышки играет. Уж кто, как не Сева, горазд такие аферы прокручивать. А?
— Ладно, поймал ты меня. Дербенев у нас на крючке. Со дня на день возьмем. Он даже не прячется, гуляет в открытую. Отмотай-ка еще назад.
Оператор отмотал пленку.
— Стоп. А этого ты не знаешь? Познакомься — Иван Шатилов, правая рука Дербенева. По одному делу пойдут. Тоже голову в песок не прячет. Только вот что я тебе скажу, Веня, эти ребята зря светиться не станут. Думаешь, они не заметили видеокамер? Поди, сейчас в зале сидят и тихо усмехаются. Таких только с поличным брать можно. Момент упущен. Уверяю тебя, у этих парней есть официальные приглашения и больше в их карманах ты ничего не найдешь. Работала женщина. Если план составил Дербенев, то он лишь отвлекает нас. Рассчитывает на твою логику: его увидели и уже все для себя решили. Я промолчал, чтобы тебя не отвлекать от главного. А главное, как я думаю, очень легко пропустить мимо глаз. Вор обязан попасть в дамский туалет, и он знает, что попадет под объектив. Мы проделаем стандартную работу, и они об этом знают.
Начали смотреть дальше. Появилась женщина в серебристом платье с жемчугом на шее.
— Останови, — скомандовал Скуратов. — Кто это? — И сам же пояснил: — Жена одного из галерейщиков Юлия Баскакова. Она стояла рядом с Анной у бара. Обратите внимание на ее сумочку. О прошлом Юлии никто ничего не знает. Ей сорок два года, Илье Баскакову шестьдесят четыре. Что важно. Владелец отеля Мамедов привлек к делу двух самых крупных галерейщиков. Они одни из немногих, кто видел отель изнутри до его открытия. Я не говорю о строителях, отделочниках и технарях. Галерейщики подбирали картины для номеров. К слову сказать, Юлия прекрасно разбирается в камешках и знает всех ювелиров.
— Ты сказал «у бара»? — спросил полковник.
— Об этом чуть позже. Когда посмотрим сделанные мною снимки. Поехали дальше.
— Стоп! — теперь просмотр остановил полковник. — Что скажешь об этой брюнетке в темных очках? Слишком много лишнего на лице.
— Половина баб в тонированных очках. Это сейчас модно. Я думаю, это иностранка. Возможно, журналистка. Одета со вкусом, но без показухи. Среди наших матрон я такой не знаю. Держится с достоинством, но не с надменностью, как наши куклы. Красива, элегантна и слишком заметна для воровки.
— Поехали дальше.
Вскоре в кадре появилась Анна Гурьева.
— Вот она! — воскликнул Скуратов. — Смотрите на сумочку. Мы такую же видели у Юлии Баскаковой, которая еще не вышла из туалета. На данный момент в дамской комнате находится девять женщин, в мужском — двенадцать мужчин. Теперь надо наблюдать за выходящими. Засекайте время. Анна должна зайти в кабинку, выпить, вырубиться, кто-то должен зайти в соседнюю кабинку, подлезть под перегородку, снять с нее гарнитур, убрать с него чип, потом спрятать бриллианты и уйти. Времени тоже зря терять не следует. Смотрим.
Пленку просмотрели до конца. Полковник вздохнул.
— Дербенев и Шатилов вышли через семь минут. Время подходящее. Но они не могли проникнуть в женскую половину, оставшись незамеченными. Сработала женщина. Другое дело, что она могла передать бриллианты этим прохвостам. Бросить сумочку или узелок в проходной комнате и спокойно уйти.
— Из женской комнаты через пять минут вышли три женщины и еще четыре чуть позже. Я знаю пятерых. Их можно допросить, но предупреждаю, язык за зубами они держать не будут. А реклама никому не нужна.
— Все это так, ребята, — скривил физиономию полковник, — но мы не стронулись с места ни на шаг. Вором мог быть любой. Работа пустяковая, если знаешь, что объект пристрастен к алкоголю и имеет в сумочке отравленное виски, а на бриллиантах прикреплен чип. Тогда все просто.