Сержант Холкомб и еще два детектива из отдела по расследованию убийств проследовали в дом, оставив на страже одного из полицейских с рацией. Спустя какое-то время Холкомб вышел из здания, коротко переговорил с полицейскими и подошел к машине Мейсона.
– И что вы там нашли? – спросил адвокат.
– Как вы здесь оказались, Мейсон?
– Представляя интересы своего клиента.
– Кто этот клиент?
Мейсон пожал плечами.
– Мы же все равно узнаем.
– Валяйте. Это ваше право и ваш долг. Мой долг – защищать своего клиента.
– За каким чертом вы сюда явились?
– Я приехал сюда уточнить границы земельного участка. Это вас устраивает?
Сержант Холкомб внимательно посмотрел на него, сказал: «Нет!» – и резко повернулся.
Мейсон кивнул Докси.
– Поехали, – сказал он. – От нас они уже получили всю возможную информацию.
– Я в этом не уверен, – заявил сержант Холкомб, снова поворачиваясь к Мейсону.
– А я уверен. Мы ответили на все ваши вопросы, не так ли?
– Могут появиться новые.
– Когда появятся, свяжитесь с нами, – посоветовал Мейсон. – Так вы едете, Докси?
Тот вопросительно глянул на полицейских и сказал:
– Да… думаю, да.
Он забрался в машину.
– Я отвезу вас домой, – Мейсон завел мотор, – и вы сможете лично сообщить своей жене печальную новость. Это лучше, чем по телефону.
Докси кивнул, высморкался в платок, украдкой вытер уголки глаз.
– Я окажусь бессовестным лжецом, если стану утверждать, что с папашей Латтсом было легко общаться. Он был просто невыносим, но тем не менее я его любил и… Бедняга!
– Это не могло быть самоубийством? – спросил Мейсон.
– Боже мой, нет! То есть я так не думаю. Он был в самом хорошем настроении, когда продал вам свой пай. Потом он решил восстановить пай, купить новые акции взамен проданных, и когда он это проделал, пришел в еще лучшее настроение, ибо прилично наварил на сделках.
– Но, может, он трезво обдумал ситуацию, – предположил Мейсон, – и решил, что лучше было бы не менять статус-кво?
– Нет, это не похоже на папашу Латтса. Его всегда заводили подобные вещи. Он просто никак не мог взять в толк, зачем вам понадобился его пай. И чем больше он это обдумывал, тем больше заводился. Он ведь прирожденный игрок. Его задевало то, что он не понимал происходящего. Он чувствовал, что где-то в глубине идет некая потаенная игра и что за всем этим стоят большие деньги… ну, вы понимаете… и он не желал упускать возможность самому войти в игру.
– А вообще его дела были в порядке? – спросил Мейсон. – Может, у Латтса были какие-нибудь денежные проблемы?
– Да ничего подобного! Он же миллионер. Да, он игрок, но играет всегда очень аккуратно, никогда не зарывается… не зарывался…
– Что ж, – сочувственно произнес Мейсон, – примите соболезнования. Вам еще придется объясняться с женой… Она любила его?
– По-своему, они оба очень любили друг друга. Но они… ну, вы знаете – схожие темпераменты и все такое. Стычки у них были постоянно, но, мне кажется, они и это друг в друге любили. Джорджиана будет убита этим известием.
– А она является пайщиком?
– Нет. Папаша Латтс говорил, что, когда умрет, все достанется ей, но пока жив, он намерен сам контролировать каждый цент. Таков он был – вечно шутил насчет родителей, потворствующих своим детям, а потом, как король Лир, остающихся ни с чем. Это трудно объяснить. В моем пересказе это не звучит шуткой, но папаша Латтс и Джорджиана всегда подтрунивали друг над другом таким образом. Ей будет ужасно его недоставать.
– Да, это страшный удар, – согласился Мейсон.
Докси снова высморкался и отвернулся к окошку.
Мейсон остановился у первой же станции технического обслуживания, где был телефон.
– Я на минутку, – сказал он Докси.
Он набрал номер конторы Пола Дрейка.
– Пол, ты все еще контактируешь с репортерами, которые занимаются криминальными делами?
– Конечно, – ответил Дрейк, – а что такое?
– Человек по имени Джордж Латтс был убит в заброшенном доме, расположенном на участке, который принадлежит одной компании по торговле недвижимостью. Я хочу знать все подробности по мере их поступления в полицейское управление. Я, в частности, хочу знать, из какого оружия стреляли, стоял ли убитый в момент выстрела, долго ли он жил после того, как в него попали, направление, в котором производился выстрел, и нет ли у полиции подозрений, что в деле замешана женщина.
– Что-нибудь еще? – спросил Дрейк саркастически.
– Конечно, – подтвердил Мейсон. – Я хочу также все остальное, и быстро.
– Что ж, – ответил Дрейк, – остальное уже есть.
– Тогда поспеши, Пол. Мне некогда.
– Звонила миссис Харлан. Сказала, что хочет передать тебе послание. Мол, все сработало отлично, третий угол треугольника заставил ее мужа перейти в глухую оборону. Рокси и муж миссис Харлан посещали адвоката Рокси, и муж наконец сообразил, что у него пятая годовщина свадьбы. Она просила передать следующее, цитирую: «Он ведет себя самым лучшим образом, как и предполагалось».
– Прекрасно, – заявил Мейсон, усмехаясь. – Это уже что-то.
– Надеюсь, ты уловил в этом бреде какой-то смысл, – мрачно проговорил Дрейк.
– Уловил. Сколько времени тебе понадобится, чтобы разузнать последние новости, связанные с убийством Латтса?
– Ровно столько, сколько понадобится отделу по расследованию убийств, чтобы составить отчет. Репортеры передадут мне все то, что полиция сочтет нужным сообщить широкой общественности.
– Ты обедал?
– О, разумеется, – с глубочайшим сарказмом произнес Дрейк. – Я съел два бутерброда и выпил чашку кофе. А на десерт слопал четыре таблетки содового бикарбоната. Я в отличной форме.
– Рад за тебя, – сказал Мейсон. – Оставайся на месте и следи за новостями. А мы с Деллой пойдем пообедаем. Больше миссис Харлан ничего не передавала?
– Передавала, – сказал Дрейк. – Она заявила, что ее в этот вечер больше не стоит беспокоить, что она тебе верит и что любые предпринятые тобой действия заранее считает правильными.
– Полагаю, тут она права, – сухо заметил Мейсон. – Ладно, Пол, посмотрим, что тебе удастся разнюхать. Позвоню попозже.
Мейсон повесил трубку и вернулся в машину.
– Извините, что заставил вас ждать, Докси.
– Ничего страшного. Что действительно страшно – это разговор с Джорджианой…
– Может, мне пойти с вами? – спросила Делла Стрит. – Или, может, позвонить и сказать ей, что вы едете домой и что у вас очень плохие новости – чтобы ее подготовить?
– Нет, спасибо. Я благодарю вас за поддержку, но мне надо проделать все это самому. Лучше уж покончить одним ударом, нечего рубить кошке хвост по частям.
– Что ж, вам виднее, – сказал Мейсон, – просто если мы с мисс Стрит можем для вас что-то сделать, мы это с радостью сделаем.
– Спасибо большое. Но тут я должен действовать сам.
Глава 8
Перри Мейсон, хорошо отдохнувший, полный сил, бодрый и свежевыбритый, появился на пороге своего личного офиса.
Делла Стрит вскрывала корреспонденцию. Она посмотрела на шефа с улыбкой.
– Как дела? – спросил Мейсон.
– В общем ничего. Дрейк говорит, что у него есть более полный отчет о происшедшем, чем тот, который он мог предоставить нам вчера.
– Прекрасно, – сказал Мейсон. – Позвони ему и попроси зайти. Как почта?
– Обычный набор. Письма от матерей, которые считают, что их сыновей осудили по ложным обвинениям. Письмо от Клайва Ректора, в котором он выражает желание обсудить с тобой кое-какие деловые вопросы, как только у тебя будет время. Письмо от Езекии Элкинса, желающего обсудить вопрос, в котором равно заинтересованы обе стороны. Дважды звонил некий адвокат по имени Артур Небитт Хоган. Говорит, что представляет Рокси Клаффин, и утверждает, что твое выступление на совете директоров «Силван Глэйд Девелопмент Компани» привело к тому, что его клиентка понесла денежный ущерб и что твои утверждения являются искажением фактов и неверной интерпретацией закона. Сдается, миссис Клаффин настроена весьма решительно и требует твоего скальпа, но адвокат вроде бы уговорил ее воздержаться от каких-либо акций до тех пор, пока он не сможет выработать более приемлемый для обеих сторон подход к проблеме.
– Как интересно, – сказал Мейсон.
– Он хочет, чтобы ты ему позвонил как можно скорее.
– Свяжись с Дрейком, попроси его зайти.
Пока Делла Стрит названивала Дрейку, Мейсон занялся почтой.
– От миссис Харлан вестей не было? – спросил он, не поднимая головы.
– Пока нет.
– Что Пол – идет?
– Сейчас будет. А вот и он.
Дрейк постучал в дверь условным стуком, и Делла впустила его в контору.
– Как самочувствие, Пол? – поинтересовался Мейсон.
– Ужасно, – пожаловался Дрейк. – У меня повысилась кислотность. Я всю ночь страдал.
– Потребляешь слишком много соды, – серьезно сказал Мейсон. – Это нарушает щелочной баланс организма.
– Я знаю, – печально произнес Дрейк, – но повышенное потребление соды проистекает от поедания в больших количествах непропеченных гамбургеров, которое, в свою очередь, проистекает от того, что я работаю на адвоката, требующего, чтобы все делалось быстро. Вчера, например, я вполне мог спокойно пойти пообедать, а всю требуемую информацию получить попозже, около одиннадцати часов.
– Я знаю, – сказал Мейсон, – но в этом случае мы пропустили бы сообщение миссис Харлан о пятой годовщине ее замужества.
– О да, это чудесно, правда? Перри, каким образом ты замешан в убийстве Латтса?
– Я в нем не замешан. Латтс был одним из директоров, членом совета корпорации, в которую я вложил весьма крупную сумму. Я опасаюсь, что его смерть нарушит баланс сил в совете.
– В таком случае, – сказал Дрейк, – зачем отягощать себя информацией об обстоятельствах его прискорбной кончины? Все, что тебе нужно, – это заключение медика о смерти. Я мог бы тебе это подтвердить, не приходя сюда. Он мертв, как мороженая макрель.
– Что еще?
– Кажется, полиция обнаружила тебя на месте происшествия.
– Да. Мне очень не повезло. Приехал осмотреть земельный участок, но труп мистера Латтса сделал дальнейшую инспекцию невозможной. Полиция не проявила достаточной широты взглядов.
– Боюсь, полицию не переделаешь, – согласился Дрейк. – Стало быть, ты знаешь все о месте, где найдено тело?
– Да. Трехэтажное здание, в котором давно никто не живет. Компания, одним из директоров которой был Латтс, приобрела участок вместе с домом и планировала его снести вместе с холмом. Латтс, судя по всему, осматривал дом незадолго до моего появления, и кто-то его пристрелил.
– Верно. Из револьвера тридцать восьмого калибра, прямо в грудь с расстояния примерно в полметра.
– В грудь?
– Да. Пуля пробила то ли аорту, то ли другую артерию… Смерть была почти мгновенной.
– Латтс стоял напротив человека, который в него стрелял?
– Да.
– На расстоянии примерно в полметра?
– От сорока пяти до пятидесяти сантиметров.
– Полагаю, расстояние вычислили, обнаружив пороховые пятна на одежде покойного? – предположил Мейсон.
– Именно так. Жилет и рубашку обследовали в лаборатории. Характер пороховых пятен позволил сделать заключение, что выстрел был произведен с расстояния 45–50 сантиметров, если, конечно, стреляли из револьвера 38-го калибра со стандартным стволом.
– Когда стреляли? – спросил Мейсон.
– Судя по всему, вчера, примерно в половине пятого.
– Как они смогли с такой точностью установить время?
– После совета директоров Латтс отправился на ленч. Полиция в точности установила, где он ел и что именно. Вскрытие показало состояние пищи в желудке. Ну, и температура тела. Меня заверили, что можно установить момент смерти с точностью до интервала в полчаса. То есть максимальная вариация – пятнадцать минут в ту или иную сторону.
– Полагаю, оружия они не нашли?
– Еще нет. Но один ключ у них есть.
– Какой?
– Когда об убийстве сообщили пресса и радио… Слушай, Перри, дальше идет строго конфиденциальная информация, не для огласки…
– Да-да, продолжай.
– Так вот, в полицию пришел водитель такси, некто Джером Кидди. Он работает в таксопарке «Красная линия». Номер его машины 663.
– Прекрасно, – сказал Мейсон. – Продолжай. Что это ты на меня так смотришь, Пол?
– Да вот интересуюсь – зачем Перри Мейсон заставлял меня вчера отслеживать именно такси номер 663?
– Давай дальше, – сказал адвокат с непроницаемым лицом. – Расскажи мне, что сказал этот Кидди легавым.
– Он сказал им, что вчера посадил в машину странного пассажира – молодую привлекательную женщину, одетую исключительно в белое. Белая юбка, белые туфли, жакет цвета сливок с красной окантовкой. И посадил он ее неподалеку от места, где произошло убийство. Таксист возвращался пустым из загородного клуба. В этой пассажирке было нечто такое, что он ее запомнил. Она его поразила.
– Чем же, интересно?
– Ему показалось, что женщина только что пережила трагедию. Видно было, что она бежала. Казалась очень взволнованной, расстроенной. Лицо под макияжем было очень бледным. Таксист решил: возможно, она прогуливалась с каким-нибудь типом, который пытался ее как-то оскорбить, и ей пришлось убегать или даже ударить его в целях самозащиты. Или что-то в этом роде. Он пытался отвлечь ее разговорами, но она так и не раскрылась. Довез ее до вокзала. Он уверен, что она намеревалась взять на вокзале другое такси и направиться еще куда-то. У нее не было багажа. Пассажирка объяснила это тем, что, мол, муж должен встретить ее у поезда. Таксист ей не поверил. Он специально слушал радио и прочел все утренние газеты, чтобы отыскать там какой-нибудь ключ к тому, что случилось на дороге, – было ли там просто хулиганское нападение или какое-нибудь преступление.
– Таксист может опознать эту женщину? – спросил Мейсон.
– Да, он может ее опознать, – ответил Дрейк.
– Очень мило, – негромко заметил Мейсон.
– Может быть, но меня интересует, какова моя роль во всем этом, Перри?
– А с чего ты решил, что у тебя тут какая-то роль?
– Но я же выслеживал такси 663!
– Полиции об этом сообщать не обязательно.
– Все зависит от того, во имя чего я это делал.
– Ты не знаешь, зачем ты это делал.
– Я не знаю, но предполагаю, – сказал Дрейк. – Ты хотел посадить в эту машину подругу своей клиентки, чтобы она попыталась раскрутить парня на беседу и посмотреть, что он знает. Все это такая глупость… Теперь предположим, что та дамочка в белом, севшая в такси на дороге, и есть твоя клиентка. Тогда мы оба оказываемся в весьма затруднительном положении.
– Почему?
– Нам могут пришить манипулирование свидетельствами.
– Какими свидетельствами?
– Показаниями свидетеля.
– Каким образом?
– Мы пытались повлиять на показания свидетеля.
– Повлиять на него, чтобы он сделал что?
– Я не знаю, что говорили люди, посаженные тобой в это такси.
– В таком случае, – заявил Мейсон, – тебе не о чем беспокоиться. Что тебе еще известно?
– А этого тебе недостаточно?
– Если есть что-то еще, то нет.
– Полиция, конечно же, решила, что в идее этого Кидди есть рациональное зерно… Они сейчас опрашивают всех таксистов, работавших в тот день у вокзала, чтобы выяснить, не помнит ли кто из них пассажирку, одетую так, как была одета эта женщина.
– Ясно.
– Какой-то ты скрытный сегодня, – проворчал Дрейк.
– А перед кем я должен отчитываться? – удивился Мейсон. – Перед самим собой?
– Что ж, – сказал Дрейк, – я думаю, тебе должно быть известно…
Телефонный звонок прервал его фразу. Дрейк встрепенулся.
– Это могут звонить мне, Перри. Я оставил номер на тот случай, если произойдет что-нибудь важное в этом деле.
Делла Стрит подняла трубку и сказала:
– Это вас, Пол.
– Да, – сказал Дрейк, поднося трубку к уху, – да, это я… Повторите, пожалуйста! – И после паузы: – Хорошо, я передам Мейсону. Больше ничего?.. Ладно. Спасибо. Прекрасно, – усталым голосом произнес Дрейк, положив трубку. – Ну вот, началось. Мы снова влипли.
– Во что? – спросил Мейсон.
– В очередную твою безумную аферу. Полиция нашла оружие, из которого убили Латтса.
– Где?
– Кто-то выбросил его на склоне к северу от здания.
– Неплохо, – процедил Мейсон. – И какое заключение они сделали после осмотра оружия?
– Они установили, что это револьвер «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра со стволом длиной в пять дюймов, что из него выстрелили три раза, что номер револьвера не был сбит или спилен, и по этому номеру полиция выяснила имя человека, которому он был продан: Сибил Харлан, проживающая по адресу Лэмисон-авеню, 609. Примерно в то же самое время полиция отыскала таксиста, к которому на вокзале села дама, подходящая под описание. Этот таксист помнит, что он отвез пассажирку к какому-то дому на Лэмисон-авеню, но номера не запомнил. Полиция мигом доставила его на указанную улицу, чтобы он опознал дом визуально. Это оказался номер 609. Полиция зашла в дом и пригласила мистера и миссис Харлан в управление на собеседование с окружным прокурором. Они сейчас там.
– Что ж, – заметил Мейсон, – сдается мне, что это будет весьма интересное дело.
– Меня всегда умиляла скромность твоих оценок, – застонал Пол Дрейк. – Это будет не просто интересное дело – это будет сенсация! И если они обнаружат твои манипуляции с таксистом…
– А что я с ним такого делал? – спросил Мейсон.
– Ты… черт, ну не знаю я, что ты с ним делал. Возможно, предпринял кое-что, чтобы запутать показания. Ты же…
Зазвонил телефон. Делла подняла трубку:
– Это снова тебя, Пол.
Дрейк нетерпеливо схватил трубку.
– Да! Это ты, Джим?.. Да, понятно. Они… точно?.. – С минуту он молча слушал, потом задумчиво сказал: – Да, Джим, тут, видно, все сходится один к одному. Держи меня и дальше в курсе. Спасибо, что позвонил.