Виолетта вспомнила о школе и улыбнулась про себя, подумав, как там мисс Сеттл управляется с близнецами и Бетти Сью. Она надеялась, что Эсси хорошо провела время с отцом. Но ей хотелось, чтобы мистер Браун навещал дочь по собственной воле, а не по принуждению Джеффа.
Ну вот, ее мысли опять вернулись к нему. Хотя чему удивляться? Если бы не Джефф, Виолетта никогда бы не оказалась в, этих апартаментах. Но если его совершенно не интересует, хорошо ли она проводит время, тогда зачем он пригласил ее сюда?
Виолетта решила, что просто-напросто заработает мигрень, пытаясь понять Джеффа, или нервную лихорадку. Ей нужно наслаждаться своим пребыванием здесь, а не думать, почему это произошло. Продолжения явно не последует, поэтому все это не имеет никакого значения.
Но самое яркое впечатление от вечера оставило счастье двух семейных пар Рандольфов. Виолетта всегда мечтала о таком союзе, а сейчас более чем когда-либо и именно вместе с Джеффом.
Впрочем, нет нужды напоминать себе, насколько это глупо. Тяжело вздохнув, Виолетта свернулась калачиком под одеялами, но обнаружила, что ей вполне хватило бы и одного, самого легкого. Жар от радиатора наполнял комнату приятным теплом. После холода в школе это было так прекрасно.
Виолетта подумала о Харви Макки, надеясь на скорое решение вопроса о руднике. Она по-прежнему собиралась помочь другим женщинам, но теперь ей уже хотелось доставить удовольствие и себе. Судя по всему, не все деньги отправятся в Массачусетс.
— Виолетта?! Что вы здесь делаете?
Харви Макки спешил к ней через вестибюль.
— Когда закончился карантин? Я полагал, вы все еще исполняете роль наседки.
— Я бы и продолжала это делать, — рассмеялась Виолетта, — если бы Джефф не пригласил меня провести здесь два дня для восстановления сил и не уговорил бы мисс Сеттл найти мне замену.
Улыбка Харви стала увядать.
— Джефф? Какой Джефф?
— Джефф Рандольф.
— Джефф Рандольф пригласил вас провести здесь два дня? Но в «Виндзоре» никогда не бывает свободных номеров.
— Я остановилась в семейном номере. Улыбка Харви совсем исчезла.
— Не представляю себе, зачем он это сделал. Вы знаете, что Джефф Рандольф ненавидит янки?
— Конечно, он никогда не упускает случая сказать мне об этом, — пожала плечами Виолетта, не понимая, почему Харви вдруг стал таким серьезным.
— Зачем же вы тогда согласились на его предложение?
— Потому что я устала. Меня лишили двух последних выходных, — раздраженно ответила Виолетта, которой уже надоело, что каждый пытается опорочить Джеффа в ее глазах.
Харви с трудом изобразил улыбку.
— Раз уж вы здесь, может, пообедаете со мной?
— Не могу. Сегодня вечером я приглашена на обед в дом Ферн Рандольф.
— Вы отправитесь туда с Джеффом?
— Нет.
— А сам он там будет? Виолетта опять рассердилась.
— Нет. Думаю, Джефф проведет вечер за работой.
— Скажите Рандольфам, что не сможете пойти.
— Я не могу ответить подобным образом на их гостеприимство.
— Не обманывайтесь их внешним видом, — предупредил Харви. — Они самые жестокие люди, которых я когда-либо встречал.
Виолетта совершенно не понимала столь странного поведения своего адвоката.
— А мне они, напротив, понравились и показались очень приятными людьми.
— Я надеялся, что вы меня считаете приятным человеком.
— Так оно и есть. Вы тоже один из самых приятных людей, которых я знаю.
— Тогда вы…
— Мы с вами встретимся на следующей неделе, в обычное время, и пообедаем, если захотите.
— Надеюсь, вы запомнили мои слова?
— Вы знаете, Харви, яяикому не разрешу плохо говорить о вас. Думаю, вы не ожидаете, что я могу позволить подобное по отношению к Джеффу.
Харви с достоинством воспринял столь недвусмысленное предупреждение.
— Я обязательно постараюсь это запомнить, что бы в следующий раз ревность не заставила меня сказать что-нибудь лишнее.
— Ревность? Из-за меня? — удивилась Виолетта.
— Уверен, для вас не секрет, что вы мне очень нравитесь.
— Да, конечно, но ревность… Я никогда не думала…
— Поговорим об этом во время обеда, — перебил ее Харви. — И все-таки остерегайтесь Рандольфа.
В офис Рандольфа вошел Филипп Рабин.
— Я на минутку, — произнес он.
Джефф никак не мог понять, почему такой удачливый человек всегда выглядел так, словно был зол на весь мир. Может, жизнь с Кларой и таким исчадием ада, как Бетти Сью, заставляла Филиппа срывать зло на остальных представителях человеческой расы?
Джефф не предложил ему сесть, но Рабин сам предпочел погреть руки у камина.
— Как председатель попечительского совета, я пришел, чтобы принести извинение за случившееся. Не представляю, о чем думала мисс Гудвин, втягивая вас в эту историю.
Интересно, что наговорила мисс Сеттл членам попечительского совета? Впрочем, вряд ли она хотела возложить всю ответственность на плечи Виолетты.
— Мисс Гудвин здесь ни при чем, — возразил Джефф. — Я сам виноват. Она же, напротив, делала все возможное, чтобы как-то смягчить ситуацию.
Рабин выглядел явно неудовлетворенным. Наверняка, дочь или жена понарассказывали ему всяких небылиц. Клара Рабин ненавидела Джеффа, но У нее, кажется, не было причин валить всю вину на Виолетту. Чего, кстати, нельзя сказать о Бетти Сью.
Рабин откашлялся.
— Я слышал, мисс Гудвин спала в соседней с вами комнате.
Ну, разумеется, это проделки Бетти Сью, злившейся, что Виолетта взяла под защиту близнецов. Но как мог взрослый человек поверить всему, что говорит тринадцатилетняя девочка?! И почему Филипп позволяет себе находиться под каблуком у жены?!
— Мисс Гудвин спала в соседней комнате только потому, что в других не было кроватей, — пояснил Джефф. — А Бетти Сью не сообщила, что там спала и служанка? И что у мисс Гудвин все время была открыта дверь, чтобы она могла услышать, если ее позовут девочки?
— Что вас заставило подумать…
— Мисс Гудвин нисколько не хотела, чтобы в пансионате жил мужчина, — перебил Джефф. — Она постоянно находилась между мной и девочками и не позволяла мне спускаться вниз даже для того, чтобы принять ванну.
— А правда, что мисс Гудвин дважды обедала с вами наедине?
— Да, — коротко ответил Джефф.
Может, стоит поговорить с близнецами, подумал он. Если девочки решили, что их все равно выгонят из школы, им будет нетрудно «позаботиться» о Бетти Сью. Джефф с подозрением посмотрел на Филиппа, который выглядел очень довольным собой.
— В таком случае, — проговорил Рабин, — боюсь, совет должен рассмотреть вопрос о пребывании мисс Гудвин в стенах школы. Мы не можем позволить работать там человеку со столь плохой репутацией. Если родители детей когда-нибудь узнают все эти подробности…
— Они не узнают, если вы им не расскажете об этом, — спокойно заметил Джефф, но в его голосе явно слышалась угроза.
— Однако мы не может скрыть тот факт, что…
— Мисс Гудвин обедала со мной в холле. Нас мог видеть каждый, кто поднялся бы наверх. Я пригласил мисс Гудвин, чтобы дать ей возможность хоть несколько минут отдохнуть от девочек. Вы когда-нибудь пробовали больше пяти минут присматривать за шестнадцатью девочками? — Филиппа явно озадачил этот вопрос, и Джефф добавил: — Поверьте, это может свести с ума любого человека. Поэтому я настоял, чтобы после карантина мисс Гудвин провела пару дней в отеле «Виндзор».
— Кстати…
— Если вы все еще склонны позволять разным сплетням и слухам вводить себя в заблуждение, вы легко можете убедиться, что сам я не посетил отель и не собираюсь этого делать до тех пор, пока мисс Гудвин не вернется к своим обязанностям.
Филипп оказался загнан в угол. Вряд ли он поверил словам Джеффа, однако и не осмелился возразить ему. Даже если Филипп и обожал свою дочь, он понимал, насколько легко доказать, что она лжет.
— Рад слышать это, — наконец произнес Филипп, отходя от камина. — Ситуация, действительно, сложилась ужасная. Не удивительно, что мисс Сеттл и члены совета так обеспокоены.
— Ну, судя по всему, не настолько, чтобы самим убедиться, что все в порядке, — заметил Джефф. — А теперь, думаю, вас ждут дела.
Филипп Рабин был не из тех людей, которым указывали на дверь, пусть даже президент крупнейшего в городе банка, но он ничего не мог с этим поделать.
— Ну, что ж, приятно было услышать, что мисс Гудвин так хорошо справляется со своими обязанностями. Надеюсь, Клару это успокоит.
— Клара будет довольна только в том случае, если я скомпрометирую себя настолько, что в Денвере со мной никто не захочет даже разговаривать.
Филипп разволновался больше обычного.
— Но вы с Кларой никогда не встречались с глазу на глаз.
— Нет, встречались, — возразил Джефф. — И с тех пор не выносим друг друга. А теперь мне нужно работать.
Филипп разволновался больше обычного.
— Но вы с Кларой никогда не встречались с глазу на глаз.
— Нет, встречались, — возразил Джефф. — И с тех пор не выносим друг друга. А теперь мне нужно работать.
Но едва за Филиппом Рабином закрылась дверь, Джефф швырнул ручку на стол. Его взбесили эти попытки очернить Виолетту. Джефф настолько разозлился, что готов был убить Филиппа.
Вместе с тем его беспокоило, что кто-нибудь вполне может обвинить Виолетту в сомнительном поведении. Да, она янки, но к своим обязанностям относилась весьма ответственно, кипятился Джефф, делая все возможное, чтобы оградить девочек от контактов с ним.
Джефф улыбнулся, вспомнив Виолетту на посту около ванной, растерянность на ее лице, когда он вышел оттуда раздетый до пояса; то, как она смущенно прикрывала рукой глаза. Хорошо еще, что «э Клара Рабин ничего не знала об этом!
Интересно, понравилось ли Виолетте в «Виндзоре»? Признаться, Джефф до сих пор не мог объяснить, почему пригласил ее. Слова вырвались сами собой, прежде чем он успел что-либо сообразить. Джефф в тот момент был до крайности раздражен поведением мисс Сеттл и членов попечительского совета, пытавшихся продемонстрировать свою обеспокоенность в связи с карантином, хотя вся тяжесть этих дней легла на Виолетту.
Айрис передала ему записку о том, что вчера они провели вместе с мисс Гудвин прекрасный вечер и сообщала о предстоящем обеде у Ферн. Она приглашала и Джеффа, но в конце письма выразила уверенность, что он, разумеется, не сможет прийти, так как у него, как всегда, много работы. Последнее замечание почему-то задело Джеффа, и он решил непременно появиться у Ферн, чтобы позлить Айрис. Кроме того, ему хотелось узнать, хорошо ли отдохнула Виолетта. Джефф помнил ее усталый вид в день окончания карантина: явно сказывалось напряжение этих недель. Виолетте, безусловно, было необходимо для отдыха больше двух дней.
Потом Джефф подумал о том поцелуе, и ему сразу захотелось выскочить на холод. Казалось, он до сих пор ощущал на своих губах мягкость ее губ. Странно, но у Джеффа никогда, даже в порыве страсти, не возникало желания поцеловать Луизу. С ней у него все было по-другому. Этот же поцелуй был нежным и сладким, почти юношески застенчивым. Господи, Джефф уже и забыл, как чувствуют в юности. Единственным воспоминанием тех времен остался поцелуй с Амелией Бланд, в шестнадцать лет.
Они сидели тогда в саду под шелковицей жарким июньским днем. Казалось, Джефф до сих пор помнил тяжелый, сладкий запах жимолости, слышал доносившиеся из дома звуки, наслаждался волшебством того момента.
Это произошло двадцать один год назад, еще до того, как его семью заставили покинуть Вирджинию; до того, как он во время войны потерял руку; до того, как научился ненавидеть весь мир. Да, это было так давно, что Джефф и думать забыл о том мальчике, а вот Виолетта невольно вернула его в то время.
Это случилось как-то само собой, против его воли. Воспоминания всегда расстраивали Джеффа, заставляя его чувствовать себя слабым и уязвимым. Правда, с тех пор он стал гораздо сильнее и теперь все про себя знал: знал, что должен быть удачливым банкиром и что для этого нужно сделать, а чего следует избегать. Его поступки и чувства постоянно находились под контролем. Теперь жизнь не сулила Джеффу неожиданностей.
А тот шестнадцатилетний мальчик был слишком слаб и напуган и, даже имея две руки, не мог соперничать с ним, сегодняшним. Нет, Джефф больше никогда не хотел испытать подобное.
Однако этот поцелуй напомнил ему и о другом: тот мальчик умел радоваться жизни и строил планы на будущее. Джефф, увы, уже утратил эти способности. Двадцать один год назад он задрожал, когда его губы коснулись губ Амелии Бланд, а кончики пальцев дотронулись до нежной кожи ее руки. Тогда ему казалось, что он стоит на пороге чего-то прекрасного и волнующего. Джефф был влюблен и абсолютно уверен: придет день, и он найдет ту единственную женщину, которая сделает его безумно счастливым.
Но в тридцать семь эта надежда и безграничный энтузиазм исчезли без следа. Джефф уже не был уверен, что кому-то вообще доступно счастье. Для него, по крайней мере, счастья не существовало, поэтому глупо даже вспоминать о тех наивных мечтах. Жизненный опыт оказался суровым, но очень справедливым учителем, а Джефф был не из тех, кто быстро забывает уроки.
Но едва он взял ручку как в его памяти снова возникла Виолетта, сидящая за освещенным свечами столом: ее темные глубокие глаза, блестящие густые волосы, мягкий успокаивающий голос… Решимость Джеффа тут же ослабла. Ему захотелось снова увидеться с ней, поцеловать ее. Оказывается, от того мальчика в нем осталось гораздо больше, чем он мог себе представить.
Джефф пододвинул стопку бумаг, запретив себе даже думать о женщине-янки. Впрочем, при одной мысли о предстоящем вечере в кругу семьи его желание встретиться с Виолеттой несколько угасло.
Виолетта, наверняка, не сумела бы толком объяснить, почему ее так встревожил вид Ферн. Однако она многие годы работала сиделкой и безошибочно чувствовала: с Ферн что-то не в порядке.
У Мэдисона и Ферн оказался прекрасный дом на небольшом холме в трех милях от центра Денвера. Сейчас семья собралась в одной из его комнат, обставленной дорогой викторианской мебелью. Слабое пламя тщетно пыталось справиться с двумя поленьями в камине, но благодаря мягкому газовому освещению комната выглядела довольно светлой, а радиаторы выгоняли из нее зимний холод.
— Не поднимайтесь, — проговорила Виолетта, быстро пересекая комнату. — Вы уверены, что вам следовало вставать с постели?
— Но мне необходимо хотя бы ненадолго выходить из комнаты, — с видимым усилием улыбнулась Ферн. — Кроме того, я хотела лично поблагодарить вас за заботу о близнецах и Джеффе. Вы сделали намного больше, чем этого можно требовать от человека.
— Девочки вели себя хорошо, пока их… — Виолетта хотела сказать «Джефф», но вовремя спохватилась, — … дядя находился в пансионате. Весь первый день они бегали вверх-вниз, выполняя его поручения. Близнецы, наверняка, испытали огромное облегчение, когда заработало подъемное устройство.
— Расскажите об этом поподробнее, — попросила Айрис. — Могу себе представить, что думали проходившие мимо люди!
— С улицы устройство не было видно, а вот с полдюжины клерков, суетящихся вокруг здания… — Виолетта улыбнулась. — Удивляюсь, как еще никто из родителей не пришел потребовать отчета о происходящем.
— Оказаться взаперти с Джеффом — все равно, что находиться в одной клетке с тигром, — заметила Айрис. — Покажите нам свои царапины..
— Судя по всему, мисс Гудвин способна за себя постоять, — возразил Монти. — Расскажите-ка нам лучше о царапинах Джеффа.
— Ты, наверное, хочешь, чтобы у мисс Гудвин сложилось о нас ужасное впечатление, — проговорила Ферн.
— Пожалуйста, называйте меня Виолеттой.
— Оно у нее уже сложилось после вчерашнего вечера и дневного похода по магазинам, — вставила Айрис. — Поверьте, Виолетта услышала обо всех секретах семьи Рандольфов.
— А о твоих? — спросила Дейзи.
— Это не секреты Рандольфов, — пожала плечами Айрис. — Поэтому их я оставлю при себе.
— Уж мне-то они все известны, — громко прошептал Виолетте Монти и добавил: — Может, покатаемся завтра верхом?
Виолетта знала, что Монти и Айрис верны друг другу, и все-таки ее бросило в краску от подобной пикировки. Она не знала, как себя вести в таких случаях. В ее семье относились друг к другу несколько иначе.
— Не обращайте на ни» внимания, — улыбнулась Ферн. — Они всегда…
Ферн не закончила фразу, так как в комнату вошел Джефф. Виолетта надеялась, что ее внезапная бледность осталась незамеченной в поднявшейся суматохе.
Все это время она убеждала себя, что больше никогда не увидится с Джеффом. После того, как Виолетта не обнаружила его вчера в отеле, в ее душе угасла последняя искра надежды. Виолетта уже смирилась с тем, что завтра закончится волшебная сказка, она вернется в школу, и жизнь войдет в привычное русло.
Неожиданная встреча с Джеффом нарушила ее спокойствие и заставила надежду снова затеплиться в сердце.
Джефф отыскал взглядом Виолетту, но затем его внимание привлекли восклицания семейства.
— Что, черт побери, ты здесь делаешь? — удивился Монти.
— Я подумал, что не могу оставить мисс Гудвин в вашей компании на целых два дня. У нее особое мнение о том, какой должна быть семья.
— У нас вполне нормальная семья, — обиделся Тайлер.
— Но, согласись, в достаточной мере странная.
— Если ты явился, чтобы расстраивать нас, то, лучше уходи домой, — сердито сказала Ферн. — Я еще не простила тебя за то, что ты отослал Мэдисона в Лидвилл. И не позволю тебе испортить единственный вечер, когда я в состоянии находиться в компании.
— Может, мне его выкинуть отсюда? а» предложил Монти.