– Но зачем… – Я не договорила, потому что уже начала догадываться о причинах, хотя никак не могла поверить.
Неужели из-за той дурацкой стычки, когда Юлька приревновала ко мне Мишку, она решилась на неблаговидный поступок? Что, если бы Наташка не вернулась за мной? Я так и просидела бы взаперти всю новогоднюю ночь?
– Ну она и дрянь! – воскликнула я. – Разве можно так поступать?
Наташка обняла меня.
– Что за секреты? – к нам подошел Юрка.
– Погоди, – отмахнулась Наташка. – У нас серьезное дело.
– Такое нельзя оставить без наказания, – заявила Аня. – Надо бы ее проучить.
– Точно! – оживилась Наташка. – Давай ее тоже где-нибудь закроем? На всю ночь! – Она торжествующе посмотрела на меня и очень удивилась, когда в ответ я лишь покачала головой.
Я не из тех, кто готов безропотно терпеть обиды, и не такая рохля, чтобы не уметь постоять за себя, но мстить Юльке, тем более в праздничную ночь, противно.
– И ты готова ее простить? – спросила Аня.
– Простить – нет, но мстить не буду.
– Давай я! Уж я ей устрою! – загорелась Наташка.
Я задумчиво посмотрела на нее. Мстить вообще, по-моему, глупое дело, но сваливать это на других – еще хуже.
– Не надо. Я прошу тебя как подругу, – я заглянула в серьезные Наташкины глаза, и та поняла меня и кивнула.
– Спасибо, – поблагодарила я и направилась в сторону зала, откуда доносилась веселая музыка.
У самого входа меня догнал Юрка.
– Марин, – окликнул он меня. – Ты молодец. Честно говоря, не ожидал от тебя. Ты отличная девчонка.
– Спасибо, – я улыбнулась ему, – иди к Наташке. Сегодня волшебная ночь, не нужно тратить ее попусту.
Юрка кивнул и, сияя, умчался прочь.
Забавно, теперь он казался мне чуть ли не братом. Немного несмышленым, но очень хорошим. Рада, что у них с Наташкой все складывается.
У входа в зал я чуть не столкнулась с Юлькой.
Она бросила на меня один-единственный взгляд и, гордо вздернув подбородок, прошла прочь. Ну точь-в-точь рассерженная кошка, разве только не фыркнула.
– Маринка! Ты где скрывалась, радость моя? – Мишка, как всегда шумный и громкоголосый, схватил меня за руки и закружил. – Новый год – время веселиться.
От него попахивало шампанским. Я ничуть не сомневалась, что Мишка нашел возможность раздобыть его даже перед носом классной.
– Миш, сколько раз тебе повторять, что я – не твоя радость? – Я попыталась высвободиться из его медвежьих объятий, но это было вовсе не легко.
– Девушка может ошибаться. И я прощаю девушке ошибки, – заявил Мишка, которого, похоже, ничуть не смущало то, что кто-то может думать не так, как он сам. Его собственное мнение всегда было для него главным.
– Я думаю, ты меня кое с кем перепутал, – многозначительно произнесла я, в то же время выискивая среди толпы веселящихся ребят светловолосую голову – вдруг Артур все еще не ушел.
– Да ты, Мариночка, ревнуешь! – обрадовался Мишка, еще сильнее стискивая меня в объятиях. – Не ревнуй, ты всегда будешь главной в моем сердце. Юлька – это так, мимолетное увлечение.
– Вон оно, твое мимолетное увлечение, как раз к нам идет, – сказала я и, воспользовавшись секундным Мишкиным замешательством, вывернулась из его рук.
Мне показалось, что где-то у входа мелькнуло знакомое лицо. Я хотела броситься туда, однако за моей спиной происходило что-то странное.
– Отстань от нее.
Оглянувшись, я увидела, как Юрка схватил друга за рубашку и хорошенько встряхнул.
– Эй, убери от меня руки! – Мишка обиженно рванулся, от его рубашки оторвалась пуговица и, подпрыгнув на полу, замерла у моих ног, словно охотничий трофей.
– Ты испортил мою рубашку, а еще лезешь не в свое дело! – Мишка набычился и стукнул Юрку кулаком.
– Ребята! Ну что здесь происходит! Как же вы можете! В новогодний вечер! – Через мигом собравшуюся вокруг нас толпу протиснулась классная. – Шустов, Семенов, ну-ка расцепитесь!
Ребят растащили по разным углам, а классная, которой кто-то донес о причине конфликта и которую та истолковала по-своему, укоризненно посмотрела на меня.
– Стыдно должно быть, Марина! Девочки, которым нравится, что мальчики дерутся из-за них, немногого стоят.
Глава 9 Алое на черном
В зале горел камин. Ярко плясал и плескался огонь, комната была полна дыма – должно быть, с дымоходом что-то не так. Я стояла, опираясь одной рукой на массивный деревянный стол, выщербленный и почерневший. А спиной ко мне, лицом к камину, сидел он.
Рыцарь, казалось, задумался и забыл о моем присутствии.
После башни зал показался теплым, больше всего хотелось подойти к камину и присесть возле, вытянув к огню озябшие пальцы, и довериться его обманчивому уюту. Так хотелось отдохнуть… Но, разумеется, это была непозволительная роскошь. Я смотрела на его плечи и думала, что когда-то он даже нравился мне, вернее, интриговал своей силой и отчаянной храбростью. Возможно, я сбежала бы с ним сама. Если бы не братья. Они остановили меня и показали истинное лицо этого человека… Человека ли? Разве люди бывают такими жестокими?
– Я понимаю, просить бесполезно, – произнесла я устало. – Как и говорить о моем старом отце, разом лишившемся всех детей.
Он промолчал. Ну что же, вполне понятный ответ. На другой я и не рассчитывала.
– Но я могу выкупить свою свободу. У меня есть что тебе предложить, – продолжала я. Теперь все зависело от того, насколько твердо и убедительно будет звучать мой голос.
«Матерь Божья, помоги», – взмолилась я мысленно.
– И что же?
В его голосе звучал неприкрытый сарказм. Однако он откликнулся, и уже это было хорошо.
– Вот это, – я сняла с себя плетеный нарядный пояс и протянула ему на вытянутых руках.
Он полуобернулся. Теперь мне был виден его профиль, темнеющий на фоне огня.
– Это? – повторил он, должно быть считая, что от страха у меня помутился рассудок.
Я закусила губу, почувствовав во рту едва солоноватый вкус крови. Сейчас или никогда.
– Это, – твердо подтвердила я, и мой голос не дрогнул. – Этот пояс – главное сокровище нашей семьи. Отец всегда носил его на себе, и поэтому не был ранен ни в одном из многочисленных сражений. Он хотел передать его старшему сыну, но… – горечь подкатила к горлу, и я судорожно вздохнула, преодолевая боль и страшное, сосущее чувство утраты, – но не успел. И тогда отдал его мне. Понимаешь? Мне, своему единственному оставшемуся в живых ребенку! Это очень древняя и сильная вещь. Его нельзя отнять силой, можно только подарить. И я хочу подарить его тебе. А ты подари мне свободу.
Он смеялся долго, и эхо отдавалось под каменными сводами зала. Огонь в камине тоже дрожал, словно от гомерического хохота.
– Ты думаешь, я тебе поверю? – спросил рыцарь, отсмеявшись.
Ногти впились в деревянную спинку. Я не чувствовала боли. Я вообще не чувствовала ничего.
– Я представлю тебе самые убедительные доказательства.
Мой голос слишком тих для этого зала, он теряется в настороженной глухой тишине.
– Ну что же. И каковы будут доказательства?
Похоже, в его голосе появился интерес.
Для этого были основания. Мой отец, храбрый рыцарь и участник многочисленных походов, уже успел стать легендой благодаря тому, что, дожив до седин, не получил ни единой серьезной раны. «Заговоренный» – говорили о нем. А иные пытались узнать нашу семейную тайну. Разумеется, безуспешно.
Я глубоко вдохнула пропахший дымом, пылью и железом воздух. По углам метались тени, а там, за стенами замка, сияло золотыми звездами ночное небо. Как бы мне хотелось оказаться под ним и вдохнуть наконец пьянящий ледяной воздух – воздух свободы… Чтобы что-то получить, нужно что-то отдать.
Рука казалась ватной, когда я туго завязывала пояс у себя на талии.
– Вот. Пояс на мне. Ударь меня мечом – увидишь, что будет.
Пояс казался радужной змеей, пригревшейся на мне и задремавшей.
Тяжелое громоздкое деревянное кресло заскрипело.
Рыцарь встал и шагнул ко мне.
– Это правда? – зачем-то спросил он.
– Пока не испробуешь – не увидишь.
Я заставляла себя смотреть прямо на него – на высокий темный силуэт на фоне беснующегося в камине огня.
– Ну что же… – В пламени блеснула сталь меча.
Меч был старым. Побывавший в многочисленных сражениях, выпивший уже столько крови, что, должно быть, даже уже пресытился ею.
Я смотрела на старый клинок, не в силах отвести взгляд.
Рыцарь занес меч и остановился, выжидая.
Я засмеялась:
– Ну же! Мы что, всю ночь будем так стоять? Я хочу отдать тебе мой подарок и уйти домой, к родным. Они заждались.
И он поверил.
Тяжелый меч ринулся на меня. И я, приближая столкновение, шагнула навстречу. На мгновение раньше груди коснулась волна воздуха и… удар, отбросивший меня к стене, расплавленным железом влившийся в мою кровь.
Мои родные действительно ждали меня. Мама, которую я почти не помнила – потому, что она умерла, когда мне едва исполнилось пять. Оба брата, которые брали меня к себе в седла, учили держать поводья, заряжать арбалет и пускать в нацарапанную на толстом дереве мишень тяжелую стрелу. Они ждали…
Мои родные действительно ждали меня. Мама, которую я почти не помнила – потому, что она умерла, когда мне едва исполнилось пять. Оба брата, которые брали меня к себе в седла, учили держать поводья, заряжать арбалет и пускать в нацарапанную на толстом дереве мишень тяжелую стрелу. Они ждали…
– Ты обманула меня!
Его вопль был страшен, однако теперь-то мне нечего бояться. Губы попытались сложиться в улыбку. На них тоже выступила кровь… Кровь… она теперь была всюду вокруг меня. Куда ни погляди – все красное!
– Проклинаю, – прошептала я запекшимися непослушными, словно чужие, губами, – проклинаю! Не будет тебе успокоения даже в смерти.
* * *Я открыла глаза. В окно вовсю сияло солнце.
То, что случилось, опять было всего лишь сном.
«Только сон, Марина, ничего больше», – сказала я себе, поднимаясь с кровати.
Первое января выдалось солнечным и морозным. Выглянув на улицу, я увидела, как ярко, по-новому сияет свежевыпавший чистый снег. Немногочисленные прохожие не спешили по делам, а прогуливались по парку среди переплетения темнеющих дорожек.
Из ванной доносились плеск воды и негромкое пение – подруга уже встала. Было понятно, что у нее отличное новогоднее настроение.
– Проснулась? – из ванной комнаты выглянула Наташка. От влаги ее волосы немного завивались, а глаза радостно блестели. – Что тебе снилось в новогоднюю ночь?
То, что я умерла. Я до сих пор чувствовала в груди отголосок той боли. Это первый раз, когда меня убили во сне. Обычно, когда становится совсем худо, просыпаешься от страха. А тут – нет.
Наташка в нетерпении ждала ответа. Видимо, ей хотелось рассказать о чем-то своем.
– Ничего хорошего, неважно, – отмахнулась я.
– Правда? – Наташа расстроилась, однако ей так хотелось поделиться, что она не смогла сдержаться. – А мне снился Юрка, – заявила она после небольшой паузы. – Мы были в Москве и танцевали вальс прямо на улице, и машины объезжали нас. Представляешь? Это значит, что мы с ним весь год будем вместе. Это верная примета!.. – Она вновь вспомнила о моем сне и нахмурилась. – Конечно, бывает, снится абсолютная ерунда, которая не сбывается, – поспешила успокоить она.
Я натянуто улыбнулась и в свою очередь пошла принять душ.
Выйдя из ванной, я достала подаренное мне янтарное сердечко, всю ночь пролежавшее под подушкой. Продела в петельку серебряную цепочку, застегнула на шее.
– Красиво, – заметила Наташка. Оказывается, пока я возилась, она стояла у меня за спиной – уже готовая, причесанная и одетая в узкие джинсы и белый облегающий свитер с высоким горлом.
Я молча кивнула.
– Подарок? – попыталась вызвать меня на откровенность подруга.
Но говорить о том, кто подарил мне сердечко… сердце Риги… кажется, он сказал именно так – я не хотела. Как не хочется иногда касаться чего-то очень хрупкого – того, что может разбить малейшее прикосновение.
– Угу, – ответила я, засовывая медальон под полосатую веселую кофту – у нас в классе народ зоркий, сразу углядят.
Я надеялась, что подруга поймет меня и не станет приставать с вопросами, и оказалась права. Наташка кивнула и позвала меня завтракать.
В столовой Мишка и Юрка даже не взглянули друг на друга, а Юлька вообще не вышла к столу. Возможно, ей стало стыдно, хотя я на это не слишком рассчитывала.
Сжевав аппетитно пахнущий свежеиспеченный блинчик и запив его щедро заправленным молоком кофе, я почувствовала себя лучше. История закончилась. Я досмотрела ее до конца, словно приключенческий фильм о проклятом рыцаре. Очень в духе всех этих рассказов Артура.
Артур… Интересно, что он хотел мне сказать?.. Сердце взволнованно билось, подсказывая варианты один фантастичнее другого. Мне ужасно хотелось увидеть Артура. Чем-то он привлекал меня. Может, отчасти причина крылась в его загадочности и удивительной способности неожиданно возникать в самых невероятных местах, словно Чеширский кот из «Алисы в Стране чудес», а потом столь же непредсказуемо исчезать. А еще в его историях. Он не похож на знакомых мне мальчишек. Тот же Мишка рядом с ним смотрится как грубо вытесанный столб на фоне изящной античной колонны. Даже Юрка при сравнении с ним начинает уступать.
Но едва я подумала об этом, как ужасно на себя разозлилась. Разве можно хотя бы сравнивать Юрку с едва знакомым парнем! Того Юрку, который не побоялся вступиться за меня, хотя сам на целую голову ниже Мишки и гораздо уже его в плечах!
Почувствовав себя неблагодарной предательницей, я покраснела.
– Догадываюсь, о ком ты думаешь, – шепнула мне Наташка.
– Ну и о ком? – буркнула я, не поднимая головы и уставившись в пустую тарелку.
– О том странном парне, с которым ты танцевала вчера. Кажется, ты говорила, его зовут Артур. Ну что, я угадала?
Наташка попыталась заглянуть мне в лицо, но я отворачивалась, раздосадованная – как легко подруга прочитала мои мысли!
Мы снова подобрались вплотную к теме, которая так занимала Наташку и была столь же тяжела для меня.
Видя всю бесперспективность разглядывания пустой тарелки, я наконец подняла взгляд и огляделась в поисках темы, которая могла бы отвлечь Наташку от расспросов.
К счастью, тема как раз шла по направлению к нам. Наверное, я впервые обрадовалась, увидев Юльку.
– Ты только посмотри, кто идет! – шепнула я подруге.
Наташка, сидевшая ко входу спиной, оглянулась.
– Ну надо же! – проговорила она, приподнимаясь на стуле. – Зря ты вчера не разрешила мне набить ей морду. Таких, как она, надо учить, иначе они не понимают.
– Наташ, – робко попытался остановить девушку Юра, но не тут-то было.
Наташа уже разозлилась, а в такие моменты лучше не вставать у нее на пути.
– Хорошо ли тебе спалось? – поинтересовалась подруга, заступая путь Юльке.
– Спасибо, прекрасно, а что? – ответила та, делано позевывая.
– А то, что совести у тебя совсем нет! – отрезала Наташка, угрожающе наступая на противницу.
Юлька отступила на шаг и, как щитом, загородилась подносом.
Классной и тети Лены в это время в столовой не было – они уже поели и пошли переодеваться на прогулку.
Наташка и Юлька стояли друг напротив друга, словно боксеры на ринге, а все наши, бывшие уже в курсе ситуации, боюсь, не без помощи свидетеля происшествия Ани, с интересом наблюдали за ходом событий. Просто как в кинотеатре, только попкорна и колы не хватает!
– А у тебя совесть есть? – парировала Юлька, нагло прищуриваясь, но не забывая по-прежнему предусмотрительно укрываться за подносом. – А у твоей подруги? Думаете, самые умные? Знаете, кого я больше всех терпеть не могу? Того, кто и сам не «ам», и другим «не дам»! Таких, как твоя лиса Мариночка!
Мальчишки засмеялись. Я взглянула на Мишку. Он сидел, развалившись на стуле, и, похоже, вовсе не собирался приходить новой подружке на помощь. Роль зрителя, а возможно, и объекта спора его вполне устраивала.
– Ты Маринку не трогай! – Наташка подтвердила свои слова ударом кулака по подносу.
Но тут Юлька, воспользовавшись моментом, ухватила Наташку за волосы.
Этого уже не смог вытерпеть Юрка.
Он вскочил, с грохотом отшвырнув стул, и бросился на помощь любимой.
Мишка, еще не забывший недавнюю драку, тоже словно ждал сигнала и в свою очередь кинулся на Юрку.
Я в ужасе закрыла глаза. Так и знала, что выйдет только хуже! Когда я вновь подняла ресницы, вокруг дерущихся толпился местный персонал, а в столовую входила вызванная кем-то классная. Один ее глаз был накрашен темно-синими тенями, второй накрасить она не успела. Смотрелось это устрашающе.
– Ну это не дети, а сущее наказание! Ни на минуту нельзя оставить одних! – причитала Галина Дмитриевна, растаскивая забияк по разным углам. – Что на этот-то раз случилось? Из-за чего переполох?
Наташка гордо промолчала, зато Юлька молчать и не собиралась.
– Из-за нее! – с готовностью сообщила она, кивнув в мою сторону.
– Врет! – взвилась Наташка, и щеки ее тут же запылали от гнева.
– Погоди! – Классная властно отстранила Наташку и, приблизившись, посмотрела на меня, как исследователь на экзотического жучка ужасно редкого и неизвестного ему вида. – Это правда, Сосновская?
Я машинально взяла со стола салфетку, покрутила ее зачем-то в руках и положила на тарелку, которую еще так и не унесли.
– Отчасти, – выдавила я, сообразив, что пауза уж слишком затянулась и становится угрожающей.
– Отчасти? – Ровные, красиво выщипанные брови классной возмущенно приподнялись. – Ты понимаешь, Марина, за те несколько дней, что длится наше путешествие, ты умудрилась влипнуть во все возможные неприятности. Сначала сбежала, потом спровоцировала мальчиков на драку, затем…
– Не все, – пробормотала я в тщетной попытке отстоять собственную честь.
– Что значит «не все»? – В голосе классной звучал брезгливый ужас.
– Не все неприятности, – закончила я, уже чувствуя себя ужасно глупо.