— Так, — заметил Аллейн, — интересно. Еще что-нибудь?
— Позднее мы с Банчи направились в тот угол, где сидели матроны, ну, знаете, в той стороне бальной залы, где они обычно и собираются. Там была и ваша мать. Туда пришла с мужем миссис Хэлкет-Хэккет, а затем девочка, которую она выводила, вместе с этим старым глупцом Каррадосом. Девочка сказала, что у нее разболелись зубы, но, боюсь, на самом деле у этого несчастного ребенка просто не было никаких шансов на успех. Вообще в этом году сезон проходит как-то особенно жестоко и варварски, — решительно заключила Трой.
— Да, знаю.
— Ваша мать заметила это, и мы с ней немного поговорили. Н-ну, генерал Хэлкет-Хэккет сказал, что он отвезет девочку домой, а Банчи предложил позже проводить до дому и миссис Хэлкет-Хэккет. Но если генерал поблагодарил его, то его жена пребывала в полнейшем замешательстве и, как мне показалось, постаралась не отвечать. У меня сложилось впечатление, что ей это предложение не понравилось. И почти в это же время произошло еще кое-что… Что же?.. Дайте подумать! Банчи затеял разговор о пунктуальности со старой Люси Лорример. Вы ее знаете?
— О боже! Ну разумеется! Она — подруга моей матери. Тронутая.
— Ну так вот, она и была. Она упрекнула Банчи за опоздания или за что-то в этом роде, и миссис Хэлкет-Хэккет неожиданно громко, высоким голосом сказала, что ей известна привычка Банчи к пунктуальности и что она готова поручиться за него. В этом нет ничего особенного, но неизвестно по какой причине все после этих слов почувствовали себя неловко.
— Не вспомните ли точно, что она сказала?
Трой запустила пальцы в волосы и, задумавшись, нахмурилась.
— Нет, точно не помню. Это касалось того, что она знает, что он всегда точно приходит на свидания. Возможно, ваша мать вспомнит. После этого я ушла танцевать. Там была и Ивлин Каррадос, но…
— Но что?
— Вы можете подумать, что я изобретаю тайны, которых нет, но мне показалось, что она тоже чрезвычайно расстроена. Причем без всякой связи с Банчи. У нее был болезненный вид. Я от кого-то слышала, что она чуть не упала в обморок в комнате для ужинов. Во всяком случае, когда я ее видела, состояние ее было близко к обморочному. Я заметила, что у нее дрожали руки. Мне, кстати, часто приходила в голову мысль нарисовать руки Ивлин. Они прекрасны. Прошлой ночью я наблюдала за ними. Она прижимала ими к коленям огромный тугой кошель. Банчи сел между нею и вашей матерью, ну и в своей обычной манере, вы же помните, слегка похлопал каждую из них по руке. Когда он случайно задел кошелек Ивлин, она вздрогнула, словно он причинил ей боль, и судорожно вцепилась в кошелек пальцами. Я как сейчас их помню — с побелевшими от напряжения суставами, вцепившиеся в золотые украшения кошелька. И я вновь подумала, что нарисовала бы их, а рисунок назвала бы «Руки испуганной женщины». А еще позже… Слушайте, — прервала рассказ Трой, — я все болтаю и болтаю!
— Нет, не болтаете! Господь смотрит вашими глазами — глазами хорошего живописца. Продолжайте.
— В общем, спустя какое-то время после ужина мы с Банчи после очередного танца присели в стороне отдохнуть, и он принялся рассказывать мне одну из своих смешных историй — ту, где Люси Лорример послала в качестве свадебного подарка похоронный венок, а на похороны — вилку для поджарки хлеба. И вдруг он внезапно замолчал и стал пристально смотреть куда-то мне за спину. Я обернулась и увидела, что смотрит он на Ивлин Каррадос, но там ничего не происходило, на что стоило так смотреть. Она была чем-то потрясена, но и только. Димитрий, ну вы знаете этого поставщика, возвращал ей тот самый кошелек. Мне кажется, она его где-то оставила. В чем дело?
Аллейн издал легкое восклицание:
— Тот самый огромный тугой кошель, который этим вечером вы уже заметили?
— Да. Но на этот раз он уже не был таким тугим, — поспешно ответила Трой. — Теперь, мне кажется, он был мягким и тощим. Понимаете, я вновь смотрела на ее руки. И, помню, подумала, не отдавая себе в том отчета, что для бального платья такой кошель был слишком велик. Потом подошла Милдред, и вскоре мы с ней ушли. Боюсь, что это все.
— Боитесь? Трой, вы даже не подозреваете, насколько вы важный свидетель.
— Не может быть!
Она посмотрела на него участливо, но в некотором замешательстве, и тотчас от всего, что он узнал от нее, лицо его озарилось приливом сил. Глаза Трой вдруг наполнились слезами. Она протянула руку и дотронулась до него.
— Я пойду, — проговорила она. — Мне очень жаль. Аллейн отступил на шаг, кулаком ударил себе в ладонь и отчетливо произнес:
— Бога ради, не будьте добренькой! Что же это за нестерпимая любовь вынуждает меня делать только то, чего я всей душой желал бы избежать? Да, Трой, теперь, пожалуйста, уходите.
И без дальнейших слов Трой ушла.
Глава 9 Рапорт мистера Фокса
Аллейн мерил шагами кабинет и шепотом ругался. За этим занятием его и застал инспектор Фокс — человек, выглядевший основательно и респектабельно.
— Доброе утро, сэр, — сказал Фокс.
— Хэлло, Фокс. Садитесь. Я обнаружил завещание. Все отписано его сестре и ее сыну. Парень в долгах и поссорился со своим дядей. Живет вне дома, но будет здесь с минуты на минуту. Обнаружил я и записи лорда Роберта, связанные с делом о шантаже. Позвонив мне в час ночи, он сказал, что сперва заедет сюда, чтобы сменить крахмальную рубашку и собрать свои записи. Вот эти записи. Взгляните на них.
Фокс нацепил очки на нос и взял огромными руками крохотный блокнотик. Читал он очень серьезно, слегка отклонив голову и поднимая брови.
— М-да, — сказал он, закончив чтение. — Ну что ж, мистер Аллейн, некоторые свидетельства здесь крайне любопытны, не правда ли? Этого мистера Димитрия он, можно сказать, выставляет в неблагоприятном свете. На основании этих данных мы можем привлечь его по обвинению в шантаже, если, конечно, леди не подведет нас. Я имею в виду эту миссис Хэлкет-Хэккет.
— Вы заметили, лорд Роберт решил, что она его самого подозревает в похищении кошелька на концерте?
— Да. Это нелепо. Можно сказать, это дает ей мотив для убийства.
— Только в том случае, если вы в состоянии представить себе, что миссис Хэлкет-Хэккет, которую модельеры называют царственной, переодевается, пока идет бал, в мужской костюм, сопровождает лорда Роберта по улице, убеждает его подвезти ее, одним ударом вышибает из него мозги, потом душит и в лучах рассвета в чьих-то брюках спокойным, размеренным шагом возвращается домой.
— Верно, — согласился Фокс, — такого я представить не в состоянии. У нее мог быть сообщник.
— Это другое дело.
— И наиболее вероятным здесь кажется Димитрий, — глубокомысленно упорствовал Фокс. Если, разумеется, он выяснил, что лорд Роберт подозревает его. Но как он мог это выяснить?
— Послушайте, — сказал Аллейн, — я хочу, чтобы вы знали о моем телефонном разговоре. Я допоздна сидел в Ярде над делом о Тампле. Если бы не произошло то, что произошло, я, как вам известно, сегодня отправился бы на север. В час ночи мне позвонил лорд Роберт из комнаты в Марздон-хаус. Он сказал, что обладает твердыми доказательствами, что разыскиваемый — Димитрий. Затем он добавил, что направляется в Скотленд-Ярд. А дальше… — Аллейн закрыл глаза, и лицо его искривилось в гримасе. — Я хочу воспроизвести точно его слова, — пояснил он. — То есть это мое собственное показание. Только подождите. Подождите. Так. Он сказал: «Еду в Скотленд-Ярд. На душе у меня чернее, чем у убийцы. Ведь он вполне способен подмешать яд в свое проклятое пиво», а затем, Фокс, он добавил: «А работает он с…». Фразы он не закончил и сказал: «Алло! Не слышно вас». Я спросил, что, там еще кто-то есть, он ответил, что да и что перезвонит по поводу украденного имущества. Ему пришлось это сказать, потому что он понял, что вошедший слышал его слова о Скотленд-Ярде. А теперь слушайте, Фокс: мы должны заполучить — мужчину ли, женщину — того, кто слышал этот разговор.
— Если это был Димитрий… — начал Фокс.
— Понимаю. Если бы это был Димитрий. Но кроме того, голос у него звучал так, будто он разговаривает с приятелем. «Хэлло, что-то не слышно тебя!» Ведь это… могло быть и так. Но мы должны раскопать это, Фокс.
— «А работает он с…» — процитировал Фокс. — Как вы полагаете, что он хотел сказать? Фамилию сообщника?
— Нет. Он тертый калач, чтобы называть фамилии по телефону. Это могло быть «с кем-то еще» или, допустим, «с дьявольской хитростью». Хотел бы я, черт возьми, это знать. Ну а что сделали вы?
Фокс сдернул очки.
— Следуя вашим инструкциям, — заговорил он, — я отправился в Марздон-хаус. Прибыл туда я в восемь часов. Обнаружил там двух наших парней на дежурстве, выслушал их рапорты. Они были там в четыре двадцать, то есть четверть часа спустя после того, как в Скотленд-Ярд приехало такси, и через пять минут после того, как позвонили вы. Димитрий уже ушел, но наши парни, имея от вас, сэр, информацию, позвонили ему на квартиру, чтобы убедиться, что он там, и направили переодетого агента последить за ним. В десять часов его сменил другой агент, Кэйрви. Мне показалось, что он мог бы взяться за дело, хотя, на мой вкус, у него слишком много причуд. Ну-с, вернемся к Марздон-хаусу. Наши ребята сняли показания с персонала, который Димитрий оставил, чтобы привести дом в порядок, и отослали всех, сами остались там дежурить, пока к восьми не прибыл туда я. Мы установили, из какой комнаты звонил вам лорд Роберт. Телефон там стоял включенным весь вечер. Мы его опечатали. Кроме того, я добыл список гостей. Это большая удача. Мы обнаружили его в буфете. Методично перечислены все фамилии и адреса. Это — копия. Полагаю, это должна была сделать секретарша леди Каррадос. У людей Димитрия я выяснил, кто из гостей уехал раньше. Там еще находился служащий в мужском гардеробе, он и сумел припомнить человек двадцать. Он же вспомнил и многих из тех, кто ушел последними. Я взялся за них, обзвонил всех и задал один вопрос: видели ли они лорда Роберта Госпела? Несколько человек вспомнили, как он стоял в дальнем конце холла. Многие уходили группами, и всех их мы смогли опросить сразу. Мы выяснили, что Димитрий в это время находился в холле. Я позвонил ему на квартиру тотчас, прежде чем прийти сюда. Вы увидите, что он тоже чрезвычайно важный свидетель, хотя бы в силу того, что вы сообщили мне, то есть как основной подозреваемый. У меня есть список, по всей вероятности неполный, тех гостей, кто ушел в одиночку и в то же самое время, что и лорд Роберт. Вот он. Весьма приблизительный. Я составил его по дороге сюда вместе с записями.
— Нет. Он тертый калач, чтобы называть фамилии по телефону. Это могло быть «с кем-то еще» или, допустим, «с дьявольской хитростью». Хотел бы я, черт возьми, это знать. Ну а что сделали вы?
Фокс сдернул очки.
— Следуя вашим инструкциям, — заговорил он, — я отправился в Марздон-хаус. Прибыл туда я в восемь часов. Обнаружил там двух наших парней на дежурстве, выслушал их рапорты. Они были там в четыре двадцать, то есть четверть часа спустя после того, как в Скотленд-Ярд приехало такси, и через пять минут после того, как позвонили вы. Димитрий уже ушел, но наши парни, имея от вас, сэр, информацию, позвонили ему на квартиру, чтобы убедиться, что он там, и направили переодетого агента последить за ним. В десять часов его сменил другой агент, Кэйрви. Мне показалось, что он мог бы взяться за дело, хотя, на мой вкус, у него слишком много причуд. Ну-с, вернемся к Марздон-хаусу. Наши ребята сняли показания с персонала, который Димитрий оставил, чтобы привести дом в порядок, и отослали всех, сами остались там дежурить, пока к восьми не прибыл туда я. Мы установили, из какой комнаты звонил вам лорд Роберт. Телефон там стоял включенным весь вечер. Мы его опечатали. Кроме того, я добыл список гостей. Это большая удача. Мы обнаружили его в буфете. Методично перечислены все фамилии и адреса. Это — копия. Полагаю, это должна была сделать секретарша леди Каррадос. У людей Димитрия я выяснил, кто из гостей уехал раньше. Там еще находился служащий в мужском гардеробе, он и сумел припомнить человек двадцать. Он же вспомнил и многих из тех, кто ушел последними. Я взялся за них, обзвонил всех и задал один вопрос: видели ли они лорда Роберта Госпела? Несколько человек вспомнили, как он стоял в дальнем конце холла. Многие уходили группами, и всех их мы смогли опросить сразу. Мы выяснили, что Димитрий в это время находился в холле. Я позвонил ему на квартиру тотчас, прежде чем прийти сюда. Вы увидите, что он тоже чрезвычайно важный свидетель, хотя бы в силу того, что вы сообщили мне, то есть как основной подозреваемый. У меня есть список, по всей вероятности неполный, тех гостей, кто ушел в одиночку и в то же самое время, что и лорд Роберт. Вот он. Весьма приблизительный. Я составил его по дороге сюда вместе с записями.
Фокс достал толстый блокнот, открыл его и передал Аллейну, который принялся читать:
Миссис Хэлкет-Хэккет. Лакей в дверях, Димитрий и слуга с фонарем видели, как она уходила одна. Последний предложил ей вызвать такси, но она отказалась и ушла пешком. Лорд Роберт в это время еще не ушел. Димитрий утверждает, что, по его мнению, лорд Роберт в этот момент спустился вниз.
Капитан Морис Уитерс. Его видели выходящим в одиночестве Димитрий, лакей в дверях и несколько человек из группы на лестнице возле дома; он пробирался через эту группу. От машины отказался. Лакей полагает, что кап. Уитерс ушел после миссис Ха-Ха. Это впечатление поддерживает и Димитрий. Лорд Роберт внизу лестницы.
М-р Доналд Поттер. Димитрий и двое слуг из буфета, что внизу лестницы, около самых дверей, видели, как он прощался с мисс О 'Брайен. Димитрий заметил, что он встретился с лордом Робертом, явно избегая его, и поспешно ушел.
Сэр Дэниел Дэйвидсон. Димитрий и двое его слуг видели, как сразу же после этого он ушел в одиночестве.
М-р Перси Персиваль. Молодой джентельмен, в высшей степени подозреваемый в вымогательстве. Споткнулся в дверях, его поддержал лакей, который и запомнил его. Слышали, как на улице он искал такси.
Мисс Вайолет Харрис. Секретарша леди Каррадос; то, как она уходила в одиночестве, видела служащая женской гардеробной: она стояла в дверях, и мисс Харрис пожелала ей доброй ночи. Кроме нее, ее не видел никто.
М-р Трелоней Кэйпер. Молодой джентльмен, разминувшийся с м-ром Перси Персивалем. Постоянно осведомлялся о нем. Дал десятишиллинговую банкноту лакею, который его и запомнил. Лакей описал его как «прилично разукрашенного, но не пьяного».
Лорд Роберт Госпел. Когда он выходил, его видели оба лакея и слуга с фонарем. Один из лакеев отметил его уход сразу же после того, как ушел сэр Дэниел Дэйвидсон. Другой лакей утверждает, что это было несколькими минутами позже. Служащая гардеробной говорит, что это произошло через две минуты после ухода мисс Харрис и через пять минут после ухода сэра Д.Д.
Аллейн поднял взгляд.
— А где в это время был Димитрий? — спросил он. — Он словно растворился.
— Я спрашивал его, — ответил Фокс. — Он сказал, что направился в буфетную примерно тогда же, когда уходил сэр Дэниел, и провел там некоторое время. Буфетная расположена внизу, возле лестницы.
— Кто-нибудь это подтверждает?
— Один из его персонала помнит его в буфетной, но не может сказать точно, когда именно он там появился и сколько времени находился. Он разговаривал с сэром Гербертом Каррадосом.
— С Каррадосом? Понимаю. Как выглядел Димитрий, когда вы его видели?
— Н-ну, — помедлил Фокс, — он ведь довольно-таки хладнокровный тип, не так ли? Иностранец — наполовину итальянец, наполовину грек, но на его речи это практически не сказывается. На вопросы он отвечал очень спокойно и постоянно повторял, что все происшедшее достойно всяческого сожаления.
— Даже больше, чем сожаления. Думаю, он в этом еще убедится, — заметил Аллейн и возвратил Фоксу блокнот.
— Остальные, — сказал Фокс, — ушли после лорда Роберта и, насколько мы смогли выяснить, гораздо позже. Остаются три фамилии, и хотя мне трудно представить себе, как эти люди могут нам помочь, я думаю, нам лучше опросить и их.
— Когда ушли Каррадосы? Полагаю, самыми последними?
— Да. Сэр Герберт и леди Каррадос большую часть времени стояли наверху, у входа в бальную залу, прощаясь с гостями, но сэр Герберт должен был спускаться в буфетную, если верить тому, что с ним там разговаривал Димитрий. Сэра Герберта я оставил на вас, мистер Аллейн. Судя по тому, что я слышал о нем, с ним надобно особое обхождение.
— Чрезвычайно мило с вашей стороны, — сурово сказал Аллейн. — А что, из буфетной нет другого выхода кроме того, что ведет в холл?
— Есть. Там дверь открывается на черную лестницу, ведущую в подвал.
— Значит, можно предположить, что Димитрий был в состоянии выйти этим путем прямо на улицу?
— Да, — согласился Фокс, — это вполне возможно. И возвратиться.
— Он мог отсутствовать по крайней мере сорок минут, — сказал Аллейн, — если он и есть тот, кого мы ищем. Если, если, если! Способен ли он приобрести цилиндр? Убийца носил его. Что он должен был сказать Банчи, дабы убедить подбросить его на такси? «Я хочу поговорить с вами о шантаже»? А что? Это могло сработать.
— Судя по тому, что нам известно, — возразил Фокс, — это не могут быть ни гости, ни Димитрий.
— Вот именно. Судя по тому, что нам известно. Тем не менее, Фокс, выглядит это именно так. Очень нелегко вписать какого-нибудь постороннего в те факты, которыми мы располагаем. Попытайтесь-ка! Целый вечер некто, одетый в пальто и в цилиндр, дожидается, пока лорд Роберт выйдет из здания, и имеет минимальные шансы на то, что он возьмет его в свое такси. Когда выйдет лорд Роберт, он не знает и потому вынужден болтаться там чуть ли не три часа. Он не знает, появится ли у него возможность хотя бы заговорить с лордом Робертом, выйдет ли лорд Роберт из здания с группой или один, поедет ли в частном автомобиле или в такси. Не знает он и того, что к часу ночи весь Лондон окутается невероятно густым туманом.
— Он мог бы воспользоваться любой возможностью, — заметил Фокс и тут же добавил: — Нет-нет, сэр, все правильно. Я не настаиваю на этом. У нас достаточно фактов, чтобы искать внутри, а мысль о постороннем, готов признать, довольно искусственна.
— По моему мнению, вообще все, что произошло, также чертовски искусственно, — сказал Аллейн. — Мы имеем дело с убийством, которое, по всей вероятности, было непредумышленным.
— Как вы это докажете?
— А как же иначе, Фокс? Что нас сейчас раздражает? То, что действия лорда Роберта было невозможно предугадать. До меня только сейчас дошло, что он собирался уехать гораздо раньше, вместе со своей сестрой, леди Милдред Поттер, и мисс Трои.
— Мисс Агатой Трой?
— Да, Фокс, — Атлейн отвернулся и посмотрел в окно. — Она друг этой семьи. Я разговаривал с ней. Она здесь.
— Подумать только! — сказал Фокс с довольным видом.
— Мне кажется, — продолжал Аллейн после паузы, — Что когда убийца вышел из ярко освещенного дома в этот жуткий ночной туман, он, по-видимому, знал, что Банчи — лорд Роберт — возвращается один. Возможно, он видел его одного в холле. Вот почему ваш краткий список так важен. Если этим человеком был Димитрий, он вышел с обдуманным намерением совершить свое преступление. Если это был один из гостей, ему это могло прийти в голову, только когда он вдруг заметил, что Банчи в одиночестве стоит посреди тумана и поджидает такси. Возможно, он намеревался угрожать, уговаривать или умолять. По-видимому, столкнувшись с упрямством Банчи, он поддался импульсу и убил его.