Он увидел снайперов. Они его, естественно, не видели, в противном случае ему бы просто нечего было делать в спецназе ГРУ. Два белокурых высоких и атлетически сложенных парня – это было заметно даже тогда, когда они сидели. Длинные мясистые носы выдавали их прибалтийское происхождение. Закусывали там же, где выбрали позицию, только отодвинулись от края, где, приготовленные к бою, лежали «винторез» и длинноствольная снайперская крупнокалиберная винтовка «В-94». Отодвинулись, чтобы их случайно не увидели снизу.
На «винторезе», сразу отметил Сохно, не было ночного прицела. На «В-94» его, конечно, приспособить можно, но это и сложно, и значительно утяжеляет винтовку, и без того уже тяжеленную. Если снаряженный «винторез» весит около трех килограммов, то «В-94» вытягивает почти на двенадцать. Потаскай-ка такую – плечо отвалится.
Но эти парни, честно говоря, не произвели впечатления хиляков. Обычно в снайперы набирают биатлонистов. Это уже стало почти традицией. У простых стрелков из спортивного тира дыхалка не такая, слабоваты для изнурительной и длительной войны. Простые стрелки годятся разве что на городских киллеров, которые убегают на четырех колесах и не делают длительных переходов через горы.
До снайперов было метров тридцать. И кошка, живущая в большом и сильном теле капитана, начала подкрадываться. От куста к кусту и от камня к камню, не видя, но контролируя каждое место, куда мягко и неслышно ступала нога. Он крался и чувствовал, что входит в азарт.
Он вышел из-за камня метрах в пяти.
– Привет, братва!
Снайперы вскочили на ноги. Но растерянность их прошла моментально, как только они увидели, что капитан один. Каждый из них был такого же богатырского телосложения, как и Сохно, и они не видели причины бояться пришельца, тем более что в руках у того не было оружия.
Сохно кивнул на снайперские винтовки, аккуратно лежащие на краю скалы.
– Никак побаловаться немного решили, а?
– Ты откуда взялся? – спросил один, неторопливо наклонился и поднял с расстеленного на земле женского платка, заменяющего скатерть, нож.
Очень красивый нож, сразу отметил Сохно. Он всегда с трепетом относился к красивым ножам. И много их повидал на своем веку. Этот, конечно, не боевой, но очень красивый. Рукоятка изображает какого-то дракона и отливает на вечернем солнце позолотой.
– Нож у тебя красивый… – сказал он. – Разве можно такие ножи чужим людям показывать. Да еще в военное время… Отберу ведь…
А сам тем временем отметил, что у ножа узкое и не тяжелое лезвие, но, несомненно, литая рукоятка. Такой не бросишь так, чтобы поразить врага. Значит, его хотят просто зарезать. Но он-то этого не хочет.
– Попробуй… – Парень рассмеялся, а второй сделал шаг по направлению к винтовкам.
Пистолетов у них, похоже, не было. Если только за спиной, но за спиной оружие обычно носят в цивильных костюмах, а не в камуфляже.
Сохно подошел метра на три и спокойно уселся на землю. Это снайперов несколько насторожило, уж слишком уверенно он себя вел. И капитан сразу отметил быстрые настороженные взгляды, пробежавшие по кустам в округе. И расслабление взгляда, когда никого рядом не оказалось.
Второй взял «винторез» в руки. Но предохранитель был еще в поднятом состоянии. Они не понимали, что происходит, и потому вели себя так неуверенно.
– Ну что, парни, сдаваться будете? – спросил Толик. – Или убивать вас прикажете…
В этот момент обостренный до предела слух кошки уловил легкий щелчок. Все! Предохранитель опущен на десять градусов вниз, до первого фиксатора, разрешающего вести стрельбу одиночными выстрелами. Но тот, кто опускал предохранитель, был растерян наглостью пришельца и все еще озирался, ожидая выстрела со стороны леса. А Сохно знал, что подмоги ему ждать неоткуда. Пистолет появился в его руке за долю секунды. Он даже не поднял его до уровня глаз для прицеливания, а выстрелил трижды от пояса. Все три пули угодили снайперу с «винторезом» в голову.
Второй отступил на шаг и замахнулся ножом для бесполезного броска.
«Нож сломается… Ударится о камень и сломается…» – мелькнуло в голове Сохно, и он так же быстро, еще до этого самого бесполезного броска ножа, выстрелил тоже трижды. И тоже в голову.
Снайперы лежали в некрасивых изломанных позах. Он остановился над одним, рассматривая, над вторым, достал из карманов бумажники, но документов там не оказалось. Уходя на задание, документы оставляют на базе – это резонно. Там же, в бумажниках, набралась пачка долларов. Тысяч пять, не меньше. Снайперам платят поголовно. Дифференцированно за офицеров и за солдат. Но платят щедро. Кто-то говорил, что восемьсот за солдата и «штуку» за младшего офицера. С увеличением звездочек увеличивается гонорар. Все, парни, вы свои гонорары уже истратили. Толик сунул доллары в карман и подошел к краю обрыва.
Блок-пост и большой участок дороги отсюда хорошо просматривались. Дистанция метров в пятьсот. Для «винтореза» это предельная дистанция стрельбы. Но «В-94» может прицельно бить на два километра. А чем заряжена? Он отстегнул короткий магазин – бронебойные патроны, калибр 12,7 миллиметра. С такого расстояния, как до блок-поста, «В-94» пробьет броню бронетранспортера или боевой машины пехоты и развалит двигатель. Подготовились ребята, чтобы отсечь возможное преследование. Только не получилось.
Толик дотянулся до «винтореза», пристроился и навел прицел на блок-пост. Ага, вот она, банка из-под тушенки. Он еще поводил прицелом, нет ли кого рядом, чтобы не задеть рикошетом. Никого. И тогда нажал спусковой крючок. Пробитая банка отлетела. И ему показалось даже, что он услышал звон, с которым она ударилась об асфальт и покатилась.
Из блок-поста вышел лейтенант и помахал приветственно рукой в сторону горы. На солнце блеснуло золотое обручальное кольцо на его руке. Пусть твоя жена спит спокойно, лейтенант, еще некоторое время ты будешь жить. А может, и домой сможешь вернуться, если и на следующих снайперов тоже найдется свой капитан Сохно. Нервный, издерганный, но вернешься живой, а это в твоем возрасте главное.
…Около часа пролежал Сохно на одеяле, заботливо подготовленном снайпером. Солдаты на блок-посту останавливали каждую машину. Но уже издали, каким-то неведомым чувством, Сохно определил, что приближается именно тот «уазик», которого он дожидается. Может быть, скорость была слишком высока при приближении к блок-посту, может быть, что-то еще, но капитан навел прицел «В-94» на стекло и увидел, как поднимается ствол автомата. Кто-то готовился к стрельбе по солдатам, стоящим на дороге. Но не будут же они стрелять сквозь стекло… Не будут! Скорость возрастает, а дверца приоткрывается, и ствол высовывается на свет божий. И тогда Сохно выстрелил сам. Первый выстрел наверняка разворотил всю грудь водителю, даже если тот был в бронежилете. Сначала капитан хотел стрелять в того, кто наставил автомат на солдат. Но быстро сообразил, что после поражения водителя автомобиль наверняка потеряет управление и стрелять оттуда, по крайней мере в первые секунды, будет невозможно. Солдаты успеют среагировать. А если бы он выстрелил в автоматчика, то где гарантия, что в машине будут молчать другие стволы. И потом, он же сам предупреждал лейтенанта, что там, возможно, будет кто-то посторонний, ради кого и проводится эта операция. Похищенный или заложник. А бронебойная пуля из «В-94» способна прошить насквозь первого стрелка и поразить сидящего за ним. Угол же стрельбы в водителя давал гарантию, что в другого пуля не попадет.
Сохно больше не стрелял. «Уазик» ударился в бетонный блок и замер. Из него выскочили трое, бросились бежать, но сразу попали под очереди готовых к их приему солдат. Все кончилось в считаные секунды.
Капитан встал, забрал нож снайпера, футляр к нему и пристроил их на свой ремень. Красивая штучка. Немного подумал и взвалил на плечо «винторез» и «В-94». Оставлять здесь такое оружие рискованно. Мало ли кому попадет оно в руки до того, как пожалует сюда комендантский взвод. И стал спускаться напрямик к блок-посту. И уже почти внизу, где лес кончался, вдруг услышал настороживший его звук. Этот звук никак не должен был прозвучать здесь, в еще не оттаявшем полностью весеннем лесу. Ожидая худшего, Сохно медленно обернулся, готовый к прыжку в сторону с одновременным выхватыванием пистолета и началом стрельбы еще до момента приземления. Но прыгать не пришлось. Под деревом, оперевшись передними лапами на ствол, стоял маленький, двух-трех месяцев от роду котенок. Черно-белый, с безумно-раскосыми игривыми глазами, с черным пятном на носу. Котенок мяукал, призывая человека. Толику даже показалось, что его тонкое «мяу» звучит как «мама». Откуда он здесь взялся? Как попал в лес, такой крошечный, забавный? Увидел, как кралась большая спецназовская кошка, и принял эту кошку за родственника?
Он поднял зверька.
– Ты чей и откуда?
Котенок мяукал и явно о чем-то просил.
Он поднял зверька.
– Ты чей и откуда?
Котенок мяукал и явно о чем-то просил.
И Сохно понял о чем. Он засунул мягкого звереныша себе за пазуху, под бушлат, где было тепло и уютно. И звереныш затих, пригрелся. А Толик вновь взвалил на плечо оружие и пошел дальше к блок-посту.
Лейтенант помахал рукой Толику.
– Сейчас…
Он стоял перед каким-то высоким человеком, протянувшим к нему обе руки. Спина и затылок этого человека были очень знакомыми. Сохно подошел ближе и чуть не уронил оружие.
– Ни себе хрена… – только и сказал он.
Перед ним в наручниках, которые пытался куском проволоки открыть лейтенант, стоял собственной персоной Шурик Кордебалет. Значит, это именно его пытались похитить и вывезти в том самом «уазике». И не переведи Сохно ствол вовремя на водителя, возможно, бронебойная пуля из «В-94», пробив человека на переднем сиденье, дальше вошла бы и в командира отдельной мобильной группы. А раны от таких пуль залечивают только танкам и БТРам…
Глава 4
– Может быть, ты отдохнешь? – спросил Игорь товарища, которому табуретка показалась слишком ненадежной, и он сел на пол под окно. – Поспи часок, потом я тебя разбужу и мы продолжим разговор… Как?
Сохно икнул, сделал вид, что стесняется этого, и согласно закивал:
– Как командир прикажет… – И стал подниматься.
Поддерживать его, однако, надобности не было. Походка оставалась достаточно устойчивой. Под насмешливым взглядом сестры Игорь повел капитана наверх, в мансарду.
– Рядом с твоей комнатой… – сказала Татьяна. – Я там уже все приготовила…
Сообразительная.
– Спасибо, сестренка…
Лестница выше второго этажа была особенно крута, и Игорь хотел поддержать Сохно под локоть, но тот чисто по-офицерски руку убрал и пошел демонстративно самостоятельно и уверенно, только изредка придерживаясь руками за ступени.
– Вот моя комната, – показал Игорь, – оклемаешься, ко мне заявляйся. А вот твоя – через стену. Туалет и душ в конце коридора направо.
Он открыл дверь, заглянул. Комната Сохно в точности повторяла его комнату. Даже мебелью. Должно быть, Алексей специально планировал эти помещения, как комнаты для гостей. Здесь же существовала и третья комната – напротив. Игорь открыл дверь и заглянул туда. И эта похожа. Армейская идентичность.
Он услышал шаги Татьяны на лестнице. К нему поднимается. Зашел к себе, оставив дверь открытой, чтобы она не пошла его искать в комнате капитана, и сел в кресло.
Татьяна вошла, притворила тихо дверь. Глаза ее были насмешливы, но не недовольны, хотя Игорь и чувствовал некоторое смущение от такого странного появления товарища и от его не совсем корректного вида после опустошения нескольких бутылок.
– Ну что, вояки…
– Извини уж…
– Ладно, только ты предупреждай, когда гостей ждешь. Сколько еще человек появится?
– Эх, если бы твоими устами… Последнего я хоронить приехал. Остальных мы вместе похоронили. Только один неизвестно где – еще в Афгане без вести пропал…
– Значит, его и ждать?…
Татьяна с серьезным лицом пошутила, а Игорь непритворно вздохнул. Оттуда не возвращаются… Вообще с операций не всегда возвращаются все или хотя бы все целыми. Это в первый раз так удачно все сошло, во Вьетнаме… А из Никарагуа, к примеру, возвращались не группой, а лазаретом. Примерно такая же картина была после одной из многих операций в Анголе… Но Вьетнам был все-таки началом удачным…
* * *Расщелина была слишком узкой, чтобы в нее сразу захотелось свернуть. Посмотришь с первого раза, просто трещина в скале, и из этой трещины вытекает ручей в метр шириной. Вода свежая, искрящаяся – настоящая горная, напиться из ручья тянет.
С одной стороны ручей полностью примыкает к скале, с другой – маленький пологий каменистый бережок, всего-то сантиметров в тридцать – ни за что не подумаешь, что это начало тропы. Игорь даже удивился, как нашли разведчики это место, что потянуло их свернуть именно сюда. Но их потянуло, они свернули. Протиснешься, дальше, если остановишься и посмотришь, кажется, что пути не существует. Расщелина рывком изгибается и перекрывается упавшим камнем, застрявшим между стенами в полуметре от поверхности говорливого ручья. Только согнувшись или откровенно ползком, замочив колени, и сможешь под этим камнем пройти. Но зато сразу за ним можешь уже выпрямиться в полный рост. Еще метров десять проходишь по бережку или прямо по воде вверх до следующего такого же резкого поворота, а дальше открывается удивительно красивый вид.
Расщелина разваливает в стороны стены и расширяющейся воронкой уходит в неглубокую котловину с небольшим – метров десять в диаметре – озером посредине. Стены котловины густо заросли ползучей растительностью – лианы, лианы и лианы, каких только нет, какой только формы и расцветки не увидишь листья и цветы. А прямо с противоположной стены в озерко ныряет с высоты приблизительно пятиэтажного дома водопад шириной метра в четыре. Жидкий, не создающий впечатления потока, но оттого более искрящийся и играющий на проникающем сюда только лишь в середине дня солнце. А за водопадом – пещера. Не захочешь принимать естественный душ, ни за что саму пещеру не увидишь. Вход узкий. Только по одному и можно продвинуться.
…Из нескольких вариантов выбрать предстояло лучший. Игорь, полагаясь на удачу, выбрал тот, который внешне наиболее благоприятен, – засаду в котловине с пещерой. Если «гости» пройдут мимо, тогда не будет разницы, где атаковать их, – везде одинаково неудобно. Если же они в ловушку войдут, то к этому следовало подготовиться, чтобы не пришлось с потерями штурмовать такую удобную для защиты позицию.
Краснов с Макаровым, как «первооткрыватели» этой пещеры, и должны были занять огневую точку внутри. Естественно, запертые в каменный мешок, контрабандисты постараются свое положение выправить и прорваться под водопад. И двух человек на самом острие их удара маловато. Но для третьего там и места не найдется. Все равно входное отверстие пещеры не позволяет вести огонь более чем с двух точек. На всякий случай, если гости из Лаоса сначала пошлют разведчика посмотреть – не представляет ли пещера опасность, засаде следует замаскироваться.
Всей группой они осмотрели котловину – затратили на это целый день, почти каждый камушек перебрали руками, чтобы не нарваться потом на неприятную неожиданность. А после этого все вместе делали из лиан и ветвей мешки. В этих-то мешках и предстояло Макарову с Красновым повиснуть прямо над входом, в самых густых зарослях, где их трудно будет заметить. Предосторожность на случай, если сначала появится разведчик. А уже после, перед приходом остальных, ребята должны занять боевую позицию. Мешки легко открывались. А завеса воды и лиан давала возможность выбраться из укрытий быстро и незаметно, если контрабандисты пойдут в пещеру сразу, без разведки. Вести же сверху огонь – все равно что стрелять, сидя верхом на заборе. Ты стреляешь из одного ствола, и тебе некуда спрятаться, а в тебя стреляют из многих и из-за укрытия.
Сохно попробовал взобраться на саму скалу, окружающую котловину. Долго проливал пот, изображая из себя гигантскую обезьяну. Но даже при его силе и некоторых навыках скалолазания, полученных на специальных тренировках, он не смог это сделать без соответствующих приспособлений, которых группа с собой не имела. Стрелять сверху – это, конечно, хорошо, удобно, но затею пришлось отбросить – нереально. Однако сам Толик долго еще не хотел угомониться и искал лазейки, через которые смог бы подняться повыше, и в конце концов отыскал достаточно широкий уступ, на который сумел взгромоздиться с перекрывающего вход камня. Ответом на его находку стал общий хохот – ноги Толика торчали предупреждающим автодорожным знаком, и не заметить их при входе в расщелину мог только человек, усердно ползущий и глубоко пашущий при этом носом землю. Уступ был настолько мал, что Сохно со своим ростом там просто не помещался. Тогда, с общего согласия, туда решили все же забросить капитана Тана с американским крупнокалиберным пулеметом, из которого Толик сбил вьетнамский вертолет.
Основная группа стала обживать заросли недалеко от тропы – слева и справа от расщелины. Время позволяло подготовиться основательно, и Игорь не пожалел, что заставлял спецназовцев во время подготовки выкапывать окопы в полный профиль – тонны земли они тогда перелопатили. Теперь это умение сгодилось. Семь человек буквально зарылись, как кроты, в землю, закрыв ямы сверху сплетенными тут же из ветвей щитами, а на сами щиты пересадили из дальнего более густого леса кусты. Местные кусты решили не трогать, чтобы не портить привычный, может быть, для кого-то вид следами грубой человеческой деятельности, чтобы не было заметно свежих срезов и других меток работы. Под каждым новым кустом была оставлена щель для обзора и для возможности вести оттуда огонь. Но стрелять, надо сказать, из ям было неудобно – плетеная крышка сильно мешала. Решили так: если контрабандисты не пожелают остановиться в пещере, пропустить их и атаковать уже в полном собственном составе на ближайшем привале.