Внезапно мне в голову пришла странная на первый взгляд мысль. Однако, ухватив ее и взвешивая все "за" и "против", я убедился, что она как минимум имеет право на существование.
Раз здесь находилась целая база пиратов, можно было предположить, что замыслы их достаточно масштабны. А для реализации больших планов всегда необходимо выходить на правительство. Судя по происходящим в стране событиям, они уже сделали это.
"Вот и хорошо, - сказал я, вставая, чтобы убрать коробки. - Тебе сегодня сказочно повезло в горах. Теперь у тебя есть возможность нащупать их контакты И ты это непременно сделаешь. Если, конечно, раньше не отправишься в информационный континуум".
Вечерние хлопоты немного отвлекли меня, и я сумел обойтись без дриммера. Но утром перед рассветом мне снова приснилась Марта, причем вместе со Стефаном. Она жила своей отчужденной уже от меня жизнью в нашем с ней бывшем доме: что-то делала, обнимала Стефана и, кажется, даже ела - а я бесплотным наблюдателем висел рядом, не в силах ни крикнуть, ни дотронуться рукой. От этого я проснулся совершенно разбитый и долго сидел, привалившись к стене, пусто глядя на мерцающие во мраке огоньки.
Полчаса после пробуждения были для меня самой страшной частью суток. В это время я каждый раз заново привыкал к мысли, что любимый мной мир, в котором я так счастливо жил прежде, разрушен, все кончилось, сменившись призрачным существованием в этой темной комнате, и никогда уже не восстановится снова. Наконец я кое-как встал, запихнул, не убирая, постель в нишу, умылся и, моргая воспаленными глазами, подсел к столу.
Я понимал, что в таком раздрае лучше не браться за дело. Однако отступать было поздно, и я решил начать. Больше всего я боялся не смерти, а тех ошибок, которые мог совершить в прострации. В моей прошлой жизни мне случалось стартовать с похмелья, обморочно клевать носом на вахте и даже однажды ввести в компьютер не тот курс. Однако такой абсолютной потерянности, как сейчас, у меня еще не было. Мысли о Марте оглушали меня, погружали в мир призраков, делали рассеянным и слабым. В таком состоянии люди перестают смотреть себе под ноги. И, как правило, дорого платят за это. - Причем хорошо, если только они одни.
Тяжело вздохнув, я вытащил из ящика под компьютером дриммер, приклеил присоски к вискам и, активировав приставку, закрыл глаза. Последний раз я делал это около года назад, когда мы высаживали десант на взбесившуюся Валгаллу. Небо над Валгаллой было плотно прикрыто барражирующими "рамфоринхами", и я был уверен, что меня либо захватят силовой ловушкой, либо собьют. Именно там я и познакомился с Юкирой.
"В тот раз ты выбрал плохой маркер, - сказал я себе. - Тебе было жалко себя, и ты немного схитрил. Ты решил зацепить спусковой крючок в подкорке за свое желание умереть. Но если бы ты попал к людям герцога без сознания, они скачали бы у тебя все, что им надо, прежде чем ты приказал бы себе отчалить. Теперь, когда тебе нечего терять, ты уж поставь маркер ненадежнее. Сейчас нужен набор слов, которые смогут выключить тебя, даже если ты их не осознаешь. А главное, постарайся запомнить эти слова. Очень может быть, что тебе придется произнести их самому".
Я решил, что на этот раз ключевые фразы будут связаны с впрыскиванием мне любой инъекции. В практике патруля существовала целая система стандартных маркеров. Однако на этот раз я выбрал совсем необычный, предельно жестокий вариант. Теперь стоило мне, например, сорваться со скалы, любая медицинская помощь почти наверняка означала мою смерть.
Как только маркер загрузился, я начал составлять план действий, пометив себе не забыть сообщить ключ Давантари. Если я погибну, прибывшая группа должна знать, что я собирался сделать и что успел. Прежде всего я запросил у компьютера структуру правительства и долго думал, определяя главные фигуры. Если моя догадка была верна, то контакты с пиратами были либо у самих министров, либо у кого-то из их ближайшего окружения.
Я не стал включать в список Принцепса; мне показалось, что он был искренен со мною. Мелкие члены Совета меня тоже не интересовали. В конце концов я остановился на министре финансов, министре хозяйства, министре армии и министре полиции. От первых двух экономика страны зависела непосредственно, а вторые могли добиться чего угодно благодаря своему влиянию. Подумав, я добавил к ним министра информации как главного идеолога Восстановления.
Быстро перекусив, я покрасил волосы в красно-кирпичный цвет и заказал синтезатору официальный костюм. Рекордер я решил оформить под большую брошь на горле: она хорошо вписывалась в наряд и позволяла записывать самые слабые звуки. Собираясь, я не чувствовал обычного легкого озноба, который всегда ощущал раньше, отправляясь в новый рейс. На этот раз мной двигало отчаяние, а не желание победить. По существу, мне было все равно, как повернутся события. Доктор Егоров сказал мне, чтоб я не обращал внимания на суицидные настроения. Я и не обращал. Я просто надеялся, что судьба окажет мне последнюю милость. Сам я на это ни когда бы не решился...
До заседания Совета оставалось еще полтора периода, но я не имел своего экипажа и, кроме того, понимал, что в ближайшие дни свободного времени может больше не оказаться. Поэтому я решил, не торопясь, пройти до центра пешком. У двери Оклахомы я остановился и прислушался. За дверью не спали. Оттуда доносилась музыка, прерываемая чьим-то рычанием, смех и легкий топот ног, словно кто-то босиком бегал по комнате.
Перед выходом из гостиницы я решил определить, не ведется ли за мной слежка. Уходя, я проверил одежду, но присланная мне Давантари аппаратура не обнаружила никаких висюлек. Поскольку это еще ни о чем не говорило, я внимательно оглядел улицу через прозрачные глазки в матовом напылении. Однако подозрительных людей, отирающихся где-нибудь неподалеку, я не заметил. В нашем квартале также не было ни одной харчевни, где можно было бы разместить наблюдательный пост. Конечно, наземник из меня был еще тот. Я уверенно управлял своим рейдером на переходах и в общем-то не хуже других вел бой. Но легко сбрасывать "хвост", вешать "маячки" и забираться в чужие квартиры я не умел.
Впрочем, похоже было, что никакой слежки за мной не велось. Удивительно, но я вдруг почувствовал себя уязвленным. Выходило так, что я нисколько не интересовал рой. А ведь они не могли не знать, что единственный землянин на планете служил раньше в патруле.
- Рано вы меня списали, - пробормотал я про себя. - Я вам еще докажу.
Перехватив поудобнее парадный плащ с черными и красными драконами, я толкнул дверь и вышел наружу в теплый и влажный воздух раннего утра. Свернув за угол, я увидел в конце проулка толпившихся там людей. Похоже было, что все они просто не вместились на площади Семерых, куда выходил проулок. Вначале мне показалось, что там происходит какой-то митинг или даже, может быть, демонстрация, тем более что возле каменного помоста, с которого обычно совершались пророчества, я увидел привязанную к высокому шесту метлу - знак чистильщиков.
Над толпой висел нестройный праздничный гул, перемежаемый взрывами смеха. Еще издалека было видно, что люди одеты весьма нарядно Шорт почти не было, преобладали короткие туники и ажурные накидки с прорезями. У многих на головах были праздничные повязки, обшитые чешуей гонтилы. Две старухи держали в руках самодельный плакат "Радуйтесь вместе с нами!".
Однако, подойдя ближе, я увидел, что все собравшиеся стояли с вещами. И тогда я наконец понял. Это были те, кто решил внести свой посильный вклад в великое дело Восстановления. Здесь собралось не меньше шестисот человек, отправляющихся в деревню для борьбы с катастрофически распространяющимся сорняком.
Поскольку обходить несколько блоков было дольше, чем попробовать пересечь площадь по прямой, я двинулся вперед и, держа курс на помост, стал протискиваться между плотными кучками заметно возбужденных людей.
- На оракуле оказалось семь линий; я все продал и вот еду...
- Такую войну перешагнули, теперь будем жить...
- Я думаю, подбрасывают нам семена, растят сорняк сперва в теплицах, а потом сюда гонят...
- А Леш мне тогда: "Даже брачный день, говорит, не обещаю..."
- Вчера в горах сильный обвал был, двадцать солдат погибло...
К этому времени я уже прошел было почти через всю толпу, но последняя фраза заставила меня остановиться.
Говоривший был невысоким коренастым мужчиной лет сорока пяти, с приметным желтым хохолком на макушке. Я отвернулся, стараясь не встретиться с ним глазами, и одновременно придвинулся вплотную.
- Ну да! - поразился чей-то женский голос. - А ты откуда знаешь?
- А вот знаю. Они в город с Принцепсом ехали. Принцепс проскочил, а задний броневик накрыло.
- Врешь ты все, Кира, - не отставал голос. - Я "Вестник" успела глянуть, там этого нет.
- В "Вестнике", может, и нет, - обиделся Кира. - Мне об этом во втиральне скавра сказали.
- А вот знаю. Они в город с Принцепсом ехали. Принцепс проскочил, а задний броневик накрыло.
- Врешь ты все, Кира, - не отставал голос. - Я "Вестник" успела глянуть, там этого нет.
- В "Вестнике", может, и нет, - обиделся Кира. - Мне об этом во втиральне скавра сказали.
В толпе вдруг возник легкий шум, быстро перерастающий в гомон. Я поднялся на цыпочки и огляделся. На противоположный конец площади, откуда я пришел, медленно въезжала дымящая паром платформа. Вокруг меня засуетились, подхватывая узлы и чемоданы, и, сообразив, что меня может засосать, я стал проталкиваться навстречу потоку.
Однако не успел я сделать и десяти шагов, как чья-то рука жестко схватила меня за плечо. Я резко обернулся. На меня в упор смотрел невзрачный малый с блеклыми глазами и некрашеными волосами, заправленными сзади под тунику.
- А ты куда, дружище? - ласково спросил он, улыбаясь при этом лишь уголками рта. - Сейчас начинаем грузиться, вон первая подошла.
По болтавшемуся у него на груди маленькому пучку мергса, символизирующему метлу, я понял, что это один из чистильщиков. Конечно, я мог послать его куда подальше, но в последнее время чистильщики стали пользоваться большим влиянием, и я не захотел связываться.
- Сестру ищу, - сказал я озабоченно. - Должна была подойти, да что-то все нет.
- А, - сказал чистильщик. - Сестра - это хорошо. Давай ищи быстрее, а то не успеешь.
Он убрал руку, и я поспешил уйти. Странное дело: расставаясь с ним, я точно видел, что он отвернулся. Однако пока я протискивался сквозь толпу, меня все время не покидало ощущение, что его водянистые глаза смотрят мне вслед.
Выбравшись с площади и убедившись, что хвоста за мной нет, я медленно пошел вдоль Разделителя. Теперь я знал, что вчера вечером, достаточно поздно, чтобы скрыться в тумане, кто-то пришел сюда с гор. Это не мог быть ни один из солдат, ибо за посещение втиральни, согласно новым правилам, он должен был бы пойти под суд. Конечно, существовала вероятность, что кто-то из конвоя рассказал о происшествии своим домашним. Но здесь не сходились концы с концами. С чего бы солдату охраны понадобилось выдумывать жертвы катастрофы? Кроме того, и те, кто остался в горах, и те, с кем я доехал до города, вернулись домой поздно. Трудно было представить, что слух, запущенный таким образом, мог так быстро докатиться до втиральни. Это была сознательная дезинформация, вброшенная кем-то, кто шел по Хармонгскому ущелью следом за кортежем. Теперь мне предстояло понять, кто был этот человек и зачем ему это понадобилось.
Первая задача представлялась мне достаточно легкой. Я не знал втиральни скавра. Однако скавр был местным хищником - наподобие барса, только без волос. Согласно обычаю, это означало, что втиральню
обязательно посещали "тени". Таким образом, человек с гор скорее всего либо сам являлся "тенью", либо пришел на встречу с кем-то из них. И в этом была зацепка. То что здесь были замешаны "тени", давало мне шанс. Еще до войны я познакомился с некоторыми членами братства и особенно хорошо с Королевой Северо-Западного сектора, которую звали Ракш. Правда, я исчез, даже не попрощавшись. Но если обратиться к ней, она должна помочь.
Обдумывая свой план, я пересек Разделитель и оказался в правительственном квартале. Когда-то здесь было нечто вроде Запретного Города. Но после войны стену снесли, и теперь, чтобы попасть к Желтому дворцу, не требовалось никаких пропусков
Несмотря на то что было еще утро, я чувствовал себя предельно измотанным. К вечеру усталость снова будет валить меня с ног, а будущая ночь должна оказаться особенно тяжелой. Мне предстоит добраться до Драного Угла и работать там, видимо, до рассвета. Однажды я уже кольцевал датчиками предполагаемый район заброски. Было это во время учений на Фобосе одиннадцать лет назад. Мы не спали два дня, но утром третьего нас, голодных и измученных, сразу отвезли в Парк Наслаждений, где мы потом несколько дней приходили в себя. Здесь меня ждали не наслаждения, а пустая трехкомнатная конура с желтыми простынями.
Солдатик охраны на входе пропустил меня без всяких проволочек, едва я назвался Терой Витварги. Патриархальная простота местных нравов всегда умиляла меня. Когда наши бандиты решили проникнуть в высший эшелон власти, это, вероятно, удалось им без особого труда. Впрочем, теперь условия игры изменились, и через несколько дней они столкнутся с мощью объединенного патруля. При этом я должен был сделать все возможное, чтобы эта встреча произошла как можно скорее.
Я не знал, где находится зал заседаний, но расспрашивать никого не хотелось, и я отправился бродить по дворцу. Доставшийся столице в наследство от клана Сомну дворец был не очень велик. За четверть периода я успел обойти его дважды, но зала так и не нашел. Все двери были закрыты. Время от времени из некоторых комнат выходили люди, но большого помещения за спинами выходящих я что-то не разглядел. Я уже было совсем отчаялся и решил расспросить кого-нибудь, но тут в конце коридора увидел Таш.
Она шла очень быстро, и я вряд ли сумел бы ее догнать. Но идти тем же темпом за ней следом я мог. Какое-то время я шагал, просто стараясь не отстать, но уже через несколько минут заметил, что не могу отвести взгляд от ее длинных ног и гибкой узкой спины. Про Таш нельзя было сказать, что она хороша или красива. Это были не те слова. Таш завораживала. Я смотрел на нее и чувствовал, что теряю свободу воли, бесследно проваливаясь и растворяясь в гибельном водовороте, как рейдер на гипердрайве с расстроенным выпрямителем координат. Это было похоже на колдовское наваждение, и я облегченно вздохнул, когда Таш открыла какую-то дверь и исчезла за ней.
Какое-то время я колебался, не зная, стоит ли входить туда, но время уже приближалось к пятому периоду, и мне следовало торопиться. Поэтому я собрался с духом и, толкнув дверь, за которой исчезла Таш, сразу понял, что очутился в нужном мне зале. Посередине достаточно большого помещения с многочисленными окнами стоял длинный стол, покрытый фиолетовой скатертью со знаками Яви и Нави. Стол, видимо, предназначался для членов Совета, которых пока еще не было. Разные вспомогательные лица располагались на небольших банкетках вдоль стен. Я с радостью обнаружил, что не все места еще заняты, и сел поближе к выходу - так, чтобы не видеть Таш. Я боялся, что, вместо того чтобы слушать, буду все заседание украдкой пялиться на нее.
Оказалось, что я пришел вовремя. Едва я сел, как из двери в торце комнаты вышел Принцепс в сопровождении шести-семи человек, которые по-хозяйски начали занимать места вокруг длинного стола. Пока они рассаживались, появились недостающие министры, несколько минут в зале еще висел легкий шум, но он быстро стих, и, когда Принцепс начал говорить, в воздухе уже стояла мертвая тишина.
Я плохо представлял себе, как работают органы власти на Земле и других планетах ойкумены. Мне даже ни разу не довелось участвовать в сетевых обсуждениях. Но то, что я увидел здесь, было толково и деловито. Никто никого не перебивал, все высказывались коротко и, как мне казалось, по существу. На всякий случай я включил рекордер, хотя понимал, что в ближайшее время передать запись Давайтари вряд ли удастся.
- Рик Яалстрак, - сказал Принцепс. - Вы профинансировали строительство фабрики в Хармонге?
Я с любопытством посмотрел на высокого и худого министра финансов. Больше всего он походил на классический образ Дон-Кихота. Яалстрак Лара был одним из тех, кого я собирался вести.
- Вчера городскому совету направлено восемнадцать тысяч стрендов, - сказал рик Яалстрак. - Это в дополнение к двадцати тысячам на прошлой неделе. Мы и так сегодня идем с дефицитом в сто четыре тысячи. Но я знаю, что горожане начали строить фабрику, не дожидаясь поступления денег. В планах у них в ближайшее время вторая очередь.
- А нужна нам вторая очередь? - спросил кто-то из сидящих за столом.
- Ну, - сказал рик Яалстрак, пожимая плечами, - они ведь строят ее авансом, на чистом энтузиазме. Я говорил протектору, что денег по крайней мере до сухого сезона не будет. А объективно вторая очередь нужна. Потребность полей в гербицидах там удовлетворена лишь на треть. Впрочем, об этом пусть лучше скажет рик Кетабар.
Кетабар Мора был министром хозяйства. Он начал с конца.
- Если мы не построим вторую очередь, - сказал он, - хайси распространится до верховьев Ачейко. Первая очередь позволяет задержать его распространение, но не может уничтожить там, где он уже есть. Вторая очередь в этой связи несомненно важна. Конечно, сейчас нам очень помогают горожане. Особенно чистильщики. Кстати, сегодня на поля выехало более семисот человек. Но дергать сорняк руками намного сложнее, чем посыпать его гербицидами. Я - за строительство второй очереди. Тем более что они ее строят бесплатно.
- Пока что бесплатно, - уточнил Принцепс.
- И я говорю: пока что. Но ведь в конце концов деньги появятся. И мы их сразу запустим туда. По-моему, важнее гербицидов сейчас ничего нет. Что будут люди есть в сухой период? Сорняк?