Она вышла в коридор и тут же увидела Пита Олдриха, который стоял у дежурной стойки. Ванесса быстро направилась к нему, чувствуя, как с каждым шагом нарастает гнев.
– Постарайтесь не принимать больше таких однобоких решений, – бросила она. Вокруг были и другие люди – медсестры, парочка студентов-медиков, пациенты. Некоторые продолжали заниматься своими делами, будто ничего не произошло. Другие с изумлением взирали на Ванессу, которая уже не сдерживала эмоций. – Проверки и обследования – лишь часть нашей профессии, доктор Олдрих. Другой ее частью является способность выслушать пациента – искусство, которого вы лишены напрочь. Еще я на вашем месте научилась бы прислушиваться к медсестрам. Они проводят с детьми двадцать четыре часа в сутки, а потому знают их гораздо лучше любого доктора. Да, у вас тут прекрасный сердечный ритм, великолепное давление, – кивнула она в сторону медицинской карты, – но при этом ваш пациент находится на грани смерти. Что вы будете делать, когда он умрет? Возьмете домой эти графики, чтобы утешиться ими?
Развернувшись, Ванесса зашагала по коридору к своему кабинету. Там она захлопнула за собой дверь и уселась за стол. Голова у нее раскалывалась, тошнота подступала к горлу. Не было еще случая, чтобы она публично отчитала своего коллегу. Как бы она ни злилась, в последний момент ей всегда удавалось сдержать себя – по крайней мере, до тех пор, пока она не оказывалась с провинившимся наедине. Но на этот раз она полностью утратила над собой контроль.
Глаза у нее защипало от слез, но Ванесса не поддалась желанию поплакать. Еще два часа, сказала она себе. Два часа, и она будет дома с Брайаном. Там уже ей не придется держать оборону.
Слезы хлынули ручьем в тот самый момент, когда она подъехала к дому и увидела Брайана, который возился в гараже со своими теннисными ракетками. То были слезы облегчения. Из-за ночных кошмаров и ситуации с Зедом Паттерсоном прошедшие пять дней показались ей целой вечностью.
Она аккуратно промокнула глаза, прежде чем выбраться из машины, но Брайан сразу все понял. Стоило ему увидеть Ванессу, и улыбка мгновенно сошла с его лица.
– Девочка моя, – сказал он, прижимая Ванессу к себе, – что случилось?
Ванесса помолчала, уткнувшись лицом в его свитер.
– Просто паршивый денек, – сказала она, наконец поднимая голову.
Брайан внимательно посмотрел на нее.
– Прости, Вэн, но у тебя, похоже, не задались все пять дней.
Ванесса кивнула.
– Я очень скучала по тебе, – мрачно заметила она. – Вдобавок меня тошнит, и голова просто раскалывается. Еще я сегодня потратила полчаса на Терри Рус, которая безостановочно расхваливала по телефону Зеда Паттерсона. У одного из моих пациентов обострение. А еще я наорала при всех на врача-практиканта.
– Могу я тебе чем-нибудь помочь? – спросил Брайан, поглаживая ее по голове.
– Давай посидим немножко? – со вздохом предложила она. – Мне нужно прийти в себя.
– Само собой, – развернувшись, он повел ее в дом.
Ванесса заглянула на минутку в ванную, чтобы ополоснуть лицо. Брайан успел меж тем поставить диск Кенни Джи, и страстные звуки кларнета растеклись по комнате.
– Спасибо за розы, которые ты мне прислал, – взяв свежую почту, Ванесса присела рядом с Брайаном на диван.
– Почему бы тебе не посмотреть это позже? – Брайан попытался забрать у нее письма, но Ванесса отвела его руку.
– Мне нужно заняться чем-нибудь простым и бездумным, – она вытянула красивую открытку, на которой был изображен белый замок. – Это Джи Ти, – с улыбкой заметила она. – Из Германии.
– Что она пишет?
Ванесса перевернула открытку и стала читать: «Мы с Фрэнком обустраиваемся на новом месте. Я очень счастлива, только никак не привыкну к мысли о том, что я – жена военного. Вообще никак не могу привыкнуть к тому, что я замужем. Спасибо тебе за свадебный подарок! Мне ужасно не хватает тебя, Несса. Обязательно приезжайте с Брайаном к нам в Германию. Люблю тебя. Джи Ти».
Ванесса задумчиво смотрела на открытку. Джи Ти. Всего-то двадцать один год. Родилась примерно в то же время, что и Анна.
– Она еще слишком молода для замужества. Как и для того, чтобы поселиться вдали от семьи.
– Теперь ее семья – это Фрэнк, – возразил Брайан.
Ванесса провела пальцем по изображению замка. Джи Ти Грей давным-давно изменила ее жизнь. Ванесса даже позаимствовала у нее фамилию – разумеется, с благословения самой девочки и ее родителей. Как же здорово было раз и навсегда избавиться от фамилии Харт!
– Когда мы сможем выбраться к ним? – спросила Ванесса у Брайана.
– Как насчет лета?
Она кивнула, смахнув с глаз непрошеную слезинку, и Брайан со смехом притянул Ванессу к себе.
– Ты и правда здорово раскисла, – заметил он. Он вновь попытался забрать у нее письма, но она не позволила.
В руки ей лег фиолетовый конверт, и она замерла, глядя на обратный адрес. Клэр Харт-Матиас.
– Только этого мне и не хватало, – она встала и решительно направилась к камину, тщетно пытаясь разорвать письмо пополам. Ванесса открыла заслонку, но Брайан в последний момент успел перехватить ее руку.
– Не надо, не сжигай, – сказал он.
– Нет, надо, – высвободившись, Ванесса вновь повернулась к огню, но Брайан выхватил у нее конверт.
– Я не позволю. Тебе…
– Только я решаю, что мне делать с этим проклятым конвертом, – Ванесса потянулась за письмом, но Брайан спрятал его за спину.
– Прошу тебя, Вэн. Просто отложи его на время. Может, в один прекрасный день ты изменишь свое решение.
– Дай его мне, – холодно сказала Ванесса, протягивая руку.
Брайан со вздохом передал ей письмо. Повернувшись к камину, она бросила туда конверт, и оба пару секунд наблюдали за тем, как фиолетовая бумага корчится в языках пламени.
– Помнишь, что сказала Марианна, когда ты решила прекратить терапию? – тихонько спросил Брайан.
– Нет, – слукавила Ванесса. Сейчас она жалела, что поделилась тогда с Брайаном их разговором.
– Она сказала…
– Я знаю, что она сказала, – Ванесса вновь опустилась на диван и прикрыла глаза, вспоминая ту давнюю беседу с психотерапевтом.
– Лечение еще не завершено, – заявила ей тогда Марианна. Голос ее звучал спокойно, но внушительно.
– Я чувствую себя прекрасно, – возразила Ванесса. – Меня больше ничто не беспокоит. И мне впервые за всю жизнь удалось наладить прочные отношения.
– Ты и правда многого добилась. Боюсь только, все твои проблемы начнутся по новой, стоит тебе хотя бы разок соприкоснуться со своими давними чувствами.
– Но я уже разобралась с этими давними чувствами, – Ванесса начала терять терпение. Ее злило, что Марианна будто не видит достигнутого ею прогресса.
– Это верно. Но ты еще не встречалась с теми, кто причинил тебе боль. А для тебя, Ванесса, это просто необходимо.
Брайан присел рядом с ней на диван.
– Она сказала, тебе нужно встретиться с теми…
– Брайан, – открыла глаза Ванесса, – давай не сегодня. Прошу тебя, – взглянув на Брайана, она увидела, что тот смотрит на нее с явной тревогой. – Прости, но все, чего я хочу – это жить собственной жизнью. И жить сейчас, а не в прошлом.
– Ладно, Вэн, – он прижался щекой к ее волосам.
Обняв его, она постаралась забыть про Зеда Паттерсона, Клэр Харт и даже про Джи Ти – про всех этих призраков прошлого, неожиданно вторгшихся в ее жизнь.
15
ВьеннаАмелия сидела в постели и читала какой-то роман, когда Клэр внесла в комнату поднос с томатным супом, сырным сэндвичем и блюдцем яблочного соуса. Лучи утреннего солнца растекались по розовому одеялу и белым простыням. Этим утром Амелия выглядела куда лучше, чем накануне, когда она слегла от внезапной простуды. Клэр, поспешившая на помощь подруге, была поражена ее внезапной слабостью.
– Налить еще воды? – спросила Клэр, забирая с ночного столика пустой стакан.
– Да, пожалуйста, – седые волосы Амелии были аккуратно зачесаны назад, на губах виднелась свежая помада. – Кажется, я начинаю привыкать к такой заботе, – улыбнулась больная.
Клэр отнесла стакан в ванную и начала наполнять его водой из-под крана. Случайно глянув на себя в зеркало аптечки, она поразилась тому, насколько измученным выглядело ее лицо. Сбоку от шкафчика висело маленькое увеличительное зеркальце. Клэр развернула его, чтобы получше рассмотреть себя, однако зеркальце мгновенно заполнилось зеленым.
Вскрикнув, она выронила стакан. Тот упал на край раковины и разбился на миллион осколков.
– С тобой все в порядке? – окликнула ее из спальни Амелия.
Колени у Клэр тряслись, и она в изнеможении опустилась на край ванны.
– Случайно разбила стакан, – откликнулась Клэр. – Прости, я сейчас быстренько приберусь, – сказала она, но не сделала ни малейшей попытки встать.
Что же с ней происходит? Такие зеркала были повсюду. Маленькие зеркала, заполненные обычно зеленым цветом, а в редких случаях – целой радугой цветов. Видение это, как правило, сопровождалось сильной тошнотой – вроде той, что удерживала ее сейчас в ванной Амелии.
Прошло несколько минут, прежде чем Клэр смогла наконец встать на ноги. Аккуратно завесив зеркальце полотенцем, она принялась собирать с пола самые крупные осколки.
– Веник у тебя в шкафу? – спросила она, появляясь в дверях спальни.
– Угу, – Амелия подняла взгляд от тарелки с супом. – Прости, что тебе приходится всем этим заниматься.
– Ничего, в следующий раз буду осторожней, – достав веник, Клэр вернулась в ванную и принялась тщательно подметать осколки.
Джон уехал на выходные в Балтимор, где проходила очередная конференция. Клэр пришлось остаться дома, чтобы встретиться с Джилом Клейтоном и обсудить его участие в выездном семинаре. Клэр с трудом могла представить, как это Джон в одиночку будет управляться с делами. Наблюдая вчера за тем, как он отъезжает от дома на своем джипе, она ощутила внутри непривычную пустоту. Впрочем, Клэр тут же взяла себя в руки. В кои-то веки ей выпала возможность как следует отдохнуть, подумала она. Одна-единственная рабочая встреча, и она свободна. Но затем позвонила разболевшаяся Амелия, и Клэр пришлось срочно ехать к подруге. Та редко впадала в уныние из-за какой-то простуды, но на этот раз болезнь совпала с двадцать пятой годовщиной ее свадьбы – точнее, совпала бы, будь Джейк еще жив.
Клэр не оставалось ничего другого, кроме как переночевать у Амелии. Та весь вечер говорила только о Джейке. С момента его смерти прошло уже три года, однако Амелия так и не оправилась от этого удара. Клэр невыносимо было наблюдать за страданиями подруги, и она предложила ей посмотреть какую-нибудь старую комедию – что-то из того, что могло бы хоть немного поднять ей настроение. Однако Амелия с головой ушла в прошлое. Она не могла думать ни о чем, кроме собственного горя. В конце концов, утомившись от переживаний, она уснула.
Этим утром, проверив свой домашний автоответчик, Клэр обнаружила сообщение от Рэнди. После посещения спектакля они пару раз общались по телефону. Рэнди даже пригласил ее отобедать с ним, но Клэр отказалась. Чуть позже, сказала она. Пусть Джон привыкнет сначала к их телефонным беседам. Ревность мужа стала для нее чем-то неожиданным: она никогда еще не замечала в нем неуверенности в себе или в их отношениях. Она старалась подробно рассказывать ему о каждой беседе с Рэнди, в надежде на то, что подобная откровенность избавит Джона от ненужных переживаний.
Джон вежливо выслушивал ее рассказ, после чего переводил беседу на работу фонда – на тему, которая с момента происшествия на мосту уже не занимала, как прежде, ее внимания.
Клэр с нетерпением ждала звонков от Рэнди. Он рассказывал ей о Кэри, своем десятилетнем сыне, а она делилась с ним переживаниями по поводу Сьюзан. Рэнди казался ей весьма заботливым отцом, хотя сам он считал иначе.
– Никудышный из меня был отец, – говорил он ей. – Но я стараюсь наверстать упущенное. Раньше я был настоящим трудоголиком. Думал только о ресторане и почти не заботился о семье.
С каждой такой беседой их взаимная симпатия становилась все прочнее. Клэр часами могла слушать бархатистый голос Рэнди. В этом притяжении не было ничего физического – по крайней мере, ничего сексуального. Ей просто хотелось, чтобы Рэнди стал частью ее жизни. Какое-то время она даже подумывала о том, чтобы свести его с Амелией. Однако после вчерашнего вечера ей стало ясно, что Амелия не готова пока пустить другого мужчину на место Джейка.
«Спектакль мы отыграли, – звучал с автоответчика голос Рэнди. – Вдобавок Кэри здорово простудился, и Лу-Энн сказала, что сейчас не время для визитов. В результате у меня появилось немножко свободного времени. Этим утром я проснулся с желанием посмотреть на карусель Сипаро. Собираюсь заглянуть вечерком в Смитсоновский музей. Не желаете присоединиться ко мне? Разумеется, вместе с Джоном».
Клэр немедленно позвонила Рэнди и сказала, что Джона сейчас нет в городе, а сама она не сможет вырваться, потому что должна ухаживать за Амелией. Однако Амелия, судя по всему, стремительно шла на поправку.
– Отправляйся домой, – сказала Амелия, когда Клэр убрала наконец осколки стакана. – Мне уже гораздо лучше.
– Ты уверена? – спросила Клэр, присаживаясь на ее постель. Она представила себе Музей американской истории в Смитсоновском институте, представила карусельных лошадок. Ей ужасно захотелось попасть туда.
– Температура пришла в норму, так что все в порядке, – рассмеялась Амелия.
– У тебя вчера выдался тяжелый денек, – погладила ее по руке Клэр.
– Что-то мне подсказывает, что сегодня я буду отсыпаться, так что тебе нет никакого смысла торчать здесь.
Клэр предложила съездить в магазин за продуктами или постирать, но Амелия решительно отказалась. Возможно, Клэр и настояла бы на своем, если бы не желание провести этот день с Рэнди и карусельными лошадками. Она вновь позвонила ему из кухни Амелии и спустя пару часов уже ехала в направлении Смитсоновского института.
Непривычно было шагать по музею рядом с мужчиной, чьи глаза находились на уровне твоих собственных. А еще не нужно было думать о лифтах и о том, что же делать с такими узкими дверями. Клэр ощущала непривычную доселе свободу, а вместе с ней – вину перед Джоном за то, что вообще замечает эту разницу.
Вдоль стены стояло несколько карусельных лошадок. Клэр даже не понадобилось указывать Рэнди на ту из них, которая была самой красочной и запоминающейся. Он сам шагнул к гарцующему жеребцу – еще до того, как увидел табличку с надписью: подлинный Сипаро.
– Потрясающе, – не обращая внимания на знак, запрещающий прикасаться к экспонатам, Рэнди опустил руку на резное седло. – Это сусальное золото? – спросил он, глядя на развевающуюся золотую гриву.
– Да, – Клэр погладила лошадиную морду. – Крылышки бабочки, – сказала она.
– Что?
– Дед говорил, что золотые пластинки такие же тонкие, как крылышки бабочки.
– Вот оно что, – улыбнулся Рэнди. – А где остальные лошади, которых вырезал ваш прадед?
– Некоторые – в музеях, некоторые – на каруселях по всему миру. Ближайшая из них – в Нью-Джерси. Кое-что находится в частных коллекциях, – Клэр нахмурилась, не желая особо распространяться на эту тему. Ее семья оказалась настолько недальновидной, что не смогла сберечь ничего из причитающихся ей сокровищ. У них не осталось ни единой лошади, вырезанной рукой Джозефа Сипаро.
– А что случилось с каруселью, которую ваш дед построил у себя в амбаре?
– После смерти бабушки и деда мать продала ферму, а карусель пожертвовала Парку развлечений в Пенсильвании. Последний раз я видела ее, когда мне было двенадцать.
– Неужели? И вам не хотелось увидеть ее снова?
– Конечно, хотелось. Каждый год, пока Сьюзи была маленькой, мы планировали съездить туда, но всякий раз нам что-то мешало.
Рэнди задумчиво провел рукой по спине деревянной лошадки. На его лице проступила улыбка.
– О чем вы сейчас думаете? – спросила Клэр.
– О Кэри, – похоже, его удивил этот вопрос. – Я просто вспомнил, как мы ездили с ним в последний раз в Парк развлечений. Перепробовали все аттракционы. К концу дня меня уже тошнило, а вот он с удовольствием задержался бы там еще на пару часиков.
– Скучаете по нему, – заметила Клэр.
Рэнди кивнул.
– Я привык проводить с ним все выходные. Даже не думал, что это может доставлять такую радость. Когда-то я мог общаться с сыном каждый день, но не понимал своего счастья. Мы привыкли относиться к близким, как к чему-то само собой разумеющемуся.
Клэр согласно кивнула.
Рэнди медленно пошел вдоль линии лошадей.
– Даже не представляю, каково ему было в тот год, который предшествовал нашему разводу, – продолжил он. – Лу-Энн вечно была не в настроении, а я почти все время проводил на работе. Вдобавок мы бесконечно ссорились.
Клэр шагнула к стене, на которой висели черно-белые фотографии резчиков по дереву, и вдруг перед глазами вновь возникло кровавое пятно. На этот раз образ был более отчетливым, чем прежде. Белая поверхность оказалась не плоской, а слегка закругленной. Само пятно напоминало по форме прямоугольник. Очень темное в начале, в конце оно практически сходило на нет. Клэр, в изнеможении застонав, прислонилась к стене. Она чувствовала: еще немного, и ее стошнит.
– Клэр? – Рэнди осторожно сжал ее руку.
– Давайте уйдем отсюда, – вырвавшись, она решительно зашагала к коридору. Шла она почти вслепую, стараясь избавиться от навязчивого видения.