Марк рухнул на стул, обдумывая услышанное.
— Орех, — повторил он. — Куда тебя понесло, братишка…
Виктор пару раз что-то сказал в телефон и убрал его.
— Эмиль говорил, что не видел Ореха уже долгое время, — сказал он.
— А с чего Эмиль внезапно будет знать, где находится Орех? Как они вообще связаны?
— Орех пытался пристроиться в ОРАКУЛ.
— Что? — не поверил Марк. — Зачем?
— Подумай сам, — вздохнул детектив. — Не хотел выпасть из обоймы. Мы тут столько наворотили, что есть два выхода — или бежать, или присоединиться к общему движению. Орех хотел приобщиться к вооруженной армии Центра, которая сама по себе находилась в подвешенном состоянии. Но Эмиль ему отказал, и, на мой взгляд, правильно сделал. Фармер и Борланд уже пытались, и сам видишь, куда их это привело. Зато Эмиль с Орехом периодически созваниваются. Эмилю нужен мобильный парнишка на подхвате, не связанный лояльными обязательствами.
— Стало быть, Орех нашел свое место, — сказал Марк.
— Ну, он точно нашел то, что таковым считает.
Литера прислонилась к стенке, глядя в сторону. По ней было видно, что она чувствует себя чужой в этом обществе.
— Кафе, — внезапно вспомнил Марк. — У них были камеры наблюдения. Если мы вернемся туда и сумеем их просмотреть, то увидим, кто снял номера с моей машины.
— Точно. — Виктор тут же поднялся. — Я съезжу и посмотрю.
— Почему ты?
— Тебя могут вспомнить, а я покажу одно из своих красивых удостоверений. Дай мне ключи от «Фокуса». Я быстро.
— Не нужно, — произнесла Литера, беря рюкзак. — Я подброшу тебя до города.
— У тебя слишком приметная машина, — мягко напомнил детектив.
— Не беспокойтесь. Я обратно не вернусь. Что и как я буду делать — это мои проблемы.
— Точно? — Полина слезла со стола. — Ты одна справишься?
— Я девушка сталкера, — сказала Литера. — Справлюсь.
Ее ответ всех поразил.
— Значит, все-таки ты и Борланд… — начала Полина, но Литера ее прервала:
— Борланд? А при чем здесь Борланд? Я о нем что-то говорила?
Полина раскрыла рот, но не стала ничего говорить.
Виктор тактично прокашлялся.
— Ладно, не будем поднимать вопросы личного характера, — сказал он. — Поехали.
Литера положила на стол два пистолета.
— Осталось от наемников, — уточнила она. — Мне они не нужны, у меня есть «Санктас».
Марк тоже поднялся. Дом внезапно показался ему чужим и пропахшим ненавистью.
— Спасибо, — сказал он. — Пригодятся. Ты будешь на связи?
— Нет, — сказала Литера. — Не представляю, зачем я могу вам понадобиться. Вам и без меня хорошо.
Повернувшись, она покинула дом. Виктор предупредительно глянул на Марка, кивнул и тоже вышел.
Хлопнула дверь, стоявший у входа «Вайпер» взревел мотором, и вскоре звук спорткара затих.
Марк хранил молчание, не в силах произнести простые слова. Полина стояла напротив него, копаясь в собственном рюкзаке.
— Значит, за нами снова охотятся, — произнес Марк.
— Мы все еще живы, — сказала девушка. — Это главное.
— Я никак не могу понять, как все это закончить, — тихо сказал Марк. — Черт возьми… Борланд вышвырнул меня из системы, но она находит меня снова и снова.
— Ну и пусть, — сказала Полина чуть с задором. — Нам не впервой.
— Я не могу обеспечить тебе спокойную жизнь.
— А я от тебя этого и не требую.
— Мне с тобой повезло.
— Вот видишь, — улыбнулась Полина. — Ты везунчик. Так что не плачь, соберись и подумай, как нам лучше поступить. А я пока приму душ. Нашла ванную с горячей водой.
— Возьми с собой кристалл, — посоветовал Марк.
— Куда? В душ?
— Да. Пусть постоянно будет при тебе. Ты должна уметь защитить себя.
— А ты как же?
Марк взял в руки один из пистолетов.
— Мой спектр возможностей будет пошире твоего, — сказал он.
Полина подбросила кристалл в руке.
— «Хорнус», — сказала она. — Надо будет запомнить. Мне нравится!
Девушка скрылась в соседней комнате. Марк внимательно осмотрел пистолеты, положил их рядом с собой и принялся ждать, чувствуя себя охранным псом.
Он старался не беспокоиться. Пока что не происходило ничего такого, чего бы он гипотетически не прогнозировал. Но на этот раз любой конфликт станет последним. Это точно. Марк твердо решил, что больше не станет ни на кого работать. Прошлые заслуги, даже успешные, всего лишь устраняли его врагов в одном месте и порождали новых в другом. Марк не собирался бороться с этой системой. Он собирался взять Полину и исчезнуть.
Раз за разом Марк проматывал в памяти все, что было связано с Зоной, — и чувствовал нарастающее удовлетворение. Он ни в чем не совершил роковых ошибок. До самого конца он делал все возможное, чтобы встречаться с неприятностями лицом к лицу, если нельзя было их избежать. Никто не может упрекнуть его в том, что он предпочитал уходить от проблем вместо того, чтобы их решать.
С каждой минутой Марк чувствовал себя все лучше, и к тому времени, как Полина вышла из душа, уже полностью одетая во все новое, Марк смог сформулировать мысль.
— Я понял про себя удивительную вещь, — сказал он. — Не знаю, как ты ее воспримешь.
— Восприму честно.
Марк улыбнулся.
— Спасибо за доверие, — поблагодарил он. — Так вот. После долгих размышлений я понял, что я не против появления Новой Зоны.
— В каком смысле? — спросила девушка, садясь рядом.
— Не в том, что я хочу иметь к ней отношение, потому что я как раз этого не желаю. Просто сама идея появления Зоны в Москве меня не пугает. Уже нет. Это не моя война и не твоя. Мы не должны чувствовать себя ответственными за чужие действия.
— И что ты будешь делать?
— Я ничего не буду делать. Хочу жить дальше с тобой вместе.
— Принято, — сказала Полина, прижимаясь ухом к его плечу.
Без лишних слов они продолжили сидеть, прислушиваясь к тихому стуку часов.
Жизнь продолжалась.
* * *Виктор пил горячий кофе, которым его угостила испуганная официантка. Чтобы получить записи с камер наблюдения, детективу даже не понадобилось показывать удостоверение Федеральной Службы Безопасности, которыми Левин наградил всех сыщиков Центра. Вполне достаточным оказалось представиться сотрудником полиции. То ли официантка не имела нужного миграционного статуса, то ли у кафе были более серьезные неполадки в бумагах, но Виктор без проблем получил нужные файлы, ноутбук для просмотра записей с камер и чашку кофе в придачу. В его карьере детектива такое иногда происходило, хотя с каждым годом все реже.
«Форд Фокус 3» почти полностью помещался в черно-белом кадре. Виктор ждал.
Когда кофе закончился, к машине подошли двое. Виктор напрягся, пытаясь рассмотреть лица. Сложная задача для изображения низкого разрешения, но по крайней мере он опознал манеру двигаться. Это действительно был его информатор, проживающий по месту, которое в компьютерах ЦАЯ значилось как квартира Марка. Вторым был Орех.
Теория Виктора полностью подтвердилась, но он все равно внимательно смотрел за происходящим.
— Зачем вы свинтили номера? — пробормотал он. — Что вы хотели этим…
В окно кафе ударил мощный свет. Виктор оторвался от ноутбука, отодвинулся на стуле. Такой свет не могли дать простые фары. Это был пикап с прожекторами.
Окна кафе разлетелись вдребезги от автоматной очереди. Официантка завизжала, скрываясь за стойкой. Виктор упал на пол, закрыв голову руками, и пополз в сторону. Оказавшись в сравнительной недосягаемости, он вскочил, подбежал к двери туалета, положил пальцы на ручку двери и обернулся.
Картинка на ноутбуке приковала его внимание всего на секунду, но самое главное он успел заметить.
Виктор заскочил в туалет, заперся изнутри. Выхватил пистолет, затем телефон, набрал номер Марка.
Топот ног уже слышался за дверью. У детектива оставалось всего лишь несколько мгновений.
— Марк, за мной пришли! — прокричал он. — Это Орех свинтил твои номера! И он оставил сообщение! На твоей машине! Я…
Дверь выбили сильным ударом. Виктор выронил пистолет, показывая, что не вооружен.
В проходе стояли трое. Напряженные, бесстрастные лица. Двое в куртках, еще один в пиджаке. У всех в руках — короткоствольные автоматы.
— На выход, — потребовал один из них. Виктор молча вышел и тут же получил удар по затылку, погасивший сознание.
* * *Марк опустил телефон.
— Что там? — спросила Полина. — Он жив?
— Я не знаю, — проговорил Марк. Рванувшись с места, он бросился к входной двери, вытаскивая свой фонарик. Подбежав к «Фокусу», он с бьющимся сердцем посветил на место заднего бампера, на котором был номер.
У самого верха было нацарапано всего лишь одно слово: «ВЕРТИКАЛЬ».
Глава 3
Глава 3
Ворота открылись.
В камеру зашел низкорослый крепкий парень, посмотревший на Борланда с некоторым любопытством. От него не исходило никакой агрессии, но и желания заводить друзей он также не проявлял. Короткая стрижка, сельский взгляд. На левой стороне головы — несколько шрамов.
— Меня зовут Хрюс, — сказал он. — Я твой новый сосед.
— Новый? У меня и старого-то не было.
Хрюс пожал плечами. Видимо, он соображал не особенно быстро.
— Меня зовут Борланд, — представился сталкер и протянул руку.
Хрюс охотно ее пожал.
— Ну, значит, будем знакомы, — сказал Хрюс довольно. — Я тебя раньше не видел.
— Разве? — усомнился Борланд. — Мне казалось, я себя вел вполне активно.
— Я про Зону. Я там тебя не помню.
— Последний раз я там был давно. Точно и не скажу когда. Но три года назад меня там знали хорошо.
— Три года, — протянул Хрюс. — Так давно я там не был. Три года назад я в армии портянки стирал.
— А выглядишь старше, — вымолвил Борланд. — Как в Зоне оказался? Дезертировал, что ли?
— Бог миловал, — покачал головой Хрюс. — Свое отслужил, долг России-матушке отдал, а как дембельнулся — так и все, работы нет, в криминал неохота, а жить как-то надо.
— И что, сейчас в армии все так плохо?
— Не сказал бы, — ответил Хрюс. — В армии сейчас никак.
— И ты попер в Зону.
Хрюс кивнул.
— Да обычное дело. Та же тема, что и у всех.
— Чем ты там занимался?
— Да так, всего понемногу, — неопределенно ответил Хрюс. — Проводником пахал, артефакты всякие находил…
Борланд не стал спрашивать дальше. Совсем не был похож Хрюс на сталкера. Скорее всего был обычным бандитом. Так, на мелком, бытовом уровне. Наверняка помогал кому-то из старших трясти дань с мирных бродяг. Там угрозы, тут мелкие потасовки… может, и пострелять пришлось. Но ничего серьезного. Борланд видал людей, которые успели попробовать крови. У Хрюса этого не наблюдалось.
— Ну, так что? — спросил Борланд. — Рассказывай. Как сейчас живется в Зоне?
— Хреново, — пожаловался Хрюс. — Вояки прохода не дают. Совсем озверели. Кто на глаза попался — тому сразу пулю в лоб или сюда, на «Вертикаль». Старшие первый раз такое видят. На стене тоже стреляют. Между собой воюют, уроды…
— Это военные, — пояснил Борланд. — Они так устроены. Им надо с кем-то воевать, иначе они не могут.
Хрюс забрался на верхнюю полку, растянулся на ней и горестно вздохнул. Вряд ли его удовлетворило объяснение Борланда, но возражать он не стал. Вне всякого сомнения, его доходы в Зоне напрямую зависели от доходов честных бродяг. Впрочем, Борланд не был уверен, что в Зоне остался хоть один относительно миролюбивый бродяга, который никому ни разу не переходил дороги.
— Тебя за что взяли? — спросил он.
— Да ствол в кустах нашел. Пекаль наградной какой-то, без патронов даже. Потом на патруль напоролся. Морда сержантская какая-то спалила. И сюда меня сразу. Не повезло, короче. А тебя за что?
— Прописал в рыло руководителю ЦАЯ.
Хрюс присвистнул.
— Да ты крут, чувак, — похвалил он. — Как же тебя так угораздило?
— Я старался.
— И что? Надолго тебя сюда?
Борланд посмотрел на верхнюю полку со своего места, словно мог разглядеть выражение лица соседа.
— А что? — поинтересовался он. — Здесь теперь дают сроки?
— Да нет вроде, — послышалось сверху. — Мы все тут бессрочники. Просто ты это… как его… все равно что политический.
Борланд едва не рассмеялся.
— Забавный ты человек, Хрюс, — сказал он. — Нет, мне мой срок неизвестен.
Снаружи по-прежнему раздавался шум. Хрюс неожиданно соскочил с полки вниз.
— Слушай, сосед, — обратился он. — Я тебе скажу лучше сейчас, чем потом. Я, в общем, человек Камаза.
— Я и не сомневался.
— Ты не парься, если что. Мы тут все как бы люди Камаза. Поддерживаем его. Ну, кроме «семигранников», конечно. Так, напрямую, я на Камаза не работаю. Скорее, всякими делишками занимаюсь. Мелкие поручения и все такое.
— Все нормально.
Хрюс почесал затылок. Было видно, что он старается сформулировать мысль, которая никак не желала покидать пределы его толстого черепа.
— Камеры не будут закрывать еще минут пятнадцать, — сказал он. — Давай прогуляемся.
— Куда?
— Покажу тебе, как тут все устроено.
Борланд не стал возражать.
— Почему бы и нет? — пожал он плечами. — Мы тут надолго, времени у нас много. Можно и пройтись.
Они вышли наружу. Борланд шел вторым. С высоты второго уровня был виден практически весь блок.
«Вертикаль» тихо, но равномерно шумела, как и вчера. Людей было не особенно много — видимо, большинство бродяг предпочли остаться в камерах. Вероятно, это был дурной знак. Возможно, даже преддверие бунта.
— Хрюс, расскажешь мне о распорядках? — попросил Борланд.
— Затем и идем, — ответил сосед. — Я должен все тут тебе показать.
— Просто так, по доброте душевной? Или на то был приказ главного?
— Камаз мне не приказывает. — Хрюс недовольно дернул плечом. — И он здесь не главный в принципе.
— Смотрящий?
— Ну, типа того.
Борланд решил ничего больше не спрашивать. Сосед сам расскажет все, что сочтет нужным.
Хрюс не стал спускаться по ступенькам. Вместо этого они остановились у перил своего этажа, то есть второго. Уровень заканчивался большим балконом, с высоты которого были видны люди, убивающие время внизу. Большинство сидели на корточках вдоль стен — «Вертикаль» не давила привычки сталкеров, а напротив, консервировала, спрессовывала их в единый стиль поведения. Одно было ясно — в этом месте невозможно избавиться от сталкерского образа жизни. Наоборот, «Вертикаль» явно предназначалась для того, чтобы забыть об остальном мире.
Хрюс словно почувствовал мысли Борланда.
— Значит, так, — сказал он. — Самая главная штука, которую здесь надо выкупить: мы заключенные, но не зэки. «Вертикаль» — это тюрьма для сталкеров, а не просто тюрьма. Не надо смотреть на нее, как на колонию для особо опасных. Тут свои приколы. Ты сидел?
— Нет, не разу, — ответил Борланд.
— Жаль, — неуверенно сказал Хрюс. — По тебе кажется, что сидел.
— Я так шикарно выгляжу?
— Да я тут подумал… В Зону обычно кто идет? Тот, кто не хочет на нары.
— Комплимент засчитан.
— Забей, — махнул рукой Хрюс. — Не бери в голову. Просто, если бы ты сидел, было бы проще все тут тебе показать. Я бы тогда просто растолковал, в чем разница между настоящей тюрьмой и «Вертикалью»… Короче, суть вот в чем. Мы все тут сталкеры — кроме тех, ущербных, что внизу.
— Ты про «семигранников»?
— Ну да. — Хрюс хотел сплюнуть, но сдержался. — Так вот, сюда шлют людей из Зоны. Чаще всего сталкеров, иногда и военных, если кто провинился. Здесь всего один блок. Снаружи блока есть свои комнаты — медицинский отсек, предвариловка и карцер. В другом конце — столовая, где просто дают равные пайки. Ничего интересного. Внутри блока — три этажа.
— Кто выше, тот и круче?
— Да нет, в общем-то… ну, так получилось, что военные сталкеры тусуются на первом этаже, занимая весь дальний угол.
— И сколько их там?
— Никогда не считал.
— Так можно же во время переклички вычислить.
— Наверное, — задумался Хрюс. — Мне это не интересно. Хотя они вроде на перекличку не выходят. Так вот, когда ты попадаешь сюда, то тебя держат в предвариловке. Там ты сидишь один. Ну, ты все это помнишь. Потом переводят в каюту где-то здесь. Живут все тут по двое.
— А ты с кем жил?
— Да с чуваком каким-то. А что?
— Почему тебя перевели ко мне?
Казалось, Хрюс не понял вопроса.
— Нас тут постоянно переводят, — ответил он. — Такие тут порядки. Братва переходит из одной камеры в другую. Только «семигранники» всегда на одних и тех же местах.
— Почему?
— Не знаю. Кто-то так решил, и мы слушаемся. Вот и все дела.
Борланд не отрывал взгляда от камер в нижнем дальнем углу. Он пытался понять логику руководства «Вертикали». Ему уже не казалось, что тюрьмой заведует ЦАЯ. Раньше он и не пытался оспаривать эту мысль. Но сейчас ему казалось, что здесь замешана еще некая могущественная сила. Иначе никак не объяснить, почему у военсталов свои распорядки. Одно дело — раздобыть чипсы, и совсем другое — самостоятельно выбирать, в какой камере жить и выходить ли на перекличку.
— У нас здесь нет того, что называют «гражданские права», — сказал Хрюс. — Нет связи с правительством, нет адвокатов, нет передачек со стороны. Жены тоже не приходят. Посещений нет. Уныло.
Противоречивая манера Хрюса изъясняться вызывала у Борланда некоторый интерес. Возможно, его сосед пережил контузию. Некоторые слова давались Хрюсу тяжелее других. Ему было бы намного проще рассказать про вертухаев, паханов и опущенных, но на «Вертикали» таких понятий не было, и найти более близкие аналогии он не мог.