Джонсон встал. Он был значительно выше и крепче толстяка. Пришелец вызывал у него вполне определенные подозрения.
— А ну-ка, залезай в свой драндулет и проваливай подобру-поздорову.
Мне плевать, что там у тебя на уме, но с моей земли ты сейчас уберешься!
В огромном кулачище Джонсона что-то сверкнуло. На гладкой поверхности металлической трубки заиграли отблески полуденного солнца.
Увидев этот блеск, Бейнс судорожно сглотнул.
— Только без насилия, мистер! — Он поспешно отступил. — Нельзя же быть таким вспыльчивым. Держите себя в руках.
Джонсон безмолвствовал. В ожидании отъезда толстяка он лишь крепче сжал рукоять энергетического хлыста.
Но Бейнс мешкал.
— Послушайте, дружище, я часов пять не вылезал из машины, разыскивая этот чертов участок. Может, хоть в сортир позволите сходить?
Джонсон с подозрением оглядел непрошеного гостя. Постепенно подозрение сменилось презрением. Он пожал плечами.
— Дейв, проводи его в ванную.
— Спасибо. — Физиономия Бейнса расплылась в благодарной улыбке. — И, если вас не затруднит, нельзя ли стаканчик воды? Я с удовольствием заплачу. — Он понимающе хихикнул. — Похоже, с городскими у вас старые счеты?
— О, Господи! — вздохнул Джонсон, когда толстяк проследовал за его сыном в дом.
— Па, — прошептала Джин. — Па, ты думаешь, он…
Нат обнял дрожащую дочь.
— Держись молодцом. Он скоро уберется.
— Стоит здесь появиться служащему водопроводной компании, сборщику налогов, бродяге или ребенку, словом, кому угодно, у меня начинает ныть вот здесь. — Она ткнула себя под левую грудь. — Вот уже тринадцать лет.
Сколько это будет продолжаться?
* * *
Человек, назвавший себя Бейнсом, вышел из ванной комнаты. Дейв Джонсон с каменным выражением лица молча застыл у двери.
— Благодарю, сынок, — выдохнул Бейнс. — А теперь не подскажешь, где бы мне разжиться стаканчиком холодной воды? — В предвкушении удовольствия он звучно причмокнул пухлыми губами. — Покрутился бы ты с мое по этому захолустью в поисках груды хлама, которую чиновник почему-то нарек недвижимым имуществом, ты бы…
Не дожидаясь конца тирады, младший Джонсон направился в кухню.
— Ма, этот человек хочет пить. Па велел дать ему воды.
Из-за спины Дейва Бейнс успел рассмотреть хозяйку дома — миниатюрную седовласую женщину с увядшим лицом. Она поспешно двинулась со стаканом в руке к водопроводному крану, а Бейнс засеменил по направлению к прихожей.
Пробежав через спальню, он распахнул дверь чулана, затем бросился назад, свернул в гостиную, миновал столовую и оказался в другой спальне. За считанные секунды он обежал весь дом.
Он выглянул в окно. Задний двор. Изъеденный ржавчиной кузов грузовика. Вход в подземное бомбоубежище. Груда пустых жестяных банок.
Копающиеся в земле цыплята. Спящая под навесом собака. Две лысые автомобильные покрышки.
Он отыскал дверь во двор. Бесшумно отворил ее и вышел. Ни души.
Покосившийся деревянный сарай, за ним лишь кедры и ручеек. Ничего примечательного.
Бейнс осторожно двинулся вокруг дома. По его расчетам, у него осталось секунд тридцать. Предусмотрительно оставленная закрытой дверь в ванную наведет парнишку на мысль, что Бейнс вернулся туда. Он заглянул через окно в дом и увидел большой чулан, набитый старой одеждой, кипами журналов и коробками.
Он повернулся и двинулся назад. Обогнул угол дома.
Мрачная фигура Ната Джонсона преградила ему путь.
— Ладно, Бейнс. Видит Бог, ты сам напросился.
Полыхнула розовая вспышка. Бейнс проворно отскочил в сторону, судорожно шаря в боковом кармане пиджака. Край вспышки все же задел его, и он чуть не упал, ослепленный. Защитный костюм вобрал и разрядил энергию вспышки, но лицо оставалось незащищенным. Несколько секунд, скрипя зубами от боли, он дергался, подобно управляемой неумелой рукой марионетке.
Наконец, тьма отступила. Бейнс ухитрился достать собственный энергетический хлыст и направил его на Джонсона, у которого не было защитного костюма.
— Ты арестован! — рявкнул Бейнс. — Брось оружие и подними руки. И зови свое семейство.
Рука Джонсона задрожала, одеревеневшие пальцы выпустили трубку.
— Так ты жив! — запинаясь, выдавил он. — Значит, ты…
Появились Дейв и Джин.
— Отец!
— Подойдите сюда! — приказал Бейнс. — Где мать?
Ошеломленный Дейв кивнул в сторону дома.
— Приведите ее!
— Так ты из ЦУБ! — прошептал Нат Джонсон.
Бейнс не ответил. Он ковырял пальцем в складке между подбородками.
Наконец, выковырял микрофон и сунул его в карман. Со стороны дороги послышался быстро нарастающий рокот моторов, и вскоре возле дома замерли две черные слезинки. Из них выскочили люди, облаченные в серо-зеленую форму войск Государственной Гражданской Полиции. Небо заполнили рои черных точек, похожих на безобразных мух. Мухи исторгли из себя тучи людей и тюков со снаряжением, которые, затмив солнце, медленно поплыли к земле.
— Его здесь нет, — сообщил Бейнс подбежавшему человеку. — Улизнул.
Радируй в центр Уиздому.
— Мы блокировали весь этот сектор.
Бейнс повернулся к Нату Джонсону, замершему в оцепенении рядом с детьми.
— Как он узнал о нашем появлении?
— Почем мне знать? — невнятно пробормотал Джонсон. — Он… знал, и все тут.
— Телепатия?
— Понятия не имею.
Бейнс пожал плечами.
— Мы это скоро выясним. Район оцеплен. Ему не проскочить, что бы он там ни умел.
— Что вы с ним сделаете, когда… если схватите? — с трудом проговорила Джин.
— Изучим его.
— А затем убьете?
— Это зависит от результатов лабораторных исследований. Если бы вы предоставили мне больше информации, я бы смог дать более точный прогноз.
— Нам нечего тебе сказать. Мы и сами ничего о нем не знаем. — От отчаяния голос девушки поднялся до визга. — Он не разговаривает!
Бейнс вздрогнул.
— Что?
— Он не разговаривает. Он никогда не говорил с нами. Никогда.
— Сколько ему лет?
— Восемнадцать.
— И все восемнадцать лет он не общается с вами? — Бейнс в очередной раз вспотел. — И даже не пытался вступить с вами в контакт? Скажем, с помощью жестов? Или мимики?
— Он… не от мира сего. Он ест с нами. Иногда играет или сидит вместе с нами. Временами уходит на несколько дней, и мы не знаем куда и зачем. Спит в сарае, один.
— Скажи, а твой брат действительно золотого цвета?
— Да. И кожа, и глаза, и волосы. Весь с головы до пят.
— А он крупный? Хорошо сложен?
Девушка ответила не сразу. Скрываемые годами чувства вдруг отразились на ее лице, щеки залил румянец.
— Он не правдоподобно прекрасен. Бог, сошедший на землю. — Ее губы дрогнули. — Вам его не найти. Он умеет такое, что вам и не снилось.
— Полагаешь, мы его не возьмем? — Бейнс нахмурился. — Оглянись.
Войска все прибывают, скоро ты убедишься, что от Управления не скроешься.
У нас было достаточно времени, чтобы отработать все тонкости. Если он ускользнет, это будет первый случай за…
Бейнс не договорил. К ним быстро приближались три человека. Двое были одеты в грязно-зеленую форму войск Гражданской Полиции. Между ними возвышалась гибкая, слегка светящаяся фигура третьего.
— Крис! — вырвалось у Джин.
— Мы взяли его, — отрапортовал старший по званию полицейский.
Пальцы Бейнса машинально поглаживали трубку энергетического хлыста.
— Где? Как?
— Он сам сдался. — В голосе полицейского слышался благоговейный страх. — Вышел к нам добровольно. Вы только полюбуйтесь на него! Толком и не разберешь, человек перед тобой или металлическая статуя. Или какой-нибудь… древний бог!
Золотой человек остановился рядом с Джин, затем неторопливо повернулся и поглядел Бейнсу в глаза.
— Крис! — воскликнула Джин. — Зачем ты возвратился?
Та же мысль не давала покоя и Бейнсу. Он отогнал ее прочь — не время.
— Самолет готов?
— Можем взлетать в любую минуту.
— Замечательно, — бросил на ходу Бейнс. — Поторапливайтесь. Я хочу как можно быстрее доставить нашего клиента в Центр. — Приостановившись, он еще раз пристально оглядел юношу, невозмутимо стоящего между полицейскими.
Казалось, рядом с ним они сморщились, стали неуклюжими и уродливыми.
Превратились в карликов… Что там говорила девчонка? «Сошедший на землю бог». Бейнс сплюнул.
— Не спускайте с него глаз. Возможно, он опасен. Мы впервые сталкиваемся с подобным видом. Неизвестно, что он выкинет.
* * *
Не считая неподвижной человеческой фигуры, камера была совершенно пуста. Четыре голые стены, пол, потолок. В одной из стен под потолком узкая щель, служившая смотровым окном. Сквозь нее просматривался каждый уголок залитой ярким белым светом камеры.
Человек сидел на полу, слегка наклонившись вперед и переплетя руки.
Лицо бесстрастно, взгляд прикован к полу. Он сидел так уже четыре часа, с тех пор, как захлопнулась массивная дверь камеры, щелкнули замки и расторопные техники заняли свои места перед смотровым окном.
— Итак, что вы успели выяснить? — спросил Бейнс.
Уиздом кисло хмыкнул.
— Немногое. Если не раскусим этого красавца в ближайшие сорок восемь часов, придется ликвидировать. Излишний риск неоправдан.
— Никак не придешь в себя после операции в Тунисе? — скривил губы Бейнс.
Да, тот случай забудется нескоро. В руинах заброшенного города на севере Африки обнаружили десять особей. Их метод выживания был чрезвычайно прост: они убивали и пожирали другие жизненные формы, затем имитировали их и занимали их жизненное пространство. Называли они себя хамелеонами. Их ликвидация обошлась недешево — только Управление потеряло шестьдесят экспертов высшей квалификации.
— Каковы предварительные заключения?
— Наш подопечный — крепкий орешек. Единственный в своем роде. — Уиздом кивнул на груду магнитофонных кассет. — Вот полный отчет, все, что нам удалось выжать из семейства Джонсонов. В психологическом отделе им промыли мозги, и мы отправили их домой. В голове не укладывается — восемнадцать лет, и ни единой попытки вступить в контакт с ближайшими родственниками. Ну что еще? Физически он полностью сформировался. Зрелость наступила приблизительно к тринадцати годам, жизненный цикл явно короче нашего. Но зачем ему такая роскошная шевелюра? А этот дурацкий золотистый пушок, покрывающий все тело?
— Что у него с ритмами мозга?
— Мы, разумеется, просканировали его мозг, но результаты анализа еще не обработаны. Крутимся тут, понимаешь ли, как заведенные, а он сидит себе и в ус не дует! — Уиздом ткнул пальцем в сторону окна. — Если судить по той легкости, с какой удалось его взять, он вряд ли блистает особыми талантами. Но хотелось бы узнать о нем побольше, прежде чем мы его устраним.
— А может, все же сохраним ему жизнь до выяснения всех его дарований?
— Уложимся мы или нет, он будет ликвидирован через сорок восемь часов, — угрюмо проговорил Уиздом. — Лично мне он действует на нервы. От одного его вида меня бросает в дрожь.
Уиздом — рыжеволосый, широкий в кости, с крупными чертами лица, массивной грудной клеткой и холодным проницательным взглядом — нервно жевал кончик сигары. Последние семь лет Эд Уиздом исполнял обязанности директора северо-американского отделения ЦУБ. Сейчас ему было явно не по себе. Крошечные глазки беспокойно бегали, обычно бесстрастное лицо слегка подергивалось.
— Ты думаешь — это оно? — медленно произнес Бейнс.
— Я всегда так думаю, — отрезал Уиздом. — Всякий раз я обязан предполагать самое худшее.
— Я имею в виду, что…
— Ты имеешь в виду!.. — Уиздом непрерывно вышагивал среди заваленных оборудованием лабораторных столов, мечущихся техников и стрекочущих компьютеров. — Это существо умудрилось прожить в своей семье восемнадцать лет, а они его так и не поняли. Он знают, что он может делать, но даже не представляют — как.
— Так что, в конце концов, он может?
— Он заранее предугадывает события.
— Как это?
Уиздом выхватил из-за пояса и швырнул на стол энергетический хлыст.
— Сейчас увидишь. — Уиздом подал знак одному из техников, и закрывающий смотровое окно прозрачный щит скользнул на несколько дюймов в сторону. — Застрели его!
Бейнс недоумевающе мигнул.
— Но ты же сам сказал — через сорок восемь часов?
Выругавшись, Уиздом схватил трубку, прицелился в спину неподвижно сидящему человеку и нажал на спуск.
В центре камеры вспыхнул и разлетелся облаком серого пепла розовый шар.
— О, Господи! — выдохнул Бейнс. — Ты…
Он не договорил. Золотой фигуры не было на прежнем месте. В тот момент, когда Уиздом выстрелил, человек с невероятным проворством отпрыгнул в угол камеры. Сейчас он возвращался, сохраняя на лице обычное равнодушное выражение.
— Это уже пятая попытка, — признался Уиздом. — В последний раз я и Джимисон выстрелили одновременно. Оба промазали. Похоже, он точно знал, когда будет сделан выстрел. И куда он придется.
Бейнс и Уиздом переглянулись. У обоих возникла одна и та же мысль.
— Но даже чтение мыслей не могло ему подсказать, куда ты выстрелишь, — размышлял Бейнс. — Когда — возможно. Но не куда. Сам-то ты мог бы заранее определить, куда попадешь?
— Разумеется, нет. Стрелял я навскидку, почти наугад. Надо провести такой эксперимент. — Он поманил ближайшего техника. — Срочно пригласите сюда команду конструкторов. — Он схватил карандаш и принялся что-то набрасывать на листе бумаги.
* * *
Пока изготавливали стенд для предстоящего эксперимента, Бейнс встретился с невестой в главном вестибюле здания североамериканского отделения ЦУБ.
— Как продвигается работа? — поинтересовалась Анита Феррисон, высокая голубоглазая блондинка. В свои неполные тридцать она выглядела весьма привлекательной; чувствовалось, что внешности она уделяет немало времени.
На ней было строгое платье и накидка из отливающей металлом ткани с черными и красными полосами на плече — эмблемой сотрудника класса "А".
Анита возглавляла отдел семантики.
— Надеюсь, на этот раз что-нибудь интересное?
— Вполне. — Бейнс взял ее под руку и провел через вестибюль в глубину слабо освещенного бара. Мягко звучала одобренная цензором-компьютером мелодия. В полумраке от стола к столу скользили безмолвные роботы-официанты.
Пока Анита потягивала заказанный ею «Том Коллинз», Бейнс вкратце поведал о последней операции.
— А может, он создает вокруг себя поле, отклоняющее энергетические лучи? — медленно спросила Анита. — Ведь был же такой вид, способный изгибать пространство усилием мысли.
— Психокинез? — Бейнс беспокойно забарабанил костяшками пальцев по столу. — Сомнительно. Этот может предугадывать, но не контролировать. Он не в состоянии остановить или искривить луч, но может заранее отойти в сторону.
— Так он что — скачет между молекулами?
Бейнс сейчас был не расположен к шуткам.
— Случай серьезный. Вот уже полвека, как мы успешно справляемся с этими тварями. Срок немалый. За это время, помимо бессчетного количества всевозможных «пустышек», обнаружено восемьдесят семь видов дивов — настоящих мутантов, способных размножаться. И вот теперь восемьдесят восьмой. Пока все шло благополучно, но этот…
— Что в нем такого особенного?
— Во-первых, он восемнадцати лет от роду. Само по себе неслыханно, чтобы родственникам удавалось прятать дива так долго.
— Но в денверской колонии встречались женщины и постарше. Ну помнишь, те, с…
— Они содержались в правительственном лагере. Кому-то из высших чинов, видишь ли, взбрела в голову идея разводить их для дальнейшего использования в промышленности. В течение ряда лет мы вынуждены были воздерживаться от их уничтожения. Но Крис Джонсон — совсем другое дело. Те твари в Денвере находились под постоянным надзором, тогда как он жил и развивался совершенно самостоятельно.
— Мне кажется, не стоит рассматривать каждый новый вид дивов как скрытую угрозу для человечества. Возможно, он безвреден или даже полезен.
Полагал же кто-то, что можно использовать тех женщин в общественно полезном труде. Может быть, и у него есть что-то, что будет способствовать развитию нашей расы.
— О чем ты говоришь? Чьей расы? Он же не человек. Помнишь старый анекдот: операция прошла успешно, но пациент, к сожалению, скончался? Если мы попытаемся использовать мутантов себе во благо, то им, а не нам будет принадлежать Земля. И не обольщайся, мы не сможем посадить их на цепь и заставить служить себе. Если они действительно превосходят хомо сапиенс, то в скором времени вытеснят нас.
— Иными словами, мы легко распознаем хомо супериор. Это будет вид, который мы окажемся не в состоянии устранить.
— Вот именно.
— И, столкнувшись с очередным мутантом, ты всякий раз опасаешься, что перед тобой хомо супериор. Но это глупо. Откуда тебе знать, что он не хомо спецификус? Всего лишь хомо с некоторыми отклонениями, полезными для нас.
Чтобы выяснить это, приходится истреблять новый вид. А вдруг он окажется для человечества невосполнимой потерей?
— Неандертальцы наверняка так же думали о кроманьонцах. Подумаешь, умеют мыслить символами и придавать более законченную форму кускам кремня.
— Разговор явно задел Бейнса за живое. — Эта же тварь отличается от нас гораздо значительнее, чем неандерталец от кроманьонца. Он может предугадывать будущее. Надо полагать, это и помогло ему так долго скрываться. Он управляется с любой ситуацией гораздо лучше, чем любой из нас. Поставь себя на его место: ты в совершенно пустой камере, и по тебе ведется прицельная стрельба. Смогла бы ты остаться в живых? В определенном смысле, он достиг максимальной приспособляемости к окружающей среде. Если он и впредь не ошибется, то…
Его перебил укрепленный на стене громкоговоритель. — Мистер Бейнс, немедленно пройдите в лабораторию номер «три».