Когда все, выпив и закусив, пошли курить на кухню, букет, который Лариса подарила Лене, так и валялся на столе. Лариса тоже пошла на кухню, благо Антонина Матвеевна опять заснула. Свой букет она переложила на стул – Лена таскала грязные тарелки. Лариса хотела попросить вазу, чтобы самой поставить цветы, но решила, что это не ее дело.
На кухне собрались женщины. Был объявлен перерыв перед подачей десерта. Лена и Ника резали торт, мыли тарелки, рвали целлофан на коробках с конфетами…
– А Инны чего нет? – спросила Ника.
– Плохо себя чувствует, – ответила Лена и глазами показала на Ларису.
– Па-а-нятно, – сказала Ника.
Эта самая племянница Ника, как поняла Лариса из рассказов за столом, все время была в разъездах.
– Я как ни приеду, у Игоря новая женщина, – обратилась она к Ларисе.
– Он у нас слаб на передок, – подхватила Лена.
Все засмеялись. И Лариса тоже засмеялась.
– Чья б корова мычала! – В дверях кухни, щелкнув выключателем туалета, появилась Антонина Матвеевна. – Ленка, у тебя рот, как твой унитаз. Гадить противно.
– Антонина Матвеевна, – бросила в раковину тарелку Лена, – ну что я вам сделала? Что вы ко мне все время цепляетесь?
– Это твоя дочурка толстозадая к мужикам цепляется. А я так, бурчу по-стариковски. Я ж в маразме и Альцгеймере давно. Сама ж так говоришь.
– Ничего я не говорю.
– Вот это правильно. Ты, Ленка, молчи лучше. Иди Ивана своего от бутылки отлепи. Пьяный уже. С горя, что ли, клюкать начал? Или забыться хочет, чтоб тебя не видеть?
– Нет, ну вы мне скажите, – Лена от выпитого вина осмелела, – почему мы у вас всегда плохие?
– Да если б вы «у меня» были, – хмыкнула тетка, – я бы, Леночка, давно повесилась на первой яблоне.
– Вы просто никого не любите, Антонина Матвеевна, – сказала Лена.
– Почему никого? Я себя люблю, – весело ответила тетка. – Я – эгоистка.
– Как вы можете так говорить? Неужели вы никогда не хотели семью? – не унималась Лена. – Ни за что не поверю. Сейчас не были бы одни.
– Лен, вот ты специально гадость хочешь сказать? Ты чего ждешь? Что я буду рыдать у тебя на груди и признаваться в том, что я одинока? Ха! Лен, давай я тебе лучше про своих любовников расскажу?
– Нет уж, спасибо. Вы мне лучше скажите – вот мы, получается, плохие, а Игорь – хороший? У Ивана семья, а у Игоря? С одной, с другой, с третьей. Вон, – кивнула Лена в сторону Ларисы, – даже в дом приводит, не стесняется. Он тоже не трезвенник. А вы молчите.
– Ленка, кончай спектакль играть. Тоже мне Сара Бернар. Публику уже тошнит.
– Нет, вы мне ответьте!
– Понимаешь, Лена, Игорь мне как мужик нравится.
– О господи!
Лена занялась мытьем посуды. Ника ушла к бойфренду. Антонина Матвеевна закурила «Яву».
– Господи, что вы курите? – не выдержала Лена. – Возьмите нормальные сигареты. Эти же воняют, как я не знаю что. Дышать невозможно.
– Лен, не зуди, лучше метнись за водочкой, – с удовольствием затягиваясь, сказала тетка.
Лена выдохнула, бросила недомытую тарелку и пошла за бутылкой.
– Ну а как Ника твоя? Опять с новым хахалем? – спросила Антонина Матвеевна, когда вернулась Лена.
Та закатила глаза, имея в виду теткины провалы в памяти.
– Лариска, беги из этой семейки, беги – ноги у тебя длинные. Замордуют, оберут, нахамят, а ты еще виновата останешься, – сказала Антонина Матвеевна.
Лариса улыбнулась.
– Антонина Матвеевна, вы хоть при посторонних нас не позорьте! – опять вскинулась Лена. – Может, Лариса нас оберет? Вам это в голову не приходило?
– Лен, ты вроде уже старая, а дурная, в людях совсем не разбираешься, только о своей жопе и думаешь, – сказала тетка. – А ты, – повернулась она к Ларисе, – подумай, тебе вроде есть чем думать. Игорь – мужик красивый, но если бы я за всех замуж выходила, с кем спала… О, моя дорогая… Муж из Игоря никакой. Вот Иван – муж, объелся груш, но плохой любовник. Правда, Лен?
– Антонина Матвеевна, – взвыла Лена. – Иван! – крикнула она в коридор. – Иван, подойди, пожалуйста!
– Что тут у вас? – заглянул на кухню Иван.
– Ничего, – сказала Антонина Матвеевна, – с Ленкой твоей мужиков обсуждаем.
– Понятно, – сказал Иван и выскочил из кухни.
На обратном пути – ехали в квартиру Ларисы – она все-таки спросила:
– А жена ничего тебе не говорит?
– Инка? Она мне не жена.
– Как это?
– Ну, жена, гражданская.
– А сын?
– Сын мой.
– А почему вы не расписались?
– А зачем?
– И ее это устраивает?
– Если живет, значит, устраивает.
– Может, она тебя любит?
– Может, и любит.
– А ты ее?
– Ларис, я перед ней честен. Она знает, что я ей изменяю.
– Значит, это правда?
– Что – правда?
– Что Ника говорила. Что ты то с одной, то с другой.
– Нашла кого слушать. Там один нормальный человек – тетка. Иван – бесхребетный, Ленка – стерва, каких поискать.
– А я?
– А при чем тут ты? Ты ж мне не родственница…
Лариса чувствовала – что-то должно измениться. Так и получилось. Лена позвонила Инне и сказала, что Игорь приходил к ним с Ларисой. И якобы собирается на Ларисе жениться. Инна устроила скандал с порога.
– Все, надоело, – кричала она, когда Игорь приехал домой, – я забираю Илюшку и уезжаю.
– Хорошо, уезжай, что орать-то?
– И ты так легко на это соглашаешься?
– А что я должен делать?
– Хоть что-нибудь. Ты понимаешь, о чем идет речь?
– Да, Инн, все понятно – ты уезжаешь. Замечательно. Давно пора. Всем будет лучше.
– Ах вот как ты заговорил?
– Так всем будет лучше, – повторил Игорь, – и тебе, и мне, и Илюшке.
– Илюшке? Ты о сыне беспокоишься? А как таскал его к своей любовнице? Ты подумал о нем? В какой обстановке он живет, ты подумал?
– Инна, прекрати…
Илюша от криков родителей плакал в своей комнате.
Переезд отложился. На время, конечно.
Инна начала болеть – часто и подолгу. Игорь ходил нервный. У Ларисы появлялся редко – нужно было то «Скорую» вызвать, то в аптеку бежать. Она не то что переезжать, стоять не могла. Игорь чувствовал себя виноватым. Считал, что Инна заболела из-за него. Из-за того, последнего скандала.
– Что говорят врачи? – спросила Лариса, когда Игорь приехал к ней. Уставший. Дерганый.
– Вегетососудистая дистония. Нервный стресс.
– Понятно. И что будет дальше?
– Откуда я знаю? – сорвался он. – Ты можешь сказать, что будет дальше? Я что, должен ее бросить в таком состоянии? Она даже ходить не может. Ты после этого ко мне бы нормально относилась?
– Просто мне кажется, что все это… надуманные болезни, – осторожно сказала Лариса.
– Да? Хотел бы я на тебя посмотреть с такими болезнями. Ей плохо. Действительно плохо. Не могу я ее бросить, понимаешь? Не сейчас.
– А меня ты можешь бросить?
– Я тебя не бросаю. Я с тобой. А ты что думаешь, это так просто?
– Я уже ничего не думаю.
Период «Скорых» затянулся. Наступил Новый год.
– Ты где будешь отмечать? – спросила Лариса.
– Дома, а где еще?
Она надеялась, что Новый год они отметят вместе. Во всяком случае, они так мечтали – отметить вдвоем, только вдвоем. Она приготовит оливье и селедку под шубой, он купит мандаринов. Они будут пить шампанское, смотреть телевизор, рано лягут спать, и ему не нужно будет уходить. Первого января она встанет и сварит кофе. Они будут пить кофе и есть вчерашний оливье.
– Но мы же собирались… – напомнила Лариса.
– Да, но тогда все было по-другому. Я должен быть дома. Меня Инна попросила. И Илья. Он Деда Мороза ждет. Мы вызвали. Надо еще подарок купить.
– А я?
– Встретишь с подружками или с мамой. А я к тебе первого января приеду.
– Я не хочу первого.
– Ладно, приеду второго.
– Но ведь…
– Послушай, что ты от меня хочешь? Была бы моя воля, я бы вообще один сидел. Ну Новый год. Тоже мне – великий праздник. Если хочешь, поехали со мной к брату. Тридцатого.
– А ты хочешь, чтобы я с тобой поехала?
– Мне все равно. Я вообще никого не хочу видеть.
Лариса сказала, что поедет. Сама не понимала – зачем.
Семья Игоря собралась в том же составе. Только Лена была беременна, а Ника – с новым безымянным и бессловесным бойфрендом. Ника, видимо, предпочитала немногословных мужчин. Сели на привычные места. Лариса опять оказалась между Антониной Матвеевной и бойфрендом. Салатики, холодец, кому вина? Только в воздухе что-то витало. Напряжение, раздражение, недосказанность. Все молча пережевывали оливье и ковыряли селедку из-под майонезной шубы.
– Надо позвонить Инне, передать поздравления, – сказала Ника.
– Я уже звонила, – сказала Лена.
– Ну и как она? – спросила племянница.
– Плохо. А как ей может быть хорошо? – злобно посмотрела на дочь Лена, давая понять, что той лучше сменить тему.
– Па-а-анятно, – протянула Ника и посмотрела на Ларису.
Лариса посмотрела на Антонину Матвеевну. Та сидела, прикрыв глаза, и пока не произнесла ни слова. Наверное, повода не было. Иван налил тетке водки и отставил бутылку, Лена придвинула поближе к ней тарелку с овощами. Антонина Матвеевна кивнула, хлопнула рюмку, закусила помидоркой и заснула.
Лариса посмотрела на Антонину Матвеевну. Та сидела, прикрыв глаза, и пока не произнесла ни слова. Наверное, повода не было. Иван налил тетке водки и отставил бутылку, Лена придвинула поближе к ней тарелку с овощами. Антонина Матвеевна кивнула, хлопнула рюмку, закусила помидоркой и заснула.
– Игорь, когда я звонила, Инна плакала, – шепотом, который слышали все, сказала Лена.
Игорь налил виски себе и брату и выпил.
– Чем вы занимаетесь? – переключилась Лена на нового бойфренда дочери. – Работаете или учитесь? А у нас будет сын, – сказала она Ларисе, не дождавшись ответа юноши.
– Поздравляю, – сказала Лариса.
– А Илюша совсем от рук отбился, – продолжала Лена, – вы, наверное, в курсе, такой сложный период у мальчика, да еще вот проблемы… Игорь вам рассказывал, наверное. Инна никак отойти не может…
Лариса не была в курсе проблем сына Игоря, не интересовалась, а сам он не рассказывал, но промолчала.
– Вот вы меня поймете и Инну поймете, когда сами станете матерью, – продолжала Лена, – сейчас для вас это пустой звук, но потом… Тяжело. Ради детей. Чего не сделаешь ради детей.
– Да ладно тебе, Ленка, – очнулась Антонина Матвеевна. Тетка, видимо, опять только делала вид, что спит. – Давай без пафоса. Не терплю.
– При чем тут пафос, Антонина Матвеевна? Это жизнь. – Ленке беременность отбила чувство опасности, и она решила вступить в дискуссию с теткой. – Вы представляете, каково ребенку? Когда такое в семье происходит. Вот я считаю, что это безответственно. Ради детей надо жить.
– Жизнь, Ленка, – это другое. Жизнь – это когда ты мужа пузом пытаешься удержать. Больше же нечем. Отпустила бы Ивана, пусть бы шел, откуда пришел. Нет, тебе ж нужно на публику. Чтобы все как у всех. Да тебе не рожать надо, а морду подтянуть, а то вон висит все. Краше в гроб кладут.
– Иван, – Лена затряслась губами, щеками и грудью, – что ты молчишь? Почему ты всегда молчишь? Она бы хоть в мое положение вошла…
– Не она, а Антонина Матвеевна, – спокойно сказала тетка, – и в твое положение мне Бог не дал войти. А теперь думаю, что правильно. Семья называется. Пшик, а не семья. Так, семейка моральных уродов.
– Теть Тонь, ну что вы такое говорите? – подал голос Иван.
– Говорю то, что вижу. Или не так?
Иван не ответил. Налил еще виски.
– У нас хорошая семья, – всхлипнула Лена, – дом, дочь, вот сын будет. Уж получше, чем у Игоря. У всех бывают проблемы. Но мы их в отличие от Игоря решаем.
– Снова-здорово. Тебе больше прицепиться не к кому? – Антонина Матвеевна вонзила вилку в огурец. – Успокойся, истеричка.
– Я не истеричка. Я беременная! – закричала Лена. – Отстань! – смахнула она с плеча руку Ивана, который пытался ее угомонить. – Мы вас, Антонина Матвеевна, не забываем, заботимся. А вы бы хоть раз спасибо сказали. Для вас ничего святого нет. Вы даже мне, беременной женщине, хамите. Если бы хоть знали, каково это. А мне уже не двадцать лет.
– Да, вы заботитесь. И о сестре моей покойной заботились. Я помню. Сколько раз в больнице были? Один?
– Два! – крикнула Лена.
– Да, два, точно.
– Мы лекарства привезли!
– Привезли… Лучше б вы яду привезли.
– Теть Тонь, – заговорил Игорь, – правда, хватит. Все-таки Новый год отмечаем. Что вы вдруг про маму вспомнили?
– А я о ней и не забывала. Вот как посмотрю на тебя, сразу вспоминаю. Так она хотела на Новый год домой из больницы выйти. На пару дней. Больше ей ничего не надо было. Просто дома оказаться. И врачи отпускали. Так нет же. Вы решили, что ей в больнице будет лучше. Что, испугались, что мамуля дома окочурится? Лишние хлопоты? Или не хотели себе праздник портить? Игорь, вспомни, ты от матери не отходил, как она плакала? Ивана ждала. Нику. Даже эту ждала. – Тетка кивнула на Лену.
– Ника маленькая была, – опять перешла на крик Лена, – что я, должна была ее по больницам таскать или бросить дома одну? Иван работал, он не мог. А Игорь? Что от Игоря толку? Сидел он, за руку держал. Герой. А все расходы, между прочим, на нас были. Он даже десять рублей медсестре не сунул. Не было. А Иван все оплатил. У Игоря полно времени было, а Ивану нужно было зарабатывать. Как я могла ее в дом привезти, где грудной ребенок? Вы хоть понимаете, что такое в доме грудной ребенок? Нет, вы не понимаете. Не можете понять. У вас-то детей нет. И что, я должна была больную старуху в одной комнате с Никочкой положить? Да, хлопоты. Я с Никой поспать не успевала. Стирка, глажка, готовка. Да, мне тяжело было. И Иван со мной согласился. Иван! Скажи хоть что-нибудь!
– Да, Ленка, ни стыда у тебя, ни совести, – сказала Антонина Матвеевна. – А как квартирку свекрови оприходовать, так у тебя время нашлось. Как нотариуса в больницу привезти – это ты быстренько сообразила. Целый спектакль разыграла. Домашний пирожок, слезы, объятия. И Нику притащила. Что, забыла, как на кровать ее пихала – бабушке потешиться? Мамочкой свекровь называла… и не поморщилась. А ведь ты ее терпеть не могла.
– А она меня любила? – Лена опять затряслась. – Она меня ненавидела. С первого дня. Вечно с недовольным лицом – я не такая, не сякая. Ванечку ее, видите ли, окрутила, захомутала. Как будто ее Ванечка ни при чем был. Что я, не чувствовала? А какие она мне скандалы по телефону устраивала! Еще и материлась, как пьяный грузчик. И Нику терпеть не могла. Все переживала, что теперь Иван меня точно не бросит. Она же мечтала от меня избавиться. Квартира? А что, Иван не имел на нее права? Он что – не сын?
– Теть Тонь, Лен, перестаньте, – вмешался Игорь. Иван в это время подливал в стакан виски. – Зачем вы?
– А я что? – вспыхнула Лена. – Конечно, мне ничего нельзя. А ей все можно. При посторонних меня грязью поливать. Пожалуйста!
– Лариса не посторонняя, – сказал Игорь.
Ника в это время кричала, что ее новый бойфренд тоже не посторонний, что она его любит.
– Хорошо семейство? – обратилась к Ларисе тетка. – Ты еще хочешь стать родственницей или уже передумала?
Лариса промолчала.
– Если вам все так не нравится, – не могла угомониться Лена, – что ж вы к нам приходите? Вас ведь только позови – вы тут как тут. На машине привезли, на машине отвезли. Красота! А что Ивану это стоит, вас не волнует. И что мне это стоит – смотреть, как вы надо мной издеваетесь и водку пьете.
– Лена, хватит. Тебя уже заносит, – подал голос Иван.
– А ты мне рот не затыкай, – накинулась на мужа Лена. – А то я тебе отвечу. Так отвечу, что мало не покажется. Как изменять направо и налево, так ты смелый, а как за жену заступиться – у тебя кишка тонка. Оба вы с Игорем одинаковые – лишь бы потрахаться на стороне с молодыми дурочками, а жены что? Потерпят. И на детей наплевать. Наплодили и свободны.
– Лен, перестань, пожалуйста, – попросил Игорь.
– Ладно, Ленка, – пошла на мировую Антонина Матвеевна, – угомонись уже. – И, не выдержав, добавила: – А правду говорят, что беременные из-за гормонального сбоя тупеют и становятся нервными?
Тетка сказала это беззлобно. Так, по привычке. Но Лене хватило. Она залилась слезами, тяжело поднялась со стула и ушла на кухню, полыхая ненавистью.
– Теть Тонь, зачем вы это сделали? – опять подал голос Иван.
– Я, Ванечка, ничего не сделала. Ты сам все сделал. Я так, только позолоту поскребла, а там грязь многолетняя.
– Теть Тонь, она же в положении…
– Иван, тогда ты мне объясни, зачем вам второй ребенок понадобился? Одной обалдуйки мало? – спросила Антонина Матвеевна.
– Теть Тонь, вы это, не надо, там у меня уже все. Кончилось, – буркнул Иван.
– Не жалеешь? А может, зря, что кончилось?
– Может, и зря. Но что я могу теперь сделать?
– А что кончилось? – появилась в дверях Ника, которая, когда начался скандал, уволокла бойфренда в свою комнату.
– Ничего, – ответил дочери Иван. Та постояла и опять ушла в комнату.
– Вот я одного не могу понять, – продолжала тетка, – с тебя, Иван, – взятки гладки. Сидишь и сиди. Но вот у тебя, Игорек, вроде голова есть.
– Ну все, теперь за меня взялась, – хмыкнул Игорь.
– Не перебивай, – оборвала его Антонина Матвеевна, – неужели ты не понимаешь, что Инка твоя – здоровая кобыла? Эта вон брюхатая ходит, а твоя больная. А все почему, не догадываешься?
– Она правда болеет, – сказал Игорь, – врачи диагнозы ставили.
– Тебе мои диагнозы перечислить? – не унималась Антонина Матвеевна. – И Илюшке твоему было бы проще, если б ваша эта больнично-аптечная свистопляска закончилась. Твоя Инка от Ленки далеко не ушла. Такая же показушница. Никогда мне не нравилась. Больная она, видите ли. А как ты Ларису бросишь, так она быстренько выздоровеет. Это я тебе как доктор говорю. Психотэрапэут.
– Теть Тонь, я разберусь, – ласково сказал Игорь.
– Разберешься, разберешься. Вон Иван уже разобрался, – хмыкнула тетка.
Перед подачей десерта Лариса решила зайти на кухню.
– Вам помочь? – спросила она Лену.