— Проходите, — сказал Кремер, радушно протягивая руку своему гостю. — Я бы предпочел принять вас у меня дома, но...
Они прошли через прихожую и вошли в кабинет, вдоль стен которого стояли ящики с документацией.
— Счастлив с вами познакомиться, — ответил Коплан, дружески улыбаясь. — Я хочу вас беспокоить как можно меньше.
— Беспокоить?! — воскликнул хозяин кабинета, воздев руки к небу. — Поверьте, ваш приезд для меня приятное развлечение. Вы не представляете, какая скучная жизнь в этом захолустье.
Они сели в кожаные кресла, и Кремер налил в стаканы виски.
— Ну что? — продолжал он, протягивая стакан Коплану. — Что конкретно я могу для вас сделать?
Кремер не был корреспондентом Службы. Он фигурировал как сочувствующий, то есть добровольный помощник, которого можно от случая к случаю просить о небольшой помощи.
— Во-первых, — сказал Франсис, — можете вы мне достать автоматическую хлопушку, годную, чтобы отпугивать плохих ребят?
Круглое лицо люксембуржца просветлело.
— Что вы предпочитаете? Французский «маб», американский «кольт», «маузер», «ФИ» или «люгер»? Калибры на выбор.
— Клево! Вы их скупаете партиями?
— Случается, и перепродаю. Моряки всегда занимаются этой мелкой контрабандой, чтобы иметь немного карманных денег.
— Мне подойдет плоский, калибра семь шестьдесят пять, точный.
— У меня есть то, что вам нужно. Отличный бельгийский пистолет. Я дам вам его прямо сейчас. Что еще?
— Неброская машина, которой я могу распоряжаться дней десять.
Кремер кивнул.
— Я смогу купить одну по случаю завтра утром... Черный «шевроле-70». Пойдет?
— Прекрасно. Во сколько я получу заказ?
— Вы, конечно, остановились в «Борге»? Ладно! Тогда встреча за собором, без четверти двенадцать. Я вам ее туда подгоню. Это все?
— С точки зрения материальной, да. Но я также хочу использовать ваше знание страны. Вы слышали о некоем Йоргене Брондстеде, кажется, человеке заметном и, должно быть, богатом?
— Брондстед? Да вся Исландия знает Брондстеда! Это крупная фигура... Владеет большим заводом, производящим рыбные консервы, флотилией траулеров, имеет долю во многих других делах. Его резиденция в Акюрейри, но есть экспортная контора здесь, в Рейкьявике. Вы намерены с ним встретиться?
— Да, если представится возможность, — ответил Коплан непринужденным тоном. — Он, несомненно, очень влиятелен.
Кремер утвердительно кивнул головой:
— Его финансовое могущество очень велико, кроме того, он пользуется репутацией филантропа. Убежденный пацифист.
Все это полностью подтвердило показания Гертруд Карлсон.
— Ну ладно, — заключил Франсис после короткой паузы. — На сегодня я больше ничего не буду просить. Стоимость пистолета и машины будет вам возмещена открытием кредита во Франции, если только вы не предпочитаете другую форму оплаты.
Кремер согласился со способом разрешения финансового вопроса, потом разочарованно спросил:
— Надеюсь, вы не покинете меня сразу? Я-то воображал, что вы втянете меня в острые приключения с горами трупов и морями виски.
— Об этом речь не идет, — улыбнулся Франсис, развеселившись. — Мне поручена чисто торговая миссия. Но если у вас свободный вечер, я готов сыграть партию в домино.
Кремер рассмеялся.
— В белот я играю лучше, — предупредил он. — Все-таки сообщу вам, что для обсуждения дел в этой стране редко требуется пушка калибра семь шестьдесят пять.
* * *В среду, в конце дня, сидя в буфете аэровокзала, Коплан наблюдал за посадкой самолета, прилетевшего из Копенгагена.
Пассажиры вышли, не торопясь направились к полицейскому и таможенному контролю. Затем командир экипажа и второй пилот, оба с небольшими чемоданчиками, пересекли полосу и вошли в помещение «Айсландик Эйруэйз».
Путешественники разбирали свой багаж, когда из самолета вышли бортпроводницы и стюарды. Коплан узнал Йонссона по описанию, данному ему шведкой: метр семьдесят, лет тридцати, со светлыми усами.
С этой секунды Коплан не терял его из виду. Встав из-за стола, он проследил за Йонссоном, пока тот садился в автобус следом за пассажирами. Никто не подходил к нему ни в холле, ни при выходе.
Коплан сел в «шевроле» и тронулся с места.
Он подъехал к агентству на две минуты раньше автобуса, поставил машину возле тротуара и остался за рулем, чтобы пронаблюдать за приездом Йонссона.
Процедура повторилась: люди, прибывшие из Копенгагена, встали группой перед бюро компании, потом из машины вышли три члена экипажа.
Йонссон пожал руку бортпроводнице, махнул рукой кому-то, находившемуся внутри бюро, и затем легким шагом ушел в направлении бухты.
Коплан, оставив «шевроле», начал слежку. Она была короткой: метров через сто Йонссон вошел в пивную, как две капли воды похожую на английскую. Вывеска из кованого железа имела форму щита, на золотом поле которого был изображен якорь и полукругом над ним название «Петурссон».
Через несколько секунд Коплан зашел в бар. Большинство клиентов стояло у стоики. Другие, почти все моряки, пили пиво за столами, покрытыми скатертями в белую и красную клетку. За маленьким залом, как и в Англии, были странно перепутанные боксы.
Не увидев Йонссона, Коплан сделал круг по заведению. Он притворился, что не заметил стюарда, сидевшего в одной из кабинок с лысым мужчиной, плотным и краснолицым.
Невозможно было найти место, откуда он мог следить за обоими, не будучи виден им.
Коплан выпил у стойки стакан темного пива, заплатил и вышел. Он заранее знал, что дело это проблематично. Если предположить, что микрофильмы у Йонссона, передаст ли он их этому толстяку или другому человеку, с кем встретится позднее вечером? А может, стюард сам отвезет их в Акюрейри, отправившись самолетом внутренней линии, соединяющей столицу с этим северным городом?
Поскольку Йонссон из «Айсландик Эйруэйз» не был полностью придуман Гертруд, почему бы не считать его соучастие доказанным и не перейти ко второй стадии расследования?
Прогуливаясь по улице, Коплан напрасно убеждал себя в бесполезности ожидания. Он не мог оставить «окрестности» дела. Из профессиональной добросовестности или от нечего делать, он не знал. Когда краснолицый незнакомец с брюшком вышел из пивной, Коплан не смог удержаться и пошел за ним.
Он шел по извилистым улочкам, уводившим из центра в район, где кишели магазины снастей для большой рыбной ловли, бюро снабжения кораблей и отделения морских страховых компаний.
Вдруг толстяк толкнул дверь и вошел в дом. Коплан остановился, чтобы прикурить сигарету, потом продолжил свой путь. По привычке он запомнил номер дома, но легкое движение век выдало его удивление, когда его взгляд пробежал по надписи на витрине: «Брондстед ЛТД экспорт».
Он сел за руль «шевроле» и поехал в Акюрейри.
Левостороннее движение, к которому он не привык, ограничения скорости шестьюдесятью километрами в час на шоссе и двадцатью пятью в городах, а также некоторые сложности маршрута грозили растянуть часов на двенадцать это путешествие длиной в четыреста пятьдесят километров.
Коплан залил полный бак, выезжая из Рейкьявика, и ехал по гравиевой дороге по плоской и блеклой местности, над которой низко нависали тучи. Четверть часа спустя он заметил пар источника горячей воды. В Исландии воду таких источников заключают в трубы, чтобы отапливать дома столицы.
Затем он поехал по неосвоенным районам без единого дерева, усеянным серыми вулканическими камнями. Но постепенно рельеф стал менее ровным: дорога оказалась зажатой между берегом фьорда и черным, враждебным горным массивом, поднимавшимся почти на километр.
Глядя на пейзаж, Франсис вспоминал свою встречу с Кремером и вчерашнюю слежку. Люксембуржец был искателем приключений, помотавшимся по всему свету, чьи мирные занятия должны были скрывать более прибыльный бизнес. Парень, который много повидал и фальшиво-добродушный на вид.
Что касается стюарда Йонссона — с ним рассчитаются позже: с помощью датской службы безопасности его достаточно будет взять с поличным перед вылетом его самолета из Копенгагена. Через него выйдут на поставщиков информации в разных странах, таких же, как Гертруд Карлсон.
Коплан вспомнил и об Энгельбректе. Выдав себя за эмиссара Москвы, а потом захватив Скоглунда и его начальницу, Франсис полностью вывел русских из гонки. По крайней мере с этой стороны он мог быть спокоен: Советы потеряли нить, их конкуренции нечего бояться.
Дорога следовала берегу фьорда, и теперь Коплан ехал по его северной стороне.
На вершине крутого холма ему пришлось притормозить и сделать довольно резкий поворот, который продолжился очень крутым спуском.
Его нога снова нажала на педаль тормоза, потому что в двадцати метрах дальше сломавшийся «крайслер» преграждал путь. Один мужчина возился с домкратом, другой держал запасное колесо.
Коплан выключил зажигание, поставил машину на ручной тормоз, включил задний ход, потом вышел и приблизился к автомобилистам. Те со смущенным видом заговорили с ним по-исландски.
Коплан кивнул головой и вдруг наставил на обоих пистолет, бросив им: «Руки вверх», сухо, как удар хлыста.
Окаменев, они не сразу бросили предметы, которые держали в руках; это была ошибка. Мужчина, согнувшийся над запасным колесом, получил удар стволом пистолета по голове и упал ничком, сложившись пополам на колесе. Второй бросил домкрат в голову Коплану, но не попал. Исландец попытался засунуть руку в свой внутренний карман, но Франсис без колебаний нажал спуск. Яростно грохнул выстрел, и неизвестный не смог закончить свое движение. Плечо было пробито, рука вяло упала. С лицом, искаженным от боли, он схватился здоровой рукой за раненое место, и его пальцы окрасились кровью. Он качался, не сводя глаз с противника, готового выстрелить вторично.
Коплан поздравил себя с тем, что с самого начала взял ситуацию в свои руки. Эти два мерзавца устроили ему великолепную ловушку, но они ошиблись, не доделав детали. Домкрат стоял криво, а колесо не было спущено.
Сжав челюсти, Франсис подошел к раненому и с невероятной быстротой ударил его пистолетом по щеке. Голова типа качнулась от удара. Он получил новый удар стальным стволом в ухо, и на этот раз его колени согнулись. Он упал на гравий.
Убирая свой пистолет, Коплан спросил себя, почему он сразу не убил этих двух противников. Его отвращение к хладнокровному убийству было, возможно, мотивировано скрытым любопытством, но настоятельная необходимость избавиться от них встала сама собой, потому что он не мог ни допросить их на дороге, ни запереть где-либо...
Он поднял одного из исландцев и сунул его в «крайслер» между сиденьями. Потом схватил за плащ второго и, подтащив его, как тюк с бельем, к машине, бросил поверх его соотечественника. Домкрат и запасное колесо последовали за ранеными, у которых Франсис забрал бумажники.
Потом он открыл переднюю дверцу, снял ручной тормоз. «Крайслер» покатился назад. Коплан повернул руль круто вправо и отпрыгнул в сторону, чтобы не быть задетым открытой дверцей.
Набирая скорость по крутому склону, машина съехала с дороги, подскочила на обочине, потом задние колеса провалились в пустоту, и она рухнула в глубины фьорда.
Коплан подбежал к «шевроле», быстро развернулся и поехал по направлению к Рейкьявику.
Раз его засекли, то ехать во владения Йоргена Брондстеда было самоубийством. Следовало полностью пересмотреть тактику.
Глава 10
Стычка с исландцами произошла вскоре после одиннадцати часов. Коплан вернулся в Рейкьявик сразу после полудня.
Первой его заботой было закрыться в телефонной кабине и позвонить Кремеру.
— Это опять я, — объяснил он по-французски. — Мои планы нарушили. Я бы хотел вас увидеть, но не в вашем кабинете.
— А! — произнес люксембуржец. — Я должен куда-то прийти?
— Да, если возможно. Найдете меня возле таможенной дамбы через двадцать минут. Согласны?
— Ну... да, — ответил Кремер, удивленный, но достаточно владеющий собой, чтобы не требовать дополнительных объяснений.
— Отлично, до скорого!
После короткого диалога Коплан не вернулся к «шевроле». Его тоже засекли, номер машины был известен. Чем меньше она будет ездить по городу, тем меньше у нее шансов быть замеченной.
Взяв свой чемодан, Франсис доехал на такси до порта. Остаток времени он провел на пристани для судов пригородного сообщения, потом прошел к дамбе.
Сидевший за рулем «плимута» устаревшей модели Кремер подал ему знак. Коплан сел рядом с ним, и машина немедленно отъехала.
— За вами гонятся? — спросил Кремер, заинтригованный неожиданным возвращением француза, которого уже не надеялся увидеть.
— Пока нет, но думаю, это скоро будет, — ответил Коплан. — О моем отъезде из Рейкьявика было известно; на дороге два типа выбрали хорошее местечко, чтобы перехватить меня. Пришлось сбросить их вместе с машиной во фьорд Акранес.
Черты люксембуржца отразили крайнее удивление с оттенком восхищения.
— Ну-ну, ничего не скажешь, — произнес он, объезжая маленькое озеро Тьорнин, чтобы следовать по бульвару, — ваши торговые переговоры начались неудачно. Чем я могу вам помочь?
Озабоченный, Коплан повернулся к нему.
— Слушайте, Кремер, я не хочу выкручивать вам руки, потому что ваше согласие могло бы подвергнуть вас очень большому риску: минимум — вынудить вас навсегда покинуть Исландию. Дело, которым я занимаюсь, переполнено покушениями на убийство, и в этой стране борьба обещает быть еще жестче: я практически один против организации, имеющей в этом секторе свой штаб и средства которой велики. Зная это, хотите вы идти со мной?
Кремер продолжал смотреть прямо перед собой. Через несколько секунд он спросил:
— Если мне придется бросить все, что я имею, вы гарантируете мне компенсацию и средства, чтобы обосноваться в другом месте?
— Само собой разумеется, но думайте в первую очередь, что рискуете жизнью.
Новая пауза. Потом Кремер улыбнулся углом губ.
— Я не трус. К тому же я не возражаю против перемен и вы внушаете мне доверие. Так что вводите меня в курс.
— Ладно. У вас еще будет возможность выйти из игры, когда вы узнаете, о чем идет речь, но потом, войдя в дело, уже не сможете меня бросить. Идет?
Люксембуржец согласился.
Пока «плимут» поднимался к холму, на котором возвышалась бетонная готическая церковь, Коплан в общих чертах обрисовал дело, не называя имен. Потом он перешел к событиям утра:
— Слежка велась или за стюардом, или за человеком, с которым он встретился в «Петурссоне». Когда я выехал из Рейкьявика, телефонный звонок в Богарнес или в Акранес сообщил о моем отъезде на север, и двое громил были посланы в качестве комитета по встрече. Они удивятся, что эти двое не вернулись, и может быть, уже сейчас началась охота: в ход будет пущено все, чтобы помешать мне достичь Акюрейри.
Кремер покачал головой.
— В Исландии иностранцу трудно ускользнуть от группы, пользующейся широкой поддержкой, — произнес он задумчиво. — Населенные пункты здесь малы, это настоящие деревни. Даже Акюрейри насчитывает всего восемь тысяч жителей, хотя это второй город после столицы. Туда ведут три пути: морской, воздушный и единственная сухопутная дорога. Достаточно поставить одного человека на пристани, второго в аэропорту, а третьего у въезда в город, и вы попались.
— Да, если я не приеду в фургончике или в багажнике вашей машины, — заметил Коплан.
Кремер посмотрел в зеркало заднего обзора.
— Вы уверены, что я сам не провалился? — немного нервно спросил он.
— По здравой логике, вы не могли провалиться: мы виделись в последний раз, когда я получил «шевроле»? Значит, до того, как попал под подозрение, следя за стюардом и его сообщником.
— Точно, — подтвердил Кремер, успокоившись. — Но как вы собираетесь выкручиваться в Акюрейри? Вам надо будет где-то жить, передвигаться, выполнять ваше задание.
— Там у меня есть другой помощник, — открылся ему Франсис. — Главное — добраться туда.
Его спутник раздумывал, проезжая по окраинному бульвару.
— Я предпочитаю доставить вас на машине, а не на корабле, — решительно сказал он наконец. — А на эту ночь увезу вас к себе домой.
— Кстати, пусть торговец ломом заберет «шевроле», — посоветовал Коплан. — Несомненно, по номеру постараются выйти на вас, но это неважно, вас уже здесь не будет. Если вы вернетесь в Рейкьявик, значит, банда будет обезврежена.
Кремер искоса посмотрел на него.
— Человек, которого вы подозреваете, это Брондстед? — вопросительно прошептал он.
Глаза Коплана смотрели вперед, и он признал усталым голосом:
— Это действительно он. Но я не знаю, кто он: преступник или жертва.
* * *Серый фургончик, несущий на своих боках рекламную надпись, пропагандирующую виски «Уильям Лэнсон'с», въехал вечером следующего дня в порт Акюрейри, расположившийся на берегу фьорда, возле Полярного круга.
Благодаря окружающим его горам город может гордиться несколькими садами и неплохими деревьями, чего лишены остальные исландские города.
Подчиняясь инструкциям Кремера, Кремер проехал на фургончике по улочкам старой части города. Наконец он остановился перед обычным двухэтажным домом с тяжелой деревянной дверью, открывающейся прямо на тротуар.
Запах рыбы и рассола ударил в нос Коплану, когда он вышел из машины. Как и было условлено, Кремер тут же отъехал, чтобы поставить грузовичок в другом месте.
Коплан взялся за железное кольцо и трижды ударил по цинковой пластине.
Секунд через десять дверь открылась. За ней была просто убранная комната с выложенным плиткой полом. Коренастый широкоплечий мужчина в толстом свитере с высоким воротом впустил гостя и закрыл за ним дверь.