— И?
Вешенков обводил взглядом жилище Сизых и в душе ужасался.
А что, если и он, оставшись в холостяках, доведет свою квартиру до такого запустения, а? А ведь запросто! Чему было удивляться, раз посуда третий день не моется, а гора в раковине все растет. Свитер опять же надел с потрепанными рукавами, Валерка заметил и на вид поставил. Рубашку постирал, а гладить не стал, решив, что сойдет и так, раз под свитером не видно.
Захиреет, опустится, мхом покроется, как этот Сизых, у которого в доме не было ни одного чистого уголка.
— Я сказал, что нет. Он велел мне его принести, только принести осторожно, чтобы не смазать возможных отпечатков. А что их смазывать-то, если я и так знал, кому они принадлежали, — выпалив все это на одном дыхании, Саша Сизых замер с открытым, как у рыбы, ртом.
— Да?! И кому же?! — Вешенков даже не пытался скрыть своего изумления, уставившись на инженера-электроника широко раскрывшимися глазами.
— Мне, Артур Всеволодович! Мне, поганцу! — выдохнул Саша, и лицо его тут же скривилось, того и гляди заплачет. — Я ведь кофе ей туда налил, потому как знал, куда именно лить-то надо! Для этого даже крышку пришлось приоткрывать… Ох, беда, беда…
Слышал бы его покойный Калинин, подумалось вдруг Вешенкову. Девку-то едва в сумасшествии не обвинили. Но он тут же одернул себя, вспомнив, что сам выдвигал ей куда более серьезные обвинения.
— А зачем же вы это делали, друг вы наш сердешный? — Он глянул на Сизых со смесью брезгливой жалости и неприязни, покосился на табуретку и после недолгих раздумий все же осторожно присел.
— Да потому, что попросили, заплатили… — Саша замялся, но, правда, ненадолго. — Объяснили, что все это для блага и во имя блага и все такое… Вот и пошел на поводу у чужого чувства, будь оно неладно!
— Понятно… И за что же вам и сколько платили, если не секрет.
Спрашивать, кто именно платил Саше, Вешенков пока не стал, во-первых, не дурак был, догадался. А во-вторых, оставил эту приятность на потом.
— Ну… Это по-разному было. То три сотни, то пятьсот. В зависимости от сложности задания. За системник мне штуку отвалили, так вот… А я ведь предупреждал, что добром дело не кончится! Предупреждал! А кто послушает?! — Саша Сизых с тоской в мутных глазах глянул на Вешенкова и спросил безо всяких переходов: — За это ведь наказания не предусмотрено, нет?
— А это смотря с какой стороны посмотреть, — тут же откликнулся Артур Всеволодович, напустив во взгляд туману. — Можно расценить как мелкое хулиганство, можно как преследование, откровенный саботаж, к примеру. Но если вы готовы помогать следствию…
— Готов! — Сизых вытянулся, будто на плацу, в линейку и едва язык не вывалил от желания услужить. — Готов к сотрудничеству и прочее.
— Итак, вы не отрицаете, что по поручению не установленного следствием лица таскали у вашей секретарши документы, потом подбрасывали их в самых немыслимых местах, выводили из рабочего состояния ее компьютер… — удовлетворившись тем, что Сизых по каждому пункту его обвинения согласно кивает, Вешенков решил закончить перечень, проговорив: — И в конце концов смонтировали порнографические снимки с ее участием и подбросили ее начальнику для того, чтобы окончательно ее сломить.
— Нет! — вдруг взвизгнул Саша неожиданно тонко и пронзительно. — Никаких фотографий не было! Ни я, ни Юрка их не делали!
— Точно? Вы ничего не путаете, гражданин Сизых?
Вешенков закинул ногу на ногу, обхватил колено сцепленными в замок пальцами обеих рук, но тут же снова подобрал ноги под табуретку, обнаружив огромную дырку на носке под резинкой. Разозлился, спасу нет. И на себя за невнимательность. Лежала же рядом новая пара носков, нет, надо было с полки непременно рваные выхватить. И на Сашу этого разозлился за то, что снова тот все начал путать и переворачивать с ног на голову. Ну и, конечно, не мог не вспомнить тещу с Лялькой. Из-за них все его беды! Только из-за этих двух мымр он вынужден ходить в рваных носках, неглаженых рубашках и заношенных до дыр свитерах.
— Клянусь! — продолжил верещать Сизых и даже присел на корточки перед Вешенковым, словно собирался встать на колени. — Ни про какие фотографии знать не знаю! Юрка тоже офигел, когда их в своем столе обнаружил. Сразу мне позвонил, я прибегаю, а он мне по мордасьям, говорит, твоя работа. А я что дурак, инициативу в таком тонком деле, как чувства, проявлять?! Мне за это не платили! Я ему так и сказал.
— А он?
— А он задумался вот так… — Саша Сизых поставил локти на воображаемую поверхность стола, сжал ладонями виски и сделался страшно задумчив лицом, насколько это было вообще возможно при его внешности. — А мне сделал знак убираться. Я и ушел. Потом Соловьеву уволили, она ушла. А потом Сергея Ивановича кто-то грохнул.
— А это… это часом не вы с Юриком решили подобным образом наказать разнуздавшегося самодура-начальника, а, Александр?
Вешенков был уверен, что не они. У Юры на момент убийства было алиби стопудовое, он как раз присутствовал в кабинете Инги на совещании. С совещания они все вышли, когда дама покидала приемную. Ее видели, Юра даже попытался окликнуть. Это кто-то слышал и подтвердил. Поэтому при всем желании обрядиться в женское платье и рыжий парик не сумел бы и не успел. Саша Сизых, рядись не рядись, под статную красавицу никак не подходил. Значит, убивали не они. Но спросить-то он должен был.
Его вопрос заставил Сашу резко опуститься на пятую точку и замереть с открытым ртом. Потом Сизых судорожно дернул острым кадыком, попытался сглотнуть, но закашлялся и сквозь судорожный кашель принялся причитать:
— Да вы что такое говорите?! Чтобы я убивал??? Да я… Да я никогда кошки и воробья не обидел!!! Да и за что мне Сергея Ивановича убивать! Что он мне такого сделал?! Он меня на работу взял и прогулы мои терпел… Так там баба какая-то вроде была! Баба, на Соловьеву похожая очень.
Вешенков тут же насторожился.
Он ни слова не сказал Сизых о том, что с Соловьевой вроде как сняты подозрения в убийстве. Откуда тогда подобное утверждение, если все на фирме утверждают, что по коридору шла именно Алиса.
— Да ладно! — Сизых недоверчиво мотнул головой. — Я в коридоре эту телку не видел, конечно, утверждать не стану, но вот потом…
— Что — потом?!
Вешенков едва не дал по башке этому инженеру. Он ведь дословно почти помнил протокол его опроса. Там не было ни слова про потом. Там черным по белому было записано со слов сотрудника фирмы Сизых Александра такого-то, что он не видел, не слышал и ничего такого не знает.
Откуда, черт возьми, вдруг теперь всплывает это потом?!
— Я в это время в туалете торчал, если честно… С пивом, между прочим, вот и… Вот и промолчал, — виновато потупив взор, промямлил Саша, так и оставшись сидеть на полу. — Слышу топот какой-то по коридору, я перепугался. Думаю, либо за мной отрядили охранников! У нас там частенько курильщиков отлавливали, которые в неурочное время покуривали, то…
— А какое же у вас урочным считается? — заинтересовался Вешенков.
— Последние десять минут каждого часа. Это даже в правилах внутреннего трудового распорядка записано. — Саша вздохнул тяжело и протяжно, потом продолжил: — Ну, думаю, труба мне. Поймают с банкой пива, на выгон точно. Мне этот особист хренов прохода и так не давал, а теперь, думаю, все! Вылечу, как пить дать. Ну, я к окну шасть, и баночку эту из форточки прямо на улицу. А окно нашего туалета прямо на пустырь за офисом выходит. Так вот эта баба, что на Соловьеву очень похожа… Кстати, очень похожа, даже одежда какая-то такая, кажется, была. Так вот она в тачку как раз садилась. Тачка эта как раз стояла на пустыре.
— Марку машины, номер запомнили? — У бедного Артура Всеволодовича даже во рту пересохло от волнения. — Цвет, марка, номер, ну! И почему Соловьевой в тачку не садиться?
— Так откуда у нее такому «тазу» взяться, интересно?! Там «мицуха» была будь-будь! Алая, будто мак… Хороша, офигеть можно. А номеров не запомнил. Разве знал, что понадобятся! Меня в тот момент другой вопрос заботил: видела меня эта баба или нет? Банка-то, когда из форточки вылетала, загремела сильно. Девка голову и задрала и на меня глянула, в очках была в темных на полморды, да…
Саша Сизых замолчал ненадолго, с тоской прикидывая, во что может вылиться ему такое откровение. Ведь не хотел же ни за что говорить, а пришлось. Как не говорить, если ему с Юриком готовы обвинение в убийстве пришпилить. Вот попал так попал, что называется! Сначала из-за Юрки этого с его оголтелой любовью, теперь из-за пива. И следопыт этот гадкий в дырявых носках что-то сделался чрезвычайно задумчив, не иначе ищет в уме повод для ареста.
Если бы Саша знал в настоящий момент истинное направление мыслей Вешенкова, то не печалился бы так. Артур Всеволодович просто-напросто позабыл о нем, перелопачивая в мозгах все, что только что услышал.
Итак, думал он, все же это не Соловьева на все сто процентов. И не Ангелина на все двести. Хотя эта милая дамочка и имела в свое время доступ к оружию и даже инструктировала пацанов и бывалых охотников, но такой машины у нее не было и быть не могло. Не тот, как говорится, уровень. А кто же тогда наша красотка, разъезжающая на дорогой иномарке? Кто эта дама, что приехала на фирму с одной-единственной целью — убить Калинина? И убить именно так, чтобы заподозрили не кого-нибудь, а его секретаршу…
— Ладно. — Вешенков встал с табуретки, промолчав в раздумьях минут десять. — Я поехал, а вас, уважаемый, завтра попрошу явиться в отделение.
— Зачем?! — Саша икнул от неожиданности и скривил будто для плача некрасивое лицо. — Арестовывать будете, да?!
— Нет, успокойся. Никто тебя арестовывать не станет. Пускай за твои кошачьи проделки с тобой работодатели разбираются. А у меня к тебе свой интерес, Саша Сизых.
Вешенков еще раз с тоской обвел запущенное жилища инженера, тут же дав самому себе клятву, что сегодня непременно вымоет посуду и сделает уборку в квартире.
— Какой интерес, какой интерес?! — Саша живенько вскочил с пола и потрусил следом за Артуром Всеволодовичем в прихожую.
— Такой, что ты единственный, видимо, кто видел убийцу в тот день.
— Так ее много кто видел, — тут же запаниковал Сизых, начав дергать за головку замка сильно дрожащими пальцами. — Она же по коридору шла.
— Все видели в ней Соловьеву, так? Так! А лишь ты один разглядел в ней постороннюю даму. Короче, завтра явишься к десяти в отделение для дачи свидетельских показаний. — Вешенков, моментально уловив в Саше трусливые позывы к бегству, прикрикнул: — И не вздумай никуда смыться, достану и уж тогда оторвусь по полной. Так и знай! И отвечать придется за все…
— Так я не против. Я с радостью. Только ведь номеров я не запомнил! И год выпуска даже приблизительно сказать не могу, не такой уж я и специалист в этом… А это же важно, наверное, — пробормотал он извинительно, с величайшим облегчением наблюдая за тем, как следователь переступает порог его квартиры. — Номеров-то…
— Не печалься, дорогой друг. — Вешенков неприятно ухмыльнулся, незаметно от Сизых подергивая брюки книзу, чтобы, не дай бог, никто не разглядел дырку под резинкой на его носке. — Не так уж у нас в городе много алых иномарок, особенно таких, о которой ты мне рассказал. И думаю, что совсем немногие из них управляемы женщинами.
Во всяком случае, покидая запущенное жилище инженера-электроника Саши Сизых, Артур Всеволодович на это искренне надеялся.
Ну, хоть в этом ему должно повезти, если во всем остальном его, кажется, обскакал юный коллега по оружию…
Глава 15
Увидев издали приближающуюся скорым шагом к своему дому Соловьеву, Валера едва не расплакался от радости.
Он думал, что этот момент никогда уже и не наступит. Бедняга и в машине сидел, и на улицу выходил, подставляя лицо усиливающемуся ветру. Солнце-то к тому времени уже успело спрятаться за соседним высотным домом. Тут же посвежело, напомнив про то, что осень вовсю хозяйничает. Захлопали форточки, закрываясь. Народ принялся торопливо застегиваться на все пуговицы.
Валера не мерз, ему было жарко. Его просто распирало от желания побыстрее увидеть Соловьеву и задать ей пару-тройку вопросов на предмет…
Ох, уж этот предмет! Ох, и вожделенная тема! Узнал бы Вешенков, премии лишил безоговорочно и распекал бы потом, скрипя зубами, еще неделю.
Но, бог даст, не узнает. А если и узнает, то тогда, когда у него — у Валеры — уже будет готовый результат.
— Я просто не знаю, что сказать! — всплеснул он руками, когда Алиса подошла к нему и сухо поздоровалась. — Я вас жду, жду!
— Меня задержал ваш коллега, — объяснила она без былой приязни, они же практически на приятельской ноте расстались, а теперь вдруг…
— В каком смысле задержал? — не понял Валера и обескураженно почесал затылок. — А, ну да, если бы арестовал, вы бы тут не стояли, так?
— Приблизительно.
— Алиса, да что случилось, объясните? Вы… Ты какая-то не такая…
— Как вчера? Так то вчера, а это сегодня. — Она повернула к своему подъезду, пригласив Валеру на ходу, и, не выдержав, тут же съязвила: — А сегодня ваш Вешенков меня опять чуть не арестовал. У меня не было алиби, и, как всегда, рядом со мной буквально труп! Хотя в первом случае меня, кажется, рядом не было.
— Кажется?
Валера слышал про убийство на Ленинской площади, но никаких подробностей не знал и совсем не предполагал, какое отношение к погибшему может иметь Алиса. В общем, опять Вешенков намудрил.
— Что-то я не пойму. Кого хоть убили-то?! При чем тут снова ты?!
Алиса как раз зашла в подъезд и только успела занести ногу над первой ступенькой, намереваясь подниматься пешком, когда Валера спросил ее об этом. Шикать на него и затыкать ему рот не имело смысла. Мария Ивановна, соседка Алисы, та, что жила этажом ниже, все прекрасно слышала. Ну и, разумеется, ахнула испуганно, и прикрыла в страхе рот морщинистой ладошкой, и глаза округлила по той же самой причине, очевидно.
— Здрасьте, Марь Иванна, — буркнула Алиса, мечтая поскорее пробраться мимо оторопевшей от ужаса соседки. — Как ваши дела?
— Мои?.. Мои дела? Все… Все, кажется, в порядке, а ты… Вы… — Связная речь давалась старушке с великим трудом. — Что, Алисочка? Кого… Кого, где убили?!
— Так, пустяки, дело житейское, — сморозила Алиса несусветную глупость и поспешила вверх по ступенькам.
Валера не отставал ни на шаг, шумно дышал сзади и негромко чертыхался, непонятно в чей адрес.
Они зашли к Алисе. Она закрыла дверь и тут же без лишних церемоний приказала ему разуваться.
— Уборкой занималась полдня, знаешь. Есть будешь, Валерий Степанович?
— Есть?
— Да, кушать! Хорошо, если непонятно, поставим вопрос по-другому: вы голодны?
— Наверное…
Он и сам не знал, голоден ли, и тут же попытался вспомнить, когда последний раз ел. Кажется… Кажется, это было время обеда или завтрака? Точно! Он позавтракал тремя бутербродами с плавленым сыром, запил огромной порцией холодного кофе — и все. Больше за день ему ничего не перепало. Занят был.
Сначала попытался встретиться с Ангелиной. Не таким уж это простым оказалось занятием. Пришлось носиться за ней по всему городу, дважды останавливаясь на заправках. Энергичная была девица и неуловимая, как призрак. Только-только, казалось, поймал ее на проходной городской типографии, как вахтер сообщает тут же, что Ангелина буквально с полминуты как отъехала. Аналогичный случай — на хлебозаводе и на врачебной конференции. Опять же едва на открытии памятника на окраине не упустил ее.
Потом они все же познакомились и побеседовали в какой-то забегаловке, прямо там же, на окраине, где Ангелина наскоро стряпала репортаж об открытии памятника непонятно какому деятелю.
Валера работу скульптора оценил как бездарную, о чем и поспешил сообщить на ухо Ангелине, задумчиво покусывающей кончик авторучки возле клумбы. Она глянула на него удивленно, пожала плечами, то ли соглашаясь, то ли напротив. Потом, узнав, кто он, откуда и зачем ее разыскивал, предложила перекусить.
Перекусить Валере не пришлось, потому как он почти все время говорил. Да и заведение не внушало особого аппетита. Заляпанные столы, грязные колченогие стулья, неряшливые официантки с сальными подносами…
Короче, есть там он не стал, а тут же принялся донимать Ангелину вопросами, на которые она, кстати, без запинки и правдиво — он потом проверил — отвечала.
Алису? Знает, конечно. О чувствах к ней Антона — теперешнего парня самой Ангелины? Не то чтобы знает, но догадывается. Что-то там неразделенное, непонятное и вялотекущее, кажется. Она не заморачивается на этом. Ей с ним хорошо было, чего тогда огород городить?..
На момент убийства Калинина… Кстати, Валере очень долго пришлось объяснять Ангелине, кто это такой. Так вот на момент убийства Калинина и нападения на Антона она была в двухдневной командировке в соседнем областном центре. И алиби у нее имеется на все эти два дня, поскольку парень, приставленный ее сопровождать по городу, буквально даже в туалете дышал ей в затылок.
И вообще, о каком подозрении может идти речь?! Чтобы она причинила вред Антону?.. Это глупо и нелогично, раз у нее к нему интерес. Какой интерес? Так вроде бы замуж собралась за него, он не так давно намекал. Из ревности?! Чушь какая! Ей некогда забивать себе голову подобной чепухой. Неприятными бывают некоторые моменты, конечно. Когда, например, застала сцену в больнице, где Алиса тайком целовала бесчувственного Антона. Но она переживет…
Они расстались минут через тридцать вполне довольные друг другом.
Ангелина — тем, что Валера нисколько не давил на нее и не пытался запугивать или угрожать.